Федор Сологуб

Федор Сологуб

Федор Кузьмич Сологуб (настоящая фамилия Тетерников; 1863, Санкт-Петербург – 1927, Ленинград), поэт, писатель. Стихи символистского направления начал публиковать с 1882 г., романы – с 1886 г. Художественная практика Сологуба претворила собственно символистскую поэтику.

Сологуб – один из значительных русских символистов. Его сборники: «Стихи» (1896), «Тяжелые сны» (1896), «Пламенный круг» (1908), «Соборный благовест» (1921), «Чародейная чаша» (1922), «Костер дорожный» (1922) открывают внутренний мир личности, которая отъединена от мира, не верит в целесообразность истории, видит нелепость и абсурдность всех человеческих целеполаганий и в то же время тонко чувствует многогранность жизни, верит в бессмертие души (иногда отрицает и это), ценит добрые, милосердные духовные движения человека к человеку, так как законы жизни грубы и жестоки.

Но, предчувствуя райские радости,

Пред которыми жизнь – только сон,

Отрекаюсь от призрачной сладости,

Отвергаю томленье времен.

Увяданье, страданье и тление, —

Мне суровый венец вы сплели.

Не свершится завет Воскресения

Никогда и нигде для земли.

Лирике Сологуба свойственны скептицизм по отношению к земному устроению жизни, меланхолия, сочетание мистики со стремлением к нерукотворной Красоте, понимание непреодолимости разрыва между вымыслом и реальностью, множественность «масок» героя, который то стремится к «сладкой» смерти, примиряющей противоречия жизни, то страшится ее. Стихи Сологуба завораживающе музыкальны при органичном многообразии ритмов. Одной из «масок» может быть и душа собаки:

Высока луна Господня.

Тяжко мне.

Истомилась я сегодня

В тишине.

<…>

Землю нюхая в тревоге,

Жду я бед.

Слабо пахнет на дороге

Чей-то след.

Никого нигде не будит

Быстрый шаг.

Жданный путник, кто ж он будет, —

Друг иль враг?

Сологуб создает собственный миф, выдуманную землю очарования сказки Ойле и звезду Маир:

Звезда Маир сияет надо мною,

Звезда Маир,

И озарен прекрасною звездою

Далекий мир.

Земля Ойле плывет в волнах эфира,

Земля Ойле,

И ясен свет блистающий Маира

На той земле.

Река Лигой в стране любви и мира,

Река Лигой

Колеблет тихо ясный лик Маира

Своей волной.

Главным поэтическим сборником стал восьмой по сч^ту сборник «Пламенный круг», в котором проявилось своеобразие Сологуба-поэта, строгого, уравновешенного, с какой-то скрытой иронией и тайной печалью:

Умереть или жить,

Расцвести ль, зазвенеть ли,

Завязать ли жемчужную нить,

Разорвать ли лазурные петли,

Всё равно – умереть или жить?

Сологуб настойчиво пишет о смерти, психологически мотивируя и разрабатывая эту линию «танато-поэзии» (термин Ханзен-Лёве). «О смерть! Я твой. Повсюду вижу / Одну тебя, – и ненавижу / Очарования земли…» [58]; «Я душой умирающей / Жизни рад и не рад» [59]; «…И вновь я выйду на свободу, / Под небом ясным умереть/ И, умирая, на природу/ Глазами ясными смотреть» [60]; «…И тает жизнь его, как дым. / В тоске бездейственно-унылой / Живет он, бледный нелюдим, / И только ждет он смерти милой» [61]. В смерти и ее призыве поэт видит высший смысл: «…Подруга-смерть, не замедляй, / Разрушь порочную природу / И мне опять мою свободу / Для созидания отдай» [62]. Сологуб производит странное впечатление своими образами-снами. Они и связаны с жизнью и удалены от нее:

Ты не бойся, что темно.

Слушай, я тебе открою, —

Все невинно, все смешно,

Все божественной игрою

Рождено и суждено.

<…>

Вспомни, как тебя блаженно

Забавляли в жизни сны.

Все иное – неизменно,

Нет спасенья, нет вины,

Все легко и все забвенно…

Смерть в поэзии Сологуба – путь спасения от обмана жизни, она – единственная реальность, которая не предаст человека, а ее близнецами являются сон и мечта. А. Белый назвал Сологуба «певцом смерти» [63]. Однако стихотворение из сборника «Пламенный круг» под названием «Нюренбергский плач» современники отнесли к разряду классических. Художник для Сологуба является единственным существом, «перекраивающим реальный мир по своей воле». Мир для Сологуба распадается на две несопрягаемые сферы: объективную и субъективную; человек находится под тотальной властью Ананки-судьбы, тогда как история, напротив, является результатом «случайности». Художник оказывается на границе этих сил и не может быть по-настоящему свободен, поэтому он стремится выйти из объективного мира случайности и предопределенности и создать свой субъективный мир, который подчиняется только его собственной воле. Эта позиция рождает проблему соотношения автора и произведения. «Я сам творец и сам свое творенье», – утверждает поэт.

