Глава 6. Между жизнью и смертью

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6. Между жизнью и смертью

Советский народ и все прогрессивное человечество были потрясены сообщением, прозвучавшим по радио 3 марта 1953 года, о случившейся «внезапной болезни Председателя Совета Министров Союза СССР и Секретаря Центрального Комитета КПСС товарища Иосифа Виссарионовича Сталина». На следующий день газета «Правда» и другие центральные газеты опубликовали официальное сообщение о болезни И.В. Сталина, полный текст которого приводится ниже:

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ о болезни Председателя Совета Министров Союза СССР и Секретаря Центрального Комитета КПСС товарища Иосифа Виссарионовича Сталина

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров Союза СССР сообщают о постигшем нашу партию и народ несчастье — тяжелой болезни товарища И.В. Сталина.

В ночь на 2 марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг, захватившее важные для жизни области мозга. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи. Появились тяжелые нарушения деятельности сердца и дыхания.

Для лечения товарища Сталина привлечены лучшие медицинские силы: профессор-терапевт П.Е. Лукомский; действительные члены Академии медицинских наук СССР: профессор-невропатолог Н.В. Коновалов, профессор-терапевт АЛ. Мясников, профессор-терапевт Е.М.Тареев; профессор-невропатолог И.Н Филимонов; профессор-невропатолог РА Ткачев; профессор-невропатолог И.С. Глазунов; доцент-терапевт В.И. Иванов-Незнамов. Лечение товарища Сталина ведется под руководством министра здравоохранения СССР т. А.Ф. Третьякова и начальника Лечебно-Санитарного Управления Кремля т. И.И. Куперина.

Лечение товарища Сталина проводится под постоянным наблюдением Центрального Комитета КПСС и Советского Правительства.

Ввиду тяжелого состояния здоровья товарища Сталина Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза СССР признали необходимым установить с сего дня опубликование медицинских бюллетеней о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича Сталина.

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров Союза ССР, как и вся наша партия, весь наш советский народ сознают все значение того факта, что тяжелая болезнь товарища Сталина привлечет за собой более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности.

Центральный Комитет и Совет Министров в руководстве партией и страной со всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности.

Центральный Комитет и Совет Министров выражают уверенность в том, что наша партия и весь советский народ в эти трудные дни проявят величайшее единство и сплоченность, твердость духа и бдительность, удвоят свою энергию по строительству коммунизма в нашей стране, еще теснее сплотятся вокруг Центрального Комитета Коммунистической партии и Правительства Советского Союза.

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ СОВЕТ МИНИСТРОВ

КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОЮЗА ССР

СОВЕТСКОГО СОЮЗА

3 марта 1953 года.

(Газета «Правда», 4 марта 1953 года)

В правительственном сообщении есть три момента, которые вызывают сомнения и недоуменные вопросы историков и иных исследователей, сомневающихся в их справедливости по сегодняшний день. Это время и место, когда и где произошла сердечно-сосудистая катастрофа у вождя со смертельным исходом, а также время официальной публикации о смертельной болезни Сталина. Так, один из самых авторитетных биографов Сталина Ю. Емельянов пишет:

«Даже в нескольких строках этого сообщения было немало неправды. Во-первых, Сталин в указанное время находился не «в Москве в своей квартире», а на даче в Кунцево. До 1960 года Кунцево не входило в пределы Москвы. Во-вторых, Сталин потерял сознание первого марта, а не в ночь на второе марта». Странно было и то, что об этом сообщили лишь 3 марта, правда, в последующем радио и газеты регулярно передавали сообщения о течении, болезни. И все же известие о смерти вождя всколыхнуло страну и породило множество версий произошедшего»[131].

Ю. Емельянов не сомневается о том, что в сообщении время и место катастрофы указано неверно, поскольку он компетентно заявляет, что Сталин в этот момент находился на Ближней даче в Кунцево, а потерял сознание первого марта, а не в ночь на второе марта». Мы еще неоднократно будем возвращаться к этим «неточностям» в правительственном сообщении, поскольку практически каждый исследователь, когда-либо обращавшийся к этой теме, непременно считал своим долгом «отметиться» на этих двух «ошибках» («вранье», «брехне» и т. п.), допущенных по чей-то злой воле.

Что касается времени сообщения о постигшем страну несчастье, то на наш взгляд, здесь нет ничего «странного». Обратим внимание на то, что текст правительственного сообщения отработан весьма основательно, на что и требовалось «время». В нем перечислены привлекаемые для лечения Сталина «лучшие медицинские силы», которые затем фигурируют в качестве членов комиссии, подписавших «бюллетени о состоянии здоровья И.В. Сталина», опубликованные 4 и 5 марта, а также «Медицинское заключение о болезни и смерти И.В. Сталина». В числе привлекаемых «лучших медицинских сил» названы, например, профессор-терапевт А.Л. Мясников, профессор-невропатолог Н.В. Коновалов, профессор-терапевт Е.М. Тареев, а также другие «светила» — всего восемь человек. А теперь обратимся к воспоминаниям профессора А.Л. Мясникова, члена этой комиссии:

«Поздно вечером 2 марта 1953 года к нам на квартиру заехал сотрудник спецотдела Кремлевской больницы: «Я за вами — к больному Хозяину». Я быстро простился с женой, мы заехали на улицу Калинина, там ждали нас проф. Н.В. Коновалов (невропатолог) и Е.М. Тареев, и помчались на дачу Сталина в Кунцево…

Наконец мы в доме (обширном павильоне с просторными комнатами, обставленными широкими тахтами; стены отделаны полированной фанерой). В одной из комнат уже был министр здравоохранения…

Министр рассказал, что в ночь на второе марта у Сталина произошло кровоизлияние в мозг, с потерей сознания, речи, параличом правой руки и ноги. Еще вчера до поздней ночи Сталин, как обычно, работал у себя в кабинете. Дежурный офицер из охраны еще в 3 часа ночи видел его за столом (он смотрел в замочную скважину). Все время и дальше горел свет, но так было заведено. Сталин спал в другой комнате, в кабинете был диван, на котором он часто отдыхал. Утром в седьмом часу охранник вновь посмотрел в замочную скважину и увидел Сталина распростертым на полу между столом и диваном. Был он без сознания. Больного положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время»[132].

