Новые головы Империи

Новые головы Империи

Итак, русская голова у русского народа оторвана. По крайней мере, его политическая голова… В духовном-то смысле голов у русского дракона было по меньшей степени столько же, как у Змея Горыныча.

Даже «голова» в лице русских европейцев и то была не единая, а с очень заметным делением на дворянство и интеллигенцию (то есть уже считай две головы, и у каждой свое мнение о судьбах России). А к тому же еще подрастала третья, и тоже русская голова… Первые две головы были имперскими, пытались мыслить в масштабах всех трех ветвей русского народа (великорусской, малорусской и белорусской) всего государства. А третья голова вырастала даже не русская, а скорее великорусская; эта «голова» осмысливала национальные проблемы великорусского народа. Н. Клюев, Б. Васильев и С. Есенин вовсе не отражали мнения и интересов украинского или белорусского крестьянства. Они были намечающейся, только-только выделяющейся из «туловища» «головой» русских… вернее, великорусских, туземцев.

Точно так же украинских писателей и поэтов – духовных окормителей Петлюры можно назвать намечающейся головой украинских туземцев.

Эти туземные головы отрывались чуть позже, чем первые две – европейские. Но отрывались неукоснительно и жестоко, тогда как все местные туземные «головы», которые начали было подниматься в начале ХХ века у многих народов империи, имели шансы сохраниться – после деформаций, искажений, советизирований, частичных отрываний. Сохраниться, конечно же, в республиках.

А вот русская «голова» уцелеть не могла решительно никак – и европейская, потому что она слишком мешала планам большевиков, да и очень уж сопротивлялась. И туземная полумужицкая полуголова, великорусская интеллигенция первого поколения никак не могла уцелеть – как из-за своей национальной ориентации, так и из-за своей скотской мужицкой сущности.

Николай Клюев, Павел Родимов, Петр Орешин, Сергей Есенин, Борис Васильев… Из этих имен сколько-нибудь широко известно разве что имя Сергея Есенина, – но он-то известен с дореволюционных лет. И то не уцелел.

Эти люди были уничтожены в 30-е годы после продолжительной травли. В этой травле активнейшим образом участвовали и В. Инбер, и Д. Алтаузен, и М. Зощенко. Журналист Я. Эйдельман, отец известного историка-диссидента, тоже усердствовал в травле, похоже, что вполне идейно. Ну, не любил он Россию, презирал ее певцов, что тут поделать.

Впрочем, и единой еврейской «головы» тоже как-то не заметно. Есть некая еврейская часть русской имперской интеллигентской «головы». Большая часть этих евреев была вынуждена бежать из страны. Даже в этом их участь была, чаще всего, все-таки легче и удобнее, чем у русских. Легко уехал за границу художник Леонид Осипович Пастернак – отец знаменитого писателя (в 1921 году). Жил с советским паспортом, но «почему-то» во Франции, потом в Британии, где и умер в 1945-м.

А вот ученик Репина, Исаак Израилевич Бродский, вовсе не уехал. Это И. Репин оказался за границей Советской России в 1918 году: когда границу Финляндии и Совдепии провели чуть ли не возле последних домов Петрограда и дачные поселки на Карельском перешейке оказались на территории Финляндии. Что характерно, до самой своей смерти в 1930 году Илья Репин и не подумал появиться в Ленинграде и даже в свою квартиру за личными вещами послал кухарку. Так и жил себе, доживал на собственной даче, и одновременно – в эмиграции.

Так вот, И.И. Бродский в Советской России остался и создал целую серию очень назидательных полотен: «Расстрел 26 бакинских комиссаров», «Торжественное открытие II Конгресса Коминтерна», «Ленин на фоне Кремля», «Нарком на прогулке», портреты прочих официальных лиц. Долгое время улица, ведущая от Невского проспекта к Русскому музею, носила имя Бродского.

Точно так же остался и Борис Леонидович Пастернак; не скоро напишет он «Доктора Живаго»! Долгое время он будет совершенно очарован происходящим в стране, личностью Сталина:

А в те же дни на расстоянье,

За древней каменной стеной,

Живет не человек – деянье,

Поступок ростом с шар земной.

