2. Командир крупного отряда

2. Командир крупного отряда

В Хаочжоу не хватало зерна и воинов. Юаньчжан раздобыл соль, обменял ее в Хуайюане на несколько десятков даней зерна и поднес их Го Цзысину. Затем вернулся в Чжунли, где занялся вербовкой в «красные войска». Когда стало известно, что Юаньчжан стал командиром в «красных войсках», к нему начали приходить на службу друзья молодости и односельчане: Сюй Да, Чжоу Дэсин, Тан Хэ, Го Ин и другие. Сюй Да был моложе Юаньчжана на три года. Рослый и широкоскулый, прямодушный и отважный, он близко сошелся с ним. Тан Хэ вступил в «красные войска» раньше Юаньчжана и был на три года старше его. Он был ростом 7 чи, характером — необузданный, очень хитрый и, хотя сам был командиром, испытывал к Юаньчжану уважение. Все они подобно Чжоу Дэсину участвовали с Юаньчжаном в атаках и штурмах и стали его опорой среди подчиненных. Все они были родом из Хуайси, связаны родственными и земляческими узами: по мере роста воинских сил Юаньчжана земляки из Хуайси становились военачальниками, костяком его армии. Впоследствии, когда Юаньчжан стал императором, полководцы и советники из Хуайси стали сановниками. Имея боевые заслуги, они пользовались большим влиянием, и в первые годы династии Мин люди из Хуайси, естественно, заняли выдающееся положение.

После вступления в «красные войска» Сюй Да и других один за одним начали стекаться добровольцы, меньше чем за десять дней, к великой радости Цзысина, набралось 700 человек. В 6-ю луну 13-го года Чжичжэн (1353 г.) он произвел Юаньчжана в чин уполномоченного по умиротворению, а через год за боевые заслуги повысил в главнокомандующие.

Войскам двух князей, Пэна и Чжао, недоставало выучки и дисциплины. Юаньчжан понял, что бездеятельное стояние в Хаочжоу мешает накоплению сил и рано или поздно приведет к распрям. Поэтому, передав новых воинов полководцам, он взял с собой 24 таких друзей, как Сюй Да и Фэй Цзюй, и направился на юг в Динъюань, где навербовал воинов. Он узнал, что в Чжанцзябао и Люйпайсае находится трехтысячный отряд ополченцев, оказавшийся без продовольствия, в тяжелом положении. Он сам поехал в Люйпайсай, где командовал знакомый Го Цзысина. Юаньчжан сказал ему, что изолированный и голодный отряд не устоит, если на него нападут. Он предложил командиру, пока не поздно, перейти к ним, сохранив силы, ибо другого выхода нет. После нескольких дней переговоров командир согласился. Юаньчжан оставил у него Фэй Цзюя и других верховых. Вдруг через три дня Фэй Цзюй прискакал и доложил, что все переменилось и отряд хочет уйти. Юаньчжан тут же повел туда 300 воинов, но, как ни старался, убедить не мог. Пришлось прибегнуть к хитрости: он пригласил командира к себе, окружил его своими воинами и увел за десять с лишним ли, после чего к войску был послан гонец с приказом командира двигаться следом. 3 тыс. воинов повиновались и пришли. Так Юаньчжан получил войско и приказал ему идти на восток и напасть на Хэнцзяньшань.

В Хэнцзяньшане стояло 20 тыс. ополченцев, которыми командовал Мяо Дахэн из Динъюаня. Он собрал вооруженные помещичьи отряды, напал на Хаочжоу, но, когда захватить город не удалось, он вступил с 20 тыс. воинов в Хэнцзяньшань. Среди подчиненных Юаньчжана нашелся человек, бывший в приятельских отношениях с Мяо Дахэном, он и был послан для переговоров о капитуляции. Не видя выхода, Мяо Дахэн согласился. Юаньчжан получил власть над семидесятитысячным населением и 20 тыс. хорошо вооруженных воинов, из которых создал большой отряд, ставший грозной силой.

Получив новое войско, Юаньчжан установил в нем новые порядки и усилил боевую подготовку. Больше всего внимания он уделял дисциплине. Во время смотра новых войск он сказал воинам: «Вас и раньше было много, но без боя пришлось перейти ко мне. В чем причина? Во-первых, у командиров не было дисциплины, а во-вторых, воины были не обучены. Теперь надо установить твердую дисциплину и пройти суровую боевую подготовку, чтобы одерживать победы и совершать великие дела. Всем вам от этого будет только польза». Все три войска выслушали его и остались довольны. Тогда же он обзавелся способными советниками.