Три члена комиссии, поименованные в правительственном сообщении, прибыли к больному «поздно вечером 2 марта 1953 года», а возможно уже в ночь на 3 марта, поскольку «поздно вечером» за A.Л. Мясниковым только еще заехал сотрудник спецотдела Кремлевской больницы, который «собирал» по всей столице «медицинских светил».

Если в ночь на 2 марта у Сталина случился инсульт на «московской квартире», а утром оперативно вызванные врачи, в том числе профессор-терапевт П.Е. Лукомский, уже в 7 часов приступили к лечению больного, то остальных членов будущей комиссии еще нужно было оповестить и собрать. Не все из них могли оказаться дома или на рабочем месте (отпуск, дача), чтобы быть вызванными по телефонной связи, и только лишь к вечеру была сформирована комиссия, члены которой перечислены в сообщении по радио на следующий день. Чего здесь «странного»?

Далее, из приведенного фрагмента воспоминаний профессора Мясникова следует, что министр здравоохранения СССР А.Ф. Третьяков, который по долгу службы просто обязан с первых часов находиться рядом с больным и который лично организовывал все мероприятия, связанные с лечением Сталина, компетентно подтверждает, что катастрофа случилась именно «в ночь на 2 марта». Даже не «в ночь…», а скорее всего уже под утро, поскольку «дежурный офицер… в 3 часа ночи видел его за столом», а обнаружен он был «распростертым на полу… утром в седьмом часу». Какие есть основания не верить министру здравоохранения и профессору А.Л. Мясникову?

Так что и время случившейся катастрофы, указанное в правительственном сообщении, вовсе не «брехня» о событии, которое имеет поистине всемирно-историческое значение, авторитетно подтверждено министром здравоохранения СССР А.Ф. Третьяковым. А вот место, где это случилось, все-таки кунцевская дача — утверждает министр. Лицо уж больно солидное, чтобы усомниться в правоте его слов, но что-то все-таки смущает. Что?

А вот что. С одной стороны, правительственное сообщение о времени и месте случившейся катастрофы— это не просто информация, доведенная до населения страны о каком-то событии, случившемся в Кремле. Это сообщение не только нынешнему населению, но и всем будущим поколениям, это сообщение в будущее, в историю. И какие же причины могли поспособствовать тому, чтобы в это будущее, которое рано или поздно расставит все точки над і, гнать заведомую дезинформацию? А с другой стороны, не только Третьяков, но и другие свидетели, о которых речь шла в предыдущих главах (Н.С. Хрущев, «Охрана») утверждают то же самое. Но как же отличаются «показания» этих свидетелей! У нас еще будет повод сравнить эти «показания» между собой и проанализировать их содержательную часть, сейчас же обратимся непосредственно к событиям, связанным с организацией и ходом лечения Сталина в период со 2-го по 5 марта 1953 года.

Эти сведения почерпнуты из рукописного медицинского журнала, который вели врачи 2–5 марта 1953 года. Вопреки утверждениям некоторых авторов, что журнал якобы отсутствует в деле о болезни Сталина, выдержки из него иногда публиковались, что свидетельствует, что таковой существует. Однако известный историк А. Фурсенко утверждает обратное, будучи убежденным, что Сталина умертвили его ближайшие соратники:

«При чтении официального заключения о болезни и смерти Сталина возникает целый ряд вопросов, которые наводят на мысль, что оно могло быть сфабриковано под давлением ближайшего окружения Сталина, чтобы в случае необходимости представить этот документ высшей партийной и советской элите с одной-единственной целью: чтобы никому не пришло в голову, что Сталина умертвили впавшие в немилость его соратники.

Отпечатанное на 20 страницах машинописного текста и подписанное всем составом консилиума заключение отличается от рукописных подробных записей предшествующих заболеваний. Документ не датирован, но на его черновике стоит дата— июль 1953 года, т. е. 4 месяца спустя после смерти Сталина, что само по себе заставляет усомниться в его полной достоверности. Как следует из текста заключения, оно было составлено на основе рукописного медицинского журнала, который велся на протяжении 2–5 марта.

Но журнал отсутствует в деле о болезни Сталина, и, как сообщили автору этих строк компетентные лица, его вообще уже нет в природе (выделено мной. — А.К.). Иными словами, медицинский журнал, видимо, уничтожен. Правда, сохранились некоторые «Черновые записи лекарственных назначений и графики дежурств во время болезни И.В. Сталина 2–5 марта 1953 года» на отдельных листочках, которым предшествует вырезанная из папки картонная обложка озаглавленного таким образом бывшего дела в истории болезни Сталина. Причем из двух десятков листочков таких записей, судя по первоначальной их нумерации, затем зачеркнутой, в деле не хватает первых нескольких страниц, по которым можно было бы судить, когда, в какой день и час началось лечение. Нет также расписания дежурств и заключения врачей после каждого из них. Наконец, на вырезанной крышке картонной папки, озаглавленной «Черновые записи…», значится том X, что свидетельствует о том, что в истории болезни Сталина были еще девять томов. Какова их судьба — тоже неясно.

Все это и вызывает недоуменные вопросы, позволяя предположить, что черновые записи и медицинский журнал содержали данные, не укладывавшиеся в официальное заключение. По-видимому, на каком-то этапе медицинский журнал и часть черновых записей были сознательно изъяты. Нельзя пройти мимо того факта, что машинописный текст заключения был составлен через несколько дней после ареста Берии 26 июня 1953 года. Когда началось следствие по делу Берии, вероятно, кто-то из кремлевского руководства захотел уничтожить медицинский журнал, чтобы ликвидировать возможные улики, что Сталина плохо лечили и умертвили. На июньском 1957 года пленуме ЦК Молотов критиковал Хрущева, назначенного председателем Комиссии по архиву Сталина, за то, что он ни разу за четыре года не собрал Комиссию. Что говорит само за себя»[133].

