Стоять насмерть!
Стоять насмерть!
Рядом солнце багровой звездою
Не узнать, где восход, где закат!
Рядом бьется с поганой ордою
Молодой богатырь Сталинград!
Александр Прокофьев
Сталинград! Имя этого волжского города с конца августа не сходит со страниц печати, упоминается в каждой оперативной сводке с фронта Отечественной войны, в докладах на собраниях и в речах на митингах, в разговорах советских людей.
— Как в Сталинграде? — с этого вопроса стали начинать рабочие и крестьяне, служащие и домохозяйки свой трудовой день в тылу, а солдаты — свое ратное дело на фронте. Всенародной заботой и любовью были окружены город-герой и его славные защитники.
А положение защитников Сталинграда, его мужественного населения становилось все труднее. День сменялся днем, а ожесточенная бомбежка города не прекращалась. Начатая 23 августа, она продолжалась без перерыва вплоть до 29 августа. Первые два дня, 23–24 августа, гитлеровцы нещадно бомбили главным образом жилые кварталы города, железную дорогу, пристани и переправы на Волге. Этой бесчеловечно жестокой расправой с мирным населением они рассчитывали вызвать в городе панику, парализовать его оборону.
С полудня 24 августа фашисты начали усиленно бомбить и крупнейшие заводы Сталинграда.
В городе вышел из строя водопровод и тушить пожары стало нечем. Прекратилась подача электроэнергии, остановился весь городской транспорт, нарушилась телефонная связь. Пожары разрастались с необычайной быстротой. Этому помогал сильный ветер с запада на восток — с деревянной части города на его каменную центральную часть. Разраставшееся пламя пожирало квартал за кварталом и вскоре охватило целые районы. Уже 25 августа в городе насчитывалось свыше тысячи очагов пожара.
От огня и бомб погибли величайшие ценности: оборудование заводов, лабораторий, институтов; библиотеки с миллионным книжным фондом; на берегу Волги сгорели экспонаты картинной галереи, подготовленные к эвакуации: неповторимые полотна Репина, Серова, Врубеля и многие другие произведения искусства; погибла панорама «Оборона Царицына».
В городе с каждым дном росло число жертв: убитых и раненных осколками бомб, похороненных под обломками разрушенных зданий. Но паники не было. Пылающий, израненный город стал еще роднее, дороже и ближе сердцу горожанина. И в каждом сталинградце загоралось страстное желание отстоять город от фашистских погромщиков.
Вперемежку с бомбами фашисты сбрасывали на город листовки. В них гитлеровцы кричали о безнадежности сопротивления войск, оборонявших Сталинград, сулили чуть ли не райскую жизнь в плену. Самым кощунственным в этих листовках было то, что в них развязно говорилось о гуманном отношения немецких фашистов к населению, изливалась «любовь к русским людям».
Фальшивый тон гитлеровских листовок здесь, в горящем Сталинграде, был особенно злой издевкой над советскими людьми. С каким ожесточением собирали и сжигали их сталинградцы! Сколько жгучей ненависти было в глазах, которыми они провожали мечущиеся по небу фашистские самолеты!
Городской комитет обороны 26 августа обратился к жителям с проникновенными словами воззвания:
«Дорогие товарищи!
Родные сталинградцы!
…Не отдадим родного города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы города непроходимыми баррикадами.
Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую улицу неприступной крепостью»[9].
На борьбу со стихией огня, на защиту и спасение женщин и детей от воздушного противника выступили подразделения МПВО, пожарные части, рабочие отряды, милиция, коммунисты и комсомольцы, выступили бесстрашно, забывая об опасности.
Под огнем противника началась массовая эвакуация населения и раненых из госпиталей за Волгу. На проведение ее были брошены лучшие силы партийного актива, назначены особо уполномоченные из членов бюро обкома и горкома партии.
Эвакуация производилась в труднейших условиях. Сталинградский рейд стал участком фронта. Городской берег, еще недавно застроенный пакгаузами, заваленный грузами, заставленный баржами, выгорел начисто. На нем не осталось ни одной пристани, ни одного причального мостка.
Катера, баркасы, выделенные для перевозки людей, подходили прямо к выжженному берегу, и люди шли на погрузку вброд.
На катера обком партии послал комиссаров, а на переправы — комендантов, ответственных за бесперебойную эвакуацию населения.
Эвакуация! Этим ли словом надо назвать то, как оставляли сталинградцы родной город, как переправлялись они на открытых паромах через двухкилометровую ширь Волги, над которой, словно ястребы, кружились вражеские самолеты?
Сколько мужества и самообладания нужно было проявить людям, через какие препятствия надо было им пройти, чтобы попасть на берег к переправе! В горящем городе человеку приходилось не просто идти, а пробираться огненными коридорами, преодолевать завалы, обходить воронки, путаться в хаотическом нагромождении городских руин, ежеминутно подвергаясь опасности быть сраженным осколками бомб или похороненным под обломками рушившихся зданий.
А сколько надо было иметь еще мужества, чтобы переехать через Волгу, которая почернела от нефти, спущенной из разбитых резервуаров, и временами буквально кипела от бомбовых взрывов.
И все же задача переброски населения из Сталинграда в заволжские районы была решена. За короткий срок, в условиях, казалось бы, немыслимых, на левую сторону Волги было переправлено более 300 тысяч человек. Это ли был не подвиг матросов и командиров Волжской военной флотилии, команд речных судов волжского транспорта, коммунистов — организаторов переправы и самих горожан, мужественно преодолевших на пути огненные и водные рубежи, бомбежку и обстрел разъяренного врага?
Отъезжая от берега, женщины и старики со вздохом говорили:
— Вот мы покидаем родной город, а все наши помыслы и сердца остаются в нем.
Неужели фашистские разбойники возьмут Сталинград, расположатся вот здесь, у пас, на Волге? — в сотый раз задавали этот вопрос жители многострадального города.