Два брата из Динъюаня, Фэн Гоюн и Фэн Гошэн, владели несколькими сотнями му земли, на которых работали свыше десяти семей арендаторов. Они были средними помещиками. Братья были начитанными людьми, хорошо разбирались в военном деле. Гоюн был мастером составлять планы, а Гошэн отважен и хитер. После восстания «красных войск» они объединили силы местных помещиков. Но сил было мало, и они боялись, что их поглотят другие отряды ополченцев. Капитуляция Мяо Дахэна показала всю опасность их положения. Узнав о твердой дисциплине в войске Юаньчжана, они со своими воинами перешли к нему на службу и встретили хороший прием. Юаньчжан спросил, как лучше наступать на врага. Гоюн предложил сначала захватить Цзянькан (Цзянлин, ныне Нанкин), защищенный естественными прикрытиями — в древних книгах он назывался «обителью дракона и тигра», — как место, в котором с древних пор императоры и князья учреждали столицу. Теперь надо было сразу занять его, заложить там базу, постепенно расширять ее, захватывая все новые земли. Не гоняться за мальчиками, девушками, драгоценностями и тканями, а побольше творить добрых дел, завоевывать поддержку народа, и тогда будет легко доверить великое дело — основать государство. Юаньчжан очень обрадовался совету и назначил Гоюна тайным советником.

На юге при наступлении на Чучжоу (ныне Чусянь, пров. Аньхой) Ли Шаньчан из Динъюаня пришел в войско и попросил о встрече. В тех местах Ли Шаньчан был видной фигурой; начитанный и мудрый человек, он умел обсуждать дела и знал учение школы легистов-законников. Уже молодым он мог самостоятельно читать книги, поскольку был выходцем из помещичьей семьи и ему не надо было трудиться, зарабатывая себе на пропитание. Своими речами он расположил к себе Юаньчжана. Юаньчжан спросил, как водворить мир в стране, когда повсюду возникают смуты? Шаньчан посоветовал ему подражать основателю Ханьской династии Гаоцзу. Гаоцзу тоже вышел из простого народа, был человеком большой души, дальновидным, с широким кругозором. Он умело использовал людей, не убивал их зря и за пять лет умиротворил Поднебесную. Ныне сердца людей отвернулись от юаньской династии, неспокойно в верхах и низах, власть монголов дошла до распада и краха. Если учиться достоинствам у Гаоцзу, то Поднебесная легко будет умиротворена. Юаньчжан прерывал его возгласами одобрения, а потом назначил своим секретарем и сказал: «Ныне повсюду поднялись войска, и Поднебесная распадается; надо хорошо воевать, и самое важное — набрать хороших советников. Я вижу, что у большинства полководцев ведающие бумагами чины и советники любят хулить военачальников. Когда между военачальниками и чиновниками нет единства, воины на поле брани неспособны проявить свои качества и поражение неизбежно. Поражение военачальников ставит самого полководца в положение птицы без крыльев, и его собственные изолированные силы непременно погибают. Для меня ты должен служить опорой, ты должен содействовать военачальникам, а не следовать дурному примеру других чиновников». С тех пор Юаньчжан все время в помыслах и поступках брал пример с императора-земляка, вышедшего из простого народа; он старательно подражал ему во всем: в речах, ведении дел и в сражениях.

Шаньчан стал прекрасным начальником чиновников, поскольку он понимал стремления воинов, чиновников, и военачальников. Он предлагал награждать и повышать отличившихся и способных, наказывать нерадивых чиновников, делать так, чтобы все подчиненные работали в полную силу своих способностей и трудились со спокойным сердцем. Однако у него на всю жизнь сохранился недостаток: очень сильное пристрастие к землякам. В годы войны этот порок был еще не так заметен, но после объединения Юга и Севера Шаньчан в делах управления исходил из интересов земляков из Хуайси. Чжу Юаньчжан поднялся, опираясь на людей из Хуайси, но по сравнению с Ли Шаньчаном он был дальновиднее, обладал бoльшим кругозором и хотел иметь более широкую опору.

