Кто такие норманисты?

Кто такие норманисты?

В 1749 году известный популяризатор науки Михайло Васильевич Ломоносов обвинил сотрудника Академии наук, профессора Герарда Фридриха (Федора Ивановича) Миллера (1705–1783), в нанесении оскорблений русскому народу. Якобы Ф. И. Миллер, «залетный немец», отрицал умственные способности русских и их способность создать собственное государство.

Крупный историк, свободно владевший русским, древнерусским и церковнославянским языками, Ф. И. Миллер готовил речь на тему «О начале народа и имени российского». Он сослался на статью «De Varagis» («Варяги»), которая была опубликована на латинском языке Готлибом Зигфридом Байером в IV томе Комментариев Петербургской академии наук.

Российский патриот, Миллер с 1747 года перешел в российское подданство. Он всегда очень уважительно отзывался о русском народе и его истории. До конца дней Ф. И. Миллер сохранил уверенность, что первая правившая на Руси династия Рюриковичей — германского, скорее всего скандинавского, происхождения. Это не мешало ему искренне любить русский народ и постоянно отмечать почтенную древность и славную историю россов и вообще всех славян.

Не менее симпатичной личностью был и Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738) — крупный ученый, близкий друг и сотрудник Татищева, он очень помог Татищеву в написании его «Истории Российской». Ни он, ни Миллер никогда ни слова не говорили о неполноценности славян, об их неспособности создать государство, о необходимости руководить славянами и так далее.

Все эти мысли им приписал Ломоносов. Он обвинял Миллера и Байера в том, чего они никогда не говорили.

М. В. Ломоносов придумал «норманнскую теорию», чтобы пугать и обвинять своих врагов во враждебности к русским и на этом делать собственную карьеру. Если верить легендам, Михайло Васильевич завел даже огромную собаку, и этот пес бросался на кого угодно по команде «Норманист!».

Дело в том, что 25 ноября 1741 года произошел очередной дворцовый переворот — царевна Елизавета Петровна с помощью гвардии свергла Брауншвейгскую династию, родственников умершей в 1740 году императрицы Анны Иоанновны.

Переворот осуществлялся под знаменами возвращения на престол дочери Петра I, продолжательницы его великих дел. Елизавета шла к власти как патриотка, враг иноземного засилья.

Уже в ночь переворота несколько специально отряженных людей сели писать некий Манифест. Манифест от 28 декабря 1741 года — ярчайший пример фальсификации. Там утверждалось, что это «немец Андрей Остерман» призвал на царствование Анну Иоанновну, нарушив таким образом права Елизаветы. И что он же и «прочие такие же» после смерти Анны Иоанновны передали престол Брауншвейгской династии. Так вся внутренняя политическая жизнь Российской империи между 1730 и 1741 годами сводится к заговору немцев во главе с Остерманом.

Елизавета провела чистку государственного аппарата и армии, повыгоняла со службы довольно много немцев — в том числе решительно ни в чем не повинных.

Все годы своего правления (1741–1761) Елизавета подчеркивала, что она — царица «чисто русская», иноземцам предпочтения не отдает и даже по-немецки говорит плохо.

Считалось, что годы правления Анны Иоанновны (1730–1740) — эпоха всевластия ее любовника Эрнста Бирона, время засилья иностранцев, жестокости, нарушения национальных интересов. По разным данным, было репрессировано от 10 до 20 тысяч человек — при численности всего русского дворянства не более 120 тысяч.

Ужасы бироновщины русское общество охотно приписывало немцам, хотя царицей была русская Анна Иоанновна, а главой политической полиции — русский Андрей Иванович Ушаков.

Причем нет никаких оснований считать, будто Бирон относился к русским плохо, хуже, чем к немцам: среди его и сотрудников, и собутыльников было множество русских.

Ниоткуда не видно, что русское дворянство было благороднее, лучше, приличнее Остермана или Бирона. Оно точно так же грабило и расточало богатства страны, творило невероятные жестокости, писало доносы, шпионило… Без доносов и взаимного подсиживания бироновщина не прожила бы и трех дней.

Но иноземные послы не раз доносили между 1730 и 1740 годами, что «дворянство, по-видимому, очень недовольно, что Ее величество окружает себя иноземцами… [это] очень не по сердцу русским, которые надеялись, что им будет отдано предпочтение».

Факт немецкого засилья при Анне оказывался удобен — он позволил русским видеть любые проблемы страны именно в самом этом засилье. Русские охотно валили все на немцев, хотя и сами не хотели обсуждать многих проблем Российской империи и российского общества.

На волне борьбы с «немецким засильем» М. В. Ломоносов делает карьеру. При этом нельзя приписать ему ненависть к немцам. Учился он в Марбурге под руководством физика и философа Христиана фон Вольфа (1679–1754), во Фрейберге — уметаллурга и химика Йохана Фридриха Генкеля (1678–1744). В Германии Ломоносов провел больше пяти лет, с 1736-го по январь 1742 года, и вернулся с немецкой женой.

«Экспериментальную физику» Вольфа Ломоносов перевел на русский язык и вообще всегда отзывался о нем, как о дорогом учителе, от жены имел дочь, эксперименты по изучению молний проводил вместе с Георгом Вильгельмом Рихманом (1711–1753).