430

430

1. Прошение Нилуса. 1

2. Резолюция Губернатора. 2-3

3. Остер. 4-5

Верно потому.

Делопроизводитель (подпись) Так и остался Борух Мордухов Нилус бедствовать в своем селе. Но на этом не хочется расставаться со "шведскими" выходцами, ибо среди них были соплеменники несчастного Боруха Мордуха Нилуса.

Один из них актер Малого оперного театра Осип Андреевич Правдин (1847-1921).

Современник писал о нем как о редкой индивидуальности: «По крови еврей, Иосиф Трайлебен, он видоизменил свою фамилию на русскую, сообщил окружающим, что он швед по происхождению, блестяще этим языком владел, но за его спиной наивно злословили, что Правдин имеет предком одного из пленных после Полтавского боя, где Петр I разбил шведа Карла XII, и что будто бы этот предок остался жить по капризу судьбы в черте оседлости для русских евреев. Человек блестяще образованный, владеющий в совершенстве многими иностранными языками, высоко культурный, Правдин может быть назван "европейцем" Малого театра. Европеизм сказывался у него во всем: в работе, в продуманности, деталях техники… Швед или "полтавец", он сроднился с Москвой, жить и дышать без нее не мог…»24 Другой, не менее интересный "швед" – министр иностранных дел Николай Карлович Гирс (1820-1895). Энциклопедия Брокгауза и Ефрона сообщает, что Гирсы – старинный дворянский род шведского происхождения, поселившийся в России во второй половине XVIII в. и записанный во II части родословной книги Санкт-Петербургской губернии. Но это, кажется, выдуманная история. Фамилия Гире происходит от немецкого Hirsch (вспомним лейб-медика Николая II еврея Г.И. Гирша). И министр иностранных дел России, и его брат, крупный администратор и участник "великих реформ", Александр Карлович (1815-1880) тоже были евреями. Обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, равно как и государственный секретарь А.А. Половцев, Гирса в переписке иначе, чем жидом, не называли. Половцев – Победоносцеву: "Гире от меня, как чорт от ладану, потому что не скрываю свое мнение, что для России постыдно иметь министром такого бездарного и трусливого жидка"25. "Трусость" Гирса заключалась в том, что он был против военного столкновения с Англией. Все-таки интересные были эти выходцы из Швеции!..

Особняком от этих "шведов" стоит знаменитый писатель, поэт, драматург, директор императорского театра Александр Петрович Сумароков (1717-1777). Согласно старинным родословным, он происходил от некоего Левиса, прибывшего из Швеции к вел. князю Василию Дмитриевичу и принявшего крещение с именем Иуды… Легко предположить происхождение фамилии Левис. Во время литературных распрей Сумароков любил кичиться своей родовитостью26.

Однако вернемся к нашему главному герою. Апологеты С.А. Нилуса обычно говорят о его духовном прозрении, произошедшем в середине 90-х годов XIX в., о том же говорил он сам, человек левых убеждений, до этого самого прозрения вполне индифферентный к религии. С тем, что прозрел, похоже, все соглашаются. Грегор Шварц-Бостунич утверждал, что в молодости Нилус был соблазнен и посвящен в масонство… знаменитым "отцом сионизма" Теодором Герцлем27. Правда, защитники чистоты риз это начисто отрицают и правильно делают: зачем сионисту "соблазнять" православную душу?.. Я не пытался доказать наличие родственных связей Сергея Александровича Нилуса с Борухом Мордухом Нилусом. Национальность и фамилия определяются не только фактом рождения в той или иной среде, но и самоопределяются индивидуумом, зачастую склонным слагать мифы – простительная человеческая слабость…

Как известно, издание "Протоколов сионских мудрецов" С.А. Нилусом сопровождалось географической картой в виде символического змея, охватившего всю Европу.

Выскажу догадку о происхождении этой карты. Будучи психически больным человеком, страдая манией преследования, С.А. Нилус обладал могучим воображением и ассоциативной памятью. В данном случае эта память подсказала ему карту завоеваний норманнов. Обычно на несущей части кораблей викингов (морские волки, морские кони) изображали дракона, голову дракона или фантастического зверя. По-английски такой корабль назывался "Drake", старинная скандинавская галера с "драконом на носу", как любезно объясняет англо-русский словарь (по-шведски – drakskepp, по-французски – drakkar). Взгляните на карту походов викингов: они огибают всю Европу – от Балтийского до Средиземного моря. Норманны преодолевали огромные пространства по водным артериям Европы: Англия, Нормандия, Франция, Испания, Сицилия, сквозной путь из варяг в греки, вплоть до Константинополя и Иерусалима. Их дружины не раз совершали вооруженные паломничества в Святую землю. Это были репетиции будущих крестовых походов, которые состоялись благодаря союзу норманнов и папы… Им же принадлежала идея будущего захвата схизматической Византии и Константинополя.

