Либретто Великой Отечественной войны. Часть V. Тетрадь XV

Либретто Великой Отечественной войны. Часть V. Тетрадь XV

«25 июня (1941 г. — Авт.), Мысль о войне с Германией меня тревожила еще в 1939 году, когда был подписан знаменательный пакт о так называемой „дружбе" России с германскими деспотами и когда наши части вступили в пределы Польши, играя роль освободителей и защитников польских бедняков.

Эта война тревожила до такой степени, что я думал о ней как о чудовищном бедствии для нашей страны. Она меня тревожила больше, чем, допустим, война с Америкой, Англией, Японией или война с какой-нибудь другой капиталистической державой мира. Дело в том, что я был уверен и сейчас уверен в том, что стычки между средними и близкими в некотором роде „классовыми единицами" никогда не доходят до катастрофических величин, но если встречаются единицы, представляющие по своей структуре полные противоположности, тогда развертываются схватки яростные, свирепые и жесточайшие. Та же система применима в войне между различными странами земного шара. Центром этой системы может быть капитализм, который разделяется на две близкие единицы — капитализм с демократическими наклонностями и капитализм с агрессивными стремлениями. Первый способен породить социалистическое общество, а второй, в свою очередь, обратное — общество империалистов, т. е. отделение единиц по своим идеям и настроениям. Наконец, эти две величины рождают совершенно противоположных по своим структурам: социализм переходит в коммунизм, построенный на правде, честности, равенстве, на свободе, а империализм способен перейти в свою острую фазу — фашизм, который воспевает рабство, потоки крови и слез, уничтожение целых народов и т. п., варварские преступления, перед которыми бледнеют ужасы инквизиции.

Если бы, например, начали между собою борьбу капиталистические страны или какая-нибудь капиталистическая страна с нашим государством, то эти войны не принимали бы чересчур яростного жестокого характера, но тут дело касается стран, административные деления которых представляют из себя полные противоположности по своим идеям: в войне стала участвовать наша социалистическая держава, защищающая интересы коммунизма, следовательно, в эту войну возможно ожидать любых отклонений от военных законов, т. к. эта схватка будет самой чудовищной, какой еще не знало человечество, ибо это встреча антиподов. Может быть, после победы над фашизмом нам случится еще встретиться с последним врагом — капитализмом Америки и Англии, после чего восторжествует абсолютный коммунизм на всей земле, но эта схватка уже не должна и не может все же быть такой свирепой, как нынешняя наша схватка с фашистской Германией, ибо то будет встреча единиц более близких.

Я всегда с мрачным настроением думал о неизбежной нашей схватке с фашизмом, т. к. знал, что в ходе войны обычная ее так называемая „физическая" фаза обязательно перейдет в свирепые, нечеловеческие формы — фазы „химической" войны и войны „бактериологической".

В доказательство этого я могу напомнить Женевскую конференцию 19… (цифры пропущены в тексте. — Ред.), на которой все страны мира даже такие незаконные этапы жизни человека, как война, и те решили вставить в рамки законов, где отвергались в войне применения химии и пыток военнопленных.

Воюя между собой или с нами, капиталистические страны, я думаю, придерживались бы этих законов, но то, что фашистское государство в борьбе с нами как с социалистическим или, вернее, — с коммунистическим государством будет обходить эти правила, я в этом уверен.

Короче говоря, нашей стране (кто знает? — может быть, и мне лично) придется испытать действие отравляющих веществ и эпидемий чумы или холеры…

Вообще, можно сказать, что если немцы имеют головы, то они, вообще, не должны бы применять эти жестокие две формы войны, как химическая и бактериологическая, ибо это — палки о двух концах, особенно последняя, ибо и отравляющие вещества и эпидемии острозаразных болезней вполне легко могут захватить и тех, кто их привел в действие. Так что здесь требуется дьявольская осторожность, особенно при применении бактериологии.

Очень прискорбно видеть, что в данное время силы науки работают на уничтожение человека, а не для завоевания побед над природой.

Но уж когда будет разбит последний реакционный притон на Земле, тогда воображаю, как заживет человечество! Хотелось бы и мне, черт возьми, дожить до этих времен. Коммунизм — великолепное слово! Как оно замечательно звучит рядом с именем Ленина! И когда поставишь рядом с образом Ленина палача Гитлера… Боже! Разве возможно сравнение? Это же безграничные противоположности: светлый ум Ленина и какая-то жалкая злобная мразь, напоминающая… да разве Гитлер может что-нибудь напоминать? Самая презренная тварь на Земле способна казаться ангелом, находясь рядом с этим отпрыском человеческого общества.

Как бы я желал, чтобы Ленин сейчас воскрес!.. Эх! Если бы он жил! Как бы я хотел, чтобы эти звери-фашисты в войне с нами почувствовали на своих шкурах светлый гений нашего Ильича. Уж тогда бы они сполна почувствовали бы, на что способен русский народ».

В приведенном фрагменте дневника следует, видимо, прокомментировать лишь некоторые, наиболее интересные, яркие, примечательные высказывания Левы, имеющие прогностический смысл или странный характер предчувствия.

Здесь, пожалуй, узловыми являются такие.

Довольно ироническое упоминание «Пакта о дружбе России с германскими деспотами»… Объяснение непримиримости позиций Германии и СССР их идеологическим противостоянием, антипод-ством идеологий, приводящим к непримиримому характеру войны не на жизнь, а на смерть.

Следующая узловая точка — абсолютная убежденность в единственно возможном исходе войны — победе СССР.

Интересно также указание на вероятный характер столкновения СССР и Америки после войны, носящего, однако, все же не неизбежный, а, скорее, проблематичный характер. Пока успешно обойденный нами момент, наступивший через много лет после гибели Левы Федотова.

Серьезны опасения в переходе начавшейся войны из фазы «физической» в фазы химической или бактериологической войны.

Любопытен также все же сбывшийся, к несчастью, оправдавшийся в жизни и дважды звучавший в приведенном фрагменте момент сомнения в личной возможности Левы пережить некоторые события в будущем Родины, точнее — дожить до них!

Еще одна нота — скорбное сетование на то, что «в данное время силы науки работают на уничтожение человека…»: в чем мир убедился через четыре года после того, как эта запись была сделана в дневнике. Хотя здесь, конечно, возможна случайность. Однако вспомните высказывание Левы о том, что, вероятно, немцы обладают неким новым и многообещающим средством ведения войны…

Ну и последнее сбывшееся: желание Левы, чтобы «звери-фашисты» в войне с нами почувствовали, на что способен русский народ! Это его страстное желание народы Советской России воплотили в жизнь.