ДВЕ ТЕОРИИ, ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПЛАГИАТЕ
ДВЕ ТЕОРИИ, ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПЛАГИАТЕ
Достигнув к сорока пяти годам вершины административной карьеры (вершины научной карьеры достигнет в пятьдесят пять лет, став академиком), Юлиан Владимирович всерьез занялся новой для себя наукой. Он хотел стать не только организатором, но и теоретиком, признанным ученым.
Случай в истории не уникальный. Могущественный в последние годы жизни Н.Я.Марр провел в Академию наук своего ученика И.И.Мещанинова, который после смерти Марра оказался «признанным главой советского языкознания». И вот, став академиком, Иван Иванович Мещанинов «начал серьезно учиться лингвистической науке» у действительно выдающихся лингвистов А.П.Рифтина и С.Д.Кацнельсона, да к тому же помог многим известным филологам, попавшим в опалу при Марре.
Гумилев и Бромлей обнародовали свои теории почти одновременно, во второй половине шестидесятых, но в советской этнографической науке теория Гумилева не будет принята ни в семидесятые годы, ни позднее, а теория Бромлея станет на двадцать лет если не общепринятой, то очень авторитетной.
Свои взгляды на теорию этноса Бромлей изложил в монографии «Этнос и этнография» (М., 1973), а потом не раз их уточнял и дополнял, издавая одну книгу за другой. В каждой он не забывал упомянуть и покритиковать «биологогеографическую» концепцию Гумилева, а Гумилев отвечал ему своими статьями, если их удавалось напечатать.
В 1985 году ученик Гумилева Константин Иванов опубликовал в «Известиях Всесоюзного географического общества» статью, где доказывал, что Бромлей присвоил не только многие идеи Льва Николаевича, но даже термины, введенные Гумилевым в оборот. В числе последних было, например, понятие «этнос», хорошо известное в этнографии по крайней мере со времен Широкогорова, то есть с начала двадцатых годов XX века.
Иванов не употребляет слова «плагиат», но фактически пишет именно о плагиате и заканчивает статью словами: «Так есть ли два учения об этносе в советской науке? Нет! Есть одна теория, одно учение, и его дальнейшая разработка настоятельно необходима». Иванов подразумевает, что есть только теория Гумилева.
Самое поразительное, что Иванов действовал по указанию самого Гумилева. С.Б.Лавров видел черновик этой статьи, подписанный не только Ивановым, но и Гумилевым. Учитель и ученик были соавторами, и только позднее Гумилев, видимо, решил, что статья должна выйти под фамилией Иванова.
В своих воспоминаниях, надиктованных 16 сентября 1986 года на диктофон Анатолию Ивановичу Лукьянову, Гумилев, в сущности, обвиняет Бромлея в плагиате: «…академик Бромлей (очень способный человек, очень восприимчивый), присутствуя на моих докладах, повторял их содержание у себя в институте, о чем мне сообщали его сотрудники, поздравляя с тем, что я получил первого ученика. Потом он издавал книги, употребляя мои определения, мои дефиниции, и таким образом моя работа оказалась принятой (хотя и без моего авторства). Институт этнографии работал по моим идеям и работает до сих пор».
В 1988 году Гумилев уже в печати обвинил Бромлея: «…теория этногенеза была создана и даже приписана Ю.В.Бромлею, цитировавшему положения автора без отсылочных сносок». Бромлею пришлось сочинять ответ для журнала «Знамя», где появилась статья Гумилева.
А кое-что общее в теориях Гумилева и Бромлея все-таки было, даже много общего. Оба писали об иерархической структуре этноса, причем представления о структуре у них сходные. Бром лей, как и Гумилев, считал этнос динамической системой. В книге «Очерки теории этноса» (1982) Бромлей применяет системный подход к этносу почти так, как это делал еще в семидесятые годы Гумилев, но Гумилев опирался на основоположников системного подхода (фон Берталанфи), советских биологов (А.А.Малиновский) и только потом на советских философов (В.Н.Садовский, Э.Г.Юдин), а Бромлей – исключительно на советских философов-марксистов (В.П.Кузьмин, В.Г.Афанасьев).
И все бы хорошо, но есть одно странное противоречие: и до этой книги, и, что важнее, позднее Бромлей путал понятия «система» и «совокупность», совершенно не отличая их друг от друга. Через пять лет после выхода «Очерков теории этноса» Бром лей пишет вещи, которые прямо противоречат провозглашенному им же системному подходу: «…этнос (в узком значении этого термина) может быть определен как исторически сложившаяся на определенной территории совокупность людей, обладающих общими относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознание), фиксированным в самоназвании (этнониме)».
Перед нами еще одна «алхимическая формула», каких уже много было (и еще много будет) в отечественной этнографии.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.