Возвышение или опала?
Возвышение или опала?
25 января один из руководителей внешней разведки В. А. Кирпиченко был у Ю. В. Андропова. «Вдруг, – вспоминает он, – раздался один телефонный звонок, а потом одновременно зазвонило несколько телефонов. Андропову докладывали из разных мест, что умер М. А. Суслов… Я вышел в кабинет напротив, к начальнику секретариата, сообщил ему новость, и он, не моргнув глазом, сказал: «Все… Юрий Владимирович уходит от нас в Политбюро». Как я понял, это было давно решенным делом: Андропов садится в кресло Суслова»[681].
Когда же Л. И. Брежнев принял такое решение?
«Через день-два после внезапного заболевания Суслова в начале 1982 года, – говорится в мемуарах А. М. Александрова-Агентова, – Леонид Ильич отвел меня в дальний угол своей приемной в ЦК и, понизив голос, сказал: «Мне звонил Чазов. Суслов скоро умрет. Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова»[682].
Поскольку А. М. Суслова госпитализировали 18 января, то «через день-два» получается 20–21 января. Однако 20-го Михаил Андреевич чувствовал себе хорошо и только вечером 21-го у него произошел приступ[683]. В понедельник 25-го врачи констатировали его смерть. В субботу и воскресенье Леонид Ильич не работал. Поэтому его разговор с А. М. Александровым-Агентовым мог иметь место только в пятницу 22-го.
Однако решение переместить Ю. В. Андропова с Лубянки на Старую площадь Л. И. Брежнев принял еще раньше. Если верить Л. Н. Сумарокову, оказывается, в конце 1981 г. между Леонидом Ильичем и Михаилом Андреевичем была достигнута договоренность, что, отметив 21 ноября 80-летие, М. А. Суслов уйдет в отставку, а его место займет Ю. В. Андропов. К тому времени готовились и другие кадровые перемены, которые Л. Н. Сумароков называет в своих воспоминаниях «реформой власти»[684].
Кто был посвящен в этот замысел, мы не знаем. Можно лишь отметить, что A. A. Громыко в их число не входил, так как вскоре после смерти М. А. Суслова позвонил Ю. В. Андропову и «довольно откровенно стал зондировать почву для своего перемещения на место «второго секретаря». Но Юрий Владимирович заявил – это дело генсека[685].
Буквально «через несколько дней после смерти Суслова» Л. И. Брежнев предложил Ю. В. Андропову освободившееся кресло: «Давай, – заявил он, – решим на следующем Политбюро и переходи на новую работу со следующей недели». Юрий Владимирович поблагодарил его, но напомнил, что секретари избираются на пленуме. Тогда Леонид Ильич «предложил созвать Пленум на следующей неделе». Ю. В. Андропов отклонил и это предложение, заявив о целесообразности подождать до мая, на который был намечен очередной Пленум ЦК КПСС[686].
Складывается впечатление, что Л. И. Брежнев спешил не столько передвинуть Ю. В. Андропова на второе место в руководстве партией, сколько отстранить его от руководства КГБ СССР. Подобные подозрения были и у Ю. В. Андропова[687].
Между тем слухи, что именно он займет кабинет М. А. Суслова на Старой площади, уже в феврале стали распространяться по Москве. Когда Г. А. Арбатов спросил его об этом, «Андропов рассмеялся и сказал, что на этот раз слухи верны[688].
Несмотря на то, что к намеченному пленуму разрабатывалась продовольственная программа и после похорон М. А. Суслова она еще не была готова, несмотря на то, что Ю. В. Андропов предложил Л. И. Брежневу не форсировать события, имеются сведения, что генсек хотел созвать пленум уже в марте[689].
Но тут что-то произошло.
28 января 1982 г. Ю. В. Андропов присутствовал на похоронах М. А. Суслова[690], а 25 февраля на вручении ордена Ленина и третьей Звезды Героя Социалистического труда Д. А. Кунаеву его не было[691]. Существует версия, будто бы в феврале шеф КГБ посетил Афганистан и оттуда вернулся в таком состоянии, что его пришлось госпитализировать[692].
