ПЕРЕД ГИБЕЛЬЮ

ПЕРЕД ГИБЕЛЬЮ

Южное Хунну росло и крепло. Этому способствовала оживленная торговля с Китаем, стимулировавшая рост скотоводства. В кочевьях был установлен порядок, о грабежах и бесчинствах не было слышно, численность населения увеличивалась.

В Северном Хунну за десять лет (73–83) произошли перемены к худшему, о чем можно догадаться по косвенным признакам. Старейшина Гилюс передался Китаю; он привел с собой 38 тыс. человек и много скота. Владения Западного края начали переговоры с Китаем о военном союзе против Северного Хунну. Обострились отношения между хуннами и динлинами, а сяньби окончательно заключили союз с китайцами.

Нужда в тканях заставила в 84 г. северного шаньюя обратиться в Китай с просьбой открыть торг. Тут уже не было речи о свободной торговле, хунны хотели получить материю по любым ценам и соглашались иметь дело с китайской правительственной монополией. Предложение сулило китайцам столь большие выгоды, что они согласились. Великий цзюйкюй Имоги-князь погнал на продажу быков и коней, но на пути легкая конница южных хуннов отбила скот. Торговля была сорвана.

Еще хуже было внутреннее положение: «единомысленные пришли в несогласие и разделились»[516]. Распри повлекли за собой эмиграцию: в 85 г. семьдесят три рода бежали в Китай, ослабив и без того надорванную мощь северной хуннской державы.

Южнохуннский шаньюй Сюань никаких талантов не проявлял, но его племянник Шигы (Шицзы) оказался способным полководцем. В 86 г. он напал на кочевья северных хуннов и нанес им большой урон[517]. Северный шаньюй Юлю оказался в кольце врагов: с юга нажимали южные хунны, к которым перебегали его подданные, на востоке свирепствовали сяньби, на севере снова поднялись динлины, Западный край был плохой опорой. Поражение было неминуемо, катастрофа неизбежна, но Юлю с мужеством отчаяния продолжал борьбу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.