Изображение на старинных картах маршрутов норманнских завоеваний и подсказало Нилусу создать своего "символического змея", "объятья" которого идентичны варяжским завоеваниям. Не забудем, что род Нилусов происходит от шведского военнопленного петровского времени. Нилус свою генеалогию знал и гордился ею.

Возможно, "Мировой змей" из "Младшей Эдды" исландского прозаика и поэта Снорри Стурлусона, включающей обзор языческих мифов, Змей Горыныч из русской сказки и Георгий Победоносец слились в воображении Нилуса в единый образ "символического змея". Лихие подвиги Георгия Победоносца предание описывает так:

Встарь, во время оно,

В сказочном краю

Пробирался конный

Степью по репью.

Он спешил на сечу… …

И увидел конный,

И приник к копью,

Голову дракона,

Хвост и чешую.

Пламенем из зева

Рассевал он свет…

Туловище змея,

Как концом бича,

Поводило шеей…

Этот христианский мотив неоднократно повторялся в живописи и поэзии.

Может быть, наиболее интересный вариант предложил Михаил Кузмин в кантате "Святой Георгий", где миф о Персее переплетается с христианской легендой о чуде Георгия Победоносца и где есть жуткое описание гада:

Мерзкий выползок бездны на плоской мели, Мирней свернувшейся рыбы блестит в полумраке чешучитой глыбой змей…

Сонная слюна медленным ядом синеет меж редких зубов.

Мягким сетчатым задом подымая бескостный хребет, ползет… к обреченной невесте… …

Мягко на грудь вскочила жаба,

Лягушечье-нежная гада лапа…28 Совершенно дивно вплел в свой рассказ "Поединок, подмосковная легенда" этот миф Вс. Иванов. Исходный пункт зарождения этой великолепной легенды – Палестина.

Неподалеку от Лода показывают гробницу св. Георгия. Но возможно, что предместье Иерусалима было его родиной, во всяком случае жители Бейт-Джаллы (по-еврейски Гило на горе Гило; здесь когда-то размещалась учительская семинария для девочек Русского Палестинского общества) убеждены в этом: на воротах деревушки изображен Георгий Победоносец с копьем, поражающий змея. Бывший настоятель Крестового (Грузинского) монастыря в Иерусалиме отец Серафим также убежден, что исторический св. Георгий – еврей (равно как его тетка св. Нина, дочь Звулона, крестительница Грузии).

Отец Серафим недоумевал по поводу невежества членов общества "Память", избравших Георгия своей эмблемой…

Конечно, мистический змей не был изобретением С.А. Нилуса. До него он появлялся в книгах И.И. Лютостантского, позже у Шмакова, затем, после Первой мировой войны, у Г. В. Шварц-Бостунича в книге "Масонство и русская революция" (Новый Сад, 1922).

Но очевидно, что источник мистического змия новейшего времени все тот же – библейский рассказ о нечистых гадах (Второзаконие, 14:19). Множество мифических средневековых разновидностей гадов стали символами тех или иных злых сил. Так сказочная ехидна (vipera), которую изображают с женским лицом и телом крокодила, символизируют фарисейство. Злобный гад Аспид, затыкающий себе уши и рот в припадке гнева, Отцам церкви напоминает евреев и т. д. Восточный дракон – всегда символ греха. Почерпнутые из библейских рассказов языческие образы Химеры, Пегаса, Кентавра, Грифа были заменены в христианском мире восточной символикой.

Летающие гады считаются нечистыми, свидетельством чего является образ василиска – змеиноподобного ящера, обладающего чудовищной силой и ужасающим безобразием, яд его челюстей и глаз заражает воздух, убивает все живое – людей, птиц, животных, уничтожает природу. Его изображение в Толковых лицевых Псалтирях, безусловно, оказало влияние на создателей образа Кощея Бессмертного29.

Образу змея, даже вне христианской мифологии и связи с Георгием Победоносцем, посвящено множество стихов русских поэтов, например Якова Полонского. У И.А.

Бунина змея по-женски обольстительна:

Зашелестела тонкая трава,

Струею темной побежала –

И вдруг взвилась и смотрит цифра 2,

Как волосок, трепещет жало…

Исчадие, проклятое в раю,

Какое наслаждение расплющить

Головку копьевидную твою,

Твой лик раскосый и зовущий!30

25.VIII.17

Но даже в этом стихотворении незримо присутствует оружие Георгия – копьевидная головка змеи…