Словенское царство

Словенское царство

Здесь хотелось бы сделать еще одно отступление и порассуждать о роли первого славянского государства и авар в истории славян вообще. Как уже говорилось, создание «Словенского королевства» следует связывать с анто-словенской войной 530-х гг. Рождение и оформление его ознаменовалось строительством первого славянского города, известного как городище Зимно, недалеко от Владимира– Волынского. До этого укрепленных поселений не строили ни словене, ни венеды, ни анты. Правда, у антов была своеобразная столица. Центром Антского союза служило основанное еще древними скифами Пастырское городище. Крепость Зимно, несомненно, являлась политическим и экономическим центром Волынско-Дунайской федерации племен и была оплотом «риксов словен». Большинство исследователей связывается этих «риксов» с племенем дулебов. Любопытно, что после разрушения Зимно спустя 100 лет (предположительно аварами) подобные крепости появляются практически по всем населенным славянами землям, знаменуя тем самым начало славянских земель – княжений, зафиксированных летописями. В эту эпоху «дулебские» племена заселяют в короткое время будущие земли древлян и дреговичей, проникнув отчасти на Киевщину, став одним из компонентов при формировании полян.

У создания новой «державы» на Волыни было и еще одно последствие. Обычно расселение славянских племен по Восточной и Центральной Европе связывают с вторжением аваров в 560-х гг. Есть этому мнению одно противоречие, на которое историки не обращают внимания: уже в конце VI века славянские переселенцы из, казалось бы, только что занятых ими территорий Польши и Восточной Германии начинают приходить в Аварский каганат. Авары населяют ими опустошенные свои владения на Балканах и Норик. Объясняется это перенаселением славянских земель, но о каком перенаселении может идти речь, если славяне только несколько десятков лет назад пришли на эти земли, и их только предстояло осваивать, а значит, каждый работник (да и воин) был на счету? Существование «королевства» на Волыни и в Прикарпатье объясняет эти переселения. Вспомним, что анты после поражения в войне с русами отступили на Левобережье. Едва ли западные словенские племена обрадовало появление на Волыни сильного и властолюбивого князя. Словене начинают заселять пустующие уже почти век земли на Висле, Одере и Лабе, проникают в Богемию и отчасти уже на Балканы. Отсюда берут начало бытующие на старых землях дулебов сказания о столкновениях с «королем Ляхом» (враждебная зимновским «риксам» группировка «ляшских» племен?), а в Польше о древнем завоевателе Немеже – Нимроде, который хотел обратить славян в «рабство». Польские предания и история Ильдигиса позволяют предполагать, что границы «Словенского королевства» выходили за пределы Волыни и, может быть, в период расцвета оно включало в себя даже племена Богемии. Можно предположить, что амбиции зимновских «риксов» обнимали все словенские (= пражско-корчакские) племена.

Вероятно, уже к 550-м вступили в «Дулебскую» федерацию дунайцы – победители византийского полководца Хильбуда, разорявшего славянское Подунавье в 531–534 гг. Заманчиво и саму победу над ромеями связать с появлением русов. Очень уж любопытное совпадение: 534 год – дунайцы сумели объединиться и уничтожили отряд Хильбуда, через несколько лет «дулебы» разгромили антов и независимость дунайцев, строительство Зимно, расселение дулебов в Восточной Европе. Это лишь гипотеза, но важен сам факт – активное заселение Восточной и Центральной Европы совпадает с появлением первого славянского города на Волыни.

Надо полагать, что именно тогда стали складываться основные государственные формы правления славян, в частности, полюдье. Трудно представить, что у зимновских «риксов» были какие-то реальные возможности и ресурсы для создания централизованного государства. Надо полагать, что власть их носила сакральный характер и ограничивалась символической данью и правом суда и сбора ополчения для дальних походов. Походы эти были больше выгодны самим славянским племенам, так как приносили добычу и новые земли для поселения.

