ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПЕСТРОТА

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПЕСТРОТА

В 1921 году еще сохранялись элементы общероссийского «белого» центра: Совет послов в Париже, Русский совет под председательством Врангеля в Константинополе. Но политический спектр эмиграции был так широк, от меньшевиков до черносотенцев, что далеко не все признавали эти «центры эмиграции». В 1921-м прошли съезды левых членов Учредительного собрания (связка Керенский — Милюков) и центристов Национального объединения в Париже. Монархистов они не признавали.

Меньшевиков и вообще социалистов было немного, но у них были влиятельные связи с социал-демократами на Западе и с партийными кругами в СССР.

Черносотенцы постепенно сошлись с близкими им деятелями в Германии, искавшими «специалистов по еврейскому вопросу».

Левые круги эмиграции полагали, что конец советской власти придет в результате ее «эволюции». Правые продолжали надеяться на «весенний поход», то есть на иностранную интервенцию.

Осенью 1921 года в Праге вышел сборник «Смена вех», объявивший, что патриотизм требует не борьбы с советской властью, а ее поддержки. Лидер сменовеховцев Н.В. Устрялов в Харбине призвал эмигрантов смириться с фактами и возвращаться, чтобы восстанавливать страну. Ставя на первое место величие государства, он полагал, что большевики этой цели служат, и верил в постепенное их перерождение.

Сталин использовал идеи устряловского национал-большевизма, но когда Устрялов вернулся в СССР, в 1937-м не преминул расстрелять их автора.

В 1920-е гг. возникли и евразийцы. Они были течением историко-философским, видевшим в России особый, отдельный от Европы мир, но психологически таили обиду на Запад за то, что тот не оказал достаточной помощи Белому движению. Расколовшись из-за разного отношения к советской власти, евразийское движение в конце 1920-х гг. распалось, но его издательская деятельность продолжалась еще несколько лет.

Сменовеховцам вопреки, подавляющее большинство эмиграции сохранило непримиримость. Но, как правило, эмиграция была пассивна, в духе призыва И.А. Бунина: «Подождем, православные, когда Бог переменит орду». Так и ждали, пока орда сама по себе возьмет и неизвестно с чего переменится.