Чучжоу охранялся слабыми силами, а потому начальник авангарда Юаньчжана на коне ворвался на вражеские позиции, вся армия под гром барабанов последовала, за ним и захватила Чучжоу.

Племянник Юаньчжана, зять Ли Чжэнь с племянником Баоэром (позднее принял имя Вэньчжуна) присоединились к нему. От них он только узнал, что второй и третий брат умерли, и скорбел о них.

Юаньчжан усыновил трех подростков, дал им фамилию Чжу. Усыновление было тогда в войсках расптространенным обычаем, так как полководцы хотели воспитывать преданных себе людей и любили держать при себе лучших и храбрейших юношей, которые в бою могли бы пожертвовать жизнью, а в трудных ситуациях могли служить военачальникам как доверенные глаза и уши. У Юаньчжана было более двадцати приемных сыновей, и в дальнейшем, занимая города и области, он посылал их к назначенным правителям инспекторами для совместного управления.

Кроме надзора со стороны приемных сыновей, другой способ контроля состоял в том, что семьи военачальников должны были оставаться в тылу. Этот прием стал приме-няться сразу же после переправы через Янцзы. Когда Юаньчжан во главе войск взял Цзицин, госпожа Ма и семьи военачальников оставались в Хэчжоу (ныне Хэсянь, пров. Аньхой). После взятия Цзицина был издан приказ: «Все жены и дети военачальников, вместе со мной взявших город, должны жить в столице, не разрешается вывозить их из нее». «При исполнении поручений вне столицы жены военачальников остаются в ней. На местах можно брать наложниц». Таким образом, военачальники, беспокоясь за безопасность жен и детей, не могли переходить к врагу или бунтовать, переводить их с места на место тоже было удобнее. Но случалось и обратное. Храбрый военачальник Шао Жун замышлял покушение на Чжу Юаньчжана именно потому, что в течение долгих лет походов был разлучен с семьей.

Юаньчжан принял меры предосторожности против сговора военачальников с образованными людьми и постановил: «Для охраны завоеванных городов назначаются военачальники. Конфуцианцам запрещается рассуждать с ними о древности и современности; разрешается иметь одного чиновника для переписки, все упущения будут взыскиваться с него».

В 11-ю луну 14-го года Чжичжэн (1354 г.) юаньский первый министр Токто собрал армию и под Гаою разгромил Чжан Шичэна, а затем, разделив войска, окружил Люхэ.

Чжан Шичэн, чье настоящее имя было Девяносто четвертый, был родом из Байцзюйчана, в Тайчжоу (ныне уезд Тайсянь, пров. Цзянсу). Тайчжоу был прибрежным районом, жители которого жили тем, что занимались выпариванием соли из морской воды; они страдали от повинностей, жили очень тяжело, ненавидели правительство. Чжан Шичэн с малых лет был человеком волевым, с острым чувством справедливости, большой физической силы, умелым в искусстве боя. Вместе с братьями Шии, Шидэ, Шисинем и всей семьей он жил на средства от контрабандной торговли солью, которая приносила огромные прибыли. Шичэн презирал богатство и помогал бедным, тем завоевал симпатии народа; контрабандисты, промышляющие солью, выбрали его своим старшиной. Местные помещики покупали у них соль по заниженным ценам и обманывали их, иногда вообще не оплачивая счета, а пожаловаться: было некому. Лучник Цю И постоянно пор-тил кровь торговцам солью, брал с Шичэна взятки, а потом продолжал досмотр и обыски. Шичэн не вынес обиды и пользуясь тем, что повсюду поднимались повстанцы, собрал восемнадцать молодцов. Они убили Цю И и ненавистных помещиков, сожгли их дома. Мятеж разросся, рабочие соляных промыслов, бродяги, бедняки-крестьяне охотно вступали в ряды повстанцев. Были взяты Тайчжоу и Гаою, захвачено 36 соляных промыслов. Чжан Шичэн присвоил себе титул Чэнского князя, основал государство Дачжоу, а эру своего правления назвал Тянью. Все это произошло в начальный месяц 14-го года Чжичжэн (1354 г.).