Высказанные выше предположения о существовании в Дакии и на Волыни славянского протогосударственного объединения находят неожиданное подтверждение в летописном предании о расселении славян. Прежде исследователей смущало то обстоятельство, что русский летописец XII века не знал предания о царе Маджаке, которое записал арабский географ аль-Масуди в 20-х гг. Х века:

«Из этих племен одно имело прежде в древности власть над ними, его царя называли Маджак, а само племя называлось Валинана. Этому племени в древности подчинялись все прочие славянские племена; ибо (верховная) власть была у него, и прочие цари ему повиновались». Это сообщение еще более ценное! Араб подтверждает локализацию «Словенского царства» на Волыни, а кроме того, называет имя его последнего правителя! Аналогия «Маджак – царь всех славян» и «Мусок – рикс словен» напрашивается сама собой! Далее, перечислив известные ему славянские племена и имена их «царей», аль-Масуди вновь возвращается к легенде о Маджаке: «Мы уже выше рассказывали про царя, коему повиновались, в прежнее время, остальные цари их, то есть Маджак, царь Валинаны, которое племя есть одно из коренных племен славянских, оно почитается между их племенами и имело превосходство между ними. Впоследствии же пошли раздоры между их племенами, порядок их был нарушен, они разделились на отдельные колена и каждое племя избрало себе царя; как мы уже говорили об их царях, по причинам, описание которых слишком длинно…». Масуди приводит список славянских племен и племен, которые он предположительно ошибочно принимает за славян, которые выделились после распада царства Маджака[52]:

1. ас-Табарна – ободриты?

2. дулаба – дулебы

3. намчин – немцы, баварцы?

4. Манабан – мильчане?

5. сарбин – сербы

6. марава – моравы

7. харватин – хорваты

8. сасин – саксы?

9. хасанин – кашубы?

10. баранджабин – болгары или богемцы?

В летописном предании повествуется о расселении славян из первоначальной их родины в «земле Болгарской и Венгерской»:

«По мноз?хъ же времен?хъ с?л? суть словени по Дунаеви, кде есть нын? Угорьская земля и Болгарьская. От т?хъ словенъ разидошася по земьли и прозвашася имены своими, кде с?дше на которомъ м?ст?. Яко пришедше с?доша на р?ц? именемъ Морав?, и прозвашася морава, а друзии чес? нарекошася. А се ти же слов?не: хорвати б?лии, серпь и хорутане. Волохомъ бо нашедшим на словены на дунайскые, и с?дшимъ в нихъ и насиляющимъ имъ. Слов?не же ови пришедше и с?доша на Висл?, и прозвашася ляхов?, а от т?хъ ляховъ прозвашася поляне, ляхов? друзии – лютиц?, инии мазовшане, а инии поморяне. Такоже и т? же слов?не, пришедше, с?доша по Днепру и наркошася поляне, а друзии деревляне, зане с?доша в л?с?хъ, а друзии с?доша межи Прип?тью и Двиною и наркошася дреговичи, и инии с?доша на Двин? и нарекошася полочане, р?чькы ради, яже втечеть въ Двину, именемь Полота, от сея прозвашася полочан?. Слов?не же с?доша около озера Илмера, и прозвашася своимъ именемъ, и сд?лаша городъ и нарекоша их Новъгородъ. А друзии же с?доша на Десн?, и по Семи, и по Сул? и наркошася с?веро. И тако разидеся словенескъ языкъ, т?мьже и прозвася словеньская грамота». Летописец четко разделяет две группы славянских племен, образовавшихся после первого разделения славян в Подунавье. К первой группе принадлежали моравы, чехи, белые хорваты[53], хорутане (словенцы) и сербы, видимо, отделившиеся от дунайских словен, по представлениям летописца, еще до притеснений «волохов». Крайне любопытно, что в эту группу попали племена, расселявшиеся из чехо-моравского региона[54] и составляющие ядро «государства Само», созданного восставшими против аварского господства славянскими племенами. Из франкских хроник известно, что потомки Само, в частности, правили словенами Хорутании, но очевидно, что и князья многих других племен, возводили к легендарному князю Само, победителю авар и франков, хотя эти генеалогии и не отразились в источниках и легендах, дошедших до наших дней[55]. В частности, с Само связывают происхождение моравской династии Моймировичей, вероятно, такое же происхождение имели и многие князья, с которыми соперничали чешские Пржемысловичи.

