Русский «коллаборационизм»

Русский «коллаборационизм»

Коллаборационизм – термин, заменяющий более простой, но менее определенный. Речь идет о предательстве, о переходе на сторону врага. Предатели были во все времена. Но столь масштабных предательств, как в Великую Отечественную войну, в русской истории не было никогда. При этом предательство тех времен сомкнулось с предательством, охватившим Россию после краха коммунистического режима. На страну обрушился шквал клеветы, оправдывающий любое предательство, унижающий поколение победы, содержаний порочащие русский народ мифы о войне.

Русское мировоззрение победно только в своей первозданной чистоте – без налета всякой интеллигентской чуши, в какие бы одежды она ни рядилась. Русская история дает нам образцы героизма, мужества, верности. Поиск иных героев и скрытых смыслов нелеп и вреден. Выдумывание «правды о войне» превращается в ложь о войне – в осквернение Победы выпячиванием какой-нибудь гнусной частности. Стыдно, когда этим занимаются писатели-фронтовики, в постсоветские времена вдруг обнаружившие в себе позыв к русофобии и страсть к «общечеловеческим ценностям». Многие из тех, кто был прославлен в прежнюю эпоху как носитель правды о войне, стали теперь лгать, подлаживаясь под запросы Запада или обесстыдевшей публики, сладострастно ненавидящей Россию.

Правда о войне, спрятанная советским режимом, заключается в том, что в ней была одержана победа не над идеологией нацизма, как пытаются представить фальсификаторы истории. Победа была над Германией – над военной и государственной машиной. Доктрина фашизма была столь же далека от реальной практики нацистской Германии, как и коммунистические мифы от практики компартии в СССР. Эта доктрина до сих пор не стала предметом научного анализа и объектом идеологической борьбы. Потому что в противовес идеологии может быть выставлена только идеология. Коммунистическая и либеральная доктрины не способны противостоять нацизму и фашизму, а потому предпочитают уклоняться от полемики и воюют не против идеологии, а против людей, которым произвольно приписывают взгляды, определяемые как «русский фашизм». Мнимые антифашисты борются с русскими людьми, которые противопоставили фашизму самый решительный аргумент – Победу. Это не антифашизм, а русофобия и идеологический коллаборационизм.

Война сочетает трагедию и триумф, содержит в себе горечь и стыд поражений и славу побед, низость предательств и мужество героев. Без войны нет трагедии, горечи, предательств, но нет и всего остального, нет победы. Войны неизбежны, и не в наших силах устроить мир без войн. Значит, мы должны быть готовы к войне и искать в войнах, если уж они нагрянут, триумф и славу. Потому что, как сказано древнегреческим мудрецом Гераклитом, «война – отец всего».

От войны образованы самые величественные сюжеты русской истории, священные символы нашей связи с великими предками. Прославление героев войны должно быть выше и значительнее, чем оплакивание ее жертв. К сожалению, въевшийся в наше общество пацифизм диктует прямо противоположное. Убивая тем самым жизнеспособность граждан и нации в целом, которые неизбежно будут участвовать в новых войнах. И уже участвуют в них, позволяя проникать в размягченное пропагандой сознание русофобским мифам и антигосударственным идеям.

Правда о современной России состоит в том, что чуждые русскому народу идеологические доктрины, утвердившиеся во власти и СМИ, могут только выхолащивать смысл, содержание и значение Великой Победы. Фактически происходит постепенная сдача позиций и уступка тем, кто стремится пересмотреть итоги войны. Это происходит также и потому, что мощь российской державы ослаблена настолько, что отстоять исторические завоевания предков она не в силах.

Наследие Победы не в том, чтобы показать по телевидению хронику и провести увеселительные мероприятия. Победа – это призыв к зрелой гражданской позиции, к иному качеству общественной жизни, которое сегодня не может и помыслить, что способно отразить грядущие нашествия на нашу землю. Прежде всего – идеологические, подрывающие основы нашей общности, нашу нацию. Победа и память о ней требуют пробуждения солидарности с предками, а значит – народного единства, которое делает наш народ непобедимым. Единства, прежде всего, русского.

