История вопроса

История вопроса

Не та государственность.

Л.Н. Яковлев

Управленческий опыт России, как и любой другой страны, не был идеальным. Так, «по закону 1861 г. (…) Совет министров должен был заседать непременно под председательством царя и состоял из министров, главноуправляющих ведомствами, пользующихся правами министров, а также других назначаемых царем лиц.

Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля сколько-нибудь существенных государственных дел. Александр II неизменно со всей решительностью пресекал попытки создания кабинета, который обсуждал бы дела до рассмотрения их царем, и не допускал учреждения премьерского поста, опасаясь умаления царской власти. Александр III и вовсе не собирал Совет министров, избегая их объединения даже под собственным председательством»[289]. Точно также первые 10 лет своего царствования поступал и царь Николай II.

И только кризис заставил его понять, что нужно действовать по-иному. Тогда по указу от 19 октября 1905 г. был создан первый настоящий полномочный Кабинет министров во главе с С.Ю. Витте. Как пишут бытописатели царя Николая II, у Его Императорского Величества не было своего аппарата: ни секретарей, ни верных помощников или толковых советников. Кое-какие функции исполнял только дежурный флигель-адъютант: следил за лицами, прибывающими на аудиенцию, за соблюдением правил субординации — вызов к государю лиц, не имевших генеральского звания, считался «дурным тоном», подавал бумаги для чтения. Царь и его августейшая семья, спасаясь от террора, жили за городом — чтобы доехать до Царского Села, требовался еще час. Добавьте к этому управленческий кризис во время войны: ротацию премьеров, прозванную «кувырк-коллегией», а там и до революции недалеко…

Одно крыло внутренних политических противников царя, причем весьма агрессивно-настроенное, — анархисты вообще были заняты только одним: уничтожением всех государств «в мировом масштабе», как тогда любили говорить. А у победившей партии большевиков принцип высокой организации был изначально заложен в основу.

Знаменитый удачный ответ, данный В.И. Лениным при первом аресте: «Стена, да гнилая — ткни и развалится», видимо, не более чем поздняя приписка, потому что он далее в возрасте 29 лет(!) написал статью «Насущный вопрос», и в ней, в частности, говорится: «Против нас (…) стоит гигантский механизм могущественнейшего современного государства, (…) чтобы вести систематическую борьбу против правительства, мы должны довести революционную организацию, дисциплину (…) до высшей степени совершенства»[290]. Внутренне, для себя он исходил из того, что более крепкая организация рабочих, как таран, должна пробить эту более рыхлую структуру, которая может быть представлена в виде стены. Когда В.И. Ленин говорил о революционной ситуации (сейчас бы сказали о точке бифуркации), то и ее он тоже рассматривал через управленческий подход: «Большей частью для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде»[291]. В разных редакциях он будет еще неоднократно возвращаться к этой удачной мысли. Фраза В.И. Ленина из книги «Что делать?» «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» как нельзя лучше передает суть сделанного В.И. Лениным организационного открытия. В своем выступлении на предварительном обсуждении вопроса об Уставе партии на II съезде РСДРП он, в частности, сказал: «Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов, оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспиративных, кончая весьма широкими организациями»[292].

В конце концов, ему на практике удалось сколотить революционную пролетарскую партию нового типа, где была поставлена именно организация, новая структура политической силы. Сколько бы ни говорилось В.И. Лениным о сознательном пролетариате, но имелись в виду при этом не рассеянные массы, а организованные рабочие под большевистским руководством, прежде всего в обеих столицах и на крупнейших предприятиях. И именно поэтому, когда подошла революция, эта партия победила своих конкурентов.

