Один из базовых принципов русской истории

Один из базовых принципов русской истории

По мнению профессора Андрея Фурсова, опричнина – ключевое событие русской истории за последние 500 лет. Она заложила фундамент той власти, которая затем мутировала, регенерировала и развивалась по принципам, заложенным во время «опричного разрыва». Опричный принцип – один из трех основных принципов русской истории (власти), модерирующий два других: самодержавно-национальный и олигархический, связывающий их и одновременно снимающий противоречия между ними.

Сжато и выпукло изложив историю первой опричнины (Ивана Грозного), Андрей Фурсов сделал вывод: опричнина была централизацией власти на самодержавно-национальных принципах – в противовес централизации олигархической (княже-боярской). Причем в режиме «чрезвычайки», ибо у Грозного не имелось на тот момент ни нужных институтов, ни окрепшего противовеса боярам-олигархам – дворянства.

Опричнина Грозного смогла разорвать связь между боярами и дворянами («детьми боярскими»). Опричнину никто не отменял (А. Фурсов это убедительно доказывает). Скорее, она как бы растворила в себе окружающую реальность. Опричники возглавили Государев двор. Террор же после 1572 года продолжался, хотя и в меньших масштабах. Опричнина, по словам Андрея Ильича, выполнила свою функцию, «переукатала» часть русской территории и превратилась в Государев двор. Так что «отмена» отмене рознь.

В чем смысл опричнины? В борьбе с олигархизацией страны.

А. Фурсов согласен с историком Д. Альшицем, который считал, что, во-первых, конфликт между боярством и дворянством – не миф, а реальность; во-вторых, царь, бояре и дворяне – все были за централизацию, здесь различий и расхождений не было. Различия – и непреодолимые, антагонистические – касались вопроса: какую централизацию (едино-самодержавную или олигархическую), в чьих интересах (центра-верха, т. е. царя и основной массы господствующего слоя – или бояр) проводить?

Решение этого вопроса обусловила специфика русского хозяйства, исследованная в работах Л. Милова и историков его школы, которые А. Фурсов оценивает исключительно высоко. Речь о том, что на Руси, в силу суровости ее природно-климатических условий, создается небольшой по объему совокупный общественный (а, следовательно, и прибавочный) продукт – это так и само по себе, и особенно по сравнению с Западной Европой, Восточной или Южной Азией. В таких условиях средним и тем более нижним слоям господствующего класса прибавочный продукт может достаться только в том случае, если будут ограничиваться эксплуататорские аппетиты самых верхов. Ограничить эти аппетиты могла только сильная единодержавная центральная власть.

Таким образом, в «деолигархизации», единодержавии и постановке бояр на «учет и контроль» оказались заинтересованы средние и нижние эшелоны господствующего класса. Интересы боярства и дворянства в данном случае оказались совершенно противоположными. Чем больше знать ограничивала монарха, тем меньше доставалось представителям среднего и низшего слоев господствующего класса. И только самодержавие «грозненского» типа могло обеспечить эти группы. Опричнина, соглашается А. Фурсов с Д. Альшицем, и есть зародыш самодержавия. Если добавить к нему крепостничество, то возникает самодержавно-крепостнический строй.

При этом формально опричнина выглядела как возвращение к удельной системе. Над Боярской Думой, над земской Русью надстраивалась другая – опричная – система. Она решала ряд задач, которые из-за слабости общественных сил и институтов в стране не могли быть решены иначе, кроме как в режиме «чрезвычайки». Как это актуально для нынешних времен!

Опричнина все-таки смогла дотереть удельную систему, след былой удельной раздробленности страны (уничтожен последний удел – Старицкого). Устранена угроза новгородского сепаратизма (Новгород так и не отложился от остальной Руси даже в Смуту, хотя попытка и предпринималась в 1611 году). Под контроль центральной власти оказались поставленными и боярство, и церковь. Произошло это рывком, в режиме «преемственность через разрыв». Как считает А. Фурсов, терапевтически с опорой на дворянство как слой все это можно было осуществить только в теории, на практике же не было времени, да и дворянство не представляло собой «властного слоя» – его надо было создавать. Опричнина рассекла старую власть – и надстроила над нею новую систему власти.