МАГИ, ОТШЕЛЬНИКИ И ВОИНЫ

МАГИ, ОТШЕЛЬНИКИ И ВОИНЫ

Тайна «горных воинов» ямабуси

Путник, который решит подняться на одну из вершин гор Оминэ, поросшую редким лесом, встретит на пустынной скальной площадке странную одинокую фигуру, вырубленную из камня. Старик в длинных ниспадающих одеждах, сандалиях-гэта на высокой подошве, с небольшой острой бородкой, сидит, наклонив голову и опираясь на посох с магической мандалой вместо навершия. От его фигуры веет каким-то неземным покоем и отрешённостью от всего суетного… Перед нами – изображение великого мага и горного скитальца-ямабуси Эн-но Гёдзя.

В народе он считался фигурой почти демонической; ему приписывались всякие чудеса, беседы с духами, полёты на большие расстояния. Он мог внезапно исчезнуть из виду и тут же появиться в другом месте, удалённом на много дней пути.

Эн-но Гёдзя – «Эн Аскет» – являлся реальной исторической фигурой. Вероятно, это о нём идёт речь в историческом повествовании «Сёку Нихонги», где рассказывается о некоем проповеднике Эн-но Одзуно, который был объявлен в 699 г. вне закона за то, что «смущал сердца людей» и создавал какие-то сообщества, не контролируемые государством (Swanson P. Shugendo and the Yoshino-Kumano Piligrimage – Monumento Nipponica, Vol. 36, No. 1, p. 56).

Именно Эн-но Гёдзя и стал основателем традиции странствий в горах, имеющих явный мистический характер и требующих немалого мужества. Например, в своих грехах отшельники-ямабуси каялись, вися над пропастью на верёвке, обвязанной вокруг пояса, и молитвенно сложив руки. Если покаяние было неискренним или неполным, то считалось, что верёвка должна оборваться. Не трудно догадаться, на какую душевную чистоту подвигал монахов такой способ покаяния!

Ямабуси («горными воинами») называли не всех монахов-отшельников, а последователей буддийской секты Сюгэндо. Она возникла на стыке двух крупнейших школ эзотерического буддизма – Тэндай и Сингон. В Сюгэндо сложились две группы ямабуси – одна была ориентирована на доктрину Тэндай (хондзан), другая – на Сингон (тодзан).

Строго говоря, Сюгэндо вряд ли можно отнести к классическому буддизму, так как в ней можно без труда встретить элементы китайского даосизма и японского шаманизма. В частности, это выражалось в вере в магических существ тэнгу, в культе священных гор (отсюда и тяга ямабуси к жизни в горах). Последователи Сюгэндо активно использовали в своей практике ритуалы, магические знаки-мандалы, заклинания-мантры и другие мистические приёмы, пришедшие из буддийской секты Сингон.

Первые ямабуси жили закрытыми общинами, были строгими аскетами, каждый сезон, т. е. четыре раза в год, уходили в горы. Отсюда и произошло их название – «горные воины». На самых вершинах гор сооружались пагоды, где помещалась статуя бодисаттвы Кокудзо. В лунные ночи перед этой статуей ямабуси совершали свои обряды. Центром подвижничества ямабуси первоначально были горы Оминэ (именно там сегодня стоит памятник великому ямабуси Эн-но Гёдзя), а с ХVII в. «горные воины» перемещаются на гору Хокусан, где их скиты стали множиться с каждым годом (Буддизм в Японии. М., 1993. С. 247, 292–293).

В чём же заключалась суть учения ямабуси? Последователи Сюгэндо считали, что существует высшее «природное знание» (сидзэнти). Оно равносильно «истинному Закону», то есть учению Будды. Постичь его можно лишь путём отшельнической практики высоко в горах и молитв в лунные ночи, когда истина непосредственно входит в сознание ямабуси.

Они совершали длительные путешествия по горам в полном одиночестве. Среди ямабуси бытовало поверье, что благодаря этому они могут обрести необычайную магическую силу. Путешествия сочетались с жёстким аскетическим подвижничеством, многодневными постами, пением молитв, рецитацией (монотонным и многократным повторением) священных формул, дыхательными и медитативными упражнениями, которые составляли суть их магической практики. Аскеза ямабуси доходила порой до крайностей: например, на долгое время они могли отказаться от воды. В результате такого мужественного подвижничества ямабуси достигали «состояния Будды» или «обретали природу Будды» ещё при жизни, не уходя из этого мира в нирвану (Blacker C. Initiation in the Shugendo: the Passage through the ten states of existence – Initiations (ed. C.J. Blacker). 1965, p. 98).