Ко второй группе племен летописец относит вислянско-днепровские племена, составившие ядро Польского и Древнерусского государств. Согласно летописцу, причиной расселения этих племен стало вторжение «волохов» и их насилия. Племена, занявшие Повисленье, назвались ляхами. К числу их принадлежали гнезненские поляне – поляки, а также велеты-лютичи, поморяне и мазовшане. Восточную отрасль этой группы славянских племен составили, по представлению летописца, древляне, дреговичи, днепровские поляне, северы, кривичи-полочане и ильменские словене, предки новгородцев. К этому списку, по всей видимости, следует добавить также бужан и дулебов, забытых летописцем. Это подтверждается, с одной стороны, археологическими данными, которые действительно подтверждают общее происхождение, во всяком случае, полян, древлян и дреговичей с бужанами и дулебами, а с другой – последующим заявлением летописца: «Се бо токмо словтнескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, новъгородьци, полочане, дьрьговичи, стверо, бутане, зане стдять по Бугу, послтже же волыняне». Эта фраза до сих пор смущает историков, так как из списка оказались исключены и смоленские кривичи, и радимичи, и хорваты, и вятичи, и уличи с тиверцами. Если отсутствие одних племен (вятичи, тиверцы, уличи) еще можно объяснить тем, что во времена написания летописи они не входили в состав Руси, то отсутствие хорватов и кривичей такому объяснению не поддается. Это привело к появлению околонаучных толкований, объявляющих все племена, не упомянутые в списке «словенского языка», кем угодно, но только НЕ славянами: балтами, сарматами. Однако все становится на свои места, если предположить, что данный отрывок изначально подводил итог преданию о расселении дунайских словен на Вислу и Днепр, разорванный при последующей редакции преданием о посещении киевских гор и «пути из варяг в греки» апостолом Андреем[56]. Здесь бужане помещены вместе с племенами – выходцами с Дуная. По вине ли летописцев, переписчиков ли, бужане выпали из предания о расселении, но именно в этом варианте оно приобретает логический вид. Изначальный текст был разорван, помимо сказания об апостоле Андрее, также еще несколькими вставками: перечислением данников и неславянских народов, входящих в Русское государство, и рассуждением летописца о языческих славянских обычаях с обширной цитатой из Амартола. За исключением их, предание превращается в предысторию Киевской Руси, рассказывающую о расселении славян, вторжениях волохов, обров (аваров), «белых угров», печенегов и черных угров (мадьяр), о создании Полянского княжества Кием, Щеком и Хоривом и хазарской дани:

«По мноз?хъ же времен?хъ с?л? суть словени по Дунаеви, кде есть нын? Угорьская земля и Болгарьская. От т?хъ словенъ разидошася по земьли и прозвашася имены своими, кде с?дше на которомъ м?ст?. Яко пришедше с?доша на р?ц? именемъ Морав?, и прозвашася морава, а друзии чес? нарекошася. А се ти же слов?не: хорвати б?лии, серпь и хорутане. Волохомъ бо нашедшим на словены на дунайскые, и с?дшимъ в нихъ и насиляющимъ имъ. Слов?не же ови пришедше и с?доша на Висл?, и прозвашася ляхов?, а от т?хъ ляховъ прозвашася поляне, ляхов? друзии – лютиц?, инии мазовшане, а инии поморяне.

Такоже и т? же слов?не, пришедше, с?доша по Днепру и наркошася поляне, а друзии деревляне, зане с?доша в л?с?хъ, а друзии с?доша межи Прип?тью и Двиною и наркошася дреговичи, и инии с?доша на Двин? и нарекошася полочане, р?чькы ради, яже втечеть въ Двину, именемь Полота, от сея прозвашася полочан?. Слов?не же с?доша около озера Илмера, и прозвашася своимъ именемъ, и сд?лаша городъ и нарекоша и Новъгородъ. А друзии же с?доша на Десн?, и по Семи, и по Сул? и наркошася с?веро. И тако разидеся словенескъ языкъ, т?мьже и прозвася словеньская грамота.