— Сталинград не будет сдан. Могилой станет фашистам Волга! — отвечали коммунисты.
Переправившись за Волгу, население шло дальше по дорогам на Ахтубу и Эльтон, а по берегу Волги — на Николаевну, Саратов. Людской поток растянулся на многие десятки километров. Фашистские самолеты и вне города продолжали охоту за людьми. Они гонялись за ними по дорогам, сбрасывали на них бомбы, поливали их пулеметным огнем.
Большую помощь эвакуированному населению Сталинграда оказала саратовская партийная организация, областным комитетом которой в то время руководил П. Т. Комаров. Саратовцы предоставили нуждающимся продовольствие, одежду, помогали тем, кто отправлялся дальше.
Саратовский корпус ПВО откомандировал под Сталинград авиационные подразделения. В их числе находилась женская истребительная эскадрилья в составе девяти «ЯК-1». В воздушных боях с врагом, прикрывая женщин и детей, на дорогах Заволжья отличились летчицы эскадрильи Катя Буданова и Лиля Литвяк. Они сбили одиннадцать фашистских самолетов.
О своих полетах над Сталинградом Екатерина Васильевна Буданова говорила:
— Летаешь и чувствуешь, будто за тобой находится вся наша Родина, будто ты защищаешь всех ее детей. И тогда говоришь себе:
— Не пропущу! Ни за что не пропущу ни одного фашиста.
Эвакуация населения из города за Волгу производилась главным образом ночью, в часы ближе к утренней заре, когда несколько ослабевали налеты фашистской авиации. Коммунисты, руководившие эвакуацией гражданского населения, работали, потеряв счет бессонным ночам. Каждый из них отчетливо понимал, что от умелой организации этого дела зависит жизнь сотен и тысяч детей, женщин, стариков.
С неиссякаемой энергией работали на переправах и паромах, на эвакопунктах работники областных и городских организаций И. Ф. Зименков, А. М. Поляков, Е. С. Круцко, И. В. Сидоров, М. А. Одиноков, К. С. Денисова, В. С. Бекетов, К. А. Уханов, И. К. Хлынин, М. А. Григорьева, П. И. Васильев, С. Осипов, Ф. В. Ляпин, врачи Н. В. Качалкин и Масленникова, старый большевик Костиков, комендант города В. X. Демченко и многие другие.
Сталинградский актив в эти дни понес тяжелые потери. На посту погибли капитан парохода «Иосиф Сталин» И. С. Рачков, комиссар катера «2-я пятилетка» Егоров (заведующий промышленным отделом горкома партии) и капитан катера Кадомцев. При эвакуации раненых из госпиталей погибли врачи Волынский и Земскова, политрук Рябов и медсестры Никитенко и Казакова. При исполнении служебных обязанностей были убиты начальник причала Смирнов, заведующая начальной школой № 91 Сватикова, управляющий отделением Госбанка А. Т. Горбунов, лектор обкома партии Павленко, заведующий типографией «Сталинградская правда» И. Я. Корнеев, секретарь цеховой парторганизации завода «Красный Октябрь» Васнев. На пароходе «Гаситель» погибли механик Крохин, кочегар Соколов. Пали на посту работники милиции Степенный, Сасов и др.
В дни осады Сталинграда партийные и советские организации не прекращали своей работы. Вместе со штабами МПВО они перешли на командные пункты в бомбоубежища, в блиндажи и в подвалы зданий. Началась бивуачная жизнь, полная тревог и опасностей.
В бомбоубежище Комсомольского сада обосновался общегородской командный пункт — «КП». Здесь разместились обком и горком партии, облисполком и горисполком, городской комитет обороны и горштаб МПВО. В иные ночи туда набивалось так много людей, что ручная вентиляция не обеспечивала обмен воздуха, от духоты гасли свечи и людям становилось трудно дышать.
«КП» в Комсомольском саду стал новым административным центром Сталинграда, связанным с Военным советом фронта и действующим в полном контакте с ним. Сюда стекались сведения о положении дел в районах города, на его заводах и на переднем крае обороны. Сюда привозили раненых, приводили беспризорных детей, шли за помощью, за информацией и за советом.
Отсюда уходили партийные и советские работники на выполнение заданий по формированию отрядов ополчения, по организации дела снабжения населения продовольствием, по оказанию пострадавшим медицинской помощи, по налаживанию работы переправ и эвакуации населения. Отсюда же развозились связными штабов МПВО и комсомольцами ЛИСТОВКИ, газета «Сталинградская правда», СВОДКИ Совинформбюро.
С 29 августа бомбежка жилых кварталов, в своем большинстве уже либо сгоревших, либо разрушенных, несколько ослабла. Гитлеровцы перенесли главные бомбовые удары на западные окраины города, к которым приближался фронт. Воспользовавшись этим, горком партии и горсовет приступили к проведению ряда самых неотложных работ по налаживанию жизни в осажденном городе.
Большой город, да к тому же сплошь горящий, не мог оставаться без воды. На восстановление водокачки старого городского водопровода была послана группа рабочих во главе с заместителем председателя горсовета А. Л. Лебедевым. Четверо суток без сна трудились рабочие на водопроводе. Бомбежка десятки раз прерывала их работу, заставляла начинать сызнова. В этой схватке погибло шестнадцать рабочих, но вода городу была дана.
Для возобновления работы уцелевших предприятий города нужен был ток. На восстановление высоковольтной линии Сталгрэс вышла бригада электриков под руководством инженеров Панкова и Столярова. 29 августа центр города получил ток.
Непрестанная бомбежка произвела страшные разрушения, особенно в Ворошиловском и Ерманском районах. По центральным улицам города ни проехать, ни пройти. Они были завалены обломками, камнями и толстым слоем битого стекла. Разбитые и сгоревшие вагоны трамвая, поваленные телеграфные столбы и деревья, рваные листы сорванной с крыш железной кровли, пучки путаной проволоки, груды битого кирпича и целые гряды обгоревших руин — таким стал город-фронт Сталинград.