Памятник Эн-но Гёдзя в горах Оминэ,

одному из основателей традиции ямабуси

Считалось, что ямабуси обладают удивительной способностью изгнания злых духов из человека или из его дома, а также могут излечивать самые тяжёлые заболевания путём произнесения магических формул дхарани.

Многие вообще верили, что ямабуси вовсе не люди, а лишь воплощённые духи – тэнгу, полулюди-полувороны, славившиеся волшебным искусством боя на мечах. Рассказывали, что то ли сами ямабуси могут по своему желанию превращаться в тэнгу, то ли сами тэнгу без всякой на то воли отшельника вселяются в него. Практически на всех художественных свитках ямабуси изображались именно в виде тэнгу.

Нередко истории о чудесном искусстве ямабуси переплетались с рассказами о небожителях сэннин. Истоки легенд о сэннинах лежат в Китае – именно там в народной и даосской среде широко распространился культ бессмертных небожителей («сянь» или «шэньсянь»). На художественных свитках ямабуси изображались не только как тэнгу, но и в виде сэннинов – полысевших старцев с длинной седой бородой, несколько вытянутой головой и сучковатым посохом в руках. Изображения сэннинов-ямабуси сопровождались и рядом атрибутов и символов, говоривших о бессмертии и запредельной мудрости: жаба, аист, персик (плод долголетия), олень.

И всё же между ямабуси и сэннинами даже в народных рассказах мы видим заметную разницу. Ямабуси в основном жили не в горах – они предпринимали странствия по горам для достижения просветления и для соблюдения аскезы. Сэннины же жили постоянно либо в горах, либо на небесах, что в мифологическом сознании – одно и то же.

Отношение к ямабуси было двойственным – народ побаивался этих отшельников и поклонялся им; в то же время официальные власти их недолюбливали, поскольку странствия ямабуси были практически неподконтрольны им, а странное поведение «не от мира сего» вызывало сильные подозрения. Во время междоусобных схваток среди даймё ямабуси нередко могли использоваться в качестве шпионов (Rotermund H.O. Die Yamabushi. Hamburg, 1968, p. 89).

Странный след оставили ямабуси в истории японских боевых искусств. В сущности мы не знаем, умели ли они в реальности владеть мечом. Однако и некоторые самурайские семьи, и тайные кланы ниндзя связывают свою родословную именно с магами и воинами ямабуси. Тем самым и самураи, и ниндзя (зачастую это были одни и те же люди) как бы принимали на себя ту магическую энергию, ту страшную потустороннюю силу, которая приписывалась ямабуси.

Странствующими монахами, исповедовавшими эзотерический буддизм, были отнюдь не ямабуси. Например, в ХVI в. существовало некое воинское монашеское братство Коя-хидзири – «отшельники с горы Коя». Эти люди считались не только отменными бойцами, но и прекрасными врачевателями, бродившими по Японии и лечившими при помощи трав, заклинаний и различных способов массажа. Но вскоре Коя-хидзири косвенно оказались замешаны в междоусобную войну, и их общины были разгромлены.

Общая канва тех событий такова. Крупнейшим центром буддийской секты Сингон считался монастырь Коясан, представлявший собой по сути мощную крепость, при котором состояла целая армия монахов-воинов. Долгое время она надёжно защищала монастырь от войск военного правителя Японии Оды Нобунаги, ведшего решительную борьбу с рядом буддийских общин. Но однажды, в 1574 г., в монастыре Коясан укрылись несколько сторонников князя Араки Мурсигэ, войска которого разгромил Ода Нобунага. Это переполнило чашу терпения последнего, и он отдал приказ не только разгромить монашескую армию Коясан, но и начать преследование странствующих монахов, в результате чего погибло едва ли не несколько тысяч человек. Так был разрушен один из крупнейших центров монахов-воинов Японии.

Монахи-бойцы: святые или наёмники?

Помимо мистиков-ямабуси, которых иногда ошибочно называют предшественниками самураев, немалую славу снискали себе монахи-бойцы (сохэй), появившиеся в Х в. в районах Нара и Киото.