Победа напоминает нам, что надо учиться побеждать, уметь побеждать, хотеть побеждать. А потому – не чураться войны и в определенных условиях даже хотеть войны и любить воевать, любить все, что связано с войной – бить милитаристом, милитаризированным обществом. Мужчина должен быть воином, чем бы он не занимался. Женщина – матерью, сестрой, женой воина, опорой его воинского духа и стремления к Победе.

Перестройка конца 80-х годов XX века началась с тотального оболгания отечественной истории. Поводом для глумления над историей избран священный символ – Победа в Великой Отечественной войне. Журналистика отменилась в эфире и в печати самыми циничными извращениями смысла и причины Победы, кинематографисты – рядом «эпопей», бесстыдно перевирающим давно проверенные факты, политики – приглашением на торжественные мероприятия наследников гитлеровских оккупантов (прежде всего, президента Латвии) и беззаконными задержаниями протестующих по этому поводу граждан, парламент – позорным признанием подделок под Знамя Победы (с изъятием деталей изображения с прежней госсимволикой) идентичными оригиналу. Уничтожение доселе бесспорного символа национального единства было главным направлением деятельности власти при проведении мероприятий, посвященных 60-летию Победы.

Очевидное нежелание власти видеть в Победе ее истинный смысл порождает такие уродливые явления, как отказ некоторых русских людей считать Победу своей, считать ее праздником. Аргументом служит продолжение нынешней властью русофобии, которая имела место в условиях коммунистического режима. Неприятие коммунизма выливается в неприятие Победы, неприятие нынешней власти – даже в отрицании России как родины русского народа.

Россия – русское Отечество, Родина. Она не может замещаться в нашем сознании властью. Власть может быть чужой, а Россия для русского человека – всегда своя. Власть в нынешней России несет в себе порок русофобии. Но Россия – русское государство, в котором русский народ только и может существовать. Отрицание русофобской власти состоит не в том, чтобы отречься от России, а в том, чтобы заменить в России власть и принудить чиновничество к следованию русским национальным интересам.

Наша Победа будет оболгана и опошлена, если мы не будем ее достойны. Если мы не начнем вновь побеждать, если не будем биться героически даже в самой безнадежной ситуации. А ситуация действительна близка к безнадежной. Власть говорит нам обратное, но большинство, раскинув даже не очень богатыми мозгами, знает, что это ложь. Уже много десятилетий Россия нигде всерьез не побеждала. Напротив, мы идем через череду поражений во всех сферах жизни. Без побед страна и народ умирают. Это трудно не замечать по современному состоянию России.

Победа – это призыв к мобилизации. Как и во время войны, когда катастрофа была очевидной, когда ее завершение полным разгромом было логичным, русские люди в большинстве своем сражались до конца. И поэтому логика истории приобрела другое направление. Те, кто сражались до конца, не щадя жизни, получили бесценную Победу. От нас же никто не требует немедленно отдать свою жизнь, но мы уже уверились, что ничего сделать нельзя, что демографический кризис, истощение природных ресурсов, многочисленность и экономическая мощь наших противников скоро сотрут нашу Родину с лица земли. Еще постыднее показной оптимизм: сила России неисчерпаема, поэтому всё как-нибудь само собой устроится. За этой улыбчивой глупостью угадывается надежда спасись лишь самому, не тратя сил на спасение страны.

Военный коллаборационизм – это русская трагедия, трагедия неоконченной гражданской войны, неизжитых обид, творимых несправделивостей. Он разделен на два почти не смешавшихся потока: «власовский» и «красновский». Первый связен с предательством генерала Власова, с честью прошедшего испытания в Битве под Москвой, но перешедший на сторону врага под страхом смерти при продолжении сопротивления – либо от рук немецких солдат, либо от Сталина, который в условиях военного поражения не стеснялся уничтожать правых и виноватых.

