Судьба русского Гамлета: Павел I

Судьба русского Гамлета: Павел I

С матерью без матери

Во время пребывания наследника русского престола цесаревича Павла Петровича в Вене в 1781 году было решено устроить парадный спектакль в честь русского принца. Был выбран «Гамлет» Шекспира, однако актер отказался играть главную роль: «Вы с ума сошли! В театре будет два Гамлета: один на сцене, другой в императорской ложе!»

Действительно, сюжет пьесы Шекспира очень напоминал историю Павла: отец, Петр III, убит матерью, Екатериной II, рядом с ней всесильный временщик, Потемкин. А принц, отстраненный от власти, сослан, как Гамлет, путешествовать за границу…

И в самом деле, пьеса жизни Павла разворачивалась как драма. Он родился в 1754 году и был тотчас взят у родителей императрицей Елизаветой Петровной, которая решила сама воспитать мальчика. Матери дозволялось видеть сына только раз в неделю. Сначала она тосковала, потом привыкла, успокоилась, тем более что пришла новая беременность. Здесь мы можем усмотреть ту первую, незаметную трещинку, которая впоследствии превратилась в зияющую пропасть, навсегда разделившую Екатерину и взрослого Павла. Разлука матери с новорожденным ребенком — страшная травма для обоих. У матери с годами появилось отчуждение, а у Павла никогда не возникло первых ощущений теплого, нежного, может быть, неясного, но неповторимого образа матери, с которым живет почти каждый человек…

Панинские уроки

Конечно, ребенок не был брошен на произвол судьбы, его окружали заботой и лаской, в 1760 году рядом с Павлом появился воспитатель Н. И. Панин, человек умный, образованный, ко торый сильнейшим образом повлиял на формирование его личности. Вот тут-то и поползли первые слухи о том, что Елизавета хочет воспитать из Павла своего наследника, а ненавистных ей родителей мальчика вышлет в Германию. Такой поворот событий для честолюбивой, мечтающей о российском троне Екатерины был невозможен. Незаметная трещинка между матерью и сыном, опять же против их воли, расширилась: Екатерина и Павел, пусть гипотетически, на бумаге, а также в сплетнях, стали соперниками, конкурентами в борьбе за трон. Это отразилось на их отношениях. Когда Екатерина в 1762 году пришла к власти, она не могла, глядя на сына, не испытывать беспокойства и ревности: ее собственное положение было ненадежным — иностранка, узурпаторша, мужеубийца, любовница своего подданного. В 1763 году иностранный наблюдатель отметил, что при появлении Екатерины все умолкают, «а за великим князем всегда бежит толпа, громкими криками выражая свое удовольствие». Ко всему прочему, были люди, которые с радостью вбивали в трещину новые клинья. Панин, как представитель аристократии, мечтал об ограничении власти императрицы и хотел использовать для этого Павла, вкладывая в его голову идеи конституции. При этом он незаметно, но последовательно настраивал сына против матери. В итоге, твердо не усвоив конституционных идей Панина, Павел привык отвергать принципы правления своей матери, а поэтому, став царем, так легко пошел на низвержение фундаментальных основ ее политики. Кроме того, юноша усвоил романтическую идею рыцарственности, а с ней — любовь к внешней стороне дела, декоративности, жил в мире далеких от жизни мечтаний.

Браки на земле и на небесах

1772 год — время совершеннолетия Павла. Надежды Панина и других на то, что Павел будет допущен к управлению, не оправдались. Екатерина не собиралась передавать власть законному наследнику Петра III. Она воспользовалась совершеннолетием сына, чтобы удалить Панина из дворца. Вскоре императрица нашла сыну невесту. В 1773 году по воле матери он женился на принцессе Гессен-Дармштадтской Августе Вильгельмине (в православии — Наталье Алексеевне) и был вполне счастлив. Но весной 1776 года в тяжких родовых муках великая княгиня Наталья Алексеевна умерла. Павел был безутешен: его Офелии больше не было на свете… Но мать излечила сына от скорби самым жестоким образом, похожим на ампутацию. Найдя любовную переписку Натальи Алексеевны и Андрея Разумовского — придворного, близкого друга Павла, — императрица передала эти письма Павлу. Он тотчас излечился от скорби, хотя можно представить себе, какая жестокая рана была тогда нанесена тонкой, неокрепшей душе Павла…

Почти сразу же после смерти Натальи ему нашли новую невесту — Доротею Софию Августу Луизу, принцессу Виртембергскую (в православии Мария Федоровна). Павел неожиданно для себя сразу влюбился в новую жену, и молодые зажили в счастье и покое. Осенью 1783 года Павел и Мария переехали в подаренное им государыней бывшее поместье Григория Орлова Гатчину (или, как тогда писали, — Гатчино). Так началась долгая гатчинская эпопея Павла…