Возникновение особого слоя монахов-воинов – сохэев – было первоначально связано с чисто догматическими спорами между различными буддийскими течениями. Толчком к этому послужили разногласия в крупнейшей школе японского буддизма Тэндай, обещавшей своим последователям спасение в «чистой земле». В середине Х в. главным идеологом Тэндай стал талантливый проповедник Рёгэн, обладатель высшего монашеского ранга «дайсодзё», пожалованного самим императором. В своих проповедях Рёгэн утверждал, что любое живое существо, будь то человек или собака, может достичь «состояния Будды».

В ту эпоху в Тэндай существовало несколько разных направлений, которые хотя и не сильно различались между собой, но тем не менее находили немало поводов для споров. Практически все школы Тэндай располагались в горах Хиэй, где позже и возникли общины монахов-воинов. Долгое время между направлениями поддерживалось примерное единство сил, но как только Рёгэн поднялся на высшую ступень тэндайской иерархии, он стал активно опекать крыло, возглавляемое патриархом Эннином, в то время как приверженцев другой школы, Энсю-монто, начали заметно игнорировать, не приглашали на общие собрания.

Сразу же после смерти Рёгэна в 993 г. сторонники Энсю-монто разрушили павильон приверженцев Эннина, а те в ответ разгромили несколько храмов своих соперников и изгнали их со священных гор Хиэй. Теперь последователи Энсю-монто, нашедшие пристанище в храмах провинции Оми, стали называться «храмовым течением» (дзимон), а их победители – члены секты Эннин-монто, оставшейся в горах Хиэй с центром в монастыре Энрякудзи, – «горным течением» (саммон).

Монахи-воины (сохэи) в бою отличались блестящим мастерством. После того как Тоётоми Хидэёси разгромил в 1585 г. флот сохэев в Кии, монахи из местности Нэгоро пошли в услужение к Токугаве Иэясу. Из них были сформированы отряды «специального назначения», вооруженные огнестрельным оружием. Здесь монах в самурайских латах, но без шлема побеждает в рукопашной схватке несколько врагов, даже не обнажив меча. Для удушения используется специальная техника, позже вошедшая в дзю-дзюцу.

Гравюра Куниёси, 3-я четверть XIX в. (по С. Тернболу)

Однако соперничество на этом не закончилось: обе секты готовились не только к доктринальным диспутам, но и к военным действиям. А для этого необходимо было иметь свою армию. Так в горах Хиэй появляются первые монахи-бойцы (сохэй) (Буддизм в Японии. М., 1993. С. 176–179). Из числа приверженцев буддизма, наименее способных к религиозной практике, специально готовили настоящих воинов. К тому же они изучали теорию и практику ведения шпионажа, тайного штурма крепостей, слежения за своими соперниками. Так монахи-сохэи стали превращаться в одну из категорий ниндзя.

Обе враждующие стороны имели своих сохэев, а позже практически во всех общинах Тэндай стали воспитываться монахи-воины. Стоит напомнить, что монахи-бойцы (усэн) существовали и в Китае, в частности, в монастыре Шаолинь. Но китайские усэны являлись прежде всего буддийскими монахами, т. е. вся их жизнь была подчинена религиозной и духовной практике. Большинство из них жило в монастырях или принадлежало к какой-нибудь конкретной общине-сангхе. Они проходили те же этапы посвящения, что и обычные монахи, но в их повседневный распорядок входили также тренировки в боевых искусствах.

В отличие от своих китайских собратьев японские сохэи, хотя формально и принадлежали к буддийскому братству и даже ходили в буддийских одеждах, религиозной практикой почти не занимались. Они много тренировались, нередко выполняли функции наёмников, а часто просто становились бандитами. Если в Х-ХI вв. мы видим бритого буддийского монаха, который готов одним лишь посохом сражаться за догматы своей школы, то через пару веков перед нами предстаёт уже наёмный воин, который по традиции именует себя «монахом». Сохэи быстро утрачивали свою связь с буддийскими общинами, хотя продолжали формально принадлежать к ним.

В XII–XVI вв. вооружённые и блестяще подготовленные монахи чаще всего становились наёмниками. Теперь их называли по-разному – ямабуси, сохэй, Коя-хидзири («отшельники с горы Коя»). И хотя изначально они принадлежали к абсолютно разным буддийским школам, к указанному времени большой разницы между ними не существовало. Португальский миссионер Гаспар Вилела, прибывший в Японию в начале ХVI в., был поражён образом жизни монахов-воинов, принадлежавших к общине монастыря Нэгородзи секты Сингон. Их души нимало не занимала религиозная практика, зато все дни они проводили в праздности, разврате и пьянстве. Эти сохэи нередко шли в наёмники и отличались особой изобретательностью и жестокостью в бою, что сильно смутило христианского миссионера. В конце концов их деятельностью был обеспокоен сам сёгун Тоётоми Хидэёси, который вообще с подозрительностью относился к ряду буддийских общин. В 1585 г. он отдал приказ о начале военного похода против боевой общины монастыря Нэгородзи, сжёг монастырь дотла и уничтожил сотни монахов (Renondeau G. Histoire des moines guerriers du Japon – Melanges publies par l’Institut des Hautes Etudes Chinoises. V.1, Paris, 1957, p. 297–298).

