Вооруженные восстания в России в 1998-1999 годах
Вооруженные восстания в России в 1998-1999 годах
В конце 90-х годов режим в России стоял на краю пропасти, куда его могло сбросить вооруженное восстание народа. Собственно, два неудачных восстания даже состоялись в Тверской и Омской областях. Именно страх либеральной элиты перед народным бунтом стал одной из причин передачи Ельциным трона подполковнику ФСБ Путину.
Уже к 1997 году политика правившего тогда тандема либералов и олигархов (впрочем, скорее это был единый клубок) начала вызывать активное народное противодействие. Шахтеры под тайным предводительством Бориса Березовского начали перекрывать железнодорожные пути. Их примеру следовали и другие рабочие. В 1997 году в Красноярске, например, во время волнений на военном машиностроительном заводе сотни рабочих-ракетостроителей на несколько часов перекрыли главную автомагистраль города. Точно такая же акция прошла и в Волгограде, где рабочие-металлурги завода «Красный Октябрь», в течение 7 месяцев не получавшие зарплаты, перекрыли главную магистраль и другие улицы города, практически полностью парализовав движение транспорта. К металлургам присоединились рабочие тракторного завода и завода «Баррикады». А в Карелии в течение 7 часов блокировали движение на автомагистрали Санкт-Петербург – Мурманск месяцами не получающие зарплату врачи и учителя. И таких случаев тогда было очень много.
В том же 1997-м и начале 1998-го наступил звездный час генерала Льва Рохлина. В июне – июле 1998-го он планировал устроить военный переворот в стране. Под его знамена готовы тогда были встать несколько армейских дивизий. Полковник Николай Баталов, соратник Рохлина, позднее говорил, что войска СКВО, а также Таманская и Кантемировская дивизии МВО готовы были к выдвижению в центр Москвы. Подвели свои же армейские контрразведчики: на 3-й кольцевой (бетонке) они установили 36 блокпостов. Офицеры, прошедшие Афганистан и Чечню, не хотели крови соотечественников. Поход на Москву не состоялся. 3 июля 1998 года Рохлин при загадочных обстоятельствах был убит на своей даче. Это преступление до сих пор не раскрыто.
Чуть позднее в России должны были состояться еще два вооруженных восстания, но гораздо меньшего масштаба, чем рохлинское.
Движущей силой обоих неудавшихся восстаний была мелкая буржуазия и военные. Союзниками они видели в первую очередь деклассированные элементы и крестьянство, а потом – рабочих. В общем, полная копия классических революций аграрно-индустриальных обществ (от 1917 года в России и 1918 года в Турции до 1911-1918 годов в Мексике).
В августе 1998 года в поселке Муромцево Омской области (население 11 тысяч человек) появился член Союза офицеров, защитник Белого дома в октябре 1993-го, 40-летний майор в отставке Андрей Сергеевич Мандрик (впрочем, звание майора ему присвоил «президент на час» Руцкой, а ельцинское звание у него было старший лейтенант).
Несмотря на участие в мятеже 1993-го, ему удалось вернуться в армию: по контракту его взяли в Омский батальон железнодорожных войск, откуда через пару лет уволили за экстремистскую пропаганду. В 1998 году он работал бригадиром охранников садоводческого товарищества в деревне Тармакла (Омская область).
Под его руководством в четырех километрах от Муромцева в течение месяца колхозниками были вырыты окопы, устроен блиндаж. В октябре осматривать укрепления прибыл некий полковник из Москвы (по слухам, это был один из соратников уже мертвого к тому времени Рохлина), после чего работы были перенесены в глубь тайги, в район деревни Черемшанка – там также построили блиндаж, окопы, казармы. В начале декабря 1998 года Мандрик в Омске дал указание своему помощнику (имя его неизвестно) собрать крестьян, умеющих водить бэтээры (были у повстанцев и три бэтээра – они купили их у военных за несколько ящиков водки). Около двадцати колхозников под руководством Мандрика прибыли 11 декабря на окраину Омска, где и заночевали. На следующий день был изложен план восстания: захватываем военный склад, оружие, грузим на бэтээры, после чего делаем марш-бросок на Муромцево и захватываем его, собираем людей на митинг, поднимаем народ против власти и идем снова на Омск, затем – на Москву.
