Глава 5. «…В флибустьерском мелком море бригантина поднимает паруса»
Глава 5. «…В флибустьерском мелком море бригантина поднимает паруса»
24 мая командующий Астрахано-Каспийской флотилией Сакс приказал судам флотилии втянуться в Волгу. Все суда, за исключением подводной лодки «Макрель», крейсеров «111 Интернационал», «Пролетарий» и эсминца «Яков Свердлов», 28 мая вышли на рейд Астрахани. Остальные суда, войдя в канал, из-за низкого уровня воды пройти не смогли.
29 мая{91} британские гидросамолеты с гидрокрейсера «Аладир Усейнов» провели четыре вылета на бомбардировку красных судов в дельте Волги.
«В ночь на 28 мая подлодка «Макрель» была атакована лайбой, выпустившей безрезультатно мину Уайтхеда (торпеду). 28 мая суда продолжали стоять в канале, ожидая моряны. 29 мая все суда благополучно прибыли на рейд г. Астрахани»{92}.
Таким образом, Астрахано-Каспийская флотилия полностью устранилась от боевых действий на Каспийском море. Возникает только вопрос, а откуда взялась лайба с торпедой? Или это очередная фантазия военморов?
Поскольку англичане категорически отказались предоставить деникинцам паровые суда, то капитан 1-го ранга Сергеев решил создать на Каспии… парусный флот! Приказом № 138 по Каспийской флотилии (пока еще не существующей) от 14 мая 1919 г. Сергеев назначил К. Шуберта начальником «Экспедиции особого назначения». В «экспедиции» состояли парусные рыбачьи шхуны, называемые на Каспии рыбницами. Морские рыбницы представляли собой парусные деревянные суда длиной от 11,4 до 17 м и шириной от 4,7 до 5,7 м. На них не только ловили рыбу, но и производили ее немедленный засол.
Всего у Шуберта имелось девять двухмачтовых рыбниц, из них семь вооруженных и две транспортные. Экипажи рыбниц наполовину состояли из азербайджанцев, наполовину из каспийских рыбаков, были два-три кондуктора флота, несколько старых матросов военного флота, юнкера и гимназисты. О том, что большевики допекли рыбаков разного рода реквизициями, уже упоминалось выше. Экипаж шхуны состоял в среднем из 12 человек, а во всем отряде было около сотни. Люди были вооружены винтовками и ручными гранатами, главным же вооружением являлись семь пулеметов разных систем.
Паруса и такелаж судов были приведены в образцовое состояние. Компасные картушки имели самое примитивное устройство: вырезаны из картона и надеты на булавку. Ночью они освещались свечей в фонаре. Лагов не было, а лоты заменялись длинными фуштоками, которыми в случае надобности и нащупывалось дно. Шуберт располагал лишь единственной общей картой Каспийского моря.
Лучшими навигационными инструментами были глаза и память рыбаков, с детства плававших в этих водах. Шуберт писал: «Эти отличные люди были здесь как у себя дома. Ночью и в свежую погоду они разбирались отлично.
Вообще можно сказать, что они удивительно счастливо совмещали в себе качества дисциплинированных солдат и отличных моряков.
Высокие, стройные, русые бородачи, нередко старообрядцы, эти люди были прекрасными образцами чистой славянской расы. Большинство их отбывало в свое время воинскую повинность в гвардейских и гренадерских полках, откуда они вынесли прекрасную выправку, дисциплину и преданность Царю и России. Эти качества в соединении с привычкой к морю, зоркостью, бесстрашием и лихой расторопностью создали бесподобный военно-морской личный состав, оказавший мне незаменимые услуги в моем необычайном парусном плавании. Мыс ними сошлись отлично, и верили они мне безгранично…
Для сигнализации во время плавания у меня был всего один комплект сигнальных флагов, на остальных шхунах имелись лишь ответные вымпела. Для взаимных переговоров мы широко пользовались семафором. Пищу мы варили в котелках на баке, что было далеко не безопасно в пожарном отношении. Для ночного освещения на каждой шхуне было по одному ручному свечному фонарю. В качестве противопожарных средств имелось два ведра, а допотопная шхунпомпа исполняла обязанности водоотливной системы. На каждой шхуне двое старших офицеров помещались в небольшой убогой каютке на корме впереди рулевого; остальные люди ютились в носовом и среднем трюмах по способности. Одеты мы все были довольно неказисто, но ношение старых царских погон строго соблюдалось. Впрочем, благодаря теплому летнему времени большинство путешествовали совершенно нагишом, вследствие чего загорели ужасно. На случай штилевой погоды имелось по две пары весел. В каюте водилось неимоверное количество блох, а когда по мере продвижения на север мы въехали в необозримые камыши бесчисленных приволжских рукавов, к ним присоединились тучи комаров, что нас сильно мучило в течение всего похода»{93}.