Гатчинская модель

В Гатчине Павел создал не просто гнездо, уютный дом, но возвел для себя крепость, противопоставив ее во всем Петербургу, Царскому Селу, «развратному» двору императрицы Екатерины. Образцом же для подражания Павлом была избрана Пруссия с ее культом порядка, дисциплины, силы, муштры. Вообще же гатчинский феномен проявился не сразу. Не будем забывать, что Павел, став взрослым, не получил никакой власти и мать сознательно держала его подальше от государственных дел. Ожидание «очереди» на трон длилось для Павла свыше двадцати лет, и ощущение своей никчемности не покидало его. Постепенно он обрел себя в военном деле. Доскональное знание всех тонкостей уставов вело к строгому следованию им. Линейная тактика, построенная на регулярном, строгом обучении слаженным приемам движения, требовала полного автоматизма. А это достигалось непрерывными упражнениями, разводами, парадами. В итоге стихия плаца полностью захватила Павла. Эта специфическая форма жизни тогдашнего военного человека стала для него главной, превратила Гатчину в маленький Берлин. Небольшое войско Павла было одето и вымуштровано по уставам Фридриха II, сам наследник жил суровой жизнью воина и аскета, не то что эти развратники из вечно что-то празднующего гнезда порока — Царского Села! Зато тут, у нас в Гатчине, порядок, труд, дело! Гатчинская модель жизни, построенная на жестком полицейском надзоре, казалась Павлу единственно достойной и приемлемой. Он мечтал распространить ее на всю Россию, за что и принялся, став императором.

Под конец жизни Екатерины отношения между сыном и матерью разладились непоправимо, трещина между ними стала зияющей пропастью. Характер же Павла постепенно портился, росли подозрения, что никогда не любившая его мать может лишить его наследства, что ее фавориты хотят унизить наследника, следят за ним, а нанятые злодеи пытаются отравить — вот, однажды даже стеков в сосиски наложили.

Борьба с «развратом»

Наконец, 6 ноября 1796 года умерла императрица Екатерина. Павел пришел к власти. В первые дни его царствования казалось, что в Петербурге высадился десант иностранной державы — император и его люди были одеты в незнакомые прусские мундиры. Павел тотчас перенес в столицу гатчинские порядки. На улицах Петербурга появились черно-белые полосатые будки, привезенные из Гатчины, полиция с остервенением набрасывалась на прохожих, которые поначалу легкомысленно отнеслись к строгим указам о запрете фраков и жилетов. В городе, жившем при Екатерине полуночной жизнью, был установлен комендантский час, множество чиновников и военных, чем-то не угодивших государю, в мгновение ока лишались чинов, званий, должностей и отправлялись в ссылку. Развод дворцовых караулов — привычная церемония — вдруг превратился в важное событие государственного масштаба с присутствием государя и двора. Отчего же Павел стал таким неожиданно суровым правителем? Ведь молодым он когда-то мечтал о воцарении в России закона, хотел быть правителем гуманным, царствовать по неотменяемым («непременным») законам, содержащим в себе добро и справедливость. Но не все так просто. Философия власти Павла была сложна и противоречива. Как и многие правители в России, он пытался совместить самодержавие и человеческие свободы, «власть личности» и «экзе кутивную власть государства», словом, пытался совместить несовместимое. Кроме того, за годы ожидания своей «очереди» к трону в душе Павла наросла целая ледяная гора ненависти и мести. Он ненавидел мать, ее порядки, ее любимцев, ее деятелей, вообще весь созданный этой необычайной и гениальной женщиной мир, названный потомками «екатерининской эпохой». С ненавистью в душе править можно, но не долго… В итоге, что бы ни думал Павел о праве и законе, во всей его политике стали преобладать идеи ужесточения дисциплины, регламентации. Он начал строить только одно «экзекутивное государство». Наверное, в этом корень его трагедии… Борьба с «распущенностью» дворян означала прежде всего ущемление их прав; наведение порядка, порой необходимого, в армии и государственном аппарате вело к неоправданной жестокости. Несомненно, Павел желал своей стране хорошего, но тонул в «мелкостях». А их-то как раз более всего и запоминали люди. Так, все смеялись, когда он запретил употреблять слова «курносый» или «Машка». В погоне за дисциплиной и порядком царь не знал никакой меры. Его подданные услышали множество диких указов государя. Так, в июле 1800 года было предписано все типографии «запечатать, дабы в них ничего не печатать». Отлично сказано! Правда, вскоре это нелепое распоряжение пришлось отменить — нужны были этикетки, билеты и ярлыки. Запрещалось также зрителям аплодировать в театре, если этого не делал сидящий в царской ложе государь, и наоборот.

Рытье собственной могилы

Общение с императором становилось тягостным и опасным для окружающих. На месте гуманной, терпимой Екатерины оказался человек строгий, нервный, неуправляемый, вздорный. Видя, что его пожелания оставались неисполненными, он негодовал, наказывал, распекал. Как писал H. М. Карамзин, Павел, «к неизъяснимому удивлению россиян, начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти; считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг, отнял стыд у казни, у награды — прелесть, унизил чины и ленты расточительностью в оных… Героев, приученных к победам, учил маршировать. Имея, как человек, природную склонность к благотворению, он питался желчью зла: ежедневно вымышлял способы устрашать людей, и сам всех более страшился; думал соорудить себе неприступный дворец и соорудил гробницу». Словом, добром это не кончилось. Против Павла в офицерской среде и среди аристократии созрел заговор, 11 марта 1801 года произошел ночной переворот и в только что построенном Михайловском замке Павел был убит ворвавшимися в царскую спальню заговорщиками.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.