Истоки гостеприимства
Истоки гостеприимства
Всем нам доводилось слышать об этом: войдя в саклю горца или в чум жителя северной тундры, путешественник нередко делается объектом удивительного, на наш взгляд, гостеприимства. Вплоть до того, что стоит ему неосторожно похвалить красивую вещь или даже просто внимательно к ней присмотреться – и хозяин может тут же произнести: «Возьми, теперь это твоё. Иначе обидишь…»
Хотя сам он подчас живёт совсем небогато, а вещь ему дорога.
Мы восторгаемся самоотверженным благородством хозяев, но задаёмся ли вопросом: а почему так? И почему схож обычай народов, живущих очень по-разному и вдобавок столь далеко один от другого? И ведь совершенно такое же обращение с гостем отмечено исследователями на других континентах, в частности у американских индейцев…
Всё дело здесь опять-таки в «своём» и «чужом», в пересечении границы между мирами. Гость является с «чужой» стороны: откуда знать хозяину, кто он таков? Кто подтвердит ему, что этот человек доброжелателен, что он вообще – человек? Известно же, как ловко умеют притворяться людьми разные мифические существа, зачастую опасные. Уж лучше их не гневить…
Вот пример из легенды. Ненастной ночью в избу просится незнакомец, озябший и вымокший. Его впускают, дают обсушиться, радушно усаживают к столу. Утром оказывается, что это был… Леший. «Пусть коровы ходят в мой лес без пастуха, – прощаясь, говорит он человеку. – Ни один зверь не обидит!»
А что было бы, не прояви люди гостеприимства?
Но даже если на пороге стоит самый настоящий человек, и притом не имеющий ни малейшего отношения к чародейству, всё равно ссориться, обижать его опасно. Древние верили: обида и гнев создают вокруг человека нечто вроде сильного и очень вредного энергетического заряда. Куда, в кого «выстрелит» этот заряд – предугадать невозможно. Вот случай, о котором рассказали учёным в одном из племён Океании. Женщина накричала на мужа. Тот сдержался и промолчал, а вечером неожиданно умерла их любимая дочь. Вот как «выстрелил» повисший в воздухе гнев. Совет старейшин признал женщину виноватой…
Отсюда мягкость и обходительность иных «дикарей», их мудрое стремление уходить от конфликтов и споров (особенно с чужими), чему так удивлялись «цивилизованные» европейцы. Где ж им было знать, что современные экстрасенсы и в этом «предрассудке» обнаружат вполне рациональное зерно!
…У многих народов подобные верования со временем позабылись, превратившись из религиозных запретов и норм – в нравственные. Но разве не интересно узнать, каким образом возник прекрасный обычай?
Теперь становится понятно, с какой целью многие племена, в том числе некоторые соседи славян, устраивали маленькие очажки у входа в жилище. Никакая нечисть не сможет миновать святой Огонь, а гость, который его всё-таки переступит, оставит за порогом всякое зло, хотя бы даже невольное. Вот почему у славян жениху, идущему к дому невесты, метали под ноги горячие угли… Но «своим» в полном смысле слова становился лишь тот, кто делил с хозяевами трапезу, садился с ними за стол.
Отношение древних к еде вообще заслуживает особого разговора. В эпоху, о которой идёт речь, еда была не просто физическим насыщением – это было Причастие. Причастившиеся одного хлеба, каши, земных плодов или дичи в дальнейшем считали друг друга самыми настоящими родственниками; об этом подробнее говорится в главах «Свадьба» и «В едином хлебе».
Поев в каком-нибудь доме, человек мог рассчитывать на защиту и помощь хозяина, но и сам уже не смел причинять ему зла, если только для него ещё было что-нибудь свято. Таким образом, хлеб-соль, которыми сегодня «по русскому обычаю» встречают приехавшую делегацию, в своей древней языческой сути – не что иное, как мирный договор между хозяевами и гостями…
Ясно теперь, почему и граф Монте-Кристо не притронулся к угощению в доме, где собирался мстить?..
Данный текст является ознакомительным фрагментом.