15 мая состоялся первый выход отряда парусных судов из Петровска. На следующий день отряд подошел к острову Чечень. На маяке острова белые установили наблюдательный пост. Хлеба было мало, зато осетрины и черной икры — в избытке. Шуберт писал: «В дальнейшем эти лакомства нам успели осточертеть».
В ночь на 30 мая отряд снялся с якоря и направился к бухте Березяки. Ночью отряд подвергся нападению красного парохода, вооруженного артиллерией. Шуберт приказал подпустить его поближе, а потом со всех рыбниц был открыт ружейно-пулеметный огонь. Пароход отошел. В отряде было двое раненых.
Позже Шуберт от пленных узнал подробности боя. После поражения у форта Александровского суда большевиков не рисковали выходить в открытое море, но в пределах так называемого 9-футового рейда (2,74 м) творили, что хотели. Они постоянно грабили рыбачьи флотилии, возвращавшиеся домой с лова осетрины, для чего в море высылался сторожевой вооруженный пароход. Такие флотилии, состоявшие обычно из десятка шхун одной компании, выбирали старосту, который определял место лова, заботился об общей безопасности, делил пойманную рыбу. Обычай этот походил на существующий на рыболовных флотилиях Немецкого моря, во время ловли сельдей на Доггер-Банке. В случае удачного лова на шхуне старосты поднимался белый флажок.
В ночь боя отряда Шуберта с большевиками был выслан колесный волжский пароход «Елизавета» (построен в 1887 г. в Швеции, 22,7 х 6,7 х 0,7 м; 100 л.с.; 10,3 узлов), вооруженный одной 47-мм пушкой и двумя пулеметами. Он стоял с застопоренной машиной мили на три севернее бухты Березяки.
На пароходе с большим удовольствием заметили флотилию рыбацких шхун и при свете луны различили даже на передней развевающийся белый флаг — брейд-вымпел Шуберта. Тотчас же был дан холостой выстрел, по которому шхуны должны были убирать паруса и покорно ожидать своего ограбления. Большевики сильно удивились, когда увидели, что их выстрел не произвел никакого действия, и шхуны продолжали идти дальше. Тогда с парохода начали обстреливать отряд, стараясь бить по головной рыбнице. Когда белые открыли огонь, то первым же выстрелом по «Елизавете» был подбит пулемет и убит пулеметчик. Военморы со страху решили, что это англичане, и быстро ретировались подобру-поздорову.
Вскоре Шуберту удалось установить связь с генералом Д. П. Дра-ценко, командиром 1-й конной дивизии, наступавшей на Астрахань. Драценко прислал в отряд две 76-мм горные пушки обр. 1909 г. и офицера-артиллериста. Среди рыбаков нашлись плотники, которые на двух самых крупных рыбницах (№ 6 и № 7) сделали на баке прочные настилы, и на них были поставлены пушки. Чтобы во время качки они не скатились за борт, под лафетные колеса подбили клинья, кроме того, лафеты обмотали вокруг средней части запасными якорными канатами, которые затем пропустили в дыру, просверленную в палубе, и закрепили в трюме. Так как колесные лафеты таким образом, при стрельбе, лишались возможности откатываться, то вся пушка после выстрела подпрыгивала на месте, и, чтобы не продавить палубу, цепям была дана некоторая слабина. Учебные стрельбы в море дали положительные результаты.
От Драценко Шуберт узнал о существовании флотилии штабс-капитана Склянина. Он родился в Астрахани в семье рыбака и хорошо знал дельту. Склянин набрал отряд рыбаков и на рыбницах начал воевать с большевиками. Действовал он очень лихо, но всегда избегал белого начальства, за что Шуберт прозвал его «зеленым».