Казачьи генералы Краснов и Шкуро – трагические фигуры русской истории, а вовсе не предатели. Они не присягали большевикам, они с ними только сражались. В отличие от генерала Власова, который большевикам присягал и был типичным «красным генералом». Его «антибольшевизм» был принужденным, обусловленным пленением, которое, в свою очередь, последовало в связи со страхом смерти в бою. Различные ухищрения Власова, который хотел быть привлекательным для русских людей, создавали лишь оправдательные мотивы поведения его самого и рекрутируемых им предателей. Эти предатели – целая армия предателей – русские и нерусские люди, с которых легко слетел советский патриотизм. Часть из них избавлялась одновременно и от показной любви к своей стране, часть – мучительно отыскивая для себя объяснения случившемуся: сочетания ненависти к режиму и войны против собственного народа, этим режимом взнузданного.

В последние годы у Власова появилось немало оправдателей и даже почитателей. Смутные ориентации в истории собственной страны приводят к позиции: раз против большевиков, то герой. Нет, Власов не герой, он – предатель. Его следует считать типичным порождением «советского патриотизма» – толь же нестойкого, как и вся сталинская армия, ставшая грудой трупов и искореженного металла в первые месяцы войны с Германией. Мало кто понимает, что гибель целых поколений молодых людей во время войны – это плата за большевизм и сталинизм. Победу обеспечили люди средних возрастов – те, кто был воспитан в русской традиции, под образами православных святых. Русской трагедией, итогом гражданской войны, необходимо считать тот факт, что патриоты России оказались вне ее границ и с началом войны Германии против СССР все еще считали, что это продолжение гражданской. В действительности, они воевали уже не против большевиков, а против родной страны. Пусть и захваченной чуждым режимом.

Для казачьих генералов, казаков, ушедших в эмиграцию вместе с «белыми» муки выбора с кем быть в этой войне не было. Они были врагами большевиков, и никакой привязанности к режиму не имели. То же касалось и затаившихся врагов большевизма, которые Советы никогда не признавали и тут же стали на сторону его врагов, как только представилась возможность. Предатели ли они? Ответ на этот вопрос приводит к необходимости ответить: были ли предателями те, кто проиграл в гражданской войне? С моей точки зрения, нет. По обе стороны сражались русские люди. Одни – за иллюзию «светлого будущего», другие – за Отечество, каким они его знали и любили. Кто был в гражданской войне предателем? Большевики. Но и «белые» не были в большинстве своем чисты в своих позициях. Их лидеры были изменниками – февралистами, поддержавшими переворот, позволившими арестовать Царя и смутить народ либеральными бреднями партийных провокаторов, засевших в Думе.

Ненависть к предателям – дело естественное. На этом и спекулируют извратители истории. Особенно те, что хотел бы, чтобы наша история начиналась то ли с 1917, то ли 1991 года. И тем, и другим русская истории, трагедия гибели Российской Империи – только повод для злословия. Поэтому к предателю генералу Власову с его РОА пытаются привязать вообще всех русских, включая тех, кто никогда не был на стороне советских коммунистов. Помимо РОА, состоявшей преимущественно из советских военнопленных, была старая русская военная эмиграция, которая формировала русские части, не входившие в РОА. Бывшие царские генералы и офицеры предпочитали не служить вместе с советскими предателями. Некоторые исследователи считают, что в вермахте прошло службу 2 миллиона русских. Цифра сомнительная, но о сотнях тысяч можно говорить уверенно, а о миллионах – если включать всех, кто вольно или невольно сотрудничал с оккупантами. Нужно ли было всех их расстрелять после войны? До этого не додумался даже Сталин. А сегодняшние «борцы за патриотизм», прикормленные Кремлем, считают, что именно так и надо было сделать.

В наши дни акт вандализма был совершен в отношении мирно и безвестно стоявшей за церковной оградой Всехсвятского храма на Соколе памятной плиты в честь казачьих генералов, выступавших против большевиков после гражданской войны. Многие из них позднее оказались в рядах гитлеровского вермахта. Но до того – верой и правдой служили Отечеству. Большинство – участники Первой мировой войны, показавшие выдающиеся образцы мужества и героизма. Те из них, кто был выдан англичанами Сталину (вопреки Ялтинскому договору, согласно которому выдаче подлежали лишь советские граждане, воевавшие на стороне немцев), в тайных процессах были признаны военными преступниками и повешены в 1947 году. Прах покойных был ритуально развеян. Данное деяние было само по себе преступным, поскольку казнены по сфабрикованным делам (до сих пор засекреченным) военнопленные, никогда не приносившие присяги Советам и не совершавшие военных преступлений. Это была месть за страх поражения в гражданской войне, а не акт правосудия.