По итогам самоорганизации снизу такого политического механизма сам В.И. Ленин отмечал его синергетический эффект (как это сейчас называют): «Если я говорю, что партия должна быть суммой (и не просто арифметической суммой, а комплексом) организаций, то… я выражаю этим совершенно ясно и точно свое пожелание, свое требование, чтобы партия, как передовой отряд класса, представляла собой нечто возможно более организованное…»[293]. Что ж, тот, кто сделал, только тот и может четко дать объяснение своих действий. Сочетание такого организационного таланта и интеллектуальных возможностей — большая редкость…

В 1917 г. ситуация частой смены руководства продолжалась, только в геометрической прогрессии. За год в стране сменилось 8 правительств: последнее царское, Временный (на 3 дня) комитет, составленный из членов Госдумы, два состава правительств князя Львова, первое правительство Керенского, Директория, последнее Керенского, Временное рабоче-крестьянское правительство — Совет народных комиссаров. То есть степень обрушения государства была такова, что А.Ф. Керенский просто не сумел воссоздать его до такого уровня, чтобы успешно противостоять своим конкурентам — большевикам, которые двинули своих агитаторов на крупнейшие заводы Петрограда, а далее — везде. Поэтому полагаю справедливым частое замечание о том, что власть просто лежала и ленинцы ее подобрали…

Сама советская власть зарождалась в условиях организационной войны только в ее открытой форме: служащие бывшего Временного буржуазного правительства объявили бойкот новой власти и устроили саботаж, в котором приняли участие банковские работники, почтовики, телеграфисты и конторщики. Их требовалось призвать к порядку. Имелся и еще один существенный минус — большевики по целому ряду причин не имели достаточного числа своих членов партии, кто мог бы управлять страной, — часть довольно значительных должностей, в том числе и в Совнаркоме, пришлось предоставить союзнику — партии левых эсеров. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. «Задумана прежде всего как орган борьбы с саботажем в связи с готовящейся всеобщей забастовкой служащих правительственных учреждений. Впоследствии слова „и саботажем“ в названии комиссии были заменены на „и преступлениями по должности“»[294]. Совершенно верная справка.

Следующее усилие для большевиков по удержанию власти в своих руках — это разгон Учредительного собрания. Значит, именно сокрушение структуры, целой, по сути, ветви власти, кстати сказать, довольно-таки легитимной.

Те практические навыки, что В.И. Ленину помогли сделать революцию, он применял, будучи главой правительства. Под его руководством Совнарком РСФСР стал самым успешно действующим правительством, при этом, конечно же, требовалось и разъяснять окружающим азы своей науки: «Каждый политический вопрос может быть организационным и наоборот»[295]; и указывать на «текущий момент»: «Каждая ступень, что нам удастся вперед, вверх в деле развития производительных сил и культуры, должна сопровождаться доделыванием и переделыванием нашей советской системы»[296]; и замечать негатив: «Я смертельно боюсь переорганизаций. (…) У нас ужасно много охотников перестраивать на всяческий лад. И от этих перестроек получается такое бедствие, что я больше бедствия в своей жизни не знал»[297]. Что можно сказать про последнее? Как в воду глядел Ильич!!!

Кроме того, что новый аппарат никак не мог наладить свою работу на хорошем уровне, добиться качественных результатов, на В.И. Ленина и его команду давили оппозиционеры, так называемые «демократические централисты» — по сути дела, разновидность троцкизма — с навязыванием идеи: давайте вообще обойдемся без партийного аппарата.

Борьбу с ними продолжал И.В. Сталин. В докладе «О социал-демократическом уклоне в нашей партии» на XV Всесоюзной партконференции ВКП(б) 1 ноября 1926 г. он говорил: «Несколько слов о борьбе оппозиции против партийного аппарата и „режима“ в партии.

К чему сводится на деле борьба оппозиции против партийного аппарата, представляющего руководящее ядро нашей партии? Едва ли нужно доказывать, что борьба оппозиции в этой области сводится, в конце концов, к попыткам дезорганизовать партийное руководство и разоружить партию в ее борьбе за улучшение государственного аппарата, за изгнание бюрократизма из этого аппарата, за руководство государственным аппаратом. К чему ведет борьба оппозиции с „режимом“ в партии? К тому, чтобы разложить железную дисциплину в партии, без которой немыслима диктатура пролетариата, к тому, чтобы расшатать, в конце концов, основы диктатуры пролетариата»[298].

