Белые кресты

Белые кресты

Газета «Октябрь», г. Таруса

Беседовала гл. редактор Галина Плущевская

Летом 2014 года по благословению митрополита Калужского и Боровского Климента на Новом кладбище в Тарусе появились белые кресты. Большой Памятный Крест белого цвета и вокруг него несколько небольших, тоже выкрашенных в белый цвет. Они прикреплены к деревьям по оба склона кладбищенского оврага и в вечерних сумерках похожи на летящих журавлей. Тех самых, о которых пел Бернес. Справа от Памятного Креста расположен подсвечник с песком, чтобы удобно было ставить поминальные свечи. Весь этот комплекс был построен стараниями известного политолога и публициста Александра Щипкова и его супруги журналиста Любови Щипковой, людьми, хорошо известными в Тарусе.

– Александр Владимирович, в чём глубинный смысл ваших парящих белых крестов?

– Полноценная семья состоит из дедов, детей, внуков и… отеческих могил.

В Тарусе – два кладбища. Они не имеют названий, и жители их называют попросту – Старое и Новое. Наши родственники покоятся на Новом, и мы с детьми и внуками здесь бываем довольно часто. Я люблю бродить по кладбищам, читать имена на памятниках, представлять, что это были за люди и чем они занимались. К сожалению, сегодня ушла традиция указывать профессию и род занятий покойного. А напрасно.

Прохожий, останавливаясь у могильной ограды и произнося имя, вольно или невольно поминает его. Хорошо бы знать, кем был этот человек. Это, конечно, не молитва в прямом смысле слова, но всё же какая-то форма поминовения. Что мы можем дать нашим близким, ушедшим в мир иной? Только добрую память, только молитву о них. Ну и конечно, мы должны поддерживать в порядке саму могилу. Все мы чистим холмики, моем памятники, красим кресты и оградки, привозим свежий песок на дорожки. Косим траву, а зимой приходим с лопатой и пробиваемся к могилам сквозь сугробы снега. Мы тратим физические силы не для того, чтобы вырастить урожай или заработать денег. Мы тратим силы ради памяти, мы чувствуем, что это – то немногое, что мы можем отдать им, дорогим нашим людям. В этой бескорыстной трате сил на поддержание «отеческих гробов» таится глубокий смысл таинственного общения между ушедшим поколением и поколением живущих.

– Вы говорите так, словно эти ушедшие от нас люди физически где-то рядом…

– Физически, разумеется, нет, а мистически, духовно – рядом. Почти все это чувствуют, но не всегда правильно понимают, как строятся отношения между живыми и мёртвыми. Поэтому кладбища зачастую окутаны сотнями мифов, суеверий и страхов. Порой доходит до смешного. Недавно на кладбище случайный собеседник убеждал меня, что калитки могильных оград всегда должно оставлять распахнутыми, так как покойники «ходят друг к другу в гости». Пересказываю с улыбкой это наивное представление о загробном мире знакомой, которая в то же самое время пришла прибраться на могилке родителей. Она живо и совершенно серьёзно реагирует: «Какие глупости! Что ж покойник калитку сам открыть не сможет, что ли?».

– И что вы ей ответили?

– Ничего. Просто вспомнил стихи Василия Жуковского, которые в детстве приводили меня в священный трепет:

«В двенадцать часов по ночам

Из гроба встаёт барабанщик;

И ходит он взад и вперёд,

И бьёт он проворно тревогу.

И в тёмных гробах барабан

Могучую будит пехоту;

Встают молодцы егеря,

Встают старики гренадеры,

Встают из-под русских снегов,

С роскошных полей италийских,

Встают с африканских степей,

С горючих песков Палестины»…

– Да, но эти образы возвышенны, в них нет народного суеверия.

– Разумеется, нет. Это стихотворение о воинской верности долгу, о воинском единстве, которое сохраняется в памяти, в истории и передаётся современникам. Ведь и Лермонтов продолжал эту тему, все помнят его знаменитые строки:

«Из гроба тогда император,

Очнувшись, является вдруг;

На нём треугольная шляпа

И серый походный сюртук».