Поляномъ же живущиим о соб? и влад?ющимъ роды своими, яже и до сея братья бяху поляне, и живяху кождо съ родом своимъ на своихъ м?стехъ, волод?юще кождо родомъ своимъ. И быша 3 брата: а единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыб?дь. И с?дяше Кий на гор?, кд? нын? увозъ Боричевъ, а Щекъ с?дяше на гор?, кд? нын? зовется Щековица, а Хоривъ на третьей гор?, отнюду же прозвася Хоривица. Створиша городокъ во имя брата ихъ стар?йшаго и наркоша и Киевъ. И бяше около города л?съ и боръ великъ, и бяху ловяще зв?рь, бяхуть бо мудр? и смыслени, и нарицахуся поляне, от нихъ же суть поляне – кияне и до сего дни.

Инии же, не в?дуще, ркоша, яко Кий есть перевозникъ бысть, у Киева бо перевозъ бяше тогда съ оноя страны Днепра, т?мь глаголаху: «На перевозъ на Киевъ». Аще бо былъ перевозникъ Кый, то не бы ходилъ къ Цесарюграду. Но сий Кий княжаше в роду своем, и приходившю ему къ цесарю – не св?мы, но токмо о с?мъ в?мы, якоже сказають: яко велику честь приялъ есть от цесаря, которого не в?мъ и при котором приходи цесари. Идущю же ему опять, приде къ Дунаеви, и възлюби м?сто, и сруби городокъ малъ, и хотяше с?сти с родомъ своимъ, и не даша ему близъ живущии; еже и донын? нар?чють дунайци городище Киев?ць. Киеви же пришедшю въ свой городъ Киевъ, ту и сконча животъ свой, и брата его – Щекъ и Хоривъ, и сестра ихъ Лыб?дь ту скончашася. И по сей братьи почаша д?ржати родъ ихъ княжение в поляхъ, а въ деревляхъ свое, а дрьговичи свое, а слов?не свое въ Нов?город?, а другое на Полот?, иже и полочан?. Се бо токмо слов?нескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, новъгородьци, полочане, дьрьговичи, с?веро, бужане, зане с?дять по Бугу, посл?же же волыняне.

Словеньску же языку, якоже ркохом, живущю на Дунаи, придоша от скуфъ, рекше от козаръ, рекомии болгаре, и с?доша по Дунаеви, нас?лниц? словеномъ б?ша. А посемъ придоша угре б?лии и насл?диша землю слов?ньскую, прогнавше волохы, иже б?ша приял? землю словеньску. Си бо угри почаша быти пр-Ираклии цесари, иже ходиша на Хоздроя, цесаря п?рьскаго. В си же времена быша и обре, иже воеваша на цесаря Ираклия и мало его не яша. Си же обри воеваша на слов?ны и примучиша дул?бы, сущая слов?ны, и насилье творяху женамъ дул?бьскымъ: аще по?хати бяше обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3, или 4, ли 5 женъ в тел?гу и повести обрина, и тако мучаху дул?бы. Бяху бо обри т?ломъ велиц?, а умомъ горди, и потреби я Богъ, и помроша вси, и не оста ни единъ обринъ. И есть притча в Руси и до сего дни: погибоша аки обри, ихъ же н?сть ни племене, ни насл?дка. По сихъ бо придоша печениз?, и пакы идоша угри чернии мимо Киевъ посл?же при Ольз?.

