Главы страны: сегодня и тогда

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Главы страны: сегодня и тогда

Правда, раньше «пятую колонну» ни в одной стране не возглавлял ее действующий президент, поскольку это по смыслу «пятой колонны» немыслимо. Сейчас же так безапелляционно сказать трудно.

Примером может служить дело полковника Буданова, который лично убил чеченку, которая, по его мнению, была снайпером чечбандитов. Дело в сути своей обыденное и нет армии, в которой подобное можно было бы предотвратить даже угрозой жестокого наказания. Но для подрыва моральной силы противника его солдатам необходимо постоянно внушать, что мы пленных никогда не убиваем, что мы им всегда рады и очень хорошо к ним относимся. Ведь масса солдат противника, как и любая масса, очень боится смерти, и мысль о том, что лучше сдаться в плен, пропаганда должна непрерывно закладывать им в голову. Поэтому пока идет война, исключаются любые сообщения об убийстве в своем плену солдат противника, поскольку это увеличивает его сопротивление и, соответственно, гибель от этого сопротивления своих солдат.

Надо было молчать о деле Буданова и потому, что чеченские бандиты — в основном молодые мужчины, и сообщение об убийстве девушки вызовет у них дополнительную ярость, т. е. дополнительное укрепление боевого духа. Не будем наивными, ведь не случайно из сотен тысяч случаев произвола и убийств, совершенных немецкими солдатами в ходе Великой Отечественной войны, советской пропагандой в качестве образца было выбрано убийство пленной девушки — Зои Космодемьянской. Раздувание «дела полковника Буданова» на весь мир было только в интересах главарей чеченской стороны — смерть этой девушки сокращает сдачу в плен чечбандитов и повышает их ярость, что, соответственно, ведет к продолжению войны. А России раздувание «дела Буданова» несет неоправданную дополнительную гибель солдат российской армии.

Вы спросите: а что же было делать с Будановым? Молчать! Сообщить, что это чеченская провокация, Буданова тихо наказать, но до конца войны и об этом молчать, если уж стеснялся врать.

Отвлекусь на пример. Вот выше я привел случай из XVIII века со шведским майором Синклером, которого не удалось тихо убрать. Естественно, от правительств разных стран пошли в Россию гневные запросы, как я уже писал, опять возникла угроза войны со Швецией. Императрица, тоже, естественно, страшно возмутилась: как смели о ней такое подумать?! Она писала в Дрезден: «Сие безумное, богомерзкое предприятие нам подлинно толь наипаче чувствительно, понеже не токмо мы к тому никогда указу отправить не велели, но и не чаем, чтоб кто из наших оное определить мог».[12]

Императрица этим враньем не сильно и грех на душу брала, поскольку действительно приказ на ликвидацию Синклера дал фельдмаршал Миних, и, как честный генерал, он дал его письменно 23 сентября 1738 года: «Понеже из Швеции послан в турецкую сторону с некоторою важною комиссиею и с писмами маеор Синклер, который едет не своим, но под именем одного называемого Гагберха, которого ради высочайших ее и. в—ства интересов всемерно потребно тайным образом в Полше перенять и со всеми имеющимися при нем писмами. Ежели по вопросам об нем где уведаете, то тотчас ехать в то место и искать с ним случая компанию свесть или иным каким образом ево видеть: а потом наблюдать, не можно ль ево или на пути, или на каком другом скрытном месте, где б поляков не было, постичь. Ежели такой случай найдете, то старатца его умертвить или в воду утопить, а писма прежде без остатка отобрать».

Теперь Миниху надо было что—то делать, и он предлагает Императрице такую версию: «И тако вашему и. в—ству должностнейше засвидетельствую, что я в сем приключении ни малейшего участия не имею, и никогда и ни в какое время никому для произведения такого скаредного дела комиссии не давал, ниже уполномачивал, или толко к тому повод подал. А что до именованного в берлинской ведомости Кутлера касается, то я все полковые книги рассмотреть велел, и хотя находится, что один сего имени Кутлер в службе вашего и. в—ства капитаном обретался, однако ж оной еще в прошлом году со многими другими офицерами, которые отчасти сами о том просили, отчасти же и для своего поступка свои абшиты получили, из которых многие в польскую службу вступили, а другие еще и поныне под именем российских офицеров по разным местам в Польше живут и бог знает от кого и через кого тамо содержаны быть имеют».[13]

Все это, конечно, выглядело шитым белыми нитками, поскольку из—за спешки офицеры получали паспорта у австрийского посла в Варшаве на свои подлинные имена.[14] Но не признаваться же в ущерб России!

Капитана Кутлера и поручика Левицкого спрятали в Сибири и вернули в Европейскую Россию только через 4 года, но русские цари свои обязанности знали, и хотя Анна Иоанновна уже умерла, но императрица Елизавета велела произвести через чин: капитана Кутлера — в подполковники, поручика Левицкого — в майоры, бывших с ними четырех сержантов — в прапорщики.[15] Анна Иоанновна и Миних предотвратили удар по России с севера многими мерами, и в том числе тем, что не дали укрепить моральную силу шведов идеей мести за Синклера.

А теперь вернемся к делу Буданова. На второй или третий день после убийства, когда следствие по его делу еще только началось, Президент Путин вызвал в кабинет телевидение и перед всем миром принял начальника Генштаба Квашнина, который громогласно объявил, что российские полковники убивают пленных чеченских девушек. У меня, как и в 1916 году у депутата Госдумы России Милюкова, вертится на языке вопрос: «Это глупость или измена?»

Итак, имеются для пропаганды средства радио и телевидения или нет, но главными пропагандистами противника являются члены «пятой колонны» в данной стране, особенно «властители дум». Кто за деньги, а кто по глупости — это уже не суть важно. Иван Солоневич, монархист, удравший от большевиков за рубеж, так характеризует властителей дум Российской империи: «С моей лично точки зрения, властители дум были почти сплошной сволочью — в буквальном смысле этого слова. Они, в общем, делали то же, что в эмиграции делали профессора Милюков и Одинец: звали молодежь на каторжные работы и сами пожинали гонорары. Молодежь — бросала бомбы или возвращалась в СССР, и ее «жертвы» властители дум записывали на свой текущий счет. Никто из них повешен не был, и почти никто не попал даже и на каторгу. Что же касается ссылки — то она играла решительно ту же роль, как развод для киноартистки: реклама, тираж и гонорары».[16]

Солоневичу виднее — он сам был властителем дум, которому рекламу сделали большевики, сослав на Соловки. И Солоневич знает, что при Сталине таких властителей дум, о которых он пишет как о сволочах, расстреливали и сажали. Но Сталина он ненавидит, поскольку, рассуждая о сволочах, в зеркало ему взглянуть было некогда.

Однако отложим на время общий разговор о личном составе войск пропаганды, чтобы конкретно познакомиться с одним из организаторов таких войск.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.