Глава 18 Эликсир жизни

Глава 18

Эликсир жизни

7 февраля 1565 г. Елизавете написал алхимик из Нидерландов Корнелиус де Ланной. Он предлагал ей невообразимый подарок. Он утверждал, что ему удалось превратить обычные металлы, такие как свинец, в золото и извлечь эликсир жизни, легендарное зелье, которое лечит все болезни и дарует вечную жизнь.[485] В чем-то подобном нуждалась Елизавета, чтобы защитить свое королевство. Философский камень, с помощью которого, как считалось, можно не только изготовить золото, но и исцелять болезни и достичь бессмертия, на протяжении многих веков оставался для алхимиков недостижимой мечтой. Состав, который де Ланной называл «пантаура» и обещал изготовить, сочетал в себе ценности «души мира», которая немедленно исцеляет болезни, поддерживает «живость конечностей, ясность памяти» и служит «самым лучшим и вернейшим средством против всякого рода ядов».[486] С помощью этого состава можно было достичь той красоты, какую придворные дамы Елизаветы каждый день создавали искусственным путем, сохранить ее здоровье и воплотить в жизнь девиз Елизаветы Semper Eadem – «Все та же».[487]

Королева отнеслась к предложению де Ланноя с живым интересом и воодушевлением. Во всей Европе знали о ее изучении «всех частей философии» и «любви к наукам», в том числе к алхимии.[488] Алхимики посвящали ей книги; их трактаты она не раз она получала в качестве подарка на Новый год.[489] По предложению Елизаветы в Хэмптон-Корт устроили перегонный завод, а некий Миллисент Франкуэлл, которому платили 40 фунтов в год, изготавливал в ее внутренних покоях некое «лекарство королевы» и «лосьон королевы Елизаветы». Принято полагать, что он смешивал слабительное средство, которое королева принимала дважды в год.[490] В подтверждение того, что она покровительствовала алхимии, позже в одном из окон дворца Уайтхолл появился герб, на котором королева называется «истинным эликсиром», образцом совершенства и бессмертия.[491] Хотя алхимия считалась преступлением, за которое карали смертью и конфискацией имущества, сама королева и ее придворные очень ценили такой вид деятельности; желавшие заняться алхимией должны были получить от королевы особое разрешение на такой род занятий.[492] Де Ланной обещал ежегодно добывать золота на 33 тысячи фунтов и драгоценные камни.[493] Елизавета и Сесил, помнившие о том, что казна пуста и стране грозит война, очень хотели верить в обещания де Ланноя. Ему пожаловали щедрую пенсию в размере 120 фунтов в год, выделили средства на содержание его семьи и слуг. Для него в лондонском Сомерсет-Хаус соорудили алхимическую лабораторию, заведовал которой поверенный Сесила Армаджил Ваад.[494] В том же году Томас Чарнок, алхимик из Сомерсета, написал «Книгу, посвященную ее королевскому величеству», в которой также вкратце описал процесс превращения металлов в золото и открытие философского камня.[495] Он обещал создать чудодейственное средство, «эликсир», который «продлит жизнь ее величества… исцелит больше болезней, чем любое другое медицинское лекарство, порадует душу, утешит юность, омолодит кровь и не даст ей застаиваться, выведет слизь, не даст желчи перейти в раздражительность и гневливость».[496] Несмотря на то что у Чарнока были жена и дети, он просил королеву посадить его в [Белый] Тауэр, где он будет заниматься своей работой в уединении. В подтверждение своего замысла он даже предлагал обезглавить его на Тауэрском холме.[497] Чарнок очень огорчился, узнав, что он опоздал: в Сомерсет-Хаус уже воцарился де Ланной и приступил к работе, чтобы, как обещал, даровать королеве вечную молодость и несметные богатства.[498]

Де Ланной пообещал, что результаты появятся быстро. Через несколько месяцев, когда оказалось, что ему нечего предъявить, он пожаловался на низкое качество английского лабораторного оборудования и ингредиентов, которые, по его словам, «не обладали достаточной силой, дабы поддерживать высокую температуру огня» и таким образом замедляли процесс. Он сообщил королеве, что уже послал в Антверпен и Кассель за необходимыми веществами, которые гарантируют успех предприятия. Елизавета и Сесил благосклонно приняли его объяснения. Им не приходило в голову, что за отговорками де Ланноя кроется мошенничество.[499] Они по-прежнему верили обещаниям де Ланноя и с нетерпением ждали плодов его труда. Де Ланноя поместили под пристальное наблюдение, но вовсе не из-за того, что англичане усомнились в его правдивости. Просто в соседнем с ним доме обосновалась молодая шведская принцесса.

* * *

Принцесса Сесилия, младшая сестра короля Швеции Эрика IV, прибыла в Англию в сентябре 1565 г. Она приехала с визитом к королеве, о которой столько слышала, и собиралась убедить Елизавету принять предложение своего брата.[500] Принцесса оказалась привлекательной образованной женщиной авантюрного склада, со склонностью к экстравагантным выходкам.