То, что Сталинград стал городом-фронтом, изменило не только его внешний облик, но и весь уклад и распорядок городской жизни.
Главным теперь и в работе и в жизни сталинградцев стало одно общее дело — защита города от наседавшего врага. Для этого надо было так укрепить его улицы, заводы, чтобы ворвавшегося гитлеровца всюду подстерегала смерть. На выполнение этой работы вышли рабочие отряды, команды МПВО, пожарные аварийные команды, бойцы ополчения.
Расчищая от завалов главную магистраль города, чтобы восстановить связь между районами, отряды одновременно возводили баррикады на других улицах и площадях. В Ерманском районе за пять дней, с 30 августа по 3 сентября, было сооружено 32 баррикады, перекрывшие все основные улицы района. Подвалы и нижние этажи угловых каменных зданий оборудовались под огневые точки.
Медико-санитарные взводы отыскивали среди развалин пострадавших от бомбежки людей, оказывали им медицинскую помощь. Медицинская сестра Евдокия Дудникова с шоферами «Скорой помощи» Гордеевой и Мельниковой непрестанно объезжали районы города, пробирались в самые дебри разрушенных кварталов. Бесстрашные девушки подобрали и эвакуировали из города 224 раненых.
Комсомольцам города было поручено спасать детей, потерявших родителей.
Мы собрали около четырехсот девочек и мальчиков, — рассказывала секретарь Ворошиловского райкома ВЛКСМ А. А. Модина. — Когда мы провожали их к переправе на Волгу, все плакали — и дети, и взрослые; нельзя было удержаться от слез.
В связи с введением в городе с 25 августа осадного положения теперь повсюду стояли вооруженные патрули. Документы строго проверялись у всех: у военных и гражданских лиц. Усиленно охранялись заводы, склады и переправы.
Большие силы партийного актива были направлены на выявление сохранившихся в городе продовольственных запасов, на организацию питательных пунктов и ларьков для выдачи продуктов населению.
В городе оставались еще тысячи людей. Потеряв кров, имущество, люди нуждались во всем. Поэтому срочно восстанавливались пекарни, бани, открывались продовольственные пункты. Председатель Дзержинского исполкома райсовета депутатов трудящихся Татьяна Семеновна Мурашкина рассказывает:
— Так как большинство магазинов сгорело и нельзя было при ежедневной бомбежке и постоянных обстрелах собирать людей в одно место за получением продуктов, пришлось установить иной порядок снабжения населения продовольствием. Район был разбит на участки, во главе участков поставлены депутаты райсовета… Часто бывало, что товарищи, посланные за мукой на мельницу, попадали под бомбежку и не возвращались… Ценой человеческих жизней доставлялись в наш район продукты питания.
Патруль на улице Сталинграда. Проверка документов.
Жители города остро нуждались в правдивой информации. Партийная организация уделяла неослабное внимание массово-политической работе среди населения. В осажденном городе эта работа не замирала ни на один день.
Ежедневно коммунисты-агитаторы посылались райкомами партии в бомбоубежища, по дворам и улицам, где в земляных щелях, блиндажах укрывалось население. Обходя эти убежища, коммунисты беседовали с жителями, информировали их о положении в городе и на переднем крае обороны, рассказывали о том, где и как можно получить продовольствие, медицинскую помощь. Главной же их обязанностью являлось оказать помощь населению в эвакуации, убедить в необходимости покинуть город тех, кто не хотел этого. Ускорить эвакуацию населения нужно было потому, что территория города становилась фронтом и присутствие здесь гражданского населения вызывало только лишние жертвы.
Чтобы вести политическую работу среди населения, агитаторы и работники райкомов партии сами нуждались в оперативной информации.
— Без газет и сводок Совинформбюро, без радио мы как без рук, — говорили они.
Последние номера газет в Сталинграде вышли 23 августа. Этот день был и последним днем получения городом центральных газет. 24–25 августа сгорел полиграфический комбинат Сталинграда. Вышли из строя радиостанция и радиоузлы. Оборвалась и почтовая связь города с «большой землей». Областной комитет партии принял все меры к тому, чтобы возобновить выпуск газеты, сводок Совинформбюро, наладить радио.
30 августа вышла в уменьшенном формате «Сталинградская правда», отпечатанная вручную на сохранившемся оборудовании типографии Тракторного завода. Набрать газету, казалось бы, что же тут такого сложного? А вот этот номер, размером чуть побольше писчего листа, набирался п печатался в количестве до 500 экземпляров двое суток. Почему? Потому, что бомбежка десятки раз прерывала работу. Следующий номер вышел 1 сентября. Он печатался в типографии завода «Красный Октябрь», так как на Тракторном разорвавшаяся мина засыпала и смешала шрифты. Третий и последующие номера «Сталинградской правды» печатались тоже вручную в типографии Ворошиловского района.
— Родина требует отбить наступление гитлеровцев на Сталинград. Ляжем костьми, но не сдадим Сталинград! Воины Красной Армии, будьте такими же мужественными и стойкими, какими были славные защитники Красного Царицына! — из номера в номер призывала «Сталинградская правда».
В Сталинграде городское издание газеты продолжалось вплоть до 14 сентября 1942 года[10]. Газета в этот день призывала:
— Выстоим, как ленинградцы! Обеспечим такую железную дисциплину, такую организованность, стойкость и бдительность, чтобы враг нигде не нашел прохода вперед!
1 сентября заговорило радио. Как обрадовались этому событию жители города! К репродукторам пошли и те, кто совсем не выходил из убежищ. Радио слушали и тогда, когда близко шла бомбежка, — так велика была потребность знать правду о положении дел в стране и на фронте.