Поляномъ живущимъ о себ?, якоже ркохомъ, сущии от рода слов?ньска и наркошася поляне, а деревляне от словенъ же и нарекошася древляне; радимичи бо и вятичи от ляховъ. Бяста бо два брата в ляс?хъ: Радимъ, а другый Вятко, и, пришедша, с?доста: Радимъ наСъжю, и прозвашася радимичи, а Вятко с?де своимъ родомъ по Оц?, от него прозвашася вятичи. И живяху в мир? поляне, и древляне, и северо, и радимичи, и вятичи и хорвати. Дул?би же живяху по Бугу, кде нын? волыняне, а уличи, тиверци с?дяху по Бугу и по Дн?пру, и прис?дяху къ Дунаеви. И б? множество ихъ, с?дяху бо по Бугу и по Днепру оли до моря, и суть городы ихъ и до сего дне, да то ся зовяху от Гр?къ Великая скуфь.

По сихъ же л?техъ, по смерти братья сея, быша обидими деревляны и ин?ми околными. И наидоша я козаре, с?дящая в л?с?хъ на горах, и ркоша козар?: «Платите намъ дань». Здумавше же поляне и вдаша от дыма мечь. И несоша козар? къ князю своему и къ стар?йшинамъ своим и р?ша имъ: «Се, нал?зохомъ дань нову». Они же р?ша имъ: «Откуду?», Они же р?ша имъ: «В л?с? на горах, над р?кою Дн?прьскою». Они же ркоша: «Что суть вдал??» Они же показаша мечь. И р?ша старц? козарьстии: «Не добра дань, княже! Мы доискахомся оружьемь одиноя страны, р?кше саблями, а сихъ оружье обоюду остро, рекше мечи. Си имуть имати и на нас дань и на ин?хъ странахъ». Се же събысться все: не от своея воля ркоша, но от Божия извол?нья. Яко и при фараон?, цесари егупетьстемь, егда приведоша Моис?я пред фараона, и ркоша старци фараони: «Сий хощеть смирити область Егупетьску»; якоже и бысть: погыбоша егуптян? от Моис?я, а п?рв?е б?ша работающе имъ. Тако и си: п?рв?е влад?ша, а посл?д? сам?ми влад?ют; якоже и бысть: волод?ють бо козары русьстии князи и до днешняго дне».

В таком виде текст сам не только может ответить на многие вопросы, которые ранее вызывали многочисленные споры, но и приблизительно датировать описанные события. К примеру, удается отождествить «волохов» с ромеями – византийцами, которые в 592–594 гг. совершили несколько разгромных нападений на дунайских славян, в результате которых погибли вожди дунайцев Ардагаст и Пирагаст, а «рикс словен» Мусокий попал в плен и, кажется, вместе со всеми пленниками был передан аварскому кагану. Вслед за этим последовало покорение аварами дулебов, привязанное летописцем к временам императора Ираклия (610–641)[57], а также появление болгарской орды Аспаруха, который сумел договориться с дунайскими славянами и положил начало Болгарскому царству. Удивление вызывает появление после болгар «белых угров», освободителей дунайцев от валашского засилья. Уточнение летописца, что эти «белые угры» совершили набег на Хосроя Ануширвана, царя Персии, позволяет отождествить их с сарагурами («сары» – тюрк. желтый, светлый, белый), которые возглавляли кочевые племена Дагестана и Поволжья до возвышения хазар. Однако сарагуры никогда не появлялись в Подунавье, да и вряд ли переходили даже Дон. Уместно предположить, что «белые угры» летописца соответствуют гуннам, тем более что и сарагуры были одним из гуннских племен. Однако гунны лидировали на Дунае задолго до появления аваров и болгар. Очевидно, летописец просто ошибся в хронологии, что, в общем, странно,[58] или же появление «белых угров» возникло в результате ошибки переписчика. Указание на то, что «белые угры» изгнали «волохов», притеснявших дунайцев, очень напоминает обстоятельства создания Первого Болгарского государства, что в свою очередь заставляет думать, что первоначально «белые угры» – лишь другое название болгар-кочевников. Следом за «белыми уграми» в причерноморских степях летописец почему-то помещает печенегов, а после них «черных угров» – мадьяр. На первый взгляд, здесь тоже можно усмотреть ошибку летописца, ведь источники говорят о том, что печенеги пришли уже после мадьяр и изгнали тех в Паннонию. Между тем и Никоновская летопись сообщает о столкновении Аскольда и Дира с печенегами еще в 861 году, а «Худуд-аль-Алем» сообщает о двух ветвях печенегов до вторжения их в Причерноморье – хазарских и тюркских, живущих за Волгой. «Хазарские печенеги» – это, вероятно, первая волна этого народа, разбитая русью и вынужденная подчиниться хазарам.