Шуберт решил высадить десант у села Лагань. 11 июля отряд вышел по направлению к Лагани. Внезапно на горизонте показался пароход. Белые начали готовиться к бою. Но с парохода просигналили: «Пароход взят у большевиков и послан в ваше распоряжение. Мичман Скорописов». Оказалось, что пароход действительно был взят белой конницей недалеко от Лагани. Большая часть людей была пересажена на этот пароход, а рыбницы взяты на буксир и потянулись за ним в виде длинного хвоста. Оркестр поместился на мостике, отряд расцветился флагами и в таком виде, при стечении всех жителей Лагани, к вечеру вошел в канал и встал у села около плавучей пристани.
Вскоре отряд Шуберта захватил у красных еще два небольших парохода, парусно-моторную шхуну и три моторных катера.
Большевики, естественно, узнали о «белом парусном флоте». Астраханские газеты запестрели статьями о «деревянном флоте». Одни газеты бахвалились и изрыгали обычные насмешки и ругательства, другие, наоборот, ставили белый отряд в пример красным войскам и писали, что «деревянным флотом управляют железные люди».
От многочисленных перебежчиков белое командование отлично знало о ситуации в Астрахани. Командующий Астрахано-Каспийской флотилией Сакс был смещен, а вместо него командующим назначен недавно вернувшийся из английского плена Раскольников. Вместе с ним прибыла целая группа офицеров царского флота — капитан 2-го ранга В. М. Альтфатер, капитан 2-го ранга В. А. Унковский, георгиевский кавалер и преподаватель артиллерийского класса в Кронштадте, бывший флагманский артиллерист Черноморской минной бригады старший лейтенант В. Б. Ловенецкий и гвардейского экипажа старший лейтенант Г. П. фон Рейер и т. д. Шуберт пришел в ярость, узнав, что вместе с ними прибыл и его двоюродный брат мичман А. А. Сиденснер, сын полного адмирала Сиденснера. Мичман командовал у красных отрядом катеров-истребителей.
11 июня 1919 г. Раскольников отправил телеграмму в Москву в Реввоенсовет Е. А. Беренсу: «Принял флотилию в расстроенном состоянии. До моего приезда все четыре подводные лодки вместе с четырьмя миноносцами — «Прыткий», «Прочный», «Ретивый» и «Туркменец Ставропольский» — были отправлены вверх по Волге для ремонта, срок которого определяется для подводных лодок один месяц и для миноносцев два месяца. Три других миноносца — «Дельный», «Деятельный» и «Расторопный» — стоят в ремонте в Астрахани, неспособные двигаться. Срок их готовности исчисляется три недели. В итоге из основного ядра флотилии — мореходных миноносцев — я могу располагать сейчас только двумя: «Яков Свердлов» и «Карл Либкнехт». При таком состоянии сил, действия флота в Каспийском море в данный момент абсолютно невозможны. Задания, которые сейчас могут быть поставлены флотилии, сводятся к обороне дельты Волги, к обеспечению левого фланга 10-й армии и к воспрепятствованию прорыва Волги в районе между Царицыном и Астраханью. Принимаются экстренные меры для приведения всей флотилии в состояние боевой готовности. Комфлот Раскольников»{94}.
А пока Раскольников будет приводить флотилию в порядок, вернемся к парусному отряду Шуберта. Он придумал довольно оригинальный план: «Помериться с большевиками силами в открытом бою я пока не смел и думать. Располагая несколькими миноносцами 2-го и 3-го ранга, переправленными к Астрахани из Балтики, враг был настолько сильнее меня, с моими жалкими шхунами и несколькими захваченными пароходами, что при первой же схватке от нас полетели бы перья. Меня только удивляло, почему красные до сих пор не выходят в море для активных операций, и я приписывал это недостаткам их личного состава. Мой отряд спасало мелководье, на котором не могло быть места более глубоко сидящим миноносцам. Я решил поэтому не входить в достаточно глубокий Волжский фарватер, а продолжать действовать на мелководье и, если возможно, бесчисленными побочными мелкими рукавами осуществить обход неприятеля с севера. Зная, что красные суда стоят в реке, в разных местах ошвартовавшись к берегу, я полагал возможным захватить их с сухого пути с помощью высаженного десанта и при содействии жителей местных сел. Я хотел таким путем получить в свои руки хотя бы один миноносец, чтобы наши силы немножко сравнялись. В этом случае я не сомневался в дальнейших успехах. Поэтому я наметил своей ближайшей целью село Воскресенское.
