Последние годы Владимира Ярославича

Последние годы Владимира Ярославича

Владимир — опять галицкий князь… Свое правление он начал с того, что написал письма Фридриху Барбароссе и владимирскому князю Всеволоду Большое Гнездо. Фридриха он очень хвалил и благодарил, просил снова помочь, если его в очередной раз начнут свергать. И послал ему 2 тысячи гривен, о которых они условились еще в Венгрии, в походном шатре.

Выплата 2 тысяч гривен не была данью, не означала подчинения Галицкой земли Священной Римской империи. Это был личный должок старинному другу семьи императору Фридриху — за помощь. Деньги вносились не позже июня 1190 года: именно тогда 70-летний император Фридрих Барбаросса утонул в реке. По другим данным, его хватил удар во время купания: он слишком резво прыгнул в холодную воду, и отказало немолодое уже сердце.

А Всеволода Большое Гнездо Владимир Галицкий просил о поддержке, говоря: «Отче господине… удержи Галич подо мною, и яз… во твоей воле есьм всегда». Такие слова очень понравились Всеволоду, и Всеволод III Большое Гнездо написал всем основным князьям Руси письма, в которых сообщал: всякий, кто покусится на Галич, будет иметь дело с ним, с Всеволодом III…

С владимирским князем на Руси никто ссориться не хотел. В Европе Всеволода знали мало, но венгры и поляки совсем не хотели ссориться с германским императором Фридрихом Барбароссой.

Десять лет, с 1189 по 1199 год, до самой смерти, Владимир спокойно правил Галичем. Заключив мир с Венгрией, он тут же забрал томящихся в плену жену и сыновей.

Прожил Владимир недолгую жизнь: родившийся в 1151 году, провел на этом свете всего 48 лет. Но все же судьба его сложилась куда удачнее судьбы отца, тут нет слов! Ведь он и вел себя разумнее отца: даже и не пытался посадить на престол никого из своих сыновей от «попадьи». В год смерти отца мальчики были уже юношами, но Владимир не пытался посадить их на трон (как и польский Казимир Великий сделал сыновей своей любовницы, еврейки Эстерки, дворянами, но не наследниками престола).

После смерти Владимира Ярославича его сыновья не оспаривали своих прав на престол. И они, и попадья навсегда исчезают из летописей — как «Настасьич».

В очередной раз перед нами оказываются линии Рюриковичей, о судьбе которых не известно буквально совсем ничего. Они просто исчезли из писаной истории — но вовсе не факт, что они исчезли и из жизни. Скорее всего, потомки и «Настасьича», и потомки Владимира от попадьи и до сего дня живут среди нас, понятия не имея, что они — тоже Рюриковичи. Даже если узнают — скорее всего, крайне удивятся.

Что характерно — никто и никогда больше не укорял Владимира худородством жены и не требовал взять другую супругу, более достойную.

Что еще характернее — Владимир в последние годы был умерен в питии вина, не буянил, активно занимался государственными делами.

Жаль, мы по-прежнему ничего не знаем об эмоциональной жизни героев повествования. Ни о том, вспоминали ли Владимир и попадья свои приключения в Венгрии. Ни о том, часто ли снилось Владимиру, как трещат кожи шатра под кинжалом, как он висит на этом зацепленном за зубец башни ремне над пропастью, поглядывая на гаснущие предрассветные звезды.

Можно предположить, что не раз и не два просыпался он, увидев: вот опять входят в шатер «лучший друг» князь Андрей с вооруженными венграми… Просыпался, с удовольствием обнимал попадью, с улыбкой опять засыпал. Но это будут только ни на чем не основанные догадки.

Но вообще перед нами — очень интересная семья! И папа, и дочь, и сын полны сильных, полнокровных страстей. Все они влюбляются — и на десятилетия. Они верны своим избранникам и избранницам. В своем выборе идут до конца. Современники не могли оценить этой полноты внутренней жизни, но нам ведь ничто не мешает.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.