Партийным организациям охотно помогали в политико-массовой работе политработники Советской Армии. В свою очередь партийные организации посылали в воинские части старых большевиков, ветеранов гражданской войны для бесед с солдатами. В самый тяжелый месяц — октябрь — ЦК партии прислал в Сталинградскую область свою пропгруппу.
Массово-политической и организаторской работой, личным примером коммунисты поднимали на героические дела рабочих тех предприятий, которые еще сохранились или незначительно пострадали от бомбежки. В августе и сентябре тракторный завод и его поселок подвергались систематическому минометному обстрелу. Причем противник стрелял по Тракторному из минометов «кочующей батареи», все время меняющей свое местоположение. На завод налетали и фашистские самолеты. Но цехи завода еще но подверглись большому разрушению. Поэтому, невзирая на обстрел противника и на то, что гитлеровцы находились совсем рядом, за Мечеткой, тракторозаводцы не покидали завода. Они быстро перестроились на работу в условиях осады: тщательно учли имеющийся задел деталей для выпуска танков и тягачей; сформировали боевые бригады, чтобы доставлять с поля боя подбитые танки и восстанавливать их.
Получив сведения с позиций о подбитых танках, бригада тракторозаводцев отправлялась на поле боя. Рабочие ползком подбирались к подбитому танку, осматривали его, и если танк можно было восстановить, то тягачом или с помощью боевого танка вытаскивали его и доставляли на завод.
Танк, доставленный с передовой, ставили на конвейер, быстро определяли, что нужно сделать, и приступали немедля к работе. Заменяли гусеницы, заделывали пробоины, меняли бортовые… И уже через несколько часов отремонтированный и заправленный горючим танк прямо с конвейера через заводские ворота снова уходил на передний край. В составе экипажей отремонтированных танков все чаще и чаще уходили на фронт и те, кто их восстанавливал.
— Сначала было страшновато, — рассказывает рабочий — ополченец СТЗ И. А. Калашников, ставший механиком-водителем боевого танка, — а потом привык. Неприятель бьет, а я маневрирую, будто, как и раньше, танк испытываю. Помогало мне и то, что я хорошо знал не только танк, но и местность, где развернулись бои, знал все ложбинки вокруг. Ведь еще до этого, во время ополченской учебы я их и пешком обошел и на танке изъездил.
Танкисты, узнав, что СТЗ продолжает работать, стали сами доставлять на завод машины, требующие ремонта и восстановления. За сентябрь тракторный завод восстановил и собрал из имеющегося задела 200 танков и 150 артиллерийских тягачей. Во время работы погиб мастер сборочного цеха коммунист Редькин, получили ранения энергетик этого цеха Моруков, начальник чугунолитейного цеха Малыш. 29 сентября, отбивая прорвавшихся к заводу гитлеровцев, погиб командир ополченской бригады инженер-металлург сталелитейного цеха СТЗ Николай Вычугов, тяжелое ранение получил комиссар бригады А. В. Степанов.
По-военному ударно трудились рабочие завода «Баррикады». Несмотря на непрестанную бомбежку и огромные разрушения, произведенные ею на заводе и в поселке, они удержали под парами котлы заводской электростанции. Это позволило заводу продолжить работу до 14 сентября и выдать фронту еще немало военной продукции. Во время работы погибли на посту молодой инженер Петр Денисович Борозиа, слесарь Мартынов.
Рабочий отряд краснооктябрьцев в обороне на территории своего завода.
Самоотверженно нес охрану завода дивизион рабочего ополчения под командованием Тяличева. А в октябре, когда гитлеровцы стали подходить к заводу, рабочие-ополченцы встали к орудийным лафетам и бились вместе с солдатами дивизий полковников Гуртьева и Людникова. В бою пал комиссар ополченского дивизиона П. И. Чепцов.
Завод «Красный Октябрь» остановился с 23 августа. Погасли все 15 мартеновских печей, замерли прокатные станы, но металлурги не оставляли заводских корпусов. Узнав о гибели своих товарищей в бою за тракторным заводом, краснооктябрьцы особенно взволновались. Они стали формировать новые отряды добровольцев. 2 сентября в ряды Советской Армии краснооктябрьцы передали отряд в 253 человека. Кроме того, они сформировали еще два отряда.
27-28 сентября гитлеровцы усилили наступление в направлении завода «Красный Октябрь». Они во что бы то ни стало стремились взять завод и выйти к Волге, чтобы разрезать оборону частей нашей 62-й армии. В эти дни в Краснооктябрьском районе от непрерывных взрывов неприятельских бомб, снарядов, мин все сотрясалось и рушилось, горела заводская земля, пропитанная мазутом.
На защиту завода плечом к плечу с гвардейцами 39-й дивизии генерала Гурьева и воинами 45-й дивизии имени Щорса под командованием полковника Соколова встали бойцы краснооктябрьского ополчения. Когда бои развернулись в заводских цехах, воины-ополченцы стали замечательными проводниками и разведчиками: лучше их никто не знал ходов и не ориентировался в лабиринте и хаосе заводских разрушений.
Бесперебойно работали предприятия Кировского (южного) района Сталинграда. Они выпускали противотанковые бутылки с жидкостью «КС», ремонтировали боевую технику, изготовляли боеприпасы, производили для фронтовиков мыло, выпекали хлеб, шили белье. Особенно много сделал для фронта коллектив Сталинградской судоверфи.
Дымили трубы Сталгрэса. Что только не предпринимали гитлеровцы, чтобы остановить электростанцию — сердце Сталинграда. Они непрестанно бомбили ее с воздуха и обстреливали из орудий и минометов. Здание станции было заминировано — на случай прорыва к ней противника.
— Труднее всего было привыкнуть, — говорили дежурившие на станции электрики, — к сознанию того, что под главным щитом управления лежало полтонны взрывчатки. Стоило только одному снаряду попасть в нее, и все бы мы взлетели на воздух.
