Глава 20 НА РУБЕЖЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 20

НА РУБЕЖЕ

Сталинский режим добился предельной мобилизации сырьевых, трудовых, интеллектуальных ресурсов огромной страны, в результате чего Советский Союз произвел накануне и во время войны циклопические горы оружия всех сортов и видов. Казалось бы, именно об этом достижении и должны были трубить на всех углах партийные «историки-пропагандисты», но все было точно наоборот: выдумав иллюзорное «монолитное единство общества», они упорно отрицали реальные достижения товарища Сталина в создании самой большой по численности и вооруженности армии мира. Причина такого хронического «косоглазия» вполне понятна — надо же было как-то объяснить катастрофический разгром этой армии в начале войны с Германией…

В результате даже сегодня (эти строки пишутся в начале 2009 года) школьные учебники истории продолжают тиражировать миф о «многократном численном превосходстве противника», а любая публикация давно известных специалистам реальных цифр воспринимается как «скандальная» (если не «клеветническая»). Спешу в очередной раз предупредить — никаких сенсаций не будет и в этой главе. Читателю предстоит ознакомиться с кратким обзором тех фактов и документов, что были рассекречены и введены в открытый научный оборот по меньшей мере 10–15 лет назад. (3, 4, 6, 9, 10, 11, 16, 23, 35, 61, 68)

Война разворачивается во времени и в пространстве. Это — такое тривиальное и скучное — обстоятельство открывает колоссальные возможности для бессовестной подтасовки фактов.

Что такое «численность авиации»? Что значит «количество боевых самолетов»? Численность в какой день? Или за какой период? Численность где: во всей стране? или в той группировке, что была развернута на конкретном ТВД? А что такое «боевые самолеты»? Это истребители и бомбардировщики в строевых частях? Или все (включая летные школы и испытательные полигоны) истребители и бомбардировщики? Или все самолеты любых типов, которые по ведомостям числятся на балансе ВВС? Или вообще все летающие объекты с опознавательными знаками (красной звездой или черным крестом) на крыльях?

Таким образом, любые оценки соотношения сил сторон должны начинаться с ясного определения терминов и методики подсчета. Как известно, боевые самолеты не летают стаями, и военная авиация состоит не из самолетов, а из частей и соединений. Именно количество авиачастей, развернутых на ТВД, и число экипажей в них определяет то, что следует называть «численность авиации». Количество «расходных материалов» (т. е. самолетов) также должно быть учтено, но лишь как дополнительная информация. Сразу же поясним ожидающему «подвох» недоверчивому читателю, что такая методика приведет не к увеличению, а к значительному уменьшению оценки численности советской авиации (накануне войны во многих истребительных полках советских ВВС самолетов было раза в полтора-два больше, чем летчиков).

Расчеты осложняются еще и тети, что части и соединения люфтваффе и советских ВВС имели разную структуру и численность. Основной тактической единицей советской авиации был авиационный полк. Перед войной по действующему штатному расписанию советский авиаполк состоял из пяти эскадрилий по 12 экипажей в каждой и командного звена, всего 62–64 экипажа. В советских ВВС формировались истребительные (ИАП), бомбардировочные (БАП), штурмовые (ШАП) и разведывательные (РАП) авиаполки. Иногда в названии бомбардировочных полков указывалось их функциональное назначение: дальнебомбардировочный (ДБАП), скоростной бомбардировочный (СБАП). Несколько полков (от 3 до 5) объединялись в авиадивизию: истребительную (ИАД), бомбардировочную (БАД), смешанную (САД). Штурмовые авиаполки накануне войны входили в состав САДов. Разведывательные авиаполки, как правило, в состав авиадивизий не входили, подчиняясь напрямую командованию фронтов (один-два РАПа на фронт/округ).

Авиация ВМФ имела свою, специфическую структуру. Авиадивизий не было, два полка объединялись в авиабригаду (истребительную — ИАБр, бомбардировочную — БАБр); наряду с авиаполками было множество отдельных авиаэскадрилий. Была и такая, крайне редкая в «сухопутной авиации» структура, как САП (смешанный авиаполк, в состав которого входили истребительные, бомбардировочные и штурмовые эскадрильи). Еще одной особенностью морской авиации было наличие минно-торпедных авиаполков (МТАП), которые представляли собой бомбардировочный полк с самолетами, оборудованными для применения авиационных торпед и мин, и специально подготовленными экипажами. Что же касается истребительных и бомбардировочных частей и подразделений ВВС ВМФ, то на их вооружении стояли обычные, «сухопутные» самолеты: «И-16», «И-153», «МиГ-3», «ДБ-3ф», «СБ», «Ар-2».

