Гуйчжоу – присутствие «трех отсутствий»

Гуйчжоу – присутствие «трех отсутствий»

Древняя беседка украшает центр Гуйяна, столицы Гуйчжоу

В Китае провинции часто похваляются какими-то отличиями. У провинции Гуйчжоу есть «три отсутствия».

Отсутствие солнца – за пять дней я действительно ни разу не видел солнца за тучами, туманами и дождевыми облаками, хотя и не рукотворного свойства, как в Пекине или Шанхае.

Отсутствие равнины – это, пожалуй, преувеличение, но в пейзаже и вправду доминируют горы, которые местные жители делят в зависимости от формы на девичью грудь и пельмешки.

Отсутствие денег – Гуйчжоу из века в век остается обделенной юго-западной окраиной, а сейчас по размерам ВВП на душу населения является самой бедной провинцией Китая.

В начале путешествия в горный городок Маотай мне хотелось добавить еще и четвертое «отсутствие» – хороших дорог. После ставших уже нормой великолепных национальных скоростных дорог и даже провинциальных шоссе выезд на совершенно разбитую бывшую бетонку стал шоком. Бывалый водитель нашего «Бьюика» объезжал глубокие ямы и уворачивался от объезжавших их встречных машин, словно герой приключенческого фильма. При этом он говорил какие-то слова на местной разновидности общекитайского языка путунхуа, которые молоденький местный гид с восторгом и хохотом повторял, а мои попутчики из Пекина не понимали, хотя изначальный смысл был ясен всем. Обогнав очередной бетоновоз, водитель решил перейти на нормальный путунхуа и объяснил, что старую дорогу разбили строители нового скоростного шоссе, которое откроется к концу года. Время от времени мы видели то один, то другой участок уже почти готовой дороги, которая вела в Маотай и дальше в провинцию Сычуань.

С трудом выйдя через пару часов из машины у внушительной арки с названием города Маотай, я сразу ощутил запах одноименной водки, знакомый по приемам в посольстве КНР в Москве и дорогим пекинским ресторанам. Казалось, зачерпни пропитанный ароматом воздух в ладони и пей… Незабываемый запах потом сопровождал нас во время экскурсии вне зависимости от расстояния до цехов градообразующего предприятия. Через звуконепроницаемую стеклянную стенку можно было наблюдать разные этапы производства: мускулистые мужики лопатами и метлами загружали темно-коричневое сырье из гаоляна (китайского проса) в бродильные чаны, женщины в белых халатах проверяли ровность наклейки этикеток на бутылках из белого фарфора, другие переносили их с конвейера в ящики. В общем-то, ничего особенного, тем паче секретного. Однако мне с придыханием объявили, что я стал первым иностранцем, которого допустили даже в этот цех, явно рассчитанный на туристов. Заботой о сохранности секретов водочного производства я объясняю отсутствие буклетов или иной печатной продукции о знаменитой водке крепостью 53 градуса. Сообщили только, что производство «Маотая» в 2011 году превысило 30 тыс. тонн, а средняя цена одной фарфоровой бутылочки достигла 2100 юаней (около 10 500 рублей). Не состоялась также и традиционная для подобных предприятий дегустация. Вместо этого меня пригласили в музей «Маотая». Жалеть не пришлось.

Экспозиция выходит далеко за рамки тысячелетней непрерывной истории водки «Маотай». По существу, речь идет о месте «дурманного зелья» в китайской цивилизации: истории, литературе, каллиграфии, военном деле, дипломатии… Оказывается, еще при династии Западная Хань (206 г. до н. э. – 9 г. н. э.) великий император У-ди, правивший в 141–87 годах до н. э., прослышал от своего посла о восхитительных свойствах вина, которое выгоняли жители государства Елан, существовавшего на землях нынешней Гуйчжоу, и послал туда гонцов. Китайцы тогда пили слабое вино шуйцзю («водичка»), в то время как горцы из племен мяо и яо возгоняли свое «белое вино» примерно до 40 градусов. Крепкий напиток пришелся по вкусу не только воинам, но и философам, литераторам, помогая быстрее достичь «просветления». Без наполненной вином фляжки из тыквы-горлянки нельзя представить себе изображение Лао-цзы, основателя великого учения даосизм. Без чарок и фарфоровых чайников для подогревания рисового вина (хуанцзю, «желтое вино» крепостью около 20 градусов широко распространено к югу от реки Янцзы, зимой его подогревают) не бывает картин «семи бессмертных в бамбуковой роще». Гиганты китайской классической поэзии Су Дунпо, Бо Цзюйи, Ли Бо прославились не только своими стихами, но и пристрастием к «дурманному зелью». Ли Бо даже покинул бренный мир, прыгнув из лодки в реку, чтобы поймать отражение луны… При династии Тан (618–907) в Китай по Великому шелковому пути пришли с Запада виноградные вина, и в музее демонстрируют многолитровый сосуд, из которого одновременно могли пить сразу восемь человек.

В Гуйчжоу мало солнца и равнин

Здесь варят «государственную водку»

Не обошлись без «белого вина» также войны и революции прошлого века. В 1935 году отряды китайской Красной армии под ударами войск Гоминьдана отступили в гуйчжоускую «глубинку» и оказались в Маотае. Местные жители лечили раны бойцов водочными компрессами и поднимали дух красного воинства отборным «Маотаем». Сразу после победы коммунистов и провозглашения КНР в октябре 1949 года встал вопрос о торжественном банкете. В послевоенном Пекине не нашлось запасов разных напитков, и на банкетные столы выставили только имевшийся в избытке «Маотай». Вскоре, в 1951 году, «Маотай» был официально провозглашен «государственной водкой». Говорят, что решение лоббировал премьер Чжоу Эньлай, большой ценитель этого напитка. С тех пор именно «Маотай» подают на официальных приемах в Пекине и китайских посольствах по всему миру. О дипломатическом значении своего напитка рассказывается и в музее «Маотая». Статуи Мао Цзэдуна и Чан Кайши с чарками в руках напоминают об их переговорах в 1945 году. Фотографии чокающихся Чжоу Эньлая и Ричарда Никсона отразили судьбоносный момент нормализации китайско-американских отношений в 1972 году. «Пейте больше “Маотая” и поменьше “Столичной”», – якобы посоветовал тогда премьер Чжоу.

«Маотай» способен сблизить даже заклятых врагов – Мао Цзэдуна и Чан Кайши

Великий мудрец Лао-цзы был великим поклонником вина