Естественно, всё это не могло не отразиться на общем отношении к секте Тэндай, к которой формально принадлежали сохэи. Например, хроники ХII-ХIV вв., в частности, «Тайхэйки», рисуют тэндайских монахов не в виде молчаливых аскетов, ищущих спасения, а как бритоголовых воинов угрожающего вида, с тяжёлыми посохами, луками и мечами. В отличие от китайских усэнов, которых народ любил и стремился обучаться у них, сохэев недолюбливали и боялись. Многие буддийские общины отказывались от своих собратьев-головорезов, что ещё больше увеличивало количество бандитов на дорогах.

Возвращение горных воинов

Рассказы о монахах-воителях, в основном о ямабуси, важны для нас ещё и потому, что именно с ямабуси, а точнее, с учением секты Сюгэндо, связывается происхождение идеологии знаменитых лазутчиков и наёмников ниндзя. Более того, существует утверждение, правда ничем не подкреплённое, что основатель этого отшельнического движения Эн-но Гёдзя (VII в.) и был первым ниндзя (Adams A. Ninja – The Invisible Assasins, Los Angeles, 1973, p. 31–32). Якобы именно за тайную воинскую деятельность, схожую с тактикой ниндзя, ямабуси и были объявлены вне закона. Они также будто бы являлись отменными бойцами и стратегами. В других работах мы встречаем ещё более категоричные указания на связь ямабуси и ниндзя: «Независимые и восставшие ямабуси («монахи-воины») были вновь потревожены правительственными войсками и сочли необходимым совершенствоваться в искусстве боя и использовать своё искусство ниндзюцу» (Weiss A., Philbin T. Ninja: Clan of Death, London, 1981, p. 25).

Итак, напрашивается вывод, что обиженные на правительство ямабуси превратились в ниндзя. К сожалению, приведённые выше утверждения основаны отчасти на недоразумении (в XII–XVI вв. под словом «ямабуси» иногда понимали наёмников-сохэев), а отчасти на легендах. Но откуда эти легенды, настойчиво связывающие горных странников ямабуси и «ночных воинов»? Прежде всего самим ниндзя было выгодно, чтобы их традицию связывали с традицией ямабуси, которых народ почитал и боялся из-за их магического искусства. К тому же ниндзя не раз маскировались под странствующих ямабуси; даже одна из семи классических «масок», или «ролей», ниндзя так и именовалась – «ямабуси». Хотя в различные периоды и в разных регионах ямабуси изредка объявлялись вне закона, в основном их не трогали и почитали, а значит, такая «смена лица» позволяла ниндзя спокойно преодолевать заставы и уходить от облав. Возможно, этим обстоятельством объясняются утверждения, будто бы и ямабуси иногда использовались как шпионы некоторыми даймё.

И всё же связь между ниндзя и ямабуси существовала, хотя не была столь явной, как зачастую склонны представлять это авторы популярных книг. Дело в том, что основные районы деятельности крупнейших школ ниндзя – провинции Ига и Кога – были одновременно и местами, где находились отшельнические скиты ямабуси. В горных районах Касаги и Ёсино, где когда-то произошло знаменитое восстание ниндзя против Оды Нобунаги, ещё в течение долгих столетий после этого бродили ямабуси. Легенды об отшельниках из секты Сюгэндо переплетались с рассказами о подвигах ниндзя, формируя некий единый образ «святого воина».

Странствия ямабуси наконец надоели правительству. Сначала были предприняты вполне корректные попытки как-то поставить их под контроль. Для этого даже издали особый свод правил «Сюгэндо хатто». Но договориться не удалось – бродячим монахам трудно было объяснить какие-либо «земные» правила. И в конце концов в 1873 г. секта Сюгэндо была запрещена. Хотя никакой реальной опасности ямабуси не представляли, они совершенно не вписывались в строгую социальную структуру Японии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.