Группа экзальтированных молодых людей, именовавшая себя «Красный блицкриг» разрушила памятную плиту молотками. О страхе перед наказанием говорили маски, напяленные на манер бандитов-грабителей, и обрез ружья, который был брошен вблизи места преступления. Для придания значимости событию, фотографии разрушенного памятника были размещены в сети на ресурсе «Живой Журнал», где началось бурное обсуждение, выразившее всю мировоззренческую гниль «официального патриотизма», оправдывающего вандалов и клевещущего на русских людей только потому, что они были русскими.

Плита у Всехсвятского храма появилась неслучайно. Рядом были братские могилы солдат и офицеров Первой мировой, умерших от ран. Здесь, по непроверенным данным, были и могилы юнкеров, расстрелянных после захвата Кремля большевиками. Здесь наследники большевиков устроили парк, который потом превратился в собачью площадку. К 90-летию начала 1-й мировой собачья площадка была окультурена – возведены монументы, восстановлены газоны, проложены дорожки, парк обнесен оградой. Но собаки по-прежнему ходят по русским костям, «подписывая» их по воле своих отупевших от «демократии» хозяев. Это свидетельство глубокого морального разложения не только власти, не противящейся осквернению памяти, но и народа.

Некоторые из указанных на обелиске лиц вообще не служили в вермахте, а были убиты сталинской разведкой (генералы Кутепов и Миллер). Некоторые стали немецкими офицерами еще до прихода Гитлера к власти. На той же плите – имя генерала Семенова, Главнокомандующего Вооружёнными Силами Российской Восточной окраины, генерал-лейтенанта Белой армии, который вообще не причастен к войне, хотя никогда не прекращал своей борьбы с большевиками. Он также был убит Сталиным.

Тех, кто не попал в застенки Сталина (либо умер или был убит еще до войны, либо успел бежать подальше куда-нибудь в Аргентину), уголовные дела вообще не коснулись, их даже Сталин не определил в преступники. Это половина имен на мемориальной плите, которую уничтожили «красные дьяволята», посчитавшие, что именно они являются судьями этих людей. Вероятно, в порядке реанимации «революционной законности», согласно которой физическому уничтожению и посмертному проклятью принадлежат все, кто боролся с большевиками.

Для плененных солдат противника всегда предусмотрено уважение и на то есть международные конвенции. Многочисленные голоса в поддержку разрушения памятной плиты требовали, чтобы никакого уважения не было. Они хоть сейчас убили бы русских генералов только за то, что они русские. Пленных немцев оставили бы в покое. Подобной ненависти почти никогда не встречается у ветеранов войны. Кто воевал по-настоящему, знает, что такое честь солдата, к какой бы армии он ни принадлежал. Ненависть войны остается на войне. А кто ее приносит в мирную жизнь, становится опасен для окружающих. Ветераны в большинстве своем ненависть к врагу оставили на войне. Мы же, кто на ней не был, прав на ненависть не имеем. Даже если наши предки на этой войне полегли. Они нам ненависти не завещали. Они нам завещали память.

На войне противник всегда проливает кровь наших сограждан. А мы – его кровь. Это преступлением не считается. В условиях войны расстрел паникера – обычное дело. Но в условиях мира подобное действие – преступление. Есть военные преступления – то есть, нарушение традиций войны. Например, казни мирного населения. За это закон может полагать бессрочную ответственность и смертную казнь. Но тогда нужно доказывать совершение подобного преступления. Записные патриоты, лишившиеся моральных ориентиров, решили, что вправе воевать языками, оправдывая казни по сфабрикованным делам. Казни русских за то, что они русские. Казни офицеров за то, что они воевали против большевиков. Кто мысленно вешает и расстреливает, убоится ли роли палача в настоящем?

«Белые» считали, что большевики хуже немцев. С немцами о чем-то еще можно договариваться, а с большевиками – нет. У немцев есть закон, у большевиков – только петля и револьвер. Не дай Бог нам все это перенести, и не дай Бог никому настолько померкнуть умом, чтобы судить направо и налево о правоте и неправоте. Мы должны быть милостивы хотя бы к собственной истории и русским людям.