Не будет преувеличением сказать, что морская авиация во всех странах (и Советский Союз не был тут исключением) является элитой Вооруженных Сил. Причина простая: «море не прощает». В случае потери ориентировки или отказа двигателя ни «И-16», ни «ДБ-3» не смогут совершить вынужденную посадку на воду. Да и парашют над морем помогает мало — в ледяных волнах зимней Балтики или Баренцева моря человек долго не живет. Первая же ошибка для экипажа морской авиации может стать последней. Вот поэтому слабых летчиков в авиации ВМФ не бывает. Вероятно, совсем неслучайно, что первый (и при этом успешный — в отличие от позорного провала операции 81 ДБАД) налет на Берлин был совершен летчиками 1 МТАП ВВС Балтфлота, а одним из лучших истребительных авиаполков в начале войны стал 13 ИАП (будущий 4-й Гвардейский) из состава ВВС Балтфлота. Единственное, что понять трудно — почему советские «историки» всегда забывали даже упомянуть авиацию ВМФ при оценке общей численности группировки советской авиации…

Основной тактической единицей люфтваффе была авиационная группа. В составе авиагруппы люфтваффе было только три эскадрильи («штаффеля») по 12 экипажей и штабное звено, всего 40 экипажей. Таким образом, по числу эскадрилий три советских авиаполка равнялись пяти группам люфтваффе. Соединение люфтваффе, сходное с советской авиадивизией, называлось эскадрой. Как правило, в состав каждой эскадры входили три группы. В военной литературе приняты следующие обозначения: JG (истребительная), KG (бомбардировочная), StG (штурмовая) эскадры. Части, оснащенные многоцелевыми двухмоторными истребителями-бомбардировщиками «Me-110», обозначались как ZG («разрушители») или SKG («скоростные бомбардировщики»). Если в советской авиации каждый полк имел свой «персональный» номер (например, 123 ИАП, 40 БАП), то в люфтваффе авиагруппа обозначалась, как составная часть своей эскадры. Например, II/KG-53 — это вторая группа 53-й бомбардировочной эскадры. В рамках одной авиагруппы штаффели (эскадрильи) имели сквозную нумерацию, традиционно обозначаемую арабскими цифрами. Так, например, 5/JG-53— это пятый штаффель 53-й истребительной эскадры, входящий в состав второй группы данной эскадры, т. е. в состав II/JG-53.

Несколько эскадр люфтваффе (от 4 до 6) сводились в авиационный корпус (АК). Высшей организационной структурой люфтваффе был Воздушный флот, в составе которого, как правило, было два авиакорпуса. Перед началом войны в советской авиации корпусное звено существовало только в дальнебомбардировочной авиации (по две бомбардировочной дивизии в каждом из пяти ДБАКов). За три дня до начала военных действий, 19 июня 1941 года было принято решение о развертывании трех авиационных истребительных корпусов ПВО (6-й в Москве, 7-й в Ленинграде и 8-й в Баку), причем дивизий в этих корпусах не должно было быть, а входящие в состав корпуса 10–12 истребительных полков подчинялись непосредственно командованию корпуса и зоны ПВО.

Стоит также отметить, что военная авиация гитлеровской Германии представляла собой единую централизованную структуру, причем в состав люфтваффе организационно входили не только все авиационные части, но и наземная инфраструктура ПВО (зенитная артиллерия, прожекторные части и пр.). Напротив, в Вооруженных Силах СССР существовало, по сути дела, несколько разных «авиаций»:

— фронтовая авиация, части и соединения которой находились в подчинении командующих общевойсковых армий и фронтов;

— дальнебомбардировочная авиация, которая подчинялась непосредственно Главному командованию РККА;

— самостоятельная авиация Военно-морского флота.

Начинала формирование и авиация противовоздушной обороны.