Однако, вопреки «авторитетному» мнению академика А. Фурсенко, журнал никто не уничтожал, а И. Чигирин впервые опубликовал рукописный журнал, чем посрамил очень многих, весьма «компетентных» исследователей, в т. ч. академика-историка А. Фурсенко, который весьма подробно описывает самые незначительные тонкости в оформлении папки с материалами по истории болезни Сталина, но… «слона-то я и не приметил». И. Чигирин тоже подступается к содержательной части Журнала издалека, так же тщательно, как и академик Фурсенко, описав сначала дело с этими материалами:

«Истории болезни — три находящиеся вместе отдельные папки из жесткого блестящего, почти глянцевого, тонкого серо-коричневого картона, в верхней части которых типографским способом черными буквами набрано:

«Иосиф Виссарионович Сталин»

Все папки, за исключением реквизитов, по внешнему виду совершенно одинаковы.

На папках стоят архивные реквизиты. Прежние, зачеркнутые черным фломастером, — Архива Президента Российской Федерации и настоящие — Российского государственного архива социально-политической истории.

Судя по датам, указанным на каждой единице хранения, эти папки заведены в разное время. Однако это весьма сомнительно, т. к. фактура самих папок сохранилась в одинаково первозданном виде.

В каждой папке (деле, единице хранения) находится внутренняя опись и лист использования единицы хранения, как это заведено при работе с документами в системе Государственной архивной службы Российской Федерации.

В листах использования во всех трех папках значатся фамилии известных историков и писателей, независимых исследователей, представителей отечественных и иностранных телеканалов, организаторов тематических выставок и журналистов, которые в разное время знакомились с историями болезней И.В. Сталина, вернее, с тем, что от них осталось, (значится там и А. Фурсенко. — А.К.).

Все листы историй болезней для упрощения работы с ними разрознены.

Истории болезней начинаются тремя листами нестандартного, большего размера. Это — история болезни, которая была заведена в больнице имени К.Т. Солдатенкова (ныне С.П. Боткина). В 1921 году здесь И.В. Сталину удаляли аппендицит. Настолько, видимо, спешили, да и пациент не был знаменит, что вместо «Виссарионович» написали «Іларионович» (так в оригинале).

С этой явно случайной описки и началась совсем не случайная, а умышленная фальсификация истории жизни, болезни, смерти и «погребения» Иосифа Виссарионовича Сталина.

На почти каждом листе в правом верхнем углу имеется до четырех групп или единичных цифр, зачеркнутых разными карандашами и ручками, обозначавшими каждый раз новую нумерацию, менявшуюся не только во время очередной ревизии, но и одновременно с политической конъюнктурой.

Последняя, действующая, нумерация выполнена простым карандашом. Иногда ее цифры обведены полукружьем, чтобы выделить их из нескольких других, написанных и зачеркнутых ранее.

На некоторых страницах с левой стороны по вертикали осталось от трех до семи отверстий от шила для скрепления листов суровыми нитками. В некоторых местах несколько листов подряд имеют отверстия от дырокола.

Только в одном месте наблюдается жирный бледно-розовый (4 x 5 см) след от сургучной печати. Так в секретном отделе 4-го Управления Министерства здравоохранения СССР 18 июля 1953 года было «подшито и пронумеровано 16 (шестнадцать) листов». Они были скреплены нитью и красной сургучной печатью и имели нумерацию от 1 до 16. Сегодня листы 7—12 и 13–16 имеют номера 173–178 и 183–186 соответственно. Ниже места, где стояла печать, есть пометка хранителя фондов: «Проверено. 06.01.83». Сколько листов было в тот момент в наличии, не указано.

Невольно возникает вопрос, почему и когда исчезли шесть первых листов, что было в них написано?

В оставшихся листах 7—16 — черновые рукописные записи о лекарственных назначениях, о количестве принятой и выделенной жидкости, количестве подушек кислорода, графики дежурств медсестер и врачей.

…Рукописный журнал, который вели лечащие врачи, является составной частью истории предсмертной болезни И.В. Сталина, и имеется в одной из папок. С этим интереснейшим документом мы познакомимся весьма подробно. Кстати говоря, выдержки из рукописного журнала ранее были опубликованы, но они не давали всей картины происшедшего. Теперь этот материал впервые приводится полностью.

В левых верхних углах листов многочисленные (иногда замятые сильно или не очень, но порой ржавые) следы различных металлических скреплений — скрепок и/или различных по размеру отверстий от степлеров (приспособлений для скрепления бумаг П-образными скрепками).

Большие расстояния между отверстиями свидетельствуют о давней, а меньшие — о более поздней работе с фактическим материалом.

Быть может, кому-нибудь покажется ненужным и нудным подробное описание «мелочей»: размеров отверстий, листов, фактуры бумаги, скрепок и т. п., однако, представляется необходимым это делать для того, чтобы анализ материала стал возможным и для читателя»[134].

Далее, касаясь непосредственно содержательной части журнала, И. Чигирин пишет:

«Журнал — серьезный документ— должен был максимально точно зафиксировать все, что произошло в Волынском по медицинской части с 7 часов 2 марта по 21 час 50 минут 5 марта 1953 года.

Что же практически написали доктора — люди, в силу своей человеколюбивой профессии обязанные быть честными и объективными?

Журнал — это большое количество разрозненных листов нестандартного размера, вида и фактуры, заполненных дежурившими врачами.

Все сведения внесены в журнал автоматическими или ручными перьями чернилами, в основном, синего цвета различной степени интенсивности и оттенка.