Правда, 1 марта на приеме первого секретаря ПОРП В. Ярузельского Ю. В. Андропов снова появился перед фото– и кинообъективами[693]. Зато «в середине марта» «слег в больницу» К. У. Черненко[694].
А еще через две недели поползли слухи о болезни и даже смерти генсека. 18 апреля американский журнал «Ньюсуик» опубликовал статью, которая называлась «Последние дни Брежнева»[695]. 25 апреля 1982 A. C. Черняев записал: «В течение почти месяца Москва полнилась слухами, что Брежнев умер. Даже один из «тамошних» голосов передал об этом, как о свершившемся факте»[696].
И хотя слухи были лишены оснований, возникли они не случайно.
22 марта 1982 г. Л. И. Брежнев отправился в Ташкент для вручения Узбекистану ордена[697].
«За день до выступления, – вспоминал его помощник А. М. Александров-Агентов, – следуя совету своего друга – министра обороны Устинова – внезапно решил поехать на авиастроительный завод. Его отговаривали и узбекские руководители, и охрана – визит не был подготовлен предварительно – но он настоял на своем»[698].
«За день до выступления» – значит, на следующий день, т. е. 23-го. А поскольку до этого Леонид Ильич ничего не говорил об таком визите, напрашивается предположение, что Д. Ф. Устинов позвонил ему 23-го. Д. Ф. Устинов знал, что пребывание Леонида Ильича в Ташкенте расписано по часам и что подобные визиты готовятся заранее. Чем же он хотел удивить генсека?
«В сборочном цехе, куда направился Леонид Ильич, – читаем мы в воспоминаниях А. М. Александрова-Агентова, – высилась монтажная эстакада, рассчитанная максимум на 40 человек, а набилось на нее более сотни. И вот, как раз в ту минуту, когда Брежнев в сопровождении Рашидова и других местных руководителей проходил под ней, железный помост зашатался и рухнул. Общий крик ужаса. Нас сопровождающих швырнуло на бетонный пол»[699].
«Леонид Ильич лежал на спине, – вспоминал его телохранитель В. Т. Медведев, – рядом с ним – Володя Собаченков. С разбитой головой… Мы с доктором Косаревым подняли Леонида Ильича. Углом металлического корпуса ему здорово ободрало ухо, текла кровь»[700].
Когда А. М. Александров «поднял голову», он увидел, что под помостом «на полу лежат люди, но Брежнев с помощью других медленно поднимается и, шатаясь, бредет к подогнанной в цех машине»[701].
«К счастью, – пишет А. М. Александров-Агентов, – убитых не было, тяжело пострадали только два охранника, пытавшихся прикрыть его. Мчимся в резиденцию. Там уже перебинтованный, вокруг врачи, лежит Леонид Ильич. Сломалась ключица. Слабым голосом, но настойчиво он просит соединить его с Москвой, с председателем КГБ Андроповым. И слышу: «Юра, тут со мной на заводе несчастье случилось. Только я тебя прошу, ты там никому головы не руби. Не наказывай, виноват я сам. Поехал без предупреждения, хотя меня отговаривали»[702].
Несмотря на то, что «правая ключица оказалась сломанной»[703], «на следующий день, отвергнув рекомендации врачей, Брежнев все же выступил на торжественном заседании и вручил республике орден. Только переворачивал листки текста речи левой рукой, так как правая была забинтована под пиджаком. О происшествии из публики никто не узнал, сообщений никаких не было»[704].
24 марта 1982 г. Леонид Ильич выступил на торжественном заседании, 25-го на совещании руководителей республики, а затем на вручении ордена Ш. Рашидову[705]. В тот же день Л. И. Брежнев встретился с партийным активом республики и улетел в Москву[706].
Здесь, по свидетельству A. C. Черняева, его «сняли с самолета», так как «стоять на ногах не мог», погрузили «в санитарную машину» и сразу же отвезли в больницу «на Грановского»[707]. Оказалось: «трещина в ключице разошлась, кости сместились»[708].