В дальнейшем изложении к категории «боевая авиация» будут отнесены истребительные, бомбардировочные, штурмовые авиачасти (ИАПы, БАПы, ШАПы в советских ВВС, JG, KG, StG, ZG и SKG в люфтваффе). Соответственно, вся разведывательная, связная, транспортная, санитарная авиация выведена за рамки учета. Такая методика приведет к снижению оценки численности самолетов противника по сравнению с той, которая традиционно была принята в советской историографии, где партийные «историки» легко и непринужденно валили в одну кучу 12-тонные «Юнкерсы» и легкомоторные самолеты и самолетики вспомогательной авиации (сделать тот же подлог применительно к советским ВВС они почему-то забывали). А так как самолетов легкомоторной авиации количественно всегда много, то и цифры можно получить, какие душе угодно (это все равно, что написать: «В хозяйстве крестьянина Пупкина имеются две лошади, один бык, две коровы и 30 овец, а всего 35 голов скота»). Такой трюк был особенно «эффективным» для раздувания численности авиации союзников Германии (Словакии, Хорватии, Венгрии, Румынии).

На вооружении ВВС этих отсталых аграрных стран наряду со считанными единицами более-менее современных боевых самолетов находился в немалом количестве безнадежно устаревший хлам, скупленный за бесценок у богатых соседей и пригодный — в лучшем случае — для первоначального обучения пилотов.

Еще одна проблема, возникающая при оценке реальной численности советских ВВС, связана с наличием большого числа новых, формирующихся соединений. Если боевой состав люфтваффе на протяжении ряда лет был примерно постоянным (так, с июля 1940 по январь 1942 года не было сформировано ни одной новой группы дневных истребителей), то советские ВВС непрерывно и стремительно разрастались.

За год до войны, 1 июня 1940 года в Вооруженных Силах СССР было 188 авиаполков. 23 октября 1940 года нарком обороны Тимошенко доложил Сталину, а уже 5 ноября Политбюро утвердило программу дальнейшего усиления военной авиации: к 1 января 1941 года предстояло довести ее численность до 239 авиаполков (из них 96 истребительных) с 14 108 боевыми самолетами. Но 1 января год только начинается, к концу же 1941 года планировалось довести боевой состав авиации до фантастической цифры в 343 авиаполка (в том числе 149 истребительных, 22 полка дальних двухмоторных истребителей сопровождения, 144 бомбардировочных, в том числе — 36 дальних), на вооружении которых должно было быть 22171 самолет (РГАСПИ, ф.17, оп.162, д.30, л.39).

Общий же самолетный парк советских ВВС (с учетом учебных, транспортных, санитарных и пр.) к концу года планировалось довести до 32432 единиц.

Бедный Черчилль! 1 сентября 1941 года он писал начальнику штаба Королевских ВВС: «Я был в восторге, узнав из последней сводки, что военно-воздушные силы метрополии насчитывают фактически сто эскадрилий истребительной авиации…» По меркам товарища Сталина, такой мелочи хватало лишь на формирование 20 истребительных авиаполков…

До какого этапа дошла реализация столь грандиозных планов к 22 июня 1941 года? Точного ответа, видимо, не знает никто. Подписанная Ватутиным (начальник оперативного управления Генштаба РККА) 13 июня 1941 года «Справка о развертывании Вооруженных Сил СССР на случай войны на Западе» сообщает о наличии «всего 218 боеспособных авиаполков, из них: ИАП — 97, БАП — ПО, ШАП —11». Но уже в следующем абзаце, где указано распределение этих сил фронтам (именно этот термин — «фронт» — использован в тексте от 13 июня), суммирование приводит к числу 225 авиаполков. Известные «Соображения по плану стратегического развертывания» от мая 1941 года называют ту же цифру — 218 «имеющихся и боеспособных на сегодняшний день» авиаполков. Авторы монографии «1941 год — уроки и выводы» утверждают, что к 1 июня 1941 года в строю было уже 266 авиаполков.

В любом случае неразрешимых проблем с вооружением формирующихся частей возникнуть не могло, так как при полной штатной численности авиаполка в 62–64 самолета для оснащения 333 авиаполков требовалось «всего лишь» 21 тыс. самолетов, в наличии же по состоянию на 22 июня 1941 года было 20000 боевых самолетов (в том числе 11500 истребителей), а заводы продолжали упорно трудиться в три смены каждый день. Стоит отметить, что последние две цифры взяты из самого консервативного (в хорошем смысле этого слова) источника — статистического сборника «Гриф секретности снят», выпущенного в 1993 году научно-исторической службой Генштаба РФ.