Пожелтевшие листы в линейку и в клетку в своей левой части хранят следы шитых и/или клеевых скреплений. Иногда листы разнимались неаккуратно и из-за этого в некоторых местах буквы и цифры, обозначавшие время записей, оказались либо утраченными, либо плохо читаемыми. Не разделять между собой листы было, видимо, нельзя. Иначе невозможно было бы изымать некоторые из них. Факты изъятий хорошо видны по сохранившимся прежним номерам листов.

В некоторых местах встречаются также и временные несоответствия. При подготовке материала к печати порядок листов намеренно сохранен в том виде, в котором он находится в деле. В наиболее ярких случаях для примера приведены копии листов оригинала. Обратите внимание на л. 66. Запись о состоянии больного в 16 часов 5/111 выполнена перед 12-часовым наблюдением. Почему?

Для возможности проведения анализа, изучения и сопоставления материалов, после текста рукописного журнала приведены результаты некоторых лабораторных исследований.

5.03.53 г., бюллетени о состоянии здоровья И.В. Сталина и правительственные сообщения, которые были напечатаны в газете «Правда» в марте 1953 года.

Пропусками обозначены границы страниц, в верхних правых частях которых указаны два номера. Курсивом — действующий, выполненный простым карандашом. В некоторых местах оригинала цифры обведены полукружьем. Прежний номер написан чернилами и зачеркнут карандашом, а в тексте он обозначен жирным шрифтом и зачеркнут.

Орфография оригинала по возможности сохранена. Исключения сделаны лишь для слов, которые прочитаны с трудом, а также для некоторых сокращений и медицинских терминов»[135].

Ниже приводятся данные медицинских наблюдений за состоянием здоровья больного с 2-го по 5 марта, медицинское заключение о состоянии здоровья И.В. Сталина перед началом проведения лечебных процедур, сведения о медицинских назначениях и заключения консилиумов, заимствованные из книги цитируемого выше автора.

Цель настоящей публикации данных рукописного журнала та же, что и определил И. Чигирин: «Теперь медицинские специалисты могут прокомментировать рукописный журнал. Уверен, что они скажут немало интересного, поскольку фактического материала для анализа предостаточно.

Кроме специальных исследований содержание журнала поможет также сравнить воспоминания людей, которые все дни болезни находились на Ближней даче, с тем, что фиксировали врачи»[136].

Далее автор приводит фрагмент из воспоминаний Г.М. Маленкова о буквально последних минутах жизни Сталина, которые были опубликованы в книге Андрея Маленкова (сын Г.М. Маленкова). «О моем отце Георгии Маленкове»:

«Я, Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов, Каганович прибыли на Ближайшую дачу Сталина. Он был парализован, не говорил, мог двигать только кистью одной руки. Слабые зовущие движения кисти рук. К Сталину подходит Молотов. Сталин делает знак— «отойди». Подходит Берия. Опять знак «отойди». Подходит Микоян — «отойди». Потом подхожу я. Сталин удерживает мою руку, не отпуская. Через несколько минут, он умирает, не сказав ни слова, только беззвучно шевеля губами…»[137]

Если учесть, что врачи-реаниматоры, с их слов, в течение часа, если не более, пытались завести останавливающееся сердце вождя, то вышеприведенные воспоминания «очевидца» выглядят более чем странно.

Действительно, врач-реаниматор Г.Д. Чеснокова пишет: «Было видно, что сердце останавливается, счет шел на секунды. Я обнажила грудь Иосифа Виссарионовича, и мы с Неговским начали попеременно делать массаж— он пятнадцать минут, я пятнадцать минут.

Так мы делали массаж больше часа, когда стало ясно, что сердце завести уже не удастся. Искусственное дыхание делать было нельзя, при кровоизлиянии в мозг это строжайше запрещено. Наконец, ко мне подошел Берия, сказал: «Хватит!» Глаза у Сталина были широко раскрыты. Мы видели, что он умер, что уже не дышит. И прекратили делать массаж»[138].

А теперь посмотрим запись в журнале, сделанную в последние минуты жизни Сталина.

5-го марта 1953 года:

21.40. Карбоген (4,6 % С02) 30 секунд, потом кислород, цианоз остается. Больной влажный. Дыхание учащенное, поверхностное. Повторен карбоген (6 °CО2) и кислород. Сделаны инъекции камфоры и адреналина. Искусственное дыхание.

21.50. Товарищ И. В. Сталин скончался.

То есть, искусственное дыхание длилось менее 10 минут. Врача-реаниматора, «вспоминавшего», что эта процедура продолжалась больше часа, понять можно. Люди устали, еле держались на ногах, им 1–2 минуты этой тяжелой работы, какой является процедура искусственного дыхания, показались растянутыми до 15 минут. Но в ее воспоминаниях ценно то, что эту уже бесполезную процедуру они прекратили по команде именно Л.П. Берии, а отнюдь не Н.С. Хрущева, как он сам об этом «вспоминал».

По журналу выходит также, что для прощального ритуала, когда члены Политбюро, якобы по очереди подходят и отходят по кивку Сталина, а он настойчиво ждет, когда подойдет Г.М. Маленков, чтобы путем пожатия ему руки назначить, видимо, его своим преемником, ни возможностей, ни времени у уходящего в мир иной вождя уже не оставалось.

А как же с «воспоминаниями» такого солидного свидетеля, которого трудно заподозрить в столь явной лжи. Да все очень просто, подвела Георгия Максимилиановича память, с кем не бывает. А ведь случай, подобный описываемому, имел место, но только не 5 марта, а 2-го! В медицинском журнале за 2 марта в 22 часа 45 мин. появилась запись: «Состояние тяжелое, больной открыл глаза и пытался разговаривать с т.т. Маленковым Г.М. и Л.П. Берия…». Ни Молотова, ни Микояна, правда, в этот день у смертного одра вождя еще не было, но память «выхватила» именно попытку вождя заговорить со своими «преемниками», а все остальное — старик Фрейд.

Ниже приводится реконструированный Иваном Ивановичем Чигириным рукописный журнал медицинских наблюдений за состоянием здоровья И.В. Сталина в период со 2-го по 5 марта 1953 года.