A. М. Агентов-Александров утверждал, что в больнице Л. И. Брежнев провел две недели[709]. В. Т. Медведев – «более месяца»[710]. Р. А. Медведев утверждает, что «Брежнев находился в больнице до начала лета» и именно там отмечал даже «майские праздники»[711].
На самом деле во второй половине апреля Л. И. Брежнев снова вышел на работу и 20 апреля присутствовал на заседании Секретариата[712]. Затем мы видим его на Торжественном заседании 22 апреля, посвященном дню рождения В. И. Ленина[713], на Первомайской демонстрации[714], 4 мая среди встречающих делегацию Никарагуа[715], 18 мая на открытии[716] и 21-го – на закрытии XIX комсомольского съезда[717].
По настоянию товарищей он согласился выступить с докладом о Продовольственной программе на Пленуме ЦК КПСС[718], который состоялся 24 мая 1982 г.[719].
A. C. Черняев записал: «Брежнев выглядел плохо. Передвигался еле-еле, поддерживаемый охранником, замаскированным под разносчика чая… Когда сходил с трибуны и попытался сам ступить на лестницу, ведущую в президиум, чуть не упал, и охраннику пришлось его буквально волочь. Потом сидел, уставившись – ни одного движения на лице и ни одной мысли, кроме, наверно, – как бы досидеть до конца»[720].
Пленум ЦК утвердил Продовольственную программу, а также избрал кандидатом в члены Политбюро В. И. Долгих и секретарем ЦК Ю. В. Андропова[721].
Преемником Ю. В. Андропова на Лубянке стал председатель КГБ Украины генерал В. В. Федорчук[722]. Это назначение имело знаковый характер. «Андропов, – пишет М. С. Горбачев, – к Федорчуку относился отрицательно»[723]. «Он, – утверждал позднее В. В. Федорчук, имея в виду Ю. В. Андропова – меня ненавидел так же, как и я его»[724].
Таким образом в мае 1982 г. Ю. В. Андропов, уже имевший недруга в лице министра внутренних дел СССР, приобрел недруга и в лице председателя КГБ СССР.
Между тем, хотя первоначально речь шла о переводе Юрия Владимировича на пост второго секретаря ЦК и он действительно занял кабинет М. А. Суслова, никакого решения о том, что в отсутствие генсека он ведет заседания Секретариата и Политбюро, а следовательно, в случае чего является его преемником, принято не было. Не было ему передано и курирование теми вопросами, которыми занимался М. А. Суслов[725].
Это дает основание подозревать, что произведенная кадровая рокировка означала не повышение в карьере Ю. В. Андропова, а его почетную опалу.
По свидетельству В. Т. Медведева, «сразу после доклада (на майском Пленуме ЦК. – А. О.) Брежнева отвезли обратно в больницу»[726], где он провел целый месяц[727], т. е. до конца июня 1982 г., но не вернулся к работе, а «ушел в отпуск»[728] и «почти сразу отправился на отдых в Крым, где пробыл до сентября»[729].
Однако это не соответствует действительности.
25 мая Л. И. Брежнев встречал на аэродроме президента Австрии Р. Кархлегера[730], 26-го участвовал в советско-австрийских переговорах[731], 27-го провожал австрийскую делегацию в путешествие по советской стране[732]. В этот же день состоялась его встреча с членом Революционного совета Ливийской Арабской Джамахирии A. C. Джеллуде[733]. 31 мая Л. И. Брежнев провел заседание Президиума Верховного Совета СССР[734] и принял генерального секретаря КП Вьетнама Ле Зуана[735]. 1 июня Леонид Ильич встречал на аэродроме Г. Гусака[736]. 2 июня участвовал в советско-чехословацких переговорах[737], 3 июня провожал Г. Гусака в поездку по стране[738]. В воскресенье 20 июня посетил избирательный участок[739], 21 июня принял делегацию Португальской коммунистической партии[740], 22 июня встречался с председателем Совета министров Болгарии Г. Филипповым[741], 1 июля – провел заседание Политбюро[742] и только после этого в субботу 3 июля отбыл из Москвы на отдых[743].
