Двойная парадигма мировой политики
Двойная парадигма мировой политики
В мировой экономике действует правило центра и периферии. Капиталы перетекают от периферии к центру (из стран третьего мира в страны первого), и любая власть выполняет функции диспетчера этого движения.
В этих условиях западные либералы, отстаивая status quo, объективно укрепляют экономику своих стран как принимающих субъектов.
Россия принадлежит к мировой периферии. Либеральные принципы в России также работают на сохранение этой модели, но для России она означает не присвоение, а отдачу – вывоз сырья и капиталов, утрату внутреннего рынка, захваченного импортом. Всё это подрывает материальное состояние страны.
Следовательно, западный либерал – например, американский – по своей функции консерватор: он стабилизирует систему. А либерал российский, занимая место на другом полюсе системы «ввоз – вывоз» и исповедуя те же взгляды, напротив, социально деструктивен. Он делает то же, что и коммунист – экспроприирует (вот случай, когда применима шутливая народная формула «Чубайс – это Троцкий сегодня»).
И наоборот: левая идея в контексте Запада революционно-деструктивна. А в России, как и в любой стране третьего мира, левая (солидаристская, умеренно социалистическая) идея – консервативна, поскольку революционером является сама власть.
По той же причине русским аналогом европейского консерватора окажется не западник, а вменяемый почвенник. А аналогом западного конструктивного либерала – социалист.
Этот политический перевёртыш называют зеркальным эффектом глобальной системы, или законом «двойной» парадигмы. Так функционирует система «центр – периферия».
Учитывая эту особенность современного мира, необходимо проверить целый ряд положений, которые до эпохи денежного феодализма, или «глобального капитализма», как говорят в левых кругах, считались незыблемыми.
В рамках нашей темы необходимо поставить вопрос о том, какая позиция на российском политическом поле является объективно консервативной, а какие политики, пусть даже присягнувшие консервативным символам прошлого, претендовать на звание консерваторов не могут.
К сожалению, эта тема пока не обсуждается в российском публичном пространстве. Вопрос о реальном, объективном отношении тех или иных российских политиков к консерватизму – не in vitro, а в рамках мирового контекста – пока не стоит. Более того, поднимать вопрос о соотношении консерватизма и левой идеи явно не желают ни системные левые, ни системные «консерваторы», повязанные политическим консенсусом.
Сегодня это одна из главных фигур умолчания в российской политике. Правда, прикрываемая ею политическая конструкция становится всё менее устойчивой. Разрушение российского политического мифа в этой его части – дело очень недалёкого будущего. Но сегодня обыватель всё ещё уверен: консерватор – это тот, кто носит на груди табличку «Консерватор», набранную шрифтом Book Antiqua для пущей наглядности.
Существующее положение дел вполне устраивает тех, кто любит спорить с публицистами-западниками, гневно комментировать заявления американского Госдепа и разыгрывать политический спектакль под названием «Противостояние внешнему влиянию». Причём отдельно взятые заявления таких политиков вполне могут быть здравыми – скажем, отрицание ювенальной юстиции. Но это ещё не повод отказываться от системного анализа и принимать исключение за правило. Тут как раз тот случай, когда исключение подтверждает правило.
Так же наивно выглядит релятивистское жонглирование политическими понятиями. Вот реплика, взятая из типичной на сегодняшний день политической дискуссии: «Это вы считаете, что я либерал. А для господина Красовского я, можно сказать, консерватор. Точек зрения много».
Это демагогия. Оценочных суждений много, но критериев политической принадлежности мало. Главный из них связан с ответом на вопрос: как соотносятся экономика и идеология?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.