4744[139]

МЕДИЦИНСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ о состоянии здоровья тов. И.В. Сталина

Консилиум в составе Начальника ЛСУКтов. Куперина И.И., профессоров Лукомского П.Е., Глазунова И.С., Ткачева Р. А. и доц. Иванова-Незнамова В.И. 2 марта в 7 час. утра освидетельствовали состояние здоровья тов. И. В. Сталина.

При осмотре в 7 час. утра — больной лежит на диване на спине, голова повернута влево, глаза закрыты, умеренная гиперемия лица, было непроизвольное мочеиспускание (одежда промочена мочой). При попытке врача прощупать пульс на левой лучевой артерии появилось двигательное беспокойство в левой руке и левой ноге. Дыхание не расстроено. Пульс 78 в минуту с редкими выпадениями. Тоны сердца глуховаты. Кровяное давление 190/110. В легких спереди хрипов нет; сзади аускультация не производилась. Живот мягкий, печень выходит из под реберного края по среднеключичной линии на 3–4 см.

— В области правого локтевого сустава — следы ушиба (экскориация и небольшая припухлость).

— Больной в бессознательном состоянии. Правая носо-губная складка опущена. При поднимании век глазные яблоки уходят то влево, то вправо. Зрачки средней ширины, реакция на свет снижена. Движения в правых конечностях отсутствуют, в левых — временами двигательное беспокойство. Сухожильные рефлексы справа низкие, тонус слегка повышен, рефлекс Бабинского справа. Брюшные рефлексы справа отсутствуют. Менингеальных симптомов нет.

Диагноз: гипертоническая болезнь, общий атеросклероз с преимущественным поражением сосудов головного мозга, правосторонняя гемиплегия вследствие кровоизлияния в бассейне средней левой мозговой артерии; атеросклетиче-ский кардиосклероз, нефросклероз.

Состояние больного крайне тяжелое.

Назначения: абсолютный покой, оставить больного на диване; пиявки за уши (поставлено 8 шт.); холод на голову, гипертоническая микроклизма (1 стакан 10 % раствора сернокислой магнезии). Снять зубные протезы. От питания сегодня воздержаться.

Установить круглосуточное дежурство невропатолога, терапевта и медсестры.

Осторожное введение с чайной ложечки жидкости при отсутствии поперхивания.

2. III.1953

Как видим, к началу квалифицированного медицинского наблюдения за состоянием здоровья И.В. Сталина, т. е. к 7 ч. 00 мин. 2 марта 1953 года прибыли уже пять членов медицинской комиссии из восьми. Если предположить, что на их оповещение и сбор на Ближней даче потребовалось не менее часа, то решение вопроса об оказании врачебной помощи больному принято не позднее б ч. 00 мин. 2 марта 1953 года. Судя по компетентному утверждению министра здравоохранения СССР А.Ф. Третьякова, что в 3 часа ночи И. В. Сталин был еще здоров, а утром 2 марта «в седьмом часу» его обнаружили лежащим без сознания на полу, максимально возможное время, в течение которого больной оставался без квалифицированной медицинской помощи, составляет менее 4 часов. Это замечание по поводу утверждения многочисленных «исследователей», что И.В. Сталину «преднамеренно» не оказывалась медицинская помощь от 8 часов до суток.

4842

2 марта 1953 года.

7.00 АД 190/110. Пульс 86 в 1 мин., дыхание 30 в 1 мин

10.00 АД 190/120 мм. Пульс 88 в 1 минуту. Дыхание 32 за 1 мин. Положен лед на голову.

11.00 Более выраженные двигательные беспокойства. Левой рукой отталкивал пузырь со льдом.

11.10 Периодическое усиление и ослабление дыхания, но без паузы — 28 в 1 минуту, пульс 98 в 1 минуту с отдельными выпадениями.

11.35 Дыхание глубокое, ровное, 30 в 1 мин. Двигательные беспокойства в левой руке и в левой ноге не отмечаются. Бессознательное состояние. Пульс 80 ударов в 1 минуту, удовлетворительного наполнения и напряжения с отдельными выпадениями. Per rectum введено 200,0 10 % раствора MgSO4, но вышла лишь одна жидкость.

12.15 Бессознательное состояние. Дыхание глубокое, ровное, 28 в 1 мин. Пульс 80 в 1 мин. удовлетворительного наполнения и напряжения с отдельными экстрасистолами.

12.45 Общее состояние по-прежнему тяжелое — бессознательное. Иногда заметны движения левой рукой. Дыхание глубокое, 27 в 1 мин. Пульс 80 уд. в 1 мин. удовлетворительного наполнения и напряжения, температура 37,1

В. Иванов

13.30 48 об Состояние по-прежнему бессознательное. Пульс 80 в 1 мин., аритмичный. Число дыханий 28 в 1 минуту, дыхание ритмичное. Тоны сердца глуховаты, аритмичны; хрипов нет (спереди). Помочился в мочеприемник. Моча посылается на анализ. Места от пиявок до сих пор понемногу кровоточат.

Лукомский

13.50 Состояние тяжелое, бессознательное. Пульс 80 ударов в 1 минуту, удовлетворительного наполнения, напряжен. Число дыханий 28 в 1 минуту, дыхание ритмичное. Тоны сердца приглушены. Артериальное давление 210/120 мм. Заметно участились подергивания левой ноги.

14.10 Появилось прерывистое дыхание Чейн-Стокса. Общее состояние остается тяжелым — бессознательным. Пульс аритмичен 84 в 1 минуту. Под кожу введен 1,0 к. с. цититона 0,15 %.

15.00 Общее состояние тяжелое. Продолжается периодическое дыхание Чейн-Стокса, дыхание 27 в 1 минуту. Пульс аритмичен 82 в 1 минуту, артериальное давление 200/110. Активные движения в правой руке и в правой ноге отсутствуют. Сухожильные рефлексы справа резко угнетены. Наблюдается рефлекс Бабинского справа. Дополнительно поставлены 4 пиявки на левый сосцевидный отросток.