Перейдем теперь к определению географических границ ТВД. Применительно к событиям первых недель советско-германской войны под театром военных действий следует понимать территорию пяти западных военных округов (Ленинградского ВО, Прибалтийского ОБО, Западного ОВО, Киевского ОВО и Одесского ВО), или, в более привычных и понятных терминах, территорию Мурманской области и Карелии, Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии, правобережной Украины, Молдавии и Крыма.

В небе над этим ТВД в первые недели войны фактически действовали:

— со стороны Германии: 1-й, 2-й, 4-й Воздушный флот люфтваффе и некоторые части 5-го Воздушного флота (в Заполярье); румынская и финская авиация;

— со стороны советской авиации: ВВС пяти военных округов (фронтов), авиация Северного, Балтийского и Черноморского флотов, соединения дальней авиации (1-й ДБАК в районе Новгорода, 3-й ДБАК в районе Смоленска, 2-й ДБАК в районе Курска, 4-й ДБАК в районе Запорожья).

Для того, чтобы сделать дальнейшее сравнение с группировкой авиации противника более корректным, весь ТВД будет разделен на три полосы: «Север» (Карелия и Прибалтика), «Центр» (Белоруссия)и «Юг» (Украина, Молдавия, Крым) — в соответствии с разделением сил вторжения на группы армий «Север», «Центр», «Юг».

Состав группировки советской авиации (части и соединения, экипажи, самолеты) представлен в Приложениях 1 и 2. На основании представленной там информации (не учитывая штурмовые авиаполки, вооруженные устаревшими бипланами И-15бис, и ТБАПы, вооруженные устаревшими тихоходными ТБ-3) построим нижеследующую таблицу:

Таблица 16

Итак, группировка советских ВВС насчитывала 134 авиаполка, 679 эскадрилий (без учета авиации флотов — 122 полка и 610 эскадрилий). И эта оценка отнюдь не завышена. Практически все, в том числе вполне «солидные» исследования, приводят большие цифры. Так, историки из Генштаба, авторы монографии «1941 год — уроки и выводы» сообщают, что «группировка советских ВВС у западной границы СССР включала 130 авиаполков» (и это без учета ВВС ВМФ!). А.Г. Хорьков, автор изданной «Воениздатом» еще в советском 1991 году монографии «Трагедия и подвиг войск приграничных округов» на стр. 225 насчитал в составе ВВС пяти западных округов 133 авиаполка. В монографии B.C. Шумихина, изданной аж в 1986 году, численность ВВС округов (без учета полков ДБА и ВВС ВМФ) определялась в 119 авиаполков.

Как бы то ни было, 134 полка составляли чуть более половины(!) от общего числа боеготовых авиаполков. Такая ситуация, с одной стороны, позволяла немцам «бить врага по частям» (правда, при этом надо иметь в виду, что любая из этих «частей» в три раза превосходила, как будет показано ниже, всю группировку люфтваффе). С другой стороны, при такой дислокации пресловутое «уничтожение советской авиации на приграничных аэродромах» даже гипотетически не могло быть возможным — объектом первого «обезоруживающего» удара утром 22 июня могли стать только части ВВС четырех западных округов (а это порядка 90 авиаполков). Не говоря уже о том, что 22 июня 1941 года многие из этих 90 полков базировались за сотни километров от границы, и на их аэродромы не упало ни одной бомбы…

Теперь перейдем к учету главной составляющей боевой авиации — определению численности летных экипажей. И в этом случае наблюдается разброс данных даже в рамках одного статистического сборника (см. Приложение 2). Советские ВВС стремительно разрастались, перевооружались новыми типами самолетов; соответственно, непрерывно шел процесс перемещения и переподготовки летных экипажей. Нижеследующая таблица 17 составлена из округленных (дабы не создавать иллюзию несуществующей точности) и арифметически усредненных чисел из Приложения 2. Для сохранения единообразия учета экипажи 18 ДБАД учтены в численности ВВС Киевского ОВО (фактически так оно и было — дивизия в первые же дни войны была передана в оперативное подчинение командования ВВС округа/фронта). Численность боеготовых экипажей ВВС ВМФ в известных автору источниках не указана. Условно принимая такое же соотношение между числом самолетов и летчиков (1,25 к 1), какое было во фронтовой авиации, мы приходим к следующей оценке численности экипажей советской авиации на западном ТВД:

Таблица 17

Итак, подведем первые итоги. Группировка советской авиации на ТВД начавшейся утром 22 июня 1941 года войны насчитывала 134 авиаполка, 679 эскадрилий в составе которых было порядка 6,5 тыс. летных экипажей, в том числе — порядка 3,5 тыс. летчиков-истребителей.