В собранье сказок и реликвий,

Кремлем плывущих над Москвой,

Столетья так к нему привыкли,

Как к бою башни часовой.

Наступит день… вернее, ночь, и в квартире Б.Л. Пастернака раздастся звонок. Глуховатый голос «кремлевского горца» спросит: не хочет ли писатель с ним встретиться?

– Надо, надо, Иосиф Виссарионович, – поддакнет Борис Леонидович, – необходимо встретиться, поговорить о жизни и смерти.

Сталин подышал в трубку и прекратил разговор.

Верить ли в подлинность этой истории? По крайней мере, так вполне могло быть.

Остался в Совдепии и Илья Эренбург, и Мандельштам, и Анна Ахматова – даже после убийства ее великого мужа.

Значит ли сказанное, что образованных евреев пошло на службу к большевикам больше, чем образованных русских? Самое поразительное, что нет. Мы часто слишком наивно представляем себе Гражданскую войну 1917–1922 годов в духе слов «советского графа» Алексея Толстого: «Бой армии с ее командным составом». А ведь большевикам служили Чичерин, Тухачевский, Радзивилл, – люди старинных дворянских родов. Красную Армию создавал глава Генерального штаба А.А. Брусилов, а в самой Красной Армии служило 100 тысяч из 200 тысяч всего русского офицерства – и не все из них только под угрозой расстрела заложников. Если В. Брюсова называют порой «первым советским поэтом», то с тем же успехом и Брусилов – первый советский генерал.

Точно так же остался в СССР и К. Паустовский. Если об А. Толстом злословили, что он признал советскую власть, когда берлинский портной и булочник окончательно перестали отпускать товар в долг, то о Паустовском этого никак не скажешь. Не уехал Н. Клюев, который вполне мог: и языки знал, и на французском языке издавался. Остался в своем городе К. Чуковский.

Разница в том, что отношение даже к «буржуям» из евреев и из русских было ну никак не одинаковым. Еврей, кем бы ни были его предки, мог жить в СССР вполне независимо и мог покинуть территорию страны вполне свободно. Немало евреев въехали в СССР после установления в стране «своей власти»; в их числе был, например, Соломон Померанц, отец известного публициста. Можно привести и немало других случаев, когда евреи из стран Восточной Европы бежали в СССР – причем задолго до принятия в Германии расовых законов.

Новая «голова» Российской империи, конечно, не чисто еврейская. Это скорее советская «голова», но в ее составе евреев и численно больше, и чувствуют они себя куда уверенней.

В советской империи евреи формировали советскую идеологическую голову на те же самые 80 %. Теперь все другие народы группируются вокруг них: растворить в себе всех советских евреи не могут при самом пылком желании.

А есть и еще две еврейские головы рядом с советской. Есть сионистская «голова», говорящая и пишущая по-русски, раз уж приходится что-то делать в России… Но вообще-то эта голова хочет говорить на иврите. Подчеркну еще раз: эта голова существует вполне легально и совершенно открыто участвует в «социалистическом строительстве» во вчерашней Российской империи, а ныне в СССР.

Только в конце 20-х, особенно после «года великого перелома», 1929, сионисты и троцкисты исходят из России… хотя, похоже, и не до конца.

Но сионисты хотя бы «изошли», а вот судьба говорящей на идише «головы» еврейских туземцев, «головы» народа ашкенази более драматична. Эти-то люди жили на своей земле, в Стране Ашкенази, и бежать им было некуда в точно той же мере, что и русским или украинцам. Эта голова просуществовала ненамного дольше «головы» великорусских туземцев и была напрочь оторвана Сталиным, частью перед Второй мировой войной, частью сразу после нее.

Но в 20-е то годы и сионисты еще не отделились, и идишеязычная голова еще не оторвана. Над Русью парит, советизирует ее и поучает ее трехголовый еврейский «Горыныч» с тремя головами: советской, русскоязычной; туземной, идишеязычной; сионистской, ивритоязычной. Этот «Горыныч», по идее, и должен бы создать те идеи, которые станет разделять «тело» народа, на что оно станет ориентироваться. Летал змеюка, клекотал на трех разных языках.