Сходство имен «Маджак/Мужек» и «Мусокий» бросается в глаза. Логично предположить, что распад «Царства Маджака» был вызван именно тем, что сам Маджак – Мусокий попал в плен к ромеям, а после к аварам – обрам, и оттуда уже не вернулся[59]. Аль-Масуди сообщает, что славянские племена тогда обрели самостоятельность и собственных «царей», а ПВЛ уточняет, что обрели «княжение свое» поляне, древляне, дреговичи, полочане и новгородские словене. Слова летописца можно понять и так, что «обретение княжений» произошло после смерти Кия, то есть он отождествлял Кия и Мусокия! Либо же отождествлял «державы» Кия (полян) и Мусокия. Если же мы вспомним выводы о том, что предания о Кие восходят именно к эпосу руси, а не к полянскому, то перед нами еще одно косвенное подтверждение тому, что именно русы возглавляли «Словенское царство»!

Легенда аль-Масуди называет Маджака/Мужека царем племени «валинана», то есть волынян. Сторонники того, что интересующий нас союз племен на Волыни и в Подунавье возглавляли дулебы, гипотезы, начало которой положил еще Иловайский, как правило, отождествляют волынян с дулебами по региональному признаку – дулебы жили именно на Волыни. Однако, как видим из летописи, ее автор различал дулебов и лидеров первого славянского протогосударства – «дунайских словен». Различает он и дулебов с волынянами: «Дул?би же живяху по Бугу, кде нын? волыняне», относительно же волынян делает пояснение в другом месте: «зане с?дять по Бугу, посл?же же волыняне». Эти сообщения можно было бы толковать и так, что племя или племенной союз, звавшийся ранее дулебами, стал называться позднее бужанами, а затем волынянами, если бы не ряд раздельных упоминаний этих двух племенных названий в различных источниках в самое разное время. Так, к примеру, бужан знает «Баварский географ», географический трактат середины IX века[60], кроме того, он упоминает о племени «велунцан» – волынян, но непонятно, идет речь о летописных волынянах или о жителях прибалтийского торгового центра Волина. Дулебов в 920-х упоминает Масуди, который различает их с «волынянами», – дулебы, исходя из контекста, были одним из племен, выделившихся из состава «Царства Маджака». Польский историк XV века Ян Длугош, пользовавшийся не дошедшими до нас русскими источниками, упоминает прародителя Дулеба, а также сообщает, что потомками дулебов были лучане, жители волынского Луцка. Это очень ценное свидетельство, напрямую различающее племя дулебов с прочими жителями Волыни, можно использовать в пользу того, что смена имен жителей Волыни связана с попеременным возвышением разных племен, входящих в племенной союз на берегах реки Буг. Весьма любопытно, что два из трех этнонимов имеют аналогии в названиях волынских городов: бужане – Бужск, волыняне – Волынь (от которой получили свое название Волынская земля и Владимир Волынский – стольный град русского Волынского княжения), а центром потомков дулебов, как мы помним, был Луцк. Это заставляет думать, что «бужане» и «волыняне» – не столько этнонимы, сколько политонимы, распространявшиеся на окрестных жителей с ростом значения одного из центров в разное время. Кроме того, весьма странно, что, в отличие от соседних хорватов, дреговичей, полян, северов, кривичей, бужане или волыняне не встречаются в других регионах славянского мира[61], в отличие от дулебов, которые зафиксированы также в Чехии (рядом с хорватами!) и в Паннонии. Таким образом, можно заключить, что и «волыняне» Масуди не столько этноним господствующего племени, сколько географическое указание на место проживания этого племени в древности. В пользу этого говорит то обстоятельство, что, согласно летописи, «волынянами» население Волыни стало называться относительно недавно к его времени, а ранее называлось «бужанами». Указание Масуди подтверждается также тем фактом, что именно на Волыни, причем недалеко от Владимира Волынского, археологи обнаружили политический центр этого объединения – городище Зимно, которое оказалось к тому же первым укрепленным градом в славянской истории! Тот факт, что после разрушения его аварами в начале VII века град более не возродился, подтверждает косвенно тот факт, что дулебским он не был. Итак, летописец с одной стороны указывает, что древнейшим именем волынских славян был этноним «дулебы», с другой стороны, как и аль-Масуди, различает дулебов и древних лидеров славянского мира, которых называет «дунайцами». Это название не должно нас смущать, так как связано оно может быть, во-первых, с тем, что само племя пришло на Волынь из Нижнего Подунавья, во-вторых, с тем, что византийские источники, повествующие о столкновениях с этим племенем, как и славянские предания о тех событиях, знают славян-словен преимущественно как жителей Подунавья, а в-третьих, с тем, что по предложенной мной реконструкции, после разгрома Зимно его жители (русь?) ушли в Подунавье.