– Вы сказали, что полноценная семья состоит из дедов, детей, внуков и отеческих могил.

– Да-да – и из могил. Мы – единое целое. В этом нет ничего ужасного или противоестественного, напротив, это норма, которую мы утратили. Забыли. Чистим свои могилы, а мусор выбрасываем тут же, рядом с соседней могилой или кладбищенской оградой. Меняем старый крест на новый и оставляем его в помойной куче. Бросаем крест, этот символ спасения, в мусор, отказываясь тем самым от собственного спасения в мире ином.

За последние годы мы вытащили из мусорного контейнера добрых два десятка крестов и, не зная, что с ними делать, оставляли возле могилы моей матери. Постепенно это стало уже походить на Грабарку – знаменитое место православного паломничества в Польше, куда несут кресты со всех сторон. Но что делать с этими крестами мы не знали – просто спасали от поругания, ставили возле своей ограды.

И однажды нам пришла в голову такая мысль. У многих тарусян родные похоронены в других, порой очень далеких городах. И часто нет денег, да и сил съездить навестить их.

И вот подходит Радоница или Троицкая родительская суббота. Все потянулись на кладбище, а тебе некуда пойти. А ведь сколько людей вообще не имеют могил, сколько пропавших без вести, и не только в Отечественную или в Блокаду. Афганистан, Чечня, нынешняя Украина… Да сколько просто несчастных страшных случаев – «ушла из дома и не вернулась». Куда идти поплакать кроме церкви? Должно быть такое место, у каждого обязательно должно быть.

И тогда мы решили на нашем тарусском Новом кладбище поставить большой Памятный крест. Крест изготовили тарусские мастера. Четырёхметровый православный крест, простой, ничего лишнего. Выкрасили в белый цвет.

7 июня 2014 года, в Троицкую родительскую субботу, настоятель тарусского собора апостолов Петра и Павла протоиерей Леонид Гвоздев освятил Памятный Крест и совершил возле него первую панихиду. Люди плакали.

– Кстати, а почему все кресты белого цвета?

– Наши кладбища выглядят уныло. Меня удручает нынешняя мода на чёрный траурный мрамор. Куда лучше – белый цвет! Радостный и спокойный одновременно. Цвет чистоты и вечности. Существует давняя церковная традиция – на отпевание священник служит в белых одеждах. А покойника накрывают белоснежным саваном.

Когда Калужский митрополит Климент приехал сюда служить панихиду, он подошёл к нашему белому кресту, положил на него руку и долго молча стоял. А потом повернулся и сказал: «Настоящий белый русский крест…».

Мы предложили построить на Новом кладбище небольшую часовню и получили на это благословение митрополита Климента. Но это в будущем. Нужно собрать денег, сделать проект. А место уже определили – возле дороги, прямо напротив Памятного креста. Зрительно они будут находиться на одной оси. Такое решение «соберёт», как выражаются архитекторы, воедино всё пространство Нового кладбища.

– Насколько я поняла, рядом с большим Памятным крестом вы расставили и развесили по деревьям именно те кресты, которые вытаскивали из помойки?

– Те самые. Некоторые совсем развалились, их пришлось сжечь (это разрешается, потому что не оскверняет символ креста). Остальные починили, отмыли от грязи и тоже выкрасили в белый цвет, чтобы видны были издали. Теперь на них тарусяне вешают фотографии тех своих близких, могилы которых далече… а кто желает – устанавливает свой крест. Так осенью 2014 года появился крест рабу Божьему Игнатию, расстрелянному на Бутовском полигоне…

– Вот так складывается новая традиция в Тарусе…

– Помнить предков – не новая традиция, а очень древняя. На ней и стоим. Хотел бы сказать, что нам многие помогали. Кто трактором, кто самосвалом. Пришлось вывезти огромное количества мусора, который сваливали в овраг на краю кладбища, засыпать огромную яму, завезти «пгс», отсыпать площадку, изготовить подсвечник с песком, заказать икону на Памятный крест, повесить фонарики-лампады, которые теперь видны от самого входа на кладбище… Глаза боятся, а руки делают. Всем помощникам наша сердечная благодарность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.