Часто оглядывались фронтовики на героическую станцию.
— Посмотришь, а Сталгрэс дымит, и на сердце становится как-то веселее, — говорили они.
Благодаря героическим усилиям рабочих и инженеров живительный ток Сталгрэса шел по проводам на заводы вплоть до 4 ноября 1942 года, когда она была остановлена по приказу командования фронта. Противнику так и не удалось вывести ее из строя.
Стойко, по-солдатски работали все коллективы сталинградских предприятий. На площади «9 января» вплоть до 14 сентября, т. е. до подхода гитлеровцев, действовала мельница № 4, выдавая ежедневно по 200 тонн муки.
Самоотверженно работали железнодоржники. Они доставляли боеприпасы на фронт небольшими летучками в составе паровоза и 3–6 вагонов. Когда фашисты неожиданно прорвались к станции Разгуляевка, посланная из Сталинграда паровозная бригада машиниста Матвея Жаркова буквально на глазах противника увела со станции пять составов. После того как Сталинградский узел вышел из строя, железнодорожники заставили пути, переезды, мосты составами, вагонными скатами и сделали их непроходимыми для неприятельских танков.
Сарептские железнодорожники стали работать только ночью, чтобы гитлеровцы считали, что станция выбыла из строя. При этом они не только продвигали грузы к переднему краю, но и восстанавливали паровозы. Уже в те дни они рассуждали:
— Начнется наше наступление, протяженность дороги увеличится, потребуется много паровозов, а где их сразу-то возьмешь.
И с чуть заметной улыбкой добавляли:
— А фашисты считали нашу станцию мертвой.
В Бекетовке по ночам дерзко действовал бронепоезд. Его огонь метко бил по Купоросному поселку, где засели гитлеровцы. Действия бронепоезда обеспечивала бригада в составе 10 человек железнодорожников во главе с мастерами А. А. Сологубовым и Н. М. Косомдиным.
Вплоть до 15 сентября в Сталинграде производилось формирование боевых рабочих отрядов.
29 августа Н. С. Хрущев от имени Военного совета фронта обратился в сталинградский обком партии с просьбой помочь мобилизовать 1000 коммунистов для пополнения частей, державших оборону города. За выполнение задания взялись райкомы партии Сталинграда. Оно было выполнено за одни сутки. Под сборный пункт мобилизованных коммунистов был назначен городской сад.
Сад для народного гулянья! Давно ли его аллеи, аттракционы заполняла шумная, жизнерадостная молодежь? А теперь он был запущен, изрыт щелями-убежищами. Но вот в полдень 30 августа аллеи сада ожили. Их заполнили штатские люди с солдатскими вещевыми мешками. Это явились на сборный пункт коммунисты. Их пришло 1245 человек. В сад было привезено оружие и тут же роздано. Представители фронтовых частей приняли предназначенные им группы. Послышались слова команды, и коммунисты, построившись, отправились прямо на фронт.
В Сталинграде только за время с 23 августа по 15 сентября было передано во фронтовые части свыше 8 тысяч человек, из них более половины были коммунисты.
Всего за время обороны Сталинграда вступило в ряды Советской Армии 75 тысяч сталинградцев.
«Танки противника ворвались в авиагородок!», «Ведем бой у 7-й больницы на Дар-горе» — такими донесениями начался день 14 сентября 1942 года. После 23 августа это был второй наиболее критический день в истории обороны Сталинграда.
«Немецко-фашистские автоматчики просачиваются в центральную часть города», — поступило сообщение к полудню. Из донесений и сообщений было установлено, что противник прорвался в Сталинград одновременно в нескольких местах: в районе поселка Купоросного, на Дар-горе, по оврагу речки Царицы и через территорию авиагородка.
Враг на своем пути всюду встречал сопротивление. С ним дрались отошедшие в город фронтовые части, вступили в схватку вооруженные отряды комендатуры города и рабочие отряды, курсанты военных училищ. В центральной части сражались воины-чекисты 10-й дивизии войск НКВД.
Но сил этих было недостаточно. Требовалось, и как можно быстрее, подкрепление.
— Ускорьте подход частей к Сталинграду, — жестко требовали приказы командования фронтом.
По заволжским дорогам на автомашинах уже спешили к Сталинграду гвардейцы 13-й дивизии генерала А. И. Родимцева, срочно перебрасываемые из Камышина. На марше были и другие части.
Утром 14 сентября партийные и советские руководящие организации Сталинграда оставили «КП» в Комсомольском саду и перебрались в блиндажи заволжского леса в Краснослободском районе. «КП» заняли штаб и бойцы 270-го полка 10-й дивизии НКВД. В центральной части города, в штольне на берегу у Соляного взвоза, была оставлена небольшая оперативная группа городского комитета обороны. Оперативные группы райкомов партии действовали в Краснооктябрьском, Баррикадном и Тракторозаводском районах, их возглавляли секретари райкомов С. Е. Кашенцев, Г. Д. Романенко и Д. В. Приходько.
К исходу дня 14 сентября гитлеровцы вышли по речке Царице к Волге и отрезали Ворошиловский район от центральной части города. В этот день они особенно неистово обстреливали и бомбили Волгу. Они хотели полностью подавить волжские переправы, сделать невозможными рейсы через Волгу.
Но волгари были уже обстрелянными и заправскими воинами. Они поставили по левобережью дымовые завесы. Один из находчивых саперов пристроил дымовые шашки на торчащей из воды верхней палубе затопленного пассажирского парохода против Красной Слободы. Верховой ветерок вытянул пелену дыма вниз по реке, закрыл устье протока Куропатки и большую часть острова Голодного.
