Слышишь чеканный шаг? Это идут барбудос!

Слышишь чеканный шаг? Это идут барбудос!

Ситуация была ясна. Прежде всего необходимо было укрепить беззащитный город, и Степан Трофимович, убедившись, что ненцы, даже «верные», и даже сам князь, драться не будут, потому что панически боятся «шаманства Ваули», запросил Березов о подмоге «хотя бы 25 казачков», и сам, не ожидая милостей от природа, быстро сформировал ополчение из «охочих граждан», всего 20 человек, вооруженных чем попало. Это, вместе с пятью казаками и двумя стражниками Соколова, представляло, по крайней мере, уже больше, чем ничего. Также не подлежало сомнению, что Ваули необходимо заманить в город: гоняться за бунтовщиками по тундре было бессмысленно, тем паче что против четырех сотен с какими-никакими, но все-таки ружьями четверть сотни, где большинство мещане, никак не вояки. В связи с чем князю поставили задачу: найти и уговорить. Такое же задание получил и купец Николай Нечаевский, знавший «самоядску молвь изрядно» и слывший в тундре честным торговцем.

Медлить не стали. Ваули же, выслушав обоих гостей, и купца, и Япту Мурзина, племянника князя, сперва заявил, что в Обдорске делать ему нечего, пока Иван Матвеевич княжит, «а мол приедет, когда князем станет тот Япта» (видимо, тот чем-то ему приглянулся), однако потом, выслушав Нечаевского наедине (Япта уехал сразу), задумался. Тот уговаривал приехать изо всех сил, обещал угостить «царской едой» и напоить «царской водкой» (!), а главное, напирал на то, что «казаков в городе мало, и те стары, а прочие народ мирный и его, Ваули, ждут не дождутся, а Тайшин все, как он, Ваули, скажет, так и сделает». Все это выглядело логично, и в своих силах Ваули был уверен, и «царской водки» хотелось, и Нечаевский никогда ненцев не обманывал, отвешивая сахар, так что врать, вроде, не должен был. И главное, Пиеттомин, если не понимал, то, судя по всему, чувствовал: поход на столицу края необходим. Крутиться по тундре, ничего не предпринимая, становилось невозможно по причине все тех же вооруженных ртов, на которые, затянись волынка еще, никаких оленей бы не хватило.

Короче говоря, в конце концов, «взяв совет у сорочьего чучелка» и подумав, «самый главный старшина» решился. Растянувшись по тундре, вереница упряжек, набитых вооруженными бунтовщиками, двинулась к Обдорску. По дороге опять встретив того же Япту, сказавшего, что подумал и согласен стать князем «в обход дяди». Но только если старшины на совете утвердят.

Ночью с 13 на 14 января «скопище» остановилось в десятке верст от Обдорска. Послали гонца к князю, требуя встречи. Спустя несколько часов появился дрожащий Иван Матвеевич со старшинами. Кланялся в пояс, просил прощения «за все обиды», чуть не пострадал (Ваули долго бранил его за свою ссылку и даже «хотел бить оленьим рогом»), но обошлось. Князь, встав на колени, поцеловал «самому главному старшине» руку, признавал, что тот «могущественнее самого царя», клялся отдать сколько угодно муки, оленей, сахара, одеял и даже уступить племеннику Япте «дедовское место», но просил сделать все, как положено. То есть на совете старшин. И таки уговорил.

Около полудня «Пиеттомин въехал в Обдорск с 40 человеками самых отборных, с 20 человеками, вооруженными ножами, вошел в юрту князя Тайшина; других 20 оставил при нартах, на которых под оленьими шкурами было оружие: луки со стрелами, шесты с копьями и несколько ружей, велев, если что, принести оружие. В юрте князя Тайшина требовал себе от него и прочих дани в сотни оленей и пуды муки, и объявил князю смену». Старшины слушали и кивали. Они были согласно на все. Они ждали. Время от времени в юрту заходили люди и просили Ваули выйти, – дескать, сам исправник зовет в гости, – но «самый главный старшина» отмахивался. Типа, идите, не до вас. Отмахнулся даже от самого Соколова, как всегда, пьяного в стельку.

Наконец, появился сам Степан Трофимович, а далее пошло вкусное. «Исправник, войдя с урядником, взяв Ваули за руку, сказал: «Здорово Ваули пойдем ко мне в гости!», и повел, притом Пиеттомин, при виде его внезапно оробев, вышел из юрты без сопротивления». Вообще-то, «оробевшего» сына Ненянгов, с его-то биографией, представляю плохо, но как менты умеют «брать за руку» и «звать в гости», видеть доводилось, потому – верю. Сразу и безоговорочно. Правда, уже за дверью Ваули как-то вывернулся и бросился к нартам, но было поздно, – вокруг уже дрались. Человек тридцать казаков и горожан добровольцев, в точном соответствии с указаниями Скорнякова, резали упряжь, ломали копья, опрокидывали сани, выбрасывая на снег оружие; смертоубийств однако не было. «Только один бросился было со спины с ножом, но урядник Шахов, в ту минуту подбежав к нему, нож отнял и тем избавил исправника от явной опасности лишиться жизни». Ваули с двумя бывшими при нем людьми, взяли на руки и понесли на квартиру к исправнику, «на чем и кончилось казаков и граждан Обдорска с оными самоедами сражение». Относительно же гражданских властей, «притом в соответствии с долгом присутствовавших», то Иван Матвеевич, «испугавшись того сражения, и чтоб ему чего не последовало от тех самоедцев, с некоторыми остятскими старшинами убежал и в трахтире под лавку спрятался, заседатель же Соколов, будучи пьян, хоть и вел себя браво, но толку не творил, но ползая под ногами, кричал непонятные речи».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.