Много это или мало?

Все познается в сравнении. Первым по значимости является, конечно же, сравнение с численностью авиации противника. Затем мы оценим группировку советских ВВС и в сравнении с авиацией западных союзников, которые в мае и августе 1940 года вступили в ожесточенные воздушные сражения с люфтваффе.

Общий состав группировки люфтваффе на Восточном фронте представлен в Приложении 3. Вопрос с селекцией «формирующихся полков» в немецкой авиации мы решим предельно просто: все авиагруппы люфтваффе будем считать вполне боеготовыми. Даже такие, как II/JG-77, III/JG-27, I/StG-2, II/KG-53, III/KG-3, II/KG-4, I/ZG-26 и многие другие, которые прибыли на Восточный фронт, имея на вооружении менее половины штатного числа исправных самолетов. Некоторые сложности возникают с определением числа боеготовых экипажей — в большинстве известных автору источников приведены только сведения по числу наличных и исправных самолетов в каждой группе, но без указания численности экипажей. Некоторые сведения имеются лишь по истребительным эскадрам. Так, в эскадре JG-54 (1-й Воздушный флот) утром 22 июня 1941 года было 129 самолетов (включая неисправные) и 112 летчиков (число летчиков составляет 85 % от общего числа самолетов). Известны данные и по всем соединениям одномоторных истребителей люфтваффе, но за другие календарные даты 40-го и 41-го годов (соответственно, число летчиков составляло 75,6 %, 81,8 %, 87,4 %, 89,8 % от общего числа самолетов, включая неисправные машины). С достаточной для достоверной оценки точностью примем (с некоторым «запасом» в сторону увеличения числа боеготовых экипажей люфтваффе), что количество экипажей равно 90 % от общего числа самолетов (заметьте, что для оценки численности экипажей советской морской авиации мы приняли меньшую цифру — 80 %).

Результаты представлены в Таблице 18. Для удобства сопоставления с советскими ВВС указано только число эскадрилий (штаффелей). Пикировщики «Ju-87» и соответствующие группы и штаффели включены в общее число бомбардировщиков. К той же категории отнесены и SKG — группы «скоростных бомбардировщиков», вооруженные многоцелевыми «Me-110». Две другие группы «Ме-110» включены в состав истребительной авиации. Подразделение из шести «Me-110» 5-го Воздушного флота учтено как одна истребительная эскадрилья.

Таблица 18

Таким образом, вся группировка люфтваффе на Восточном фронте насчитывала 187 эскадрилий (штаффелей) и порядка 2,0 тыс. боеготовых экипажей.

По числу эскадрилий — в 3,6 раза меньше, чем в противостоящей группировке советских ВВС; по числу экипажей — в 3,2 раза меньше. По числу летчиков-истребителей у советской авиации четырехкратное превосходство (3480 против 845).

Все это — средние цифры. Как и всякая «средняя температура по больнице», они маскируют многие важные аспекты дела. По причинам, обсуждение которых далеко выходит за рамки данной книги, советское командование сосредоточило наиболее мощную группировку войск на Украине, в полосе будущего Юго-Западного фронта, противник же нанес главный удар в Белоруссии. В результате, в полосе наступления группы армий вермахта «Центр» сложилось исключительно неблагоприятное для советских ВВС соотношение сил: самая мощная группировка люфтваффе против самой слабой группировки советской авиации. Но даже и на этом направлении численное превосходство к началу боевых действий было на стороне советской авиации (по истребителям 1,42 к 1, по экипажам бомбардировщиков 1,14 к 1).