В своем тысячелетнем течении Волга вынесла в Каспий обширную низкую косу — целый полуостров, посреди которого и протекал ее главный судоходный рукав. Эта коса образовала с северозападным матерым берегом большой залив, на берегу которого расположились четыре богатых рыбачьих села. На южной оконечности косы стоял высокий маяк Четырехбугорный с белым проблесковым огнем. Непосредственно к нему примыкало с севера село того же имени. Еще выше лежало село Вихрамеево. Далее, на северном берегу залива, на так называемой Бирючьей косе, расположилось село Рынок. Выходя на юг к морю, оно упиралось другой северной стороной в один из побочных рукавов Волги. Наконец, на западном берегу залива находилось село Воскресенское. Моей задачей было укрепиться в этих селах и, захватив маяк, установить оттуда наблюдение за устьями Волги, стараясь одновременно привлечь на свою сторону население и искать обходных каналов для выхода к реке мимо главного ее фарватера»{95}.
14 июня Шуберт послал вперед обе рыбницы, вооруженные пушками. Они должны были провести разведку и связаться с партизанами штабс-капитана Склянина. На следующий день вошли в канал (на протоке Волги) основные силы отряда. Шуберт держал свой флаг на пароходе «Екатерина», имея на буксире две рыбницы. За ним шел пароход «Ретвизан», тоже с двумя рыбницами.
При подходе к селу Воскресенскому отряд был встречен колокольным звоном и трехцветными русскими флагами. После того как суда отряда пришвартовались у пристани Воскресенского, Шуберт получил доклад командиров пушечных рыбниц. Прибыв в Воскресенское, обе рыбницы двинулись на веслах вдоль самого берега к селу Рынок. Им удалось благополучно передать на берег ящики с ружьями и патронами, а также связаться со Скляниным.
В это время были замечены подходящие с моря три красных парохода. Обе рыбницы подтянулись вплотную к берегу и изготовились к стрельбе. Между тем пароходы, подойдя, насколько им позволяла осадка, стали на якорь и, обстреляв село, стали свозить десант, видимо, желая покончить с отрядом Склянина. На две безобидные рыбницы красные не обратили никакого внимания. Как только десант стал приближаться к берегу, обе рыбницы открыли огонь из пушек. Эффект был поразительный, ибо пушек большевики не ожидали. Шлюпки с десантом повернули и под дружным огнем с берега и с рыбниц устремились обратно к своим пароходам. Красные больше не пытались высадить десант. Десантники спешно погрузились на пароходы, те снялись с якоря и ушли в море.
5 июля Шуберт получил сведения, что у Четырехбугорного маяка на фарватере у острова стоят красные миноносцы «Деятельный» и «Расторопный», и решил их захватить. План захвата состоял в следующем: в местный рыбачий поселок должны были доставить при помощи рыбаков большое количество спирта. Жители поселка обещались устроить пирушку с танцами и обильным возлиянием. В это время рыбницы с переодетыми офицерами и матросами Шуберта, вооруженными ручными гранатами и пистолетами, должны были врасплох захватить миноносцы, перебив оставшихся на них большевиков. Для выполнения этого плана был сформирован специальный отряд из офицеров и специалистов-матросов для увода миноносцев, стоявших под парами.
Все было готово к началу операции, но осуществить ее не удалось, так как в конце дня два английских гидросамолета спугнули миноносцы, они ушли и более не возвратились.
Тем временем группа генерала Драценко не только не получила подкрепления, но даже надолго потеряла связь с командованием Добровольческой армии. Число же красных частей, защищавших Астрахань, постоянно увеличивалось. В результате генералу Драценко пришлось отступить, при этом его Ширванский полк перебил офицеров и перешел на сторону красных.
Отряду Шуберта тоже пришлось покинуть Воскресенское и отойти к Лагани. 10 июля пароход «Ретвизан» был отправлен в Петровск за топливом и боеприпасами.
27 июля несколько красных пароходов приблизились к Лагани. Силы были неравны, и Шуберт решил отступить. Белых выручили местные жители, указавшие очень извилистый и мелкий побочный канал, который, проходя через густые заросли высокого камыша, выводил в море значительно южнее села. Там смогли пройти рыбницы, моторный катер и даже парусно-моторная шхуна. Пароход «Екатерина» попытался пробиться сквозь строй красных судов, но был вынужден вернуться. «Екатерина» была сожжена вместе с пароходом «Сыновья»{96}. Команды обоих пароходов ушли каналом на рыбницах.