В дыму завесы скрылся весь левый берег. А на правом дымился Сталинград. Волга теперь текла будто по огромному дымному коридору. Через нее продолжали ходить катера и паромы, прикрываемые с воздуха огнем зенитных орудий.
С реки беглый огонь вели по противнику, ворвавшемуся в город, корабли Волжской военной флотилии. В Сталинграде по прибрежной железной дороге курсировал от станции Соляной до городской водокачки бронепоезд, помогая своим огнем задержать продвижение фашистов по городу. В районе завода «Баррикады» ухало тяжелое морское орудие, установленное матросами на железнодорожную платформу, — моряки вели дальнобойный огонь по противнику, скапливающемуся в районе станции Разгуляевка.
Бой с прорвавшимся в город противником разгорался все сильнее и сильнее. В Ворошиловском районе остались отрезанными части 112-й стрелковой дивизии. Они особенно упорно дрались в районе элеватора и вокзала «Сталинграде». Им нужна была немедленная поддержка. Но как ее оказать, если гитлеровцы, выйдя речкой Царицей к Волге, стали продвигаться по набережной на север, грозя захватить городскую переправу через Волгу — последнюю переправу в центральной части города.
Лишиться переправы в то время, когда к ней по Заволжью уже приближались части 13-й гвардейской дивизии генерала А. И. Родимцева? Нет, этого допустить было никак нельзя. Штаб 62-й армии, в распоряжение которого направлялась 13-я дивизия, выслал для защиты переправы три танка и отряд, сформированный из охраны штаба.
Приняла меры к обороне переправы и оперативная группа городского комитета обороны. Она быстро сформировала из работников милиции и сотрудников органов НКВД другой отряд и выдвинула его на рубеж, прикрывающий подход к переправе. Силами этих двух отрядов продвижение вражеских автоматчиков, захвативших на набережной Дом специалистов, было приостановлено.
И вот в Красную Слободу вошли первые автомашины с гвардейцами. 14 сентября в 19.00 началась переправа через Волгу частей дивизии Родимцева, высаживаться им пришлось под огнем противника.
За три дня боев гвардейцы очистили Ерманский район от фашистских захватчиков. 16 сентября два полка 13-й дивизии, брошенные на штурм Мамаева кургана, сбили гитлеровцев и заняли его вершину. 17 сентября гвардейцы взяли вокзал станции «Сталинград-1».
В дни, когда шли бои за переправу и гвардейцы очищали от гитлеровцев центр города, в Ворошиловском радоне продолжала стойко сражаться 112-я стрелковая дивизия. Четверо суток она дралась в полном Окружении, не получая ни продовольствия, ни боеприпасов и но имея связи со штабом фронта.
Но о героической дивизии все время помнили. Командование фронтом на ее выручку спешно бросило только что прибывшую 92-ю стрелковую бригаду, сформированную из моряков Балтийского и Северного военных флотов.
17 сентября части бригады начали переправу в Сталинград с острова Голодного, находившегося против Ворошиловского района. Переправлялась бригада по-флотски: матросы, сняв гимнастерки и пилотки, в тельняшках и откуда-то появившихся бескозырках с ленточками бросились в воду. Толкая впереди себя наспех сколоченные плоты с положенным на них оружием, моряки стремительно форсировали Волгу и с ходу завязали бой. Переправу бригады поддерживали канонерные лодки Волжской военной флотилии.
92-я бригада, наступая по Рабоче-Крестьянской улице, 19 сентября освободила вокзал «Сталинград-2» и пробилась к элеватору, выручив части 112-й стрелковой дивизии. Но удержать эти объекты ей не удалось: гитлеровцы вводили в бой все новые и новые части.
21 и 22 сентября возобновились сильные бои в центре города. Противник подтянул свежие силы. На позиций защитников Сталинграда непрерывно пикировали с воющими сиренами бомбардировщики, наползали, лязгая железом, танки, обрушивался ливень снарядов, мин, пулеметного и ружейного огня. 21 сентября части 13-й дивизии отбили 12 атак и уничтожили 32 танка противника. Пулеметчик Герой Советского Союза Ермаков за 17 дней боев на улицах Сталинграда истребил до 300 гитлеровцев.
Противник все меры принимал к тому, чтобы снова захватить Мамаев курган — господствующую над городом высоту. Гвардейцы с трудом сдерживали их натиск. 22 сентября на помощь гвардейцам подошли сибиряки — части 284-й стрелковой дивизии полковника Батюка. Бой разгорелся с новой силой. 26 сентября после многочасовой бомбежки, когда пологая вершина кургана буквально вся была поднята взрывами, на нее ворвались гитлеровцы и захватили отстойные баки водопровода. Части 284-й и 13-й стрелковых дивизий заняли оборону по восточному склону. И хотя рубеж нашей обороны, проходившей по этому склону, оказался в явно невыгодном положении — советские воины дальше ни на пядь не отошли.
Бой в одном из цехов Сталинградского тракторного завода.
Сильные удары наносили немецко-фашистские войска и по южной части Сталинграда, где прочно удерживали свои позиции войска 57-й и 64-й армий. Благодаря их стойкости в Кировском районе продолжали действовать все основные предприятия.
С 27 сентября по 4 октября сильнейшие бои шли за северные промышленные районы Сталинграда: Тракторнозаводский, Баррикадный и Краснооктябрьский. Здесь противник наступал силами до трех дивизий и 150 танков. Потеснив части 62-й армии, гитлеровцы ворвались на западные окраины поселков завода «Красный Октябрь» и «Баррикады». Они поставили своей целью захватить заводы Сталинграда и любой ценой выйти здесь к Волге. С 4 октября развернулись бои непосредственно за сталинградские заводы. Это были на редкость упорные бои.
Непоколебимо держали оборону полки Сталинграда. Не было меры их стойкости, выдержке, мужеству.
В песне солдат — защитников Сталинграда говорится:
Позади, полна тревоги,
Затуманилась река:
Дальше не было дороги,
Хоть Россия велика.