Русское пьянство спасло тогда режим в Омске (теперь становится понятным, почему власти не предпринимают никаких мер по прекращению спаивания народа – «так спокойнее будет»). Вернувшись на «базу», Мандрик застал весь отряд поголовно пьяным. Как рассказали крестьяне, он стал на них орать: мол, нам сейчас склады с оружием брать, а вы тут лыка не вяжете, нам технику подгонять, оружие в нее грузить, а вы на ногах не стоите, нам в Муромцево с боями пробиваться, власть брать, а вы…
Колхозники обиделись и отказались брать власть. («Если бы не орал, мы бы, может, и послушались его и все бы сделали», – признался один из участников «операции».) Тем более, как они пояснили, кончилась водка. Мандрик вручил каждому из них по 45 рублей на билет до колхоза и распустил отряд.
Из показаний жителей деревни Тармакла, данных следователю ФСБ в декабре 1998 года, дело обстояло так: «Приехали в Омск, поселились на какой-то даче. Говорилось о том, чтобы разделиться на две группы. Одни пойдут брать склады с оружием, другие захватят и подгонят технику, чтобы оружие погрузить и вывезти. Охраняют объекты божьи одуванчики – бабки из ВОХРы, справимся. Затем, в объезд Омска, возвращаемся в райцентр Муромцево, берем милицию, администрацию района, узел связи. Меняем власть, меняем председателей сельсоветов, объявляем мобилизацию всех мужчин от 18 до 55 лет, вооружаем и идем на Омск. В городе все схвачено, нас поддержат».
Мандрик тогда сбежал из Омска в Москву, где снова развернул подпольную деятельность по подготовке восстания – теперь уже в столице. В конце 1999 года, когда он уже был пойман ФСБ, Мандрик в записке на имя главы охранки В.В. Путина так описывал свой московский период: «В период с февраля по июнь 1999 года был создан Народно-патриотический фронт России – чтобы объединить всех патриотов России и осуществить вооруженное восстание. Было отпечатано 8 тысяч листовок, начинающихся словами: «Товарищи! В России произошло вооруженное восстание народа», проведена работа с единомышленниками в городах страны, нарисованы карты предстоящих операций, где стрелками обозначены направления движения революционных масс из регионов на Москву».
Мандрику грозило 20 лет тюрьмы, но после шести месяцев СИЗО, четырех месяцев психушки и полутора лет процесса он получил всего один год и тут же, в зале суда, был амнистирован. Видимо, его спасло то, что психиатрами он был признан «психопатической личностью параноидального круга, склонной к немотивированным словам и поступкам».
Отчасти его психический склад был сформирован бабаджистами, одним из течений индуизма.
Летом 1992 года в Омск прибыла ученица йога Бабаджи, подданная Германии Раджни. Она получила задание найти на сибирских просторах и возродить храм Ханумана, который, по представлениям бабаджитов, в предыдущем золотом веке был духовным центром мира. Поиски привели ее в деревню Окунево, окрестности которой и были признаны территорией, где некогда располагался храм. Несколько лет Раджни прожила в деревне, ежедневно проводя ведические и йогические ритуалы. Вокруг стали собираться местные жители, появились поклонники различных мистических учений и медитативных техник, уфологи не только из Омска, но также из Москвы, других городов России, из-за рубежа. Сложилась бабаджистская коммуна, официально зарегистрированная как религиозная община «Омкар Шива Дхам».
«Для своего ашрама бабаджисты купили несколько изб, одеваются в индийские одежды, поют гимны. Поставили жертвенник в виде чаши, на которой вылеплены женский и мужской детородные органы. На жертвенник возлагают фрукты, овощи», – так описывало местное ФСБ практику бабаджистов в Омской области. Проникся их учением и Мандрик, которому стало казаться, что он является реинкарнацией другого «защитника простого народа» – Емельяна Пугачева.
После окончания судебного процесса Мандрик пошел работать водителем маршрутки. Но его мирный труд продолжался недолго – в 2004 году Мандрика нашли задушенным в собственной квартире. Убийцы повстанца не найдены до сих пор.
