СМЕРТЬ С ГАЗЕТОЙ В РУКАХ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СМЕРТЬ С ГАЗЕТОЙ В РУКАХ

Увы, Гумилев в научном споре был беспощадным бретером, а товарищу Бромлею не хватало времени читать сочинения своих оппонентов. Потом не стало времени и для оригинальных научных исследований. Бромлей однажды признался В.И.Козлову: «Я стал больше работать ножницами, чем пером». Зато Юлиан Владимирович, несмотря на занятость, не забывал о «самом главном».

Если вы не первый год занимаетесь наукой, то всегда обращаете внимание не только на текст, но и на ссылки. В Средние века схоласты переняли у арабов прогрессивную научную методику: ссылаться на источники (тогда – на Библию и Аристотеля) и на сочинения предшественников. Ссылки могут очень многое рассказать об авторе книги. Если книга посвящена, допустим, гражданской войне в Испании, а ссылки все сплошь русскоязычные – плохо. Автор только переписывал чужие книги и пересказывал своими словами чужие мысли, а испанского языка он, может быть, и не знает.

Откроем наугад книгу Бромлея «Этно-социальные процессы: теория, история, современность». Так, страница 146. Под текстом две ссылки: 1. на Программу Коммунистической партии Советского Союза: Новая редакция. М., 1986. С. 43; 2. на «Политический доклад», сделанный Генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза М.С.Горбачевым от имени Центрального Комитета партии и обращенный к XXVII съезду КПСС.

Не будем упрощать. В монографии Бромлея много ссылок на серьезные исследования, на дельные книги и статьи отечественных этнографов, западных этнологов и антропологов. Но изобилие «марксистских» ссылок все-таки бросается в глаза. А ведь это не какой-нибудь мрачный 1937-й или сумрачный 1947-й, это 1987-й. Еще год назад провозглашена гласность, то есть свобода слова. Литературные журналы печатают «Котлован» Андрея Платонова и «Детей Арбата» Анатолия Рыбакова, а здесь такое марксистское благолепие.

Одна из глав книги Бромлея называется «Гуманизм ленинской национальной политики». Но чуткий к духу эпохи ученый успел накатать и более современные главы: «Конституция многонациональной державы и некоторые вопросы управления межнациональными отношениями» и даже «Этнические аспекты прав человека и этнография». Вот так, и Ленину место нашлось, и правам человека.

Впрочем, занятная деталь: на доклады Горбачева (если кто помнит это пустозвонство) Бромлей ссылается почти так же часто, как на Ленина. В этом весь Бромлей. Убежден, что в наши дни Юлиан Владимирович выиграл бы немало грантов на тему «Воспитание толерантности в мультикультурном обществе» или «Противодействие ксенофобии и экстремизму». Не дожил.[49]

В семидесятые и в первой половине восьмидесятых Бромлей, директор института и академик, входивший в редколлегии нескольких научных журналов, мог весьма серьезно осложнить жизнь Гумилева. Но во второй половине восьмидесятых всё переменилось. Статьи Гумилева вновь стали печатать, одна за другой выходили его книги, Гумилев начал появляться на телевидении. Интервью у него спешили взять корреспонденты центральных газет, и Лев Николаевич получил в свои руки оружие, которое прежде использовали против него. 24 мая 1990 года газета «Московская правда» напечатала интервью Гумилева, где он довольно резко отозвался о своем оппоненте-академике. По словам Гумилева, из-за несостоятельности теоретических воззрений Бромлея на этнос ученые не сумели вовремя предсказать межэтнические конфликты времен перестройки: «…началась резня, которой по теории быть не должно». Хотя Гумилев несколько упрощал теорию Бромлея, в целом критика была справедливой и очень острой.

Институт этнографии двадцать три года под руководством Бромлея занимался исследованиями этнических процессов и тем не менее не предвидел подъема национализма, который уже в 1990 году поставил страну на грань развала (это был год «парада суверенитетов»). Правда, однажды перед очередным партийным съездом Бромлей подготовил для ЦК КПСС «записку» о национальных проблемах, но прежде показал ее вице-президенту Академии наук П.Н.Федосееву, который и похоронил эту записку в своем сейфе. Но ведь сам Бромлей еще с 1969 года был председателем Научного совета по национальным проблемам при секции общественных наук Президиума АН СССР. Он мог обойтись и без посредников. У Юлиана Владимировича было достаточно влияния и связей, чтобы обратиться в ЦК или прямо к руководству Политбюро и КГБ, поскольку речь шла о безопасности страны, о ее будущем, о жизни десятков тысяч людей, которые погибнут в межнациональных войнах недалекого будущего. И не главному ли теоретику этнографии следовало предвидеть эти войны? Не предотвратить, в предотвращение не верил и Гумилев, но предвидеть, подготовиться: «Если бы жители Помпеи знали о предстоящей вспышке Везувия, они бы не стали дожидаться гибели, а просто ушли».

Обойденный военными наградами, Бромлей получал за свое директорство государственные ордена и престижные премии, но национальная политика СССР была, что ни говори, провалена. Жители нашей Помпеи не получили предупреждения.

Бромлею газета с интервью Гумилева попала в руки если не 24, то 25 или 26 мая 1990-го. Он лежал в больнице Академии наук и обсуждал с академиком Ю.А.Поляковым свои перспективы. Пост директора института Бромлей оставил в 1989-м, став «почетным директором», но собирался, подлечившись, трудиться в системе Академии наук. Интервью Гумилева «настолько взволновало уже серьезно больного ученого, что его состояние заметно ухудшилось, и в беседах с Ю.А.Поляковым он уже не затрагивал своих планов на будущее». Через несколько дней у Бромлея случился инфаркт, и 4 июня 1990 года его не стало.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.