Широкую известность Сологубу принес роман «Мелкий бес» (1907), прочитанный всей образованной Россией. Главные действующие лица – учитель Передонов, уездная барышня Людмила Рутилова и гимназист Саша Пыльников. Но действительно действующим (но не живущим) героем является Недотыкомка, она может менять облик, превращаться в живое и неживое, дразнить и совращать Передонова. Недотыкомка заставляет его убить приятеля, сводит с ума, лишает службы. С одной стороны, все, что делает Передонов, делает он сам, а с другой – он лишь орудие Недотыкомки. На маскараде увидел Передонов Недотыкомку и поднес спичку к занавеске, Недотыкомка побежала огненной струей и сожгла весь дом. Сологуб мастерски приоткрыл возможности духовных метаморфоз, «мелкой бесовщины», приводящих к драматичным и кощунственным изменениям жизни. «Мелкий бес» повествует о деградации личности, одержимой идеей жизненного успеха. Давящая повседневность и символизация конкретного зла в человеке передана стилистически тонко, чему способствует искусное сопряжение сюжетных линий.

Трилогию «Навьи чары» (начало публикации 1907 г.), в переработанном виде названную «Творимая легенда», сам Сологуб считал своим главным произведением. Сологуб переосмысливает традиции Гоголя, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, переклички с которыми обнаруживаются в его прозе. Действительный мир и мир иррационально-запредельный переходят друг в друга в «Навьих чарах», создавая солипсическую картину мира. Мистико-символистский план повествования включает и реально сатирические картины современного автору общества. Блок так писал о творчестве Соло^: губа: «Разгадка своеобычности произведений Сологуба – не в одном языке. Скорее всего она коренится в его любимом приеме. <…> Этот хаос, исказивший гармонию, требует немедленного оформления, как жгучий металл, грозящий перелиться через край. Опытный мастер сейчас же направляет свои усилия на устройство этого хаоса. Задача показать читателю нечто чудовищно-нелепое, так, однако, чтобы его можно было рассматривать беспрепятственно, как животное в клетке. Животное это – человеческая пошлость, а клетка – прием стилизации, симметрии» [64]. Сологуб создавал также рассказы и пьесы («Победа смерти», 1907).

В 1921 г. Сологуб просил разрешение на выезд за границу, но получил отказ, за которым последовало самоубийство его жены, воспринятое им в трагически-эсхатологическом ключе. «Влияние Сологуба, – утверждал О. Мандельштам, – выразилось чисто отрицательно: доведя до крайней простоты и совершенства путем высокого рационализма приемы старой русской лирики упадочного периода, включая Надсона, Апухтина и Голенищева-Кутузова, очистив эти приемы от мусорной эмоциональной примеси и окрасив их в цвет своеобразного эротического мифа, он сделал невозможными всякие попытки возвращения к прошлому и, кажется, фактически не имел подражателей. Органически сострадая банальности, нежно соболезнуя мертвенному слову, Сологуб создал культ мертвенных и отживших поэтических формул, вдохнув в них чудесную и последнюю жизнь. Ранние стихи Сологуба и «Пламенный круг» – циническая и жестокая расправа над поэтическим трафаретом, не соблазнительный пример, а грозное предостережение смельчаку, который впредь попробует писать подобные стихи» [65].

Сологуб расширил возможности русского стиха в передаче внутренней, глубоко потаенной и сокровенной жизни, которая и оказывается, по Сологубу, высшей реальностью. Заглянув в ее потаенные глубины, поэт обнаружил там страх и тяготение к небытию, жажду невоплощенной Красоты, которую стремился выразить в поэтических образах и мифопоэтических картинах Маир и Ойле.

Сочинения

Сологуб Ф. Стихотворения. М., 1975.

Сологуб Ф. Из неизданного. Л., 1996.

Литература

Блок А. Творчество Федора Сологуба // Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 5. М.; Л., 1962. С. 160–163.

Ерофеев В. На грани разрыва – «Мелкий бес» Ф. Сологуба и русский реализм // Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1996. С. 119–140.

Иванов-Разумник Р. О смысле жизни (Федор Сологуб, Леонид Андреев, Лев Шестов). М, 1908.

О Федоре Сологубе / Сост. А. Чеботаревская. СПб., 1911.

Эренбург И. Портреты русских писателей. Берлин, 1922.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.