— Для нас, бойцов и командиров 62-й армии, за Волгой земли нет. Мы стояли и будем стоять насмерть, — сказал лучший снайпер Сталинграда Василий Зайцев, принимая в сентябре 1942 года в Кремле правительственную награду из рук Михаила Ивановича Калинина.
— Будем стоять насмерть! За Волгой для нас земли нет! — эти слова стали клятвой воинов Сталинградского фронта, их присягой на верность Отчизне.
И враг в битве за Сталинград с каждым днем все острее ощущал, что значила на деле клятва советских воинов на верность Родине. Гитлеровцы писали: «В Сталинграде велись бои за каждый дом и каждый завод с такой затратой крови и снаряжения, которая не шла ни в какое сравнение с одержанными успехами». И далее: «Потери, о которых докладывали части, были ошеломляющими. Дивизии сгорали». В те дни ефрейтор Вальтер жаловался в письме: «Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром занять 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно».
Михаил Иванович Калинин, выступая 8 октября 1942 года на приеме передовых комсомольцев-колхозников, говорил:
«За многое надо поблагодарить мужественных защитников Сталинграда. Они хорошо дерутся и показывают пример, как действительно надо отстаивать нашу землю, наши населенные пункты»[11].
Жизнь в осажденном Сталинграде не замирала. 12 октября состоялся пленум Сталинградского горкома партии. Он открылся в Кировском районе, в здании главной конторы судоверфи. Вспоминая об этом, секретарь горкома партии Иван Алексеевич Пиксин говорил:
— Когда во фронтовой печати и в центральных газетах появились сообщения о нашем пленуме, состоявшемся в сражающемся Сталинграде, мы стали получать много писем. Нам писали сталинградцы, сражавшиеся на разных фронтах Отечественной войны; писали рабочие сталинградских заводов, работавшие в тылу; писали и жители различных городов. И все они писали о большой своей любви к нашему непобедимому городу — городу-воину.
5 ноября на Сталинградской судоверфи, в столовой, состоялось торжественное заседание Сталинградского горсовета, посвященное 25-летию Великого Октября.
— Необычен был вид этого заседания, рассказывает председатель горсовета Д. М. Пигалев. — Все его участники одеты по-солдатски, вооружены автоматами, винтовками. Многие из них пришли в этот зал прямо с переднего края обороны.
В обороне Сталинграда большую роль играли комсомольцы, наша славная советская молодежь — смелая и отзывчивая. В ряды защитников Сталинграда она становилась первой, в бою была упорной.
В тяжелые октябрьские дни Сталинградский обком ВЛКСМ обратился к комсомольцам и молодежи области с призывом пополнить ряды защитников Сталинграда. На этот призыв откликнулось свыше 4 тысяч человек. 17 ноября в г. Камышине состоялся митинг 2 тысяч комсомольцев, принятых в ряды Советской Армии. На митинге комсомольцы приняли клятву:
— Клянемся мужественно и стойко, пока в груди есть дыхание, пока в жилах течет кровь, драться с врагом за святую землю, за родной Сталинград.
Непосредственно город обороняли войска 64-й и 62-й армий. Трудно им было. Из 365 квадратных километров городской территории гитлеровцы заняли 206 квадратных километров, или 56,4 %. Войскам 62-й армии пришлось держать оборону в особенно тяжелых условиях. У них осталось городской территории от центра до поселка Рынок только лишь 33 квадратных километра из 239 квадратных километров общей территории этой части города. Что же она представляла собой?
Это была узкая береговая полоса Волги, идущая от городской переправы в Ерманском районе до завода «Баррикады» включительно. Наименьшая глубина обороны на этом участке равнялась 50 метрам — на левом фланге 13-й гвардейской стрелковой дивизии, а наибольшая — 800 метрам — в районе нефтебаков от восточного склона Мамаева кургана до берега Волги, где находился штаб 62-й армии.
Схема расположения переднего края обороны в Сталинграде по состоянию на 20.XI-1942 г.
В ноябре гитлеровцы, выйдя к Волге между заводами «Красный Октябрь» и «Баррикады», отрезали 138-ю стрелковую дивизию полковника И. И. Людникова, оборонявшую завод «Баррикады», от остальных частей 62-й армии. 14 ноября ледоход отрезал дивизию и от левого берега. Пять дней дивизия дралась в полном окружении, но своих позиций не сдала.
Тракторный завод гитлеровцы заняли полностью 14 октября. Лишь за Мечеткой, на небольшом «пятачке» в районе Рынок — Спартановка, стойко держалась «Северная группа» — части полковника Горохова. Она тоже находилась в окружении, отрезанная осенним ледоходом от левобережья. Начиная с 15 октября вплоть до 20 ноября части Горохова снабжались только тем, что сбрасывалось с самолетов.
Условия, в которых оказались войска 62-й армии, защищавшей Сталинград, по своей сложности и своеобразию были явлением, невиданным за всю многовековую историю воин.
Фронт 62-й армии был разрезан противником на три части, что лишало ее войска возможности взаимодействия. Противник имел преимущество и в том, что занял Ергененские высоты. С них, как на ладони, была видна вся прибрежная часть Сталинграда, просматривалась Волга и подходы к ней в заволжской стороне. Армия была отрезана от «Большой земли» двухкилометровой шириной Волги и могла поддерживать с нею связи лишь небольшими катерами, да и то только ночью и не всегда бесперебойно, так как противник простреливал реку. Других коммуникаций у армии не было.
Снабжение Сталинградского фронта проходило через Заволжье по единственной железнодорожной линии, через станции Эльтон — Владимировка — Ленинск — Средняя Ахтуба. От станций груз доставлялся автомашинами к волжским переправам, где он перегружался на катера, паромы и лодки.