На северном и южном флангах войны у советской авиации было, без преувеличения, подавляющее численное превосходство. В полосе наступления группы армий вермахта «Север» соотношение численности истребителей составляет 8 к 1, экипажей бомбардировщиков — 3,7 к 1. В небе над Украиной сотне истребителей одной-единственной эскадры JG-3 противостояли ВВС КОВО, в составе которых было порядка 900 летчиков-истребителей; советские ВВС превосходили противника в 9 раз по истребителям, в 4,6 раза по экипажам бомбардировщиков. Еще раз напомним, что эти цифры получены на основе явно заниженной (не учтены т. н. «формирующиеся полки», не учтены все без исключения штурмовые и тяжелые бомбардировочные авиаполки) оценки численности советской авиации. Еще раз напомним, что расчет произведен по числу экипажей (!), а не самолетов (самолетов в ВВС округов было значительно больше, чем экипажей).

Теперь посмотрим на ситуацию с другой, англо-французской стороны. Как было уже выше отмечено, французские истребители в мае 1940 года и истребители Королевских ВВС в августе 1940 года встретились с гораздо более мощной группировкой люфтваффе, нежели та, что была создана в июне 1941 года на Восточном фронте (см. Табл. 19). В то же время, сравнение численности истребительной авиации Советского Союза с истребительной авиацией западных союзников заставляет вспомнить про Гулливера в стране лилипутов (см. Табл. 20).

Таблица 19

Таблица 20

Приведенная выше общепринятая методика оценки соотношения сил сторон по «мгновенной фотографии» 22 июня 1941 года значительно занижает реальную мощь той «стены», о которую должна была разбиться немецкая авиация. Дело в том, что на Восточном фронте люфтваффе провоевало все лето в почти неизменном составе, и это не случайно. С мая 40-го по июнь 41-го общая военно-политическая обстановка радикально изменилась. Теперь люфтваффе вело боевые действия на пространствах от Северной Африки до севера Норвегии, от Бреста на Буге до Бреста на атлантическом побережье Франции. По странному совпадению, именно 21 июня 1941 года, англичане провели два массированных налета по схеме «Цирк», когда в одном вылете участвовало более 300 истребителей и бомбардировщиков. Для противодействия все усиливающимся ударам Королевских ВВС немцы сосредоточили на побережье Бельгии и Франции 6 истребительных авиагрупп. Еще 10 авиагрупп разного назначения вели бои на Средиземноморском ТВД, 5 групп — в Норвегии, да и система ПВО самой Германии начинала уже требовать концентрации значительных сил. В результате, к 22 июня 1941 года порядка 40 % наличных самолетов и авиационных групп люфтваффе находились не на Восточном фронте.

В то же время группировка советских ВВС непрерывно возрастала — как за счет переброски крупных соединений авиации внутренних и дальневосточных округов на запад, так и в результате продвижения немцев на восток. Вопрос этот — по понятной причине — почти не разработан в отечественной историографии. Лишь иногда встречаются краткие упоминания о том, что «в июне 1941 г. из ВВС Московского военного округа на Западный и Юго-Западный фронты были перебазированы две смешанные авиационные дивизии, а из Забайкалья и с Дальнего Востока — одна истребительная и одна смешанная авиационные дивизии». (27) Четыре авиадивизии — это как минимум 12 полков и порядка 700 экипажей. По карликовым меркам люфтваффе — целый «Воздушный флот», прибывший на фронт всего за одну неделю после начала военных действий. Изданная в 1976 году монография И.В. Тимоховича сообщает, что за пять недель (до конца июля) из внутренних и дальневосточных округов на западный ТВД прибыло 15 авиадивизий. (30)

Ровно через месяц после начала войны началось воздушное сражение в небе над Москвой. Как сказано в посвященной этой битве монографии, «Командование гитлеровских военно-воздушных сил сосредоточило специально созданную авиационную группировку в составе 3, 28, 53, 54 и 55-й бомбардировочной эскадр и 100-й бомбардировочной группы… Чтобы совершать наибольшее количество вылетов на Москву, фашистские эскадры перебазировались на захваченные аэродромы Минска, Бобруйска, Орши, Витебска и др. Авиационная группировка имела более 300 бомбардировщиков». (41)

Из пяти вышеперечисленных эскадр четыре уже находились на Восточном фронте с самых первых дней войны. Сосредоточение их на центральном участке фронта означало оголение других секторов по методу «тришкиного кафтана». Действительно новыми, переброшенными на Восточный фронт из Западной Европы, были 28-я эскадра и 100-я группа. Но и с учетом дополнительной численности этих частей «авиационная группировка имела всего 300 бомбардировщиков», т. е меньше, чем было в составе 3, 53, 54, 55-й эскадр перед началом боевых действий (354 самолета).

