Глава 7 «СКОЛЬ ДОБРЫМ КОГДА-ТО БЫЛ СТАЛИН»

Глава 7

«СКОЛЬ ДОБРЫМ КОГДА-ТО БЫЛ СТАЛИН»

Тем временем под ударами наших войск фронт откатывался всё дальше на Запад, ставя пособников нацистов перед выбором: либо удирать вместе со своими хозяевами, либо прятаться в лесах. Докладывая 3 августа 1944 года Сталину, Молотову Маленкову и 1-му заместителю начальника Генерального Штаба Антонову о проводимых в Литве оперативно-чекистских мероприятиях, Берия констатировал:

«Во всех освобождённых уездах местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывали из них отряды самообороны и предлагали им защищать свой город. Так, например, города Тракай и Паневеж защищали отряды самообороны. После того как Красная Армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах»[871].

Не успевших бежать немецких холуев вылавливали органы госбезопасности. Так, с 14 по 20 июля 1944 года НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника немецких оккупационных властей, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников[872]. На освобождённой территории Латвии в мае-августе 1944 года были арестованы 190 немецких агентов, сотрудников полиции, предателей, изъято 1412 винтовок, 162 автомата, 66 пулемётов, 670 гранат, 43 револьвера[873]. В октябре-декабре того же года отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций на территории Эстонии, в результате которых были задержаны 356 повстанцев, 333 бандпособника, изъяты 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулемётов, 32 револьвера, 43 500 патронов[874].

Среди «пострадавших» от рук госбезопасности оказались и арестованные в конце 1944 года 14 музыкантов Вильнюсской филармонии. Однако дело тут вовсе не в злокозненном стремлении чекистов истребить литовскую «национальную элиту» — семеро из них в период немецкой оккупации являлись активными карателями. После изгнания немцев из Литвы эти «служители муз» создали националистическую организацию и стали вести активную работу против Советской власти[875].

Что же касается прибалтийских эсэсовцев, то, надеясь избежать расплаты за свои «подвиги», они всеми силами стремились уйти на Запад. Однако далеко не всем это удалось. Так, восстановленная после разгрома 20-я эстонская дивизия встретила конец войны в Чехословакии, куда она была направлена в январе 1945 года. При этом основная масса её личного состава была взята в плен Красной Армией, однако часть эстонских солдат и офицеров (включая 3 тыс. человек из учебно-запасного полка дивизии) сумела прорваться в спасительный англо-американский плен[876].

В июле 1944 года Красная Армия вступила на землю Латвии. В ожесточённых боях обе латышские эсэсовские дивизии, прикрывавшие отход германской 16-й армии, понесли большие потери. Огромные масштабы приобрело дезертирство. Пытаясь остановить развал, германское командование подчинило их в тактическом отношении командирам двух немецких пехотных дивизий и приняло самые жёсткие меры против дезертиров. Однако доблестные латышские вояки продолжали разбегаться по окрестным лесам, бросая технику и вооружение.

Командование группы армий «Север» было вынуждено признать, что из-за плохого морального состояния латышских солдат и слабости офицерского состава оно больше не может рассчитывать на использование дивизий для активных операций. В результате в августе 1944 года немцы разоружили 15-ю латышскую дивизию и отвели её на восстановление в г. Кемнитц (Восточная Пруссия), куда прибыли также несколько полицейских батальонов. Некоторое время дивизия, численность которой в результате восстановления была доведена до 19 тыс. человек (не считая 1, 2 и 3-го учебно-запасных полков), использовалась на фортификационных работах, а в конце января 1945 года была брошена на фронт. В ходе боёв в Восточной Пруссии и Померании она вновь потеряла более половины своего состава и была отведена в тыл, где и сдалась англо-американским войскам.

Что же касается 19-й латышской дивизии, то в результате отступления она оказалась в Курляндском котле. Пополнившись за счёт расформированных частей, к концу войны она насчитывала 16 тыс. человек. Однако когда 9 мая 1945 года Курляндская группировка капитулировала, лишь небольшая часть из них (менее 1,5 тыс.) оказалась в советском плену. Остальные рассеялись по лесам, пополнив ряды «лесных братьев»[877].

Впрочем, возмездия опасались не только эсэсовцы. Подобно нашкодившим щенкам, ожидали заслуженного наказания от Советской власти и широкие слои местного населения. Например, когда 27 июля 1944 года приказом Военного Совета 3-го Белорусского фронта на территории Литовской ССР была объявлена мобилизация в Красную Армию, то:

«Среди призывного контингента появились провокационные слухи, что мобилизации нет, а призванные будут сосланы в Сибирь.