30 июля отряд парусных и моторных судов капитана Шуберта закончил свой поход в Петровске. А как же с той рыбницей, которая пыталась торпедировать подводную лодку «Макрель»? Увы, никаких данных о том, что на белых рыбницах устанавливались торпеды, автором не найдено. Ну, а о партизанах штабс-капитана Склянина и говорить не приходится. Так что торпеда пригрезилась испуганным военморам.
А вот у красных военный инженер В. Л. Бжезинский{97} предложил применить против крупных кораблей противника торпеды, приспособив для этого парусные рыбачьи лодки. Торпеда должна была прикрепляться к днищу и с близкой дистанции выпускаться по цели. Предложение было принято. Торпедами оснастили три рыбницы. Из них в море вышла только одна. Небольшую диверсионную группу — команду судна возглавил военный моряк коммунист Михаил Костин. Для отвода глаз команда переоделась в рыбацкую одежду и взяла с собой мальчугана лет восьми. Легкий ветерок забрал паруса, и рыбница стала удалять от берега.
Когда рыбница вышла на 12-футовый рейд, Михаил Костин заметил стоявший на якоре крейсер и решил атаковать его. Рыбница, изменив курс, пошла на сближение. В это время ее заметили с другого крейсера и приказали подойти для проверки. Осмотр прошел благополучно, белый офицер разрешил отходить. Но в этот момент мальчик вдруг громко спросил: «Отчего же не пустили мину?» Рыбницу немедленно обыскали и обнаружили под килем торпеду. «Рыбаков» доставили в Петровск в контрразведку и после допроса повесили, а мальчика выпороли и отпустили.
Более успешно красные использовали рыбницы для контрабанды нефти из Баку. Мусаватистское правительство было не прочь продавать нефть большевикам даже официально, но боялось как англичан, так и Добрармию. Тогда бакинские коммунисты закупили у частных владельцев свыше десятка рыбниц. Нефть, бензин и различные масла покупались у частных фирм и доставлялись в больших бидонах на пристань в Черном городке (бандитский район Баку). Там добычу грузили на рыбницы, которые затем уходили в море. «Капитаны» рыбниц имели липовые документы, что груз якобы предназначен для Персии. Однако, после того как берега Азербайджана исчезали за горизонтом, рыбницы поворачивали на север, в Астрахань.
Плотной блокады Астрахани ни при англичанах, ни позже при белых не было, и большинство рыбниц доходили до цели. Вот как проходил один из таких рейсов. Из Баку вышли две рыбницы, груженные бензином. Одну из них возглавлял матрос Каспийской флотилии К. Аринцев, в состав ее экипажа входили В. Пожаров, Н. Кузнецов и Ф. Исаев{98}. На другой рыбнице старшим был П. Седых — тоже матрос-каспиец, с ним шли моряки торгового флота П. Черепанов, И. Исаков и М. Судайкин.
Миновав остров Нарген, рыбницы направились в Астрахань. Аринцев пересек Каспий и пошел вдоль менее опасного восточного туркменского побережья. Седых же избрал короткий путь — вдоль западного побережья, но здесь чаще встречапись корабли противника.
Путь рыбницы Аринцева был долгим и трудным. Сначала она попала в полосу туманов и едва не разбилась о скалы. Затем наступило безветрие, и в течение суток лодка проходила не более 5–6 миль. А потом разыгрался сильный шторм, длившийся несколько суток. Волны заливали лодку, все промокли и продрогли, а отогреться было негде, гак как в каюте и трюмах скопились ядовитые пары бензина. Темной ночью рыбнице удалось пересечь самую опасную зону — северную часть Каспия. Ценный груз был доставлен в Астрахань только на двадцатый день.
А судьба команды второй рыбницы сложилась трагически. У острова Чечень лодку перехватили белые. Седых, Черепанов и Исаков были расстреляны.
Из Астрахани в Баку большевики переправляли агитаторов, листовки и деньги. Так, например, в октябре 1919 г. из Астрахани в Баку на рыбнице был переправлен известный террорист Камо (С. А. Тер-Петросян) с большой суммой денег и оружием. Другой видный бакинский большевик, Буниат Сардаров, был захвачен белыми у острова Чечень и после допроса утоплен.
Всего в 1919 г. большевикам удалось на рыбницах вывезти в Астрахань более 20 тысяч пудов бензина и 3 тысячи пудов смазочных материалов. Азербайджанские власти об этом знали, но смотрели сквозь пальцы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.