В то же время, в составе 6-го авиакорпуса ПВО на тот момент было 11 новых, не измотанных предшествующими боями истребительных авиаполков, на вооружении которых числилось 585 истребителей, в том числе 265 самолетов «МиГ-3» и «Як-1». Цифры эти взяты из монографии А.Г. Федорова, изданной первый раз в 1972 году. Никакие «демократы» к сему руку приложить не успели…

Несколько слов следует сказать и об авиации союзников Германии. Разумеется, финские, венгерские и румынские ВВС не могли сколь-нибудь существенно повлиять на соотношение сил сторон и ход боевых действий, тем более что им предстояло действовать на тех участках общего фронта, где численное превосходство советской авиации было огромным. Тем не менее совсем сбрасывать со счетов их не следует. В составе авиации этих стран (кроме нескольких сотен допотопных учебных и разведывательных машин, которые советские «историки» всегда с большим удовольствием плюсовали к численности люфтваффе) были и вполне боеспособные части. Прежде всего, это относится к ВВС Финляндии, летчики которой накопили за три месяца ожесточенных воздушных боев «зимней войны» значительный боевой опыт. В боевых действиях в небе Карелии участвовали финские истребители общей численностью порядка 150 самолетов. На их вооружении были голландские «Фоккеры», французские «Мораны», американские «Хоуки» и «Брюстеры», итальянские «Фиаты». Одним словом — вполне достойные машины конца 30-х годов.

Самыми крупными были ВВС Румынии. В течение года, с лета 1940 года, Германия прилагала значительные усилия к перевооружению авиации своего нового союзника и обучению румынских летчиков. В результате, к 22 июня румынские ВВС располагали 8 эскадрильями истребителей и 11 эскадрильями бомбардировщиков. Всего порядка 200 машин, включая такие вполне современные (для начала Второй мировой) самолеты, как немецкий бомбардировщик «Не-111», итальянский трехмоторный «S.M.-79», немецкий истребитель «Не-112» (неудачливый конкурент «мессера» на конкурсе 1936 года) и даже дюжину английских «Харрикейнов» (которые Румыния успела купить еще до того, как переметнулась на сторону Германии). В целом можно предположить, что авиация союзников процентов на 10–15 увеличила боевой потенциал люфтваффе.

Приведенные выше цифры дают наглядный и убедительный ответ на любимый вопрос советских историков: «Почему Сталин не поверил разведке?» Этот удивительный вопрос базируется на двух, явно не сформулированных, тезисах: предполагается, что «разведка» доложила Сталину что-то ужасно страшное, но Сталин не сделал чего-то нужного «для обороны страны». А на деле все было гораздо проще. На столе Сталина лежали донесения, из которых следовало, что группировка люфтваффе у западных границ Советского Союза не достигла еще и 2/3 от той, что была собрана 10 мая 1940 года на 300-км участке фронта вторжения в Бельгию и Францию. И какие же выводы надо было сделать из этой информации? Мог ли осторожный и расчетливый Сталин поверить в то, что немцы рискнут наступать в глубь бескрайней страны, не имея прочного превосходства в воздухе? По всем канонам военной науки для наступления нужно численное превосходство. Желательно двух-трехкратное. Как сможет люфтваффе завоевать господство в воздухе, уступая советской авиации в четыре раза по числу истребителей?

Впрочем, в отличие от иных современных авторов, не будем изображать из себя «тайного советника вождя». Что думал Сталин — загадка. Но вот как восприняли первые часы немецкого воздушного наступления командиры Красной Армии, известно точно. «Противник еще не вводил в действие значительных сил ВВС, ограничиваясь действием отдельных групп и одиночных самолетов…» (61) Это строки из доклада штаба Северо-Западного фронта № 3, подписанного в 12 часов дня 22 июня 1941 года. Оценка вполне объяснимая, если учесть, что реальное число исправных боевых машин (341 самолет) в составе 1-го Воздушного флота люфтваффе оказалось почти в десять раз меньшим того, которое ожидало увидеть на этом направлении высшее руководство РККА. По крайней мере, входе знаменитой оперативно-стратегической «игры», проведенной Генштабом РККА в январе 1941 года, на прибалтийском направлении «западных» с воздуха поддерживало 3 тысячи самолетов. (121)