Осенью 1923 г. «было выпущено письмо Троцкого, где он обливал грязью партийные кадры и в котором был выдвинут целый ряд новых клеветнических обвинений по адресу партии. В этом письме Троцкий повторял старые меньшевистские перепевы, которые партия слышала от него не впервые.

Прежде всего троцкисты обрушились на партийный аппарат. Они понимали, что партия не может жить и работать без крепкого партийного аппарата. Оппозиция пыталась расшатать, разрушить этот аппарат, противопоставить членов партии партийному аппарату, а молодежь — старым кадрам партии. В своем письме Троцкий делал ставку на учащуюся молодежь, на молодых членов партии, не знавших истории борьбы партии с троцкизмом»[299]. Да, надо признать, что в последующем молодежь не знала истории борьбы партии с троцкизмом: детали были сокрыты в «Кратком курсе», и этих строк мы не читали, но «старые кадры партии» — те же Е.К. Лигачев и его команда почему-то стали громить партию именно по троцкистским лекалам и сильно преуспели в этом…

В последующих работах отмечалось, что оппозиционные группировки «атаковали испытанный ленинско-сталинский принцип руководства партии всем государственным аппаратом. Враги партии отстаивали по существу контрреволюционные требования независимости государственного аппарата от партии, т. е. стремились к разрушению диктатуры рабочего класса. Они противопоставляли Советское государство, опирающееся на союз рабочих и крестьян, интересам рабочего класса, они противопоставляли государство партии. XII съезд в резолюции по отчету Центрального Комитета указал, что „особенно опасными и губительными для исторической миссии нашей партии являются те уклоны, которые противопоставляют Советское государство рабочему классу и партию — Советскому государству“, что это противопоставление „является ныне главнейшим агитационным орудием всех врагов нашей партии и принимает в их руках явно контрреволюционный характер“» (ВКП(б) в резолюциях. Ч. I. Изд. 6-е. С. 475).

«Свою атаку на ленинско-сталинские принципы руководства партии социалистическим государством троцкисты продолжали, стремились контрреволюционной демагогией восстановить отсталые элементы, мелкобуржуазную стихию против партии. Эту же контрреволюционную цель преследовал Троцкий атакой на партийный аппарат, предпринятой в 1923 г., зная, что сокрушить партийный аппарат — значит сокрушить руководство партии»[300]. Ленинские организационные положения должно было доводить до практики так называемое Оргбюро — третий орган по значимости в партии после Политбюро ЦК и Секретариата ЦК, которое было создано в 1919 г. Прекратило оно свою деятельность только на XIX съезде партии (1952 г.), но третьи секретари любого партийного органа являлись секретарями по организационной работе, они обязательно курировали орготдел и все связанные с ним вопросы партийного строительства.

И еще один аспект. При жизни И.В. Сталина сообщалось о структуре аппарата ЦК и отделы ЦК периодически отчитывались о своей работе в открытой печати. Одно время — до убийства С.М. Кирова 1 декабря 1934 г. — в здания ЦК и другие учреждения партии можно было попасть, имея на руках только партийный билет — считалось, что так рядовой партиец мог контролировать работу главного партучреждения. Поэтому, когда некоторые бывшие партаппаратчики говорят, что, дескать, «Сталин ввел режим абсолютной секретности»[301], то это абсолютная ложь. При открытости и гласности просто соблюдался режим секретности там, где это было надо. И только.

Выступление на XVII съезде по оргвопросу секретаря ЦК Л.M. Кагановича всем известно[302]. Разукрупняется структура Культпропа ЦК на 5 новых отделов — об этом печатается на первой странице «Правды»: видимо, этому придается большое значение[303].

Это потом совершенно необоснованно стали скрывать и суть, и структуру центрального партаппарата. Почему? Непонятно! Ее отлично и досконально могли знать на Западе, но для СССР ее закрывали.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.