Вывод о географической природе названия «волыняне» у Масуди подтверждается еще одним источником. Уже упоминавшийся трактат IX века «Баварский географ» приводит вариант той же легенды, которую записал в X веке аль-Масуди: «Zeriuane – это королевство столь [велико], что из него произошли все славянские народы и ведут, по их словам, [своё] начало»[62]. Исходя из приблизительного расположения племен «Баварским географом» на карте, выполненной И. Херманном, и созвучия названия, исследователь отождествил загадочное «королевство» с «червянами» и «Червенскими городами» на той же Волыни[63]. Как видим, снова название города вытесняет название племени, или же название нового лидирующего племени становится общим для племенного союза. Характерно, что как в ПВЛ «дулебы», «бужане», «волыняне», «Червенские города» упоминаются как синонимы и подчас рядом друг с другом, различаясь лишь как старые и новые названия, как у аль-Масуди «волыняне» относятся к древности, а дулебы к его временам, так и в «Баварском географе», который механически соединял информацию из разных источников, упоминаются «червяне» в легенде о происхождении славян[64] и «бужане» как современное автору племя. Идентичность легенд «Баварского георафа» и Масуди заставляет отказаться от гипотезы «омолаживания» «царства Маджака» и отождествления ее с Хотомельским племенным союзом VII–VIII вв., сменившим Зимненское объединение, и культурой типа Лука-Райковецкая.

Итак, две записанных в разное время и в разных уголках континента легенды подтверждают летописное предание и дополняют его новыми подробностями, которые помогают привязать указанные события во времени и пространстве и связать с ними археологические находки. В то же время ни одно из этих преданий не называет нам имени племени, возглавлявшего первое славянское протогосударство, заменяя его географическими привязками («жители Волыни», «жители Подунавья»; сложнее обстоит дело с «червянами» – жители «Червенских городов»?). Византийские хроники VI–VII вв. также обходятся общим именем «славинов». Однако есть позднее книжное предание, которое дает еще одно основание отождествить создателей «Словенского королевства» именно с русью! Южнорусский переписчик Жития Кирилла, живший в XVII в., сделал следующий комментарий к сказанию о «Русской грамоте»: «И не токмо муравляне (т. е. моравы), чехи, козари, карвати, сербы, болгары, ляхи и земля Мунтаньская (южное Прикарпатье), вся Далъматия и Диоклития, и волохи быша Русь».

Каким образом и откуда могли прийти русы в Дакию и Нижнее Подунавье VI–VII вв.? Чтобы ответить на этот важнейший вопрос, необходимо вернуться еще на несколько столетий назад и проследить историю ругов и их королевства Ругиланда.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.