Что планировал сам Сталин, собравший зачем-то у западных границ своей империи огромную авиационную группировку, мы доподлинно не знаем. Документы, которые могут окончательно подтвердить или опровергнуть имеющиеся гипотезы, пока еще засекречены. Если только не уничтожены, самое позднее — в октябре 1941 года, накануне бегства из Москвы… Известен в деталях лишь небольшой и, строго говоря, малозначимый фрагмент Большого Плана — план прикрытия мобилизации, сосредоточения и оперативного развертывания войск западных военных округов. Еще раз уточним и подчеркнем толстой красной чертой: план прикрытия — это всего лишь часть оперативного плана. Это план действий — оборонительных по своей сути — на те считанные дни, которые нужны были войскам Округа для того, чтобы превратиться в полноценные, укомплектованные «для похода и боя», войска фронта. Но даже на этом, подготовительном по сути дела, этапе действий планировалась чрезвычайно «активная оборона».

В частности, по плану прикрытия Западного ОБО (будущий Западный фронт в Белоруссии) ВВС фронта должны были решить следующие задачи:

«а) последовательными ударами боевой авиации по установленным базам и аэродромам противника, а также боевыми действиями в воздухе, уничтожить авиацию противника и с первых же дней войны завоевать господство в воздухе б) истребительной авиацией в тесном взаимодействии со всей системой ПВО округа прочно прикрыть отмобилизование и сосредоточение войск… и не допустить пролета авиации противника через территорию округа…

г) мощными, систематическими ударами по крупным железнодорожным мостам и узлам: Кёнигсберг, Мариенбург (Мальборк), Алленштайн (Ольштын), Торн, Лодзь, Варшава, а также по группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение войск противника…

Исходя из поставленных задач и наличия бомбардировочной авиации, части ВВС округа могут решать следующие задачи:

а) нанести одновременный удар по установленным аэродромам и базам противника, расположенным в первой зоне, до рубежа Инстербург (Черняховск), Алленштайн, Млава, Варшава, Демблин, прикрыв действия бомбардировочной авиации истребительной авиацией.

Для выполнения этой задачи потребуется 138 звеньев, мы имеем 142 звена, т. е. используя всю наличную бомбардировочную авиацию, можем решить эту задачу одновременно;

б) вторым вылетом бомбардировочной авиации нанести удар по аэродромам и базам противника, расположенным во второй зоне до рубежа Кёнигсберг, Мариенбург, Торунь, Лодзь (200–250 км от границы. — М.С.). Для этой цели могут быть использованы самолеты типа «СБ», «Пе», АР-2, которых мы имеем 122 звена, для решения этой задачи требуется 132 звена, недостает 10 звеньев….

в) …для удара по жел/дорожным мостам могут быть использованы только самолеты типа «Пе-2» и АР-2, которые могут производить бомбометание с пикирования…Ввиду того, что у нас мало пикирующих бомбардировщиков, необходимо взять для разрушения только главнейшие мосты (через Вислу. — М.С.), как то: в Торуне, Варшаве и Демблине…»

Самое примечательное в этом тексте даже не то, что начать боевые действия планировалось раньше, чем противник произведет первый выстрел, более того — раньше, чем противник закончит сосредоточение своих сил (а как иначе можно «нарушить и задержать сосредоточение войск противника»?), а дважды повторенная фраза про «установленные аэродромы и базы противника». Да еще и с конкретным расчетом наряда сил, необходимым для их разрушения. На этом фоне как-то странно смотрятся рассказы про то, что наша авиация, подчиняясь мифическому «запрету Сталина», лишь робко и несмело взирала на разведывательные полеты немецких самолетов, а сама при этом на сопредельную территорию — ни ногой (лучше сказать — ни крылом). Самокритичная оценка малого числа пикировщиков, вынуждающая ограничиться «разрушением только главнейших мостов», сегодня вполне понятна — главный удар планировался не из Белоруссии, а с территории Львовского выступа на Украине в направлении Краков — Катовице; там и концентрировались основные силы советской бомбардировочной авиации.

Мог ли командующий войсками Западного ОБО генерал армии Павлов в самом кошмарном сне представить себе, что всего лишь через неделю после начала войны остатки авиации Западного фронта будут безрезультатно пытаться разрушить мосты и переправы — но не на Висле у Варшавы, а под Рогачевом на Днепре…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.