В. Иванов

4943 2.III.53

16 час

Состояние больного продолжает оставаться крайне тяжелым: сознание не проясняется, временами нарушение ритма дыхания (дыхание Чейн-Стокса), пульс 100 в 1 минуту, аритмичный. Тоны сердца глуховаты, аритмичные, кровяное давление 210/120, живот мягкий, печень прощупывается на 3–4 см ниже реберной дуги. В легких спереди хрипов нет (сзади не обследовался). Резкая потливость. Двигательное беспокойство левых конечностей уменьшилось. Реакция зрачков на свет сохранена, но вялая. В 4-м часу дня проглотил 3 чайных ложки чая без поперхивания. Паралич правых руки и ноги остается. При наложении манжетки на правое плечо появилось рефлекторное приведение руки. Рефлекс Бабинского справа. Состояние больного по сравнению с состоянием в 7 час. утра стало еще более тяжелым: больной по-прежнему находится в бессознательном состоянии, появилось нарушение ритма дыхания, пульс стал более частым, аритмия выражена резче, кровяное давление по сравнению с 7 час. утра стало несколько выше (210/120). Назначения: строгий постельный режим, повторно поставить на область сосцевидных отростков 6–8 пиявок. Свеча с эйфиллином (0,3). Повторить гипертоническую клизму из 200,0 10 % раствора MgSO4. Ввести внутримышечно 5,0 мл 25 % раствора сернокислой магнезии. Поить с чайной ложечки сладким чаем при условии отсутствия поперхивания.

49 об

Периодически холод над головой.

Третьяков Куперин Лукомский Ткачев Гпазунов Иванов

17.45 Состояние больного остается тяжелым, бессознателен. Нередки подергивания левой рукой, а иногда и левой ногой. Дыхание периодическое — Чейн-Стокса, 29 в 1 мин. Пульс аритмичен, напряжен 82 в 1 минуту, тоны сердца приглушены, акцент на 2-м тоне аорты. Дополнительно поставлено 6 шт. пиявок на область сосцевидного отростка — справа.

18.30 Состояние больного тяжелое, бессознательное. Дыхание по-прежнему периодическое — типа Чейн-Стокса, 28 в 1 мин. Пульс аритмичен 80 в 1 мин. А.Д. 195/115 мм, тоны сердца приглушены, акцент 2-го тона на аорте. Лед на голову пока отменен. Per rectum введена свеча с эйфиллином 0,3. Начали давать per os сладкий чай с лимоном — больной получил 4 чайных ложки. Температура тела в правой подмышечной ямке 37,4°, а слева 37,6°.

В.Иванов

50 44

Консилиум

2 марта 1953 года в 24 часа с участием министра здравоохранения СССР тов. Третьякова А.Ф., начальника ЛСУК тов. Куперина И. И., профессоров Коновалова Я.В., Мясникова АЛ., Ткачева Р… Глазунова И.С., Тареева Е.М., Филимонова И.Н., Лу-комского П.Е., доц. Иванова-Незнамова В.И.

Проф. Лукомский П.Е. подробно информировал консилиум о заболевании и состоянии здоровья за период времени с 7 час утра 2.111.53 г. тов. И.В. Сталина.

Проф. Ткачев Р.А. подробно информировал о нервном статусе больного.

Перед консилиумом поставлен вопрос о дальнейшем лечении больного, в частности, о способах снизить кровяное давление, о мероприятиях по очищению кишечника, о питании больного.

В результате обмена мнений консилиум пришел к следующим решениям:

Консилиум подтверждает диагноз больного и считает состояние его крайне тяжелым.

Проводимые лечебные мероприятия консилиум считает правильными.

На ближайшее время считать целесообразным следующие мероприятия:

1. Слегка приподнять голову и верхнюю часть туловища, положив небольшую подушку;

2. На ближайшие сутки ограничить питание введением через рот глюкозы с лимонным соком;

3. Грелки к ногам, преимущественно к левой, температурой до 39–40° на 1–2 часа;

4. Пенициллин 3 раза в сутки по 300 тыс. единиц на растворе новокаина;

50 об

5. Сернокислая магнезия 25 % — 5,0 мл внутримышечно;

6. Цититон при нарушениях ритма дыхания до 3-х раз в сутки;

7. Камфора или кардиазол 3 раза в сутки;

8. Утром повторить масляную клизму;

9. При нарастании расстройств дыхания и сердечной деятельности кровопускание 150–200 мл.

Третьяков Куперин Лукомский Филимонов Коновалов Тареев Мясников Ткачев Иванов

50 45

Состояние больного тяжелое. Дыхание 30 в 1 минуту типа Чейн-Стокса. Пульс 84 в 1 минуту, аритмичен. Артериальное давление 210/120 мм.

21 час Пульс стал чаще, 112 в 1 мин., аритмичный. Дыхание временами имеет характер Чейн-Стокса. Дано 20 капель адонилена.

21.50 Артериальное давление 215/120

22 час Температура 37,95°.

22.30 Введено внутримышечно 300.000 ME пенициллина на 1/4 % растворе новокаина.

22.45 Состояние тяжелое, больной открыл глаза и пытался разговаривать с т.т. Маленковым Г.М. и Берия Л.П. Дыхание периодическое— Чейн-Стоковское, 32 в 1 мин. Пульс аритмичен, напряжен, 86 ударов в 1 мин. Тоны сердца приглушены, акцент 2-го тона на аорте. Per rectum введено 150 вазелинового масла с целью вызвать стул. Больной сильно потеет. Температура 38°. (выделено мной. — А/С.)

24 часа Состояние тяжелое. Дыхание периодическое— Чейн-Стокса, 30 в 1 мин. Пульс аритмичен, 88 в 1 мин, напряжен. Тоны сердца приглушены, акцент 2-го тона на аорте. Больной мочился 75 к. с. Моча послана в лабораторию на анализ.