В связи с этим мобилизация проходит неудовлетворительно, особенно среди литовцев.

Так, в Виленском уезде с 26 по 31 июля мобилизации подлежало 5000 человек, на призывные пункты явилось 1700, а на станцию для погрузки всего 950 человек»[878].

Однако опасения оказались напрасными. Мало того, если для власовцев, полицаев и прочих немецких прислужников, не уличённых в совершении военных преступлений, стандартным приговором были шесть лет ссылки, то большинство литовцев, латышей и эстонцев, служивших в немецкой армии, СС и полиции в качестве рядовых и младших командиров, было освобождено от ответственности и отпущено по домам[879]. Подобная политика «кровавого тоталитарного режима» поневоле заставляет в очередной раз вспомнить слова поэта Бориса Гунько:

«Сколь добрым когда-то был Сталин,

И в этом лишь был виноват!»

Впрочем, сталинский гуманизм распространялся далеко не на всех. Тем из немецким пособников, кто «отличился» в карательных экспедициях, рассчитывать на пощаду не приходилось. Для них оставалась одна дорога — в лес. Сменив хозяев с немцев на англичан и американцев, «лесные братья» при поддержке местных кулаков и прочих обиженных Советской властью совершали теракты и диверсии, грабили и убивали мирных жителей. Особого размаха бандитизм достиг на территории Литвы, поскольку здесь помимо литовских националистов активно действовали польские бандформирования из «Армии Крайовой».

За период с начала освобождения Литовской ССР по 31 декабря 1944 года на территории республики было зарегистрировано 854 бандпроявлений, в том числе: террористических актов над работниками НКВД-НКГБ — 49, над военнослужащими войск НКВД и Красной Армии — 41, над советским и партийным активом — 233, диверсионных актов — 27, случаев увода совпартактива и населения — 60, нападений на государственные учреждения — 121, других проявлений — 323.

В результате бандпроявлений было убито: работников НКВД — НКГБ — 35, офицеров и бойцов войск НКВД и Красной Армии — 45, совпартактива — 253, других граждан — 249, всего — 582 человек[880].

За январь 1945 года в Литве было зарегистрировано 238 бандпроявлений, в том числе: терактов над работниками НКВД — НКГБ, военнослужащими и совпартактивом — 68, диверсионных актов на объектах транспорта, связи, на государственных и колхозных предприятиях и других важных сооружениях — 6, нападений на государственные и колхозные учреждения и предприятия — 6, других проявлений — 158. В результате было убито 135 человек, в том числе: работников НКВД — НКГБ и офицеров войск НКВД — 8, сержантского и рядового состава — 2, совпартактива — 53, других граждан — 72[881].

В 1946 году от рук бандитов в республике погибло 6112 человек. Всего же в Литве в 1944–1956 гг. националистами было убито 25 108 человек (из них 993 — дети до 16 лет), в том числе 21 259 литовцев, 3000 русских, 554 поляка, 79 евреев[882].

В Латвии с 1944 по 1952 год «лесные братья» совершили свыше 3 тысяч диверсионно-террористических актов, в результате которых были убиты 1562 представителя советско-партийного и комсомольского актива, 50 военнослужащих Советской Армии, 64 сотрудника МВД и МГБ, 386 бойцов истребительных батальонов, а также многие члены их семей[883].

В Эстонии в 1946–1956 гг. бандитами был убит 891 человек, в том числе 447 активистов советских и партийных органов, крестьян, получивших землю в результате проведенной Советской властью земельной реформы, а также членов их семей, 295 бойцов отрядов народной самозащиты, 52 сотрудника правоохранительных органов, 47 военнослужащих[884].

Подобная деятельность не оставила безучастными советские органы госбезопасности. По всей Прибалтике развернулась ожесточённая борьба с националистическим подпольем.

Согласно донесению от 5 января 1945 года, поступившему из НКВД и НКГБ Литовской ССР на имя Берии, к 1 января 1945 года на освобождённой территории Литвы было арестовано органами НКВД-НКГБ 12 449 человек, убито — 2574 человек. Среди арестованных насчитывалось 3979 членов «Армии Крайовой», 1007 участников литовского подполья, 5456 членов «бандитских шаек и бандпособников»[885].

В течение 1944–1946 гг. органы госбезопасности ликвидировали основные силы «Союза литовских партизан» и «Армии свободы Литвы», в частности, два состава «верховных штабов», десятки окружных и уездных «командований» и отдельных бандформирований. В ходе этих операций было изъято 2400 пулемётов, 14 тысяч автоматов, 20 тысяч винтовок и 15 тысяч пистолетов[886].