Тогда же, в 1998 году, в Вышнем Волочке вооруженный переворот собиралась совершить группа «православных боевиков» Сысоева-Харламова. Сысоев был по тем временам успешным бизнесменом средней руки – он имел трактир и лесопилку. Однако в середине 1990-х он «заразился» православным фундаментализмом. Ездил по святым местам, выискивал везде «врагов Христа». В итоге к 1998 году он пришел к выводу, что власть в России устроена несправедливо и он чувствует в себе силы возглавить «правильное правительство» страны.
В отличие от Мандрика, Сысоев оставил записки о своей жизни и повстанческом периоде. План свержения режима он описывал так:
«Вооруженный мятеж должен был протекать по заранее разработанному плану. Захватив оружие, мы намеревались освободить заключенных КПЗ (это где-то около 70 человек) и силой принудить их участвовать в погроме здания ФСБ, в котором тоже находилось немало оружия. Одновременно надо было начать погром и поджег зданий суда, МРЭО ГАИ, уличных торговых точек и магазинов, принадлежащих бандитам и одиозным фигурам города.
Мы не без основания полагали, что население города не останется в стороне от проводимой экспроприации. На первых порах в ночной суете власти просто не смогли бы разобраться в сути происходящего и поддались бы общей панике. Во время неразберихи планировалось собрать осведомленный костяк мятежа и, вооружив их, уже действовать согласованно из одного штаба.
Штаб можно было бы разместить в той же милиции или в здании областной администрации. Далее требовалось перекрыть трассу Москва – Санкт-Петербург и дать бой прибывающим из Твери частям ОМОНа, которые налицо не видели бы перед собой конкретного противника, что осложнило бы для них ведение боевых действий.
Вот примерный перечень планируемых действий:
1. Выступление по местному радио и телевидению с разъяснением целей и задач восстания.
2. Добровольно-принудительное формирование боевых дружин и отрядов.
3. Национализация топлива и продовольствия, конфискация междугороднего автотранспорта и грузов, перевозимых на нем, для нужд восстания.
4. Захват оружейных складов.
5. Публичные казни коррумпированных чиновников, бандитов, сутенеров и связанных с ними работников милиции.
6. Выселение и отправка на родину азербайджанских мигрантов.
7. Создание мобильных мелких боевых групп для быстрого распространения восстания на соседние территории.
Все эти планы носили абстрактный характер и служили скорее руководством к действию в случае их удачного развития на начальном этапе. Из-за недостатка твердо убежденных, готовых к бою людей мятеж мог сам прекратиться или быть подавлен на любой стадии. Однако в таком случае был важен не его успех, а сам прецедент вооруженного выступления против власти, служащий поднятию национально-религиозного самосознания русского народа и раскачивающий ситуацию, при которой стали бы невозможны демократические формы правления государством.
На вооружении у меня имелись: автоматическое охотничье ружье «Сайга», помповое ружье ИЖ-81, незарегистрированная двустволка, пистолет ПМ и значительное количество для короткого боя боеприпасов к ним. Все это оружие за взятки мне помогли приобрести сами работники милиции. Два раза я провел в лесу учебные стрельбы с Евгением и работавшими у меня охранниками. Кроме того я приготовил более ста бутылок с зажигательной смесью для поджога вышеперечисленных зданий и милицейской автотехники».
Сысоев с напарником совершили вооруженный налет на здание РОВД, перебив нескольких милиционеров. Однако дальше у них «восстание» по ряду причин не заладилось, и они были вынуждены ретироваться.
Кульминацией недовольства военных стал поступок майора Игоря Беляева из 47-й гвардейской танковой дивизии (47-я гвардейская танковая Нижнеднепровская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия). Эта дивизия до начала 1994 года базировалась в немецком городе Хиллерслебен, а затем была переведена в военный городок Новосмолино Нижегородской области. В 1995-1996 годах солдаты и офицеры этой дивизии принимали участие в первой чеченской войне, в частности в составе 245-го мотострелкового полка, но к 1998 году дивизия, подчинявшаяся командованию 22-й армии, была кадрирована, в ней осталось менее четверти офицеров, служивших еще в Германии.