51 Об

3 марта 1953 года

1 час. Дыхание заметно ухудшилось — типа Чейн-Стокса. Пульс по-прежнему аритмичен, 94 в 1 мин., напряжен. Тоны сердца приглушены. Больному дано 100 к. с. кипяченой воды с лимонным соком и с 10 к. с. Sol glucosae 40 %. Ввиду ухудшения дыхания под кожу введено 1 к. с. 0, 15 % раствора цититона. Per os дано 20 кап. адонилена и 5 к. с. 25 % раствора сернокислой магнезии (внутримышечно).

2.30 Состояние по-прежнему тяжелое. Температура 38,2. Дыхание хотя и остается типа Чейн-Стокса, но несколько улучшилось. Puls аритмичен, 90 уд. в 1 мин., напряжен. АД 215/115 млм. Мочился — мочи 75 гр. Моча послана в лабораторию на анализ.

3.15 Пульс 100 в 1 мин., аритмичный. Число дыханий 30 в 1 мин, дыхание типа Чейн-Стокса. Подложена под плечи небольшая подушка, вследствие чего голова лежит не так низко, как прежде. На левую ногу положена грелка 39°.

П. Лукомский

4.15 Пульс 92 в 1 мин., аритмичный, дыхание типа Чейн-Стокса — 32 в 1 мин. Сделана инъекция камфоры 20 % — 2,0. После камфоры дыхание несколько выравнилось, хотя по-прежнему Чейн-Стокс не исчез.

П. Лукомский

52 46

5 час. Ввиду частых и длительных дыхательных пауз сделана инъекция 2,0 камфоры 20%

5.30 Кр. давл. 220/125. пульс 120 в 1 мин. Дыхание после камфоры несколько улучшилось, все же паузы остаются.

6 час. Инъекция пенициллина 300 тыс. ед. на растворе новокаина в мышцы левого бедра.

6.10 Температура 37,5

7.10 Больной беспокоен, после перемены подушек и питья воды с лимонным соком и глюкозой стал несколько спокойнее. Дыхание периодическое — 28 в 1 мин. Пульс аритмичен 86 уд. в 1 мин. Мочился — мочи не более 60 к.с.

7.30 Внезапно участились дыхательные расстройства. Пульс аритмичный 90 уд. в 1 мин. Под кожу введено 1 к. с. 0, 15 % раствора цититона и камфоры 20 %— 2,0. После введения цититона и камфоры ритм дыхания улучшился, дыхание стало глубже, хотя Чейн-Стокс не исчез. Сделана масляная клизма 150 куб. см.

8 ч.5 м Кровяное давление 215/110. Дыхание периодическое. Пульс 88 в 1 мин. Дыхание 28 в 1 мин. Введена per rectum глицериновая свеча.

Состояние больного тяжелое, сознание отсутствует. Дыхание более ровное 28 в 1 мин., периодическое. Пульс аритмичен, 82 в 1 мин., напряжен. Артериальное давление 220/120 млм. Температура 38,1. Сердце— левая гр-ца заходит за медио-клавик. линию. Тоны приглушены, акцент 2-го тона на аорте. Легкие при перкуссии спереди и с обоих боковых поверхностей — перкуторный звук с коробочным оттенком, а внизу коробочный, здесь же единичные

9.30 52 об сухие хрипы. Живот несколько вздут. После масляной клизмы лишь периодически отходят газы. Мочился 60 к. с. Моча послана в лабораторию на исследование и добавочно мочился через 15 мин., выделил 150 к.с. мочи — послана также на анализ в лабораторию. Глотательные движения вполне удовлетворительны. За период с 7 час. 30 мин. выпито 150 к. с. кипяченой воды с лимонным соком и глюкозой.

10.15 Состояние остается крайне тяжелым. Сопорозное состояние сознания. Зрачки узкие, вяло реагируют на свет. При дыхании правая щека отдувается. В правой руке и ноге движения отсутствуют. Намечается вызывание сухожильных рефлексов на правой руке, коленные и ахилловые рефлексы отсутствуют с обеих сторон. Справа симптом Бабинского. Слабо выраженный с обеих сторон, больше слева симптом Кернига. Защитные рефлексы слева— нижние конечности. Временами двигательное беспокойство в левых конечностях.

Гпазунов Ткачев

53 47

3 марта

13.30 Продолжается расстройство дыхания Чейн-Стокса с частыми перерывами; после дыхания кислородом ритм дыхания становится более правильным и ровным. Во время дыхательных пауз наполнение пульса резко уменьшается, с улучшением дыхания вновь увеличивается. Пульс 94 в 1 мин., число дыханий 36–40. Временами появляются проблески сознания, пытается что-то сказать, отдельное слово разобрать невозможно. Голову на подушке держит, глаза временами открывает, взглядом не фиксирует, при усилении дыхательных расстройств глазные яблоки производят колебательные движения то в вертикальном, то в горизонтальном направлениях; зрачки узкие, реакция на свет вялая, правая носогубная складка опущена, язык не высовывает. Правосторонняя гемиплегия. Временами появляется двигательное беспокойство в левых конечностях (перебирание пальцами в воздухе, застывание поднятой руки, иногда хватательный рефлекс в левой кисти). Коленные и ахилл. рефлексы справа не отзываются, слева понижены; рефлекс с шиловидного рефлекса также вызывается, понижен. Рефлекс Бабинского справа. Сопорозное состояние сознания углубилось. Систематическое применение кислорода. Лечение: камфора 20 % — 2 кб. см. Метразол — 1 кб. см подкожно, цититон 0,15 % — 1 кб. см подкожно.

14.00 Вдыхание кислорода.

14.50 Кров, давление 220/120, пульс 80 в 1 мин., дыхание 30 в 1 мин. Дыхание стало несколько спокойнее, хотя временами появляется Чейн-Сток. дыхание. Цианоз меньше. Исчезло двигательное беспокойство в левой руке и в левой ноге. Температура 38,4°.