В Латвии органами госбезопасности с 22 июня 1944 по 1 августа 1945 года было убито 672 бандита, задержано и арестовано 10 285 человек, в том числе бандитов и бандпособников — 2228, изменников родины и предателей — 1376, разного антисоветского элемента — 321, дезертиров и уклонившихся от призыва в армию — 6340. При этом было изъято 85 пулемётов, 278 автоматов, 914 винтовок, 159 револьверов, 718 гранат, 384 мины, ПО 992 патронов, 23 кг взрывчатых веществ[887].

К концу 1946 года крупные националистические бандформирования были в основном ликвидированы. Уцелевшие «борцы за свободу», будучи не в силах организовать сколько-нибудь массовое сопротивление Советской власти, постепенно вырождались в заурядных уголовников, живущих за счёт грабежей и вымогательства. Как сообщала заброшенная в тот период в Литву английская агентура:

«…Партизаны (имеются в виду „лесные братья“. — И. П.) настроили литовцев против себя, так как уничтожают всех подряд, даже женщин и детей. Народные батальоны из колхозников созданы в каждом уезде, они не дают покоя партизанам даже в лесу. Большевистская пропаганда сильно действует на население, литовцы сами ведут борьбу с партизанами»[888].

Однако чтобы окончательно покончить с бандитами, их следовало лишить социальной базы. 21 февраля 1948 года Совет Министров СССР принял постановление № 417–160сс о выселении из Литвы членов семей бандитов, а также бандпособников из числа кулаков. Операция, получившая название «Весна», была проведена 22–23 мая 1948 года. Её результатом стала депортация 39 766 человек[889].

29 января 1949 года было принято постановление Совета Министров СССР № 390–138сс «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооружённых столкновениях и осуждённых, легализованных бандитов, продолжающих вести вражескую работу, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».

Исполнение этого решения началось 25 марта 1949 года. Подлежавшие выселению лица направлялись на жительство в районы Казахстана, Башкирской, Бурятской, Якутской и Коми АССР, Красноярского края, Архангельской, Иркутской, Новосибирской, Омской и ряда других областей под административный надзор органов милиции. При этом депортируемым разрешалось брать с собой деньги, ценности, одежду, продукты питания, мелкий сельскохозяйственный инвентарь общим весом до 1,5 тыс. кг на семью. На каждого арестованного и направлявшегося в лагерь, а также на каждую выселяемую семью заводилось учётное дело[890].

Разумеется, нынешние прибалтийские политики стараются всячески завысить количество депортированных. Например, уже упоминавшийся бывший посол Эстонии в РФ Тийт Матсулевич:

«25 марта 1949 года — также мрачный день нашей истории, та волна унесла свыше 60 тысяч человек, коснувшись в основном крестьян, поскольку Советская власть повела решительную борьбу за создание колхозов»[891].

Впрочем, у человека, снятого с должности за финансовые злоупотребления, отношения с арифметикой должны быть, скажем так, своеобразными. На самом деле из Эстонии тогда было выселено 20 173 человека, из Литвы — 31 917, из Латвии — 42 149[892].

Не соответствуют действительности и россказни о высокой смертности среди депортированных прибалтов в местах поселений. Так, в 1945–1949 гг. из Прибалтики в ссылку прибыло 142 543 человек, из них за 1945–1950 гг. умерло 8194 человека[893].

В 1951 году состоялась ещё одна депортация — из Литвы было выселено около 23 тысяч кулаков и членов их семей[894].

Эти суровые, но справедливые меры сыграли свою роль. К середине 1950-х годов с националистическим движением в Прибалтике было покончено. Как тогда казалось — навсегда. Однако тут грянула пресловутая хрущевская «оттепель» с её амнистиями и реабилитациями. Вместе с прочими освобождёнными «невинными жертвами сталинских репрессий» потянулись в родные пенаты и «лесные братья» с их пособниками. Затаившись, они терпеливо ждали своего часа. И, наконец, дождались.

Нынешние прибалтийские «государства» фактически стали правопреемниками рейхскомиссариата «Остланд». За службу немцам в годы войны там начисляют пенсии. Там с почётом хоронят останки бывших эсэсовских командиров.

Так, 16 марта 1995 года на Братском кладбище в Риге, на самом почётном месте — у скульптуры Матери Латвии были захоронены привезённые из Германии останки генерального инспектора латышского легиона СС группенфюрера Рудольфа Бангерского[895].