За несколько лет до приезда в Англию Сесилия была замешана в нескольких скандалах в шведских высших кругах. В 1559 г., во время торжеств, посвященных свадьбе ее старшей сестры принцессы Катарины и Эдуарда II, князя Восточной Фризии, заметили какого-то мужчину, который несколько ночей подряд залезал к принцессе в окно. В результате в комнате Сесилии нашли полуобнаженного брата жениха. Его посадили в тюрьму и, по некоторым источникам, кастрировали. В 1564 г. принцесса вышла за Кристофера II, маркграфа Баден-Родемахенского. Сразу после свадьбы новобрачные отправились в Англию. Они приехали в сентябре 1565 г., после путешествия со многими остановками, занявшего больше года. Их тепло приветствовали лорд и леди Кобэм, которые сопроводили гостей в Лондон. Принцессу Сесилию, которая вот-вот должна была родить, встретили очень радушно. Как писал испанский посол де Сильва, «в 11 день [сентября] в 2 часа пополудни в Лондон прибыла сестра короля Швеции. Она находится в положении; на ней было черное бархатное платье и мантия из черненого серебра, а на голове золотая корона… с ней приехали шесть фрейлин, одетых в платья из малиновой тафты и такие же плащи».[501]

Гостей поселили в поместье Бедфорд-Хаус, туда привезли кровати и шторы, принадлежавшие королеве. Через четыре дня после приезда в Лондон Сесилия родила первенца, которого назвали Эдуардом. Младенца крестили в Вестминстерском аббатстве; крестными родителями стали королева Елизавета, архиепископ Кентерберийский и герцог Норфолк. Позже Сесилия и ее свита часто приходили в Уайтхолл, их приглашали на придворные банкеты и развлечения.

Сесилия собиралась пробыть в Англии больше года, но через несколько месяцев привычка к роскошной жизни дала себя знать, и принцесса наделала много долгов. Когда она объявила о своем намерении вернуться в Швецию, Елизавета потребовала, чтобы принцесса вначале полностью расплатилась с кредиторами и продала все, что можно, чтобы достать денег. Тем временем ее мужа, который пытался бежать из страны, арестовали в Рочестере.

Именно тогда принцесса, жившая рядом с Сомерсет-Хаус, обратилась к Корнелиусу де Ланною. В прошлом он служил королю Швеции; Сесилию привлекли его хвастливые обещания. Принцессе необходимо было расплатиться с долгами, и она призвала алхимика на помощь. В середине января 1566 г. де Ланной согласился ссудить ей 10 тысяч фунтов, а в середине марта – еще 13 тысяч. Когда Сесил узнал о дружбе Сесилии и алхимика, он испугался, что из-за принцессы де Ланной забросит производство эликсира для королевы. Государственный секретарь приказал перехватывать письма де Ланноя и Сесилии.[502] Когда Елизавете сообщили, что де Ланной дал Сесилии крупные суммы в долг, она тут же запретила алхимику общаться с принцессой. Де Ланной, боявшийся королевской опалы, написал Елизавете покаянное письмо. Он поклялся «на святом Евангелии», что «успешно выполнит» свое обещание произвести эликсир и «не станет поддерживать отношений» с Сесилией. Но к концу марта Ваад заподозрил, что де Ланной и Сесилия сговариваются бежать в Нидерланды.[503] После того как планы заговорщиков раскрыли, де Ланноя посадили в Тауэр. Туда же перевели и его лабораторию. Однако Елизавета по-прежнему не сомневалась в том, что алхимик выполнит свои обещания.[504] Более того, по сообщениям Ваада, де Ланной уже создал алхимический эликсир и собирался увезти его с собой. Однако, если де Ланноя схватят, «у ее величества окажутся и Искусство [способ], и сама вещь».[505]

Наконец в апреле 1566 г. принцесса Сесилия уехала в Швецию, заявив, что она «рада убраться из этой страны».[506] Де Ланноя выпустили из тюрьмы, однако приставили к нему соглядатаев; Елизавета и ее советники с нетерпением ждали обещанного эликсира. В июле алхимик написал королеве: «Понимаю, сколь прискорбна для вас такая отсрочка. В вашей державе мне нечего предложить вам, кроме моей жизни, которая станет тяжкой потерей для моей невинной жены. Что же касается превращения простых металлов и камней в драгоценные, либо моей работе мешают, либо присутствует какой-то злой человек, либо я ошибся в сопряжении. Пожалуйста, позвольте мне попросить о помощи друзей – я не сомневаюсь в том, что способен выполнить свои обещания».[507]

Попытки де Ланноя доказать свою невиновность не удались, и в июле 1566 г. его посадили в Тауэр, обвинив в «великом оскорблении ее величества».[508] Допросить алхимика поручили Вааду; он сообщил, что де Ланной признал свои ошибки, но ошибся он якобы только из-за того, что королева, Сесил и Дадли торопили его.[509] В отчаянных посланиях де Ланной заверял их: если ему позволят прибегнуть к помощи друзей, он сумеет выполнить свои обещания и в течение месяца изготовит «магическое средство», способное произвести золота в 30 миллионов раз больше его собственного веса.[510]

Протомив несчастного алхимика несколько недель в заточении, Сесил написал Вааду и сэру Фрэнсису Джобсону, коменданту Тауэра. Он приказывал немедленно возобновить алхимические опыты де Ланноя в Тауэре и перенести туда его печи.[511] Но оказалось, что де Ланной продолжал водить за нос Сесила и королеву. К началу 1567 г. терпение Сесила лопнуло. Де Ланной снова уверял всех в своей невиновности и обещал Государственному секретарю, что «превратит свинец в золото, если дать ему еще всего лишь два дня».[512] Однако было уже поздно. В феврале Сесил записал в своем дневнике, что Корнелиуса де Ланноя подвергли тюремному заключению за «оскорбление ее к[оролевского] величества в Сомерсет-Хаус, поскольку он обещал произвести эликсир» и «превратить любой металл в золото».[513]

Хотя Сесил продолжал оказывать покровительство другим алхимикам, Елизавете расхотелось обольщаться. Как объяснил Сесил, она «ни в коем случае не станет выслушивать подобные предложения, так как считает их обременительными и бесплодными».[514]