Из окруженного юаньской армией Люхэ послали гонца к Го Цзысину с просьбой о помощи. Люхэ находился к востоку от Чучжоу и служил его естественным форпостом; чтобы удержать Чучжоу, надо было защищать Люхэ. У Го Цзысина была распря с командиром из Люхэ, и он не хотел посылать войска. Юаньчжану с трудом удалось уговорить его. По слухам, юаньская армия насчитывала 1 млн. воинов, поэтому никто из военачальников не хотел идти ей навстречу, ссылаясь на неблагоприятные знамения и гадания. Цзысин послал с войском Юаньчжана. Юаньские воины потоком ринулись в атаку и уничтожили городские укрепления Люхэ. Защитники города стояли насмерть, в бою восстанавливали разрушенные укрепления, но их сносили вновь. Стало ясно, что выстоять не удасться, оставалось лишь под охраной переправить старых и малых в Чучжоу. Юаньчжан устроил засаду и велел одному из командиров изобразить бегство. Юаньские воины бросились в погоню и попали в засаду, защитники Чучжоу напали на них и нанесли поражение. Юаньчжану досталось много хороших коней. Но он боялся, что если юаньские воины вернутся с подкреплением и осадят город, то Чучжоу останется в изоляции и никто не придет на помощь. Скрепя сердце пришлось послать местных старейшин к правительственным войскам с вином и мясом, возвратить коней и сказать, что здесь собрались для обороны от разбойников благонамеренные подданные, которые-де согласны прислать великой армии продовольствие, чтобы совместными силами ударить на Гаою, если местное население будет пощажено. Юаньские воины только что потерпели поражение и потеряли коней, о чем не посмели докладывать вышестоящему начальству. Вняв дружелюбным речам, они сочли за благо принять коней, ушли в другом направлении и оставили Чучжоу в покое.

Огромная армия Токто всеми силами обрушилась на Гаою и взяла штурмом внешние стены города; Чжан Шичэн понял, что удержаться в городе не удастся, но, страшась кары, сдаваться не решался. В безвыходном положении он со страхом стал готовиться к прорыву сквозь ряды осаждающих, чтобы уйти в море. Вдруг юаньский император Шуньди издал указ о смещении Токто. После оглашения указа вся армия рассыпалась; часть воинов перешла на сторону «красных войск», которые сделались еще сильнее. Чжан Шичэн перешел в наступление, усилился и расширил подвластную ему территорию.

Токто повиновался и сложил с себя военную власть. Он был сослан на Запад, в земли туфаней, где был отравлен.

После смерти Токто юаньский Шуньди сделался еще беспечнее и творил что хотел. В это время рисопроизводящие районы Юго-Востока — Чанчжоу, Пинцзян, Хучжоу (ныне Усин, пров. Чжэцзян) — были захвачены Чжан Шичэном, прибрежные районы Чжэцзяна — Фан Гочжэнем. Великий канал находился под контролем «красных войск», таким образом, сухопутные и водные пути на Север оказались перерезанными. Другой район продовольственного снабжения, Хугуан (ныне пров. Хунань и Хубэй), был потерян еще раньше. Рис с Юга перестал поступать на Север, и сразу же свыше 1 млн. воинов и жителей Даду оказались без продовольствия и начали голодать; к этому добавилось затянувшееся на несколько лет бедствие на равнинах Северного Китая: нашествие саранчи, засуха и войны. Там крестьяне питались саранчой, а в столице горожане и воины не имели даже саранчи; от голода умерло несчетное число людей; начались эпидемии; дошло до людоедства. И в эти критические дни юаньский Шуньди, не задумываясь ни над чем, занялся постройкой корабля-дракона в дворцовом парке и лично изготовил чертеж: корабль-дракон был длиной 120 чи, шириной 20 чи, голова, глаза, пасть и хвост шевелились на плаву, а внутри скрывался механизм, с помощью которого дракон загребал воду. Император любил технические поделки, музыку и танцы. Всему этому он посвящал свои дни, но не любил заниматься государственными делами. Целыми днями он катался на лодках и пировал, даже не выслушивая докладов о войне. Люди массами умирали с голоду, но его ничто не беспокоило. Оставшиеся весьма ограниченные запасы зерна он отослал семье своей фаворитки, жалованье чиновникам пришлось выплачивать чаем, бумагой и прочими мелочными товарами. Жизнь во дворце оставалась такой же роскошной и развратной, как и во времена процветания и благополучия.