В мае 1998 года в латвийском городе Лестене состоялось торжественное перезахоронение останков погибших в годы Великой Отечественной войны латышских эсэсовцев и открыт мемориал, на создание которого было затрачено около 400 тысяч долларов из государственного бюджета. На церемонии присутствовало более тысячи человек, в том числе несколько депутатов Сейма[896].

«Сколь добрым когда-то был Сталин, и в этом лишь был виноват!»

26 июня 1999 года в Таллине на элитном кладбище Метсакальмисту состоялось торжественное перезахоронение привезенных из немецкого города Аугсбурга останков бывшего командира 20-й эстонской дивизии СС Альфонса Ребане. Для этой цели правительство Эстонии выделило 40 тысяч крон из резервного фонда. В церемонии участвовали командующий силами обороны Эстонии генерал-лейтенант Йоханнес Керт, некоторые чиновники министерства обороны и отдельные депутаты парламента, а также около 400 недобитых эстонских эсэсовцев и полицаев, входящих в так называемый «Союз борцов за свободу Эстонии»[897].

В июле 2002 года в парке Ялака в центре эстонского города Пярну был установлен барельеф, изображающий солдата в форме 20-й эстонской дивизии СС с пистолетом-пулемётом, ствол которого направлен на восток. Ниже помещалась доска с надписью: «Всем эстонским воинам, павшим во II Освободительной войне за Родину и свободную Европу. 1940–1945». Как заявил журналистам инициатор установки памятника, член правления Таллиннского объединения борцов за свободу и ветеран эсэсовского батальона «Нарва» Антс Тедер: «Монумент задуман как дань памяти всем борцам за освобождение, павшим в Освободительной войне и носившим серые мундиры»[898].

27 июля 2002 года должно было состояться торжественное открытие барельефа. Однако в последний момент городские власти пошли на попятную. В результате 23 июля памятник был снят с постамента и удалён с места происшествия, к негодованию местных эсэсовских ветеранов, назвавших эти действия «антиконституционным актом вандализма».

16 мая 2003 года в Таллинской немецкой гимназии (с эстонским языком обучения) был открыт кабинет для проведения уроков начальной военной подготовки, в котором среди наглядно-учебных пособий почётное место заняли портреты командира 20-й эстонской дивизии СС Альфонса Ребане, а также ещё четверых заслуженных эстонских эсэсовцев. Присутствовавший на мероприятии руководитель бюро информации и подготовки кадров национальной обороны министерства обороны Эстонии профессор Рейн Хелме на реплику корреспондента русскоязычной газеты «Молодёжь Эстонии» о том, что в русских школах такое вряд ли возможно, ответил просто и доходчиво: «Да, я вас понимаю. В Германии тоже это вряд ли было бы возможно. Но ведь мы не в Германии и даже не в бывшем Советском Союзе, у нас своя страна, и мы имеем право чествовать своих героев. А русским нужно время, чтобы привыкнуть»[899].

Однако после того как «Молодёжь Эстонии» опубликовала свой материал, посольство Германии настоятельно попросило убрать из школы эсэсовские портреты. И, разумеется, власти маленькой, но гордой республики это пожелание немедленно выполнили, в очередной раз наглядно продемонстрировав, что остаются такими же холуями, как и их предки, которых в былые времена пороли на конюшне немецкие бароны.

Зато тех, кто в годы войны боролся против нацистов и их приспешников, в сегодняшней Прибалтике бросают за решетку по сфабрикованным обвинениям в «геноциде». Умерли в латвийских тюрьмах Альфонс Новик и Василий Кирсанов. Покончил самоубийством в тюремной больнице Соломон Мурин. Осуждены латвийским судом Василий Кононов, Евгений Савенко и Михаил Фарбтух. Возбуждены дела против Николая Ларионова, Николая Тесса, Яниса Кирштейнса и Ильи Мошонкина. Не отстаёт от Латвии и Эстония: умер в тюрьме Карл Леонхард Паулс, осуждённый на 8 лет за убийство 3 «лесных братьев», осуждён к 8 годам лишения свободы условно Владимир Пенарт.

Апофеозом этой политики стал демонтаж памятника Воину-освободителю на холме Тынисмяги в Таллине 27 апреля 2007 года.

Вся эта мышиная возня сопровождается регулярными попытками заставить руководство РФ возместить маленьким, но гордым странам некий мифический «ущерб от оккупации».

Тем не менее, опыт истории учит нас быть оптимистами. За многие века нам не раз случалось терять земли Прибалтики, однако стоило русскому государству собраться с силами — и они возвращались в состав России. Думается, так будет и снова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.