27 июля 1998 года 33-летний майор Игорь Беляев, ветеран первой чеченской войны, вывел из ангара танк Т-80 и выехал на нем на центральную площадь Новосмолино. Как объяснял позднее в интервью газете «Труд» свой поступок офицер, ни о каком свержении «антинародного» правительства он не думал, а лишь хотел выбить задолженность по зарплате.
«Просто я понял, что так дальше жить нельзя. Ведь до чего дошло – офицеры занимали деньги на хлеб у пенсионеров. Отпускные им не выплачивали. Сейчас стало чуть-чуть лучше, но скажите, как прожить на мою зарплату – 1073 рубля?» – заявил он.
Узнав о появившемся в городе танке «мятежников», гражданская администрация Новосмолино испарилась в неизвестном направлении. Руководство УВД послало на площадь два наряда милиционеров, которые вместо того, чтобы попытаться арестовать бунтующего майора, стали угощать его сигаретами. На митинг протеста, эпицентром которого и стал танк, сошлись жены военнослужащих местного гарнизона. Милицейское начальство сочло за лучшее также ретироваться в неизвестном направлении.
О событиях в Новосмолино узнали журналисты телеканала НТВ, которые оперативно отсняли репортаж о происходящем. Так вся страна увидела круглолицего и красного от загара офицера в танкистском шлеме, который сидел на броне, щурился на солнце и изрекал что-то нечленораздельное про «так жить нельзя». Напуганное командование 22-й армии пригнало на площадь еще один танк, однако митингующие восприняли это как поддержку Беляева, и на площадь начали стекаться сотни людей.
Фактически Новосмолино на несколько часов стало первым в России и единственным населенным пунктом, освобожденным от «оккупационного» режима либералов и олигархов (в терминологии коммуно-патриотов того времени). И лишь в результате переговоров с руководством 22-й армии Беляев согласился увести танк обратно в парк боевой техники. Емельяна Пугачева из него не вышло, хотя абсолютное большинство офицеров гарнизона поддержало, по сведениям спецслужб, его поступок. Им не выплачивали зарплаты с апреля 1998 года.
В результате против бунтовщика не было возбуждено уголовное дело, и, хотя ему не вернули задолженность в 4 тысяч рублей, с ним заключили очередной контракт на три года и не отобрали даже жилищный сертификат. Благодаря ему в 1999 году майор получил двухкомнатную квартиру в военном городке. А офицерам 47-й танковой дивизии государство стало платить их скромные зарплаты.
Писк социального протеста российских офицеров всерьез напугал Кремль. Тем более что у Беляева нашлись и последователи, правда, менее удачливые. Уже 10 августа экс-командир тыловой роты Таманской дивизии капитан Леонид Колесников, который находился в стадии увольнения и с мая не мог получить 1300 рублей выходного пособия за санаторное лечение, выпив для храбрости водки, с топором напал на начальника финотдела дивизии. Лишь с помощью командира дежурной роты удалось скрутить бунтовщика и отправить его на гауптвахту.
«Жаль, что я взял с собой только топор, надо было на танке сюда приехать, как Игорь Беляев. Тогда бы вы все у меня поплясали!» – кричал им в отместку нетрезвый капитан.
При Ельцине режим либералов и олигархов считал советско-российскую армию, офицерский корпус которой состоял из полукрестьян и мещан, склонных к алкоголизму, воровству и кумовству, не способной к любым формам социального протеста. Отчасти такое представление было оправданным, и армия нисколько не помогла народу в свержении «оккупационного» правительства. В этом, кстати, Кремлю немало содействовала также и сервильная КПРФ, возглавляемая Геннадием Зюгановым. Летом 1998 года зюгановцы сделали все возможное, чтобы торпедировать и дезорганизовать народный протест в российских регионах.
Тем не менее к концу лета 1998 года угроза волнений в армии и в провинции стала более чем серьезной.
Тогда же, в 1999 году, резко ослабевшая власть либералов и олигархов, вот-вот готовая пасть перед народными стихийными бунтами, передала трон подполковнику ФСБ Владимиру Путину как гаранту сохранения их привилегий, влияния и активов. С тех пор «трехстороннее соглашение» соблюдается неукоснительно: одна из ветвей власти давит, вторая доит, третья придумывает эффективные способы ускорения и перестройки эксплуатируемого субъекта.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.