В Чучжоу после начала восстания находилось несколько десятков тысяч повстанцев, зерна стало не хватать, и поднялся ропот. Юаньчжан предложил двинуться на юг и занять Хэчжоу, чтобы обеспечить войска провиантом. Он назначил в авангард Ху Дахая из Хунсяня, рослого человека с темным лицом, выдающимся умом, пришедшего в войско со всей семьей. Авангард с одного приступа взял Хэчжоу. Это произошло в начальный месяц 15-го года Чжичжэн (1355 г.). Цзысин получил доклад о взятии Хэчжоу и послал туда Юаньчжана в качестве командующего войсками.

Среди военачальников Цзысина Юаньчжан был самым молодым; назначенный на пост командующего, он боялся, что подчиненные командиры не будут повиноваться ему. После долгих раздумий он приказал убрать из зала кресло командующего и поставить деревянную скамью. Наутро, когда военачальники явились, Юаньчжан нарочно запоздал. По монгольскому обычаю в то время место на правом конце считалось старшим, но Юаньчжану осталось только место на левом конце с краю, куда он и сел. Когда же началось совещание, оказалось, что военачальники, привыкшие к боям и атакам, не могли хорошо разобраться в делах и только молча глядели друг на друга. Юаньчжан сразу же выдвинул разумные предложения, и военачальники постепенно примирились с ним. Было решено для защиты от нападения врага привести в порядок городские стены и рвы. Каждый отвечал за определенный участок; работу следовало выполнить в три дня. По истечении срока все начальники пошли проверять выполнение работы, и оказалось, что только на участке Юаньчжана все работы были выполнены, а на других они не были завершены. Юаньчжан помрачнел, сел в кресло командующего лицом к югу, вынул приказ Цзысина и сказал: «Я командую войсками по приказу главнокомандующего. Моя ответственность велика. Ремонт стен — дело важное; мы уже решили, кому и где ремонтировать, и установили срок. Никто в срок не управился, и если подступит враг, то как мы будем сражаться? Сейчас точно говорю, что за прошлое не виню, но отныне с неисполняющих приказ буду взыскивать по военным законам, невзирая на то что мы братья по оружию!» Военачальники, нарушившие распоряжение, чувствовали себя виновными, возражать не посмели, а признали вину и просили прощения. Но и теперь старые подчиненные Цзысина в душе не покорились. Один Тан Хэ был осторожен и услужлив, исполнителен и дисциплинирован, стал образцом для всех. Ли Шаньчан сновал повсюду и примирял недовольных, постепенно укрепляя положение Юаньчжана в качестве командующего.

Во 2-ю луну 15-го года Чжичжэн (1355 г.) верховный полководец «красных войск» Лю Футун посетил в Цзяхэ (ныне уезд Даншань, пров. Цзянсу) спасшегося вместе с матерью в начале восстания Хань Линьэра, сына погибшего верховного главы повстанцев, привез его в Хаочжоу и поставил императором. Его назвали Сяо Мин-ваном, а приближенные и народ величали чжугуном (государем). Государство назвали Сун, а девизом правления избрали Лунфэн. Разобрали на бревна дворец Тайпингун в Луи, чтобы построить новый дворец. На войсковых знаменах были начертаны изречения: «Три тысячи храбрецов устремляются к землям Янь, Дракон-государь взлетел на трон, восстановил Поднебесную Великой Сун». Лю Футун сделался главным министром (чэнсяном). Скоро он получил звание великого хранителя (тайбао). В его руках фактически была сосредоточена верховная власть над «красными войсками». Новая политическая власть династии Сун рода Хань еще не успела окрепнуть, как начались распри среди руководителей «красных войск».

Го Цзысин смертельно ненавидел Сунь Дэяя и хотел убить его, но не смог. Теперь он впал в уныние, грустил целыми днями, ничто его не радовало. Он тяжело заболел и через три месяца скончался. Его похоронили в Чучжоу. Делами войска стали управлять его сын Тяньсюй, младший брат жены Чжан Тянью и Юаньчжан. Они опасались, что Сунь Дэяй, воспользовавшись случаем, захватит власть над войском. Однако вскоре последовал указ Сяо Мин-вана, который назначил Го Тяньсюя верховным полководцем, Чжан Тянью — правым полководцем, а Юаньчжана — левым полководцем.