16.30 Состояние тяжелое. Температура 38,4°. Пульс аритмичен, напряжен, 82 в 1 мин. Дыхание по типу Чейн-Стокса 32 в 1 мин. Введено под кожу камфоры 20 % 2 к. е., кардиазол 10 % к. с. и цититон 0,15 % — 1 к. с.

17.15 Введено внутримышечно 0,5 мг строфантина с 1,0 мл физиологического раствора. Введена в прямую кишку свеча с эйфиллином (0,3).

17.30 Непроизвольное мочеиспускание.

17.45 Пульс 100, аритмичный, дыхание— 32; дыхание Чейн-Стокса. Двигательное беспокойство левой ноги. Сделано обтирание тела ароматическим уксусом.

18.00 Кровяное давление 220/120. Введена микроклизма 200 мл 5 % раствора глюкозы. Минут через 10 больного прослабило скудными жидкими испражнениями.

18.10 Дыхание стало ровнее, прекращена дача кислорода.

19.00 Около 50 минут больной был без кислорода. Наблюдался кратковременный проблеск сознания, реагировал на речь товарищей. Затем снова пришлось возобновить дачу кислорода в связи с возвращением Чейн-Стоковского дыхания. Температура 37,5. Пульс 104, аритмичный.

20 час Дыхание чаще наблюдается Чейн-Стоксового типа, 32 в 1 мин. Пульс аритмичен 90 уд. в 1 мин. Тоны сердца приглушены. Введено под кожу 2 к. с. камфоры + 1 к. с. 0, 15 % цититона + кардиазол 10 % — 1 к. с.

54 46

3 марта 1953 года в 10 час. 30 мин. Консилиум в том же составе, как накануне в 24 часа.

Состояние больного крайне тяжелое. Глубокое угнетение сознания. Лицо цианотично, небольшой акроцианоз. Конечности на ощупь теплые, отеков нет. Температура тела в 9.30–38,1. Дыхание типа Чейн-Стокса с длительными паузами, число дыханий 36 в 1 мин. При перкуссии легких спереди коробочный звук, хрипы не выслушиваются. Пульс 92 в 1 минуту, аритмичный, меняющегося наполнения в связи с перерывами дыхания. Кровяное давление 220/120. Сердце увеличено влево, сердечный толчок кнаружи от срединно-ключичной линии, тоны несколько глуше, чем вчера. Живот умеренно вздут, при ощупывании мягкий. Газы отходят свободно. Печень выходит из-под реберного края на 3 см. Состояние нервной системы: появился симптом Кернига с обеих сторон. Рефлексы левой ноги изменчивы, в частности, во время осмотра удалось вызвать коленный и ахиллов рефлексы, причем первый несколько снижен. Удалось вызвать рефлекс на правой руке, особенно отчетлив рефлекс с двуглавой мышцы. Рефлексы правой ноги по-прежнему не вызываются. По окончании перерывов в дыхании в левой руке появляется двигательное беспокойство. Правосторонняя гемиплегия.

Таким образом, по сравнению с последним консилиумом от 2 марта в 24 часа в состоянии больного произошло значительное ухудшение: угнетение сознания стало более глубоким, усилились нарушения дыхания, деятельность сердца слабеет. Консилиум считает состояние больного угрожающим. Консилиум считает на ближайшее время необходимыми следующие мероприятия:

1. Систематическое применение кислорода;

54 об

2. Через каждый час подкожное введение камфоры и кардиазола, чередуя;

3. Цититон до 3 раз в сутки;

4. Пенициллин продолжать 3 раза в сутки по 300 тыс. единиц;

5. Сернокислую магнезию отменить в связи с ухудшением дыхания;

6. Питье растворов глюкозы с лимонным соком 2–3 стакана в сутки;

7. Учитывая свободное отхождение газов и отсутствия значительного вздутия живота от дальнейших мероприятий по очищению кишечника сегодня воздержаться;

8. Обтирание кожи ароматическим уксусом.

В случае нарастания грозных явлений, консилиум считает необходимым, кроме вышеперечисленного, осуществить:

При дальнейшем ослаблении сердечной деятельности (падение пульса, нарастание цианоза) — строфантин 0,5 мгр в физиологическом растворе внутримышечно.

Консилиум считает необходимым всем участникам в настоящее время находиться около больного.

Третьяков Куперин Лукомский Коновалов Тареев Мясников Ткачев Филимонов Иванов

55 49

16.45. Консилиум в том же составе

Состояние больного стало еще более тяжелым. Усилились нарушения дыхания, перерывы дыхания стали более частыми и длительными. Явления сердечной недостаточности остаются столь же выраженными.

Со стороны нервной системы усилились стволовые симптомы: максимальное сужение зрачков, отсутствие реакции на свет. Более отчетлив симптом Кернига.

Решили;

1. Добавить к вдыханиям кислорода вдыхание СO2

2. Свечи с эйфиллином

3. Внутримышечно 0,5 мг строфантина

4. Камфора, кардиазол — продолжить.

Третьяков Лукомский Коновалов Мясников Филимонов Ткачев Глазунов Иванов

212

55 об

21 час Состояние остается тяжелым. Сознание затемнено. Дыхание периодическое Чейн-Стоковское 28 в 1 мин. Сердце — тоны по-прежнему приглушены, пульсаритмичен, уд. наполнения, 84 в 1 мин. АД 215/120. Больному введена клизма 5 % раствора глюкозы в количестве 150 к. с. per rectum. Температура 38,1°

22 часа В 22 часа в связи с участившимися остановками дыхания введен под кожу кардиазол; повторно даются одиночные вдыхания СО2, вслед за чем дается 02. Реакция на вдыхание СО2, малозаметна.

22.10 В связи с учащением дыхательных пауз введен цититон.

23.30 Ввиду частых остановок дыхания введено под кожу камфорное масло 20 % — 2,0 и внутримышечно 0,5 мгр строфантина в физиологическом растворе и в прямую кишку — свеча с эйфиллином (0,3). Лукомский 56 29

3 марта 1953 года