Но пока о милости говорить не приходится. Власть продолжает пропаганду времен большевиков и не собирается восстанавливать правду истории.

И по делу генерала Власова, и по делу генерала Краснова приговору Военной коллегии предшествовало постановление Политбюро ЦК ВКП(б). Политическое решение диктовало результат судебных рассмотрений в Военной коллегии Верховного суда. В 1992 году Конституционный суд при разбирательстве «дела КПСС» принял постановление об отмене всех репрессивных приговоров, которые были вынесены партийными органами. Но поименной реабилитации это решение не вызвало. Напротив, в соответствии с заключениями Главной военной прокуратуры об отказе в их реабилитации определениями Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации Краснов П. Н., Краснов С. Н., Шкуро А. Г., Доманов Т. Н., Султан Гирей Клыч и Семёнов Г. М. признаны не подлежащими реабилитации. Казненный вместе с русскими казачьими генералами немецкий казачий генерал Паннвиц (который предпочел остаться с подчиненными ему казаками, и этот поступок чести стоил ему жизни) был в 1996 реабилитирован, но в 2001 реабилитация отменена. Между тем, никаких данных о совершении военных преступлений указанными лицами просто нет.

Тем не менее, в наши времена «признаны осужденными обоснованно и реабилитации не подлежат»: Краснов П. Н., Краснов С. Н., Шкуро А. Г., Султанг-Гирей К., Доманов Т. И. – по определению Военной коллегии Верховного суда РФ от 25 декабря 1997, Паннвиц Г. В. – по заключению Главной военной прокуратуры от 28 июня 2001, Семенов Г. М. – по постановлению ВС РФ от 27 февраля 2003 г. Сведений об осуждении Кутепова А. П., Миллера Е. К., Туркула А. В., Михайлова Т. В., Зборовского В. Э., Кононова И. Н., Хольмстон-Смысловского Б. А., Скородумова М. Ф. и Штейфона Б. А., а также уголовных дел и материалов в отношении указанных лиц в Главной военной прокуратуре нет. Что не мешает «красным дьяволятам» осуждать и их как предателей.

Выяснить, какие документы, факты и аргументы лежат в основе решения о казни казачьих генералов, пока невозможно. У постсоветской власти есть ведомственный параграф (Положение о порядке доступа к материалам, хранящимся в государственных архивах и архивах государственных органов РФ, прекращенных уголовных и административных дел в отношении лиц, подвергшихся политическим репрессиям, а также фильтрационно-проверочных дел, утвержденное Министерством культуры и массовых коммуникаций РФ, МВД РФ и ФСБ РФ), принятый 25 июля 2006 года и гласящий (п. 5 Раздела 1): на обращение граждан по доступу к материалам уголовных дел с отрицательными заключениями о реабилитации проходящих по ним лиц, архивами выдаются только справки о результатах пересмотра указанных дел.

Продолжение гражданской войны, в которой взгляд на русскую историю диктуется ненавистью русских людей друг к другу. В 2009 году эта ненависть вновь обострилась в связи с заявлением Синода Русской Православной Церкви за рубежом в защиту генерала Власова и его соратников, миссия которых была оценена как благородная борьба с большевиками. Это была ошибка, которая, увы, свойственна и многим «ультрапатриотическим» молодежным группам. А врагов обнаруживает в столь же экспрессивных «ультралевых» молодежных группах, которых играть «в войнушку», не интересуясь нимало исторической правдой.

Великая Победа – это наша, русская победа. Она вручена нам нашими предками как дар. Нынешняя власть ее недостойна. Она ничем эту Победу не подкрепила. Напротив, она сделала немало, чтобы Победа стала пустозвонным ритуалом лояльности к высшему чиновничеству. Но третьего не дано – либо солидарность с нашими предками и Победой, либо лояльность к власти, которая во многом противоположна и даже враждебна Победе. Русские должны сказать себе: «Это наша Победа. Никому ее не уступим. Никакой власти в распоряжение не отдадим». Это наша память о триумфе, которую мы храним, чтобы прийти к новым победам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.