Поскольку после майского пленума ЦК КПСС Ю. В. Андропов переместился с Лубянки в кабинет М. А. Суслова на Старой площади, возник вопрос, кто будет вести Секретариат.
По воспоминаниям Г. А. Арбатова, при Н. С. Хрущеве «Секретариат по очереди вели секретари ЦК, члены Политбюро». На Октябрьском пленуме 1964 г. Н. В. Подгорный поднял вопрос «о введении официального поста второго секретаря ЦК». Это предложение не прошло. Но по сложившейся с тех пор традиции заседания Секретариата вели два человека: М. А. Суслов, а в его отсутствие А. П. Кириленко, в 1981 г. А. П. Кириленко заменил К. У. Черненко[744].
Именно К. У. Черненко вел заседания Секретариата, когда умер М. А. Суслов. После майского пленума он должен был уступить это место Ю. В. Андропову. Но для этого нужно было или решение Политбюро, или распоряжение Л. И. Брежнева.
А поскольку ни того, ни другого сразу после пленума, видимо, не последовало, произошел сбой. 25 мая во вторник заседание Секретариата не состоялось. Вместо этого он собрался только в пятницу 28-го[745]. Причем, судя по всему, под руководством К. У. Черненко.
«Хотя Юрия Владимировича после Пленума посадили в сусловский кабинет, – пишет М. С. Горбачев, – поручение ему вести Секретариат так и не было зафиксировано… Воспользовавшись данным обстоятельством, Черненко, а иногда и Кириленко по-прежнему вели заседания Секретариата»[746].
«Мало кто знает, – писал В. Легостаев, – что даже после мая 1982 г., когда Ю. В. Андропов занял неофициальный пост второго секретаря ЦК партии, нити управления тремя главнейшими отделами ЦК (речь идет об Общем отделе, Отделе пропаганды и агитации и Отделе организационно-партийной работы. – А. О.), а значит, и партийным аппаратом в целом, оставались по-прежнему в руках Черненко»[747].
«Так, – утверждает М. С. Горбачев, – продолжалось до июля 1982 года», когда в дело, видимо, под давлением Д. Ф. Устинова, вмешался Л. И. Брежнев и, не поставив об этом в известность ни К. У. Черненко, ни А. П. Кириленко, предложил, чтобы Ю. В. Андропов взял руководство Секретариатом в свои руки[748].
О том, как произошел этот «внутренний переворот», мы можем прочитать в воспоминаниях М. С. Горбачева[749].
Это произошло до ухода Л. И. Брежнева в отпуск. А поскольку Леонид Ильич отбыл на отдых в субботу 3 июля, то Ю. В. Андропов взял бразды правления в Секретариате в свои руки не позднее вторника 29 июня, а в Политбюро не позднее 8 июля.
Укрепив свое положение, Ю. В. Андропов сразу же поставил вопрос о борьбе с коррупцией и предложил рассмотреть дело о первом секретаре Краснодарского крайкома партии С. Ф. Медунове[750].
«Еще в марте 82 г., – пишет Р. Г. Пихоя, – КПК при ЦК КПСС подал в Секретариат записку «О многочисленных фактах взяточничества среди руководящих работников Краснодарского края». Эту записку направили на перепроверку… 31 мая 82 г. уже с участием отделов ЦК была подготовлена новая справка, подтверждающая первоначальные данные КПК»[751].
20 июля Ю. В. Андропов довел эту информацию до членов Секретариата ЦК КПСС и сообщил, что по обвинению в коррупции в крае арестовано более 150 человек, С. Ф. Медунов отзывается в Москву[752]. На этом же заседании по предложению Л. И. Брежнева было решено рекомендовать его на пост замминистра, после чего С. Ф. Медунова почти сразу же отправили на пенсию[753]. Первым секретарем Краснодарского крайкома стал Виталий Иванович Воротников[754].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.