И опять нельзя не сказать о волжских переправах. Поздней осенью из 21 переправы осталось только 9. Они служили для Сталинграда тем же, чем Ладожская дорога для Ленинграда — «дорогою жизни». Что только ни предпринимали гитлеровцы, чтобы парализовать работу переправ. Они все время подвергали их бомбежке с воздуха, обстреливали артиллерийским и минометным огнем. Работа переправ в ноябре осложнилась ледоставом.
3 ноября в «Журнале боевых действий 62-й армии» появилась такая запись:
«Волга забита льдами большой плотности… Переправы парализованы. Ни один катер, ни один пароход не прибыл, подвоз боеприпасов и эвакуация раненых не производились».
Чтобы не допустить перебоев в снабжении защитников Сталинграда, волжские речники ходили через Волгу и в ледоход. Для этого команды пароходов «Механик Власов» и «Варлен» надели на колеса вместо обычных плиц бревна и шпалы. Дробя льдины, пароходы протаскивали сквозь ледоход груженные боевой техникой баржи.
Зимой грузы перевозились через Волгу людьми на санках и волокушах, переносились на руках, а когда лед стал толще — доставлялись лошадьми и автомашинами по настилу. Сколько требовалось проявить сил, настойчивости и самообладания, чтобы доставить по фронтовым дорогам боеприпасы, снаряжение на передний край обороны!
Много хлопот доставила организация связи со Сталинградом через Волгу. Связисты прокладывали кабель через реку под артиллерийским и минометным огнем против пика. 11 ноября, во время сплошного ледохода, кабель оказался поврежденным, связь 62-й армии со штабом фронта прервалась. Чтобы найти повреждение, связисты не раз опускались в ледяную воду…
12 ноября ледоход прервал связь штаба фронта с 64-й и 57-й армиями — связисты снова вошли в ледяную воду, чтобы проложить новый многожильный кабель. Боевое задание они выполнили в рекордно короткий срок. Но самое тяжелое выпало на долю пехоты. Прижатая в черте города к Волге, она была вынуждена окапываться вдоль тротуаров и трамвайных линий, устраиваться в подвалах зданий и на лестничных клетках, в шлаковых отвалах и в цехах заводов. Ей пришлось использовать водопроводные колодцы, обвалившиеся своды мартеновских печей, воронки, остатки заводских труб. Условия городского боя сблизили противников на самое кратчайшее расстояние — на 30–50 метров.
Городской бой — бой ближний и скоротечный. Он постоянно таит неожиданности. В войсках 62-й армии, которые в течение нескольких месяцев вели напряженные бои за Сталинград, родились новые боевые подразделения — штурмовые группы со своей тактикой ведения городского боя. О них подробно рассказывал в армейской газете[12] командующий 62-й армией генерал-лейтенант В. И. Чуйков:
— Вооружение бойца штурмовой группы легкое — граната, автомат, нож и лопата. Граната — незаменимое оружие. Она подсказывает и дистанцию штурма — чем ближе к противнику, тем лучше.
Сближайся с противником скрытно, ползком, используя траншеи, воронки и развалины, накапливайся для броска в атаку незримо, без шума.
Автомат — на шее, 10 гранат — под рукой, отвага — в сердце. Действуй! В таком случае и время и внезапность твои.
Врывайся в дом вдвоем — ты да граната. Оба будьте одеты легко: ты — без вещевого мешка, граната — без рубашки.
Врывайся так: граната впереди, а ты за ней!
Проходи весь дом опять же с гранатой: граната впереди, а ты за пей! Прочесывай автоматом. И не медли!
Действия штурмовых групп в Сталинграде поддерживались артиллерией и огнеметами. Операции разрабатывались в штабах дивизии и армии и выполнялись при взаимодействии многих родов оружия.
В Сталинграде широко использовались огнеметно-зажигательные средства всех видов. Фугасные огнеметы — для закрепления рубежей, отражения контратак, выжигания противника из подвалов зданий, дзотов и блиндажей. Штурмовым группам придавались ранцевые огнеметы, как наиболее подвижные и предназначенные главным образом для наступательных операций.
Условия городской обороны породили массовое снайперское движение, особенно значительное в частях 62-й армии. Так, например, в 284-й стрелковой дивизии имелось 70 снайперов. Они за короткий срок истребили до 1500 фашистов. Знаменитый снайпер этой дивизии Герой Советского Союза Василий Зайцев говорит:
— Пришел в Сталинград немного позже других, успел уничтожить 242 гитлеровца. Мои ученики — 1106.
Замечательным снайпером, Героем Советского Союза стал бывший обрубщик металла Сталинградского завода «Красный Октябрь» ополченец Петр Алексеевич Гончаров, вступивший в дни обороны Сталинграда в ряды Советской Армии.
В ходе городского боя советские войска создали на рубежах обороны крепкие узлы сопротивления. Одним из наиболее известных узлов сопротивления, овеянных легендарной славой, стал «Дом Павлова».
Это был обыкновенный 4-этажный жилой дом. Стоял он посередине площади имени 9 января. Во время бомбежки дом сгорел. Жители покинули его, а некоторые из них ушли в подвал и там стали жить.
Гитлеровцы, стремясь к Волге, 22 сентября вышли на площадь и захватили этот дом. Посланный в разведку сержант Я. Ф. Павлов с тремя солдатами — Черноголовым, Глущенко и Александровым — обнаружил фашистов во 2-м подъезде дома. Разведчики забросали их гранатами. Три гитлеровца остались лежать убитыми, а девять бежали.
Закрепившись в отбитом доме, сержант Павлов 28 сентября послал об этом донесение и просьбу о подкреплении. Командир гвардейского полка полковник Елин, оценив выгодное положение этого дома для обороны всей площади, принял решение превратить его в укрепленный узел. Но и гитлеровцы тут же спохватились, поняв, что потеряли очень выгодный рубеж.