Угреша глазами военного историка

Угреша глазами военного историка

По воспоминаниям князя Н.С. Голицына

В 1870–е годы возрожденная Угрешская обитель стала популярным местом паломничества верующих из разных социальных слоев. В июле 1879 года обитель посетил известный военный историк князь Николай Сергеевич Голицын (1809–1892). Свои воспоминания он опубликовал в духовном журнале «Странник», в N№ 1 за 1880 год.

Н.С. Голицын

Князь Николай Сергеевич Голицын был очень интересной творческой личностью. В 1825 году он окончил Благородный пансион Царскосельского лицея с первой серебряной медалью и поступил на военную службу при штабе Гвардейского корпуса. Он участвовал в русско – турецкой войне 1828–1829 годов, в Польской кампании в 1831 году, дослужился до звания генерал – лейтенанта, в отставку вышел в 1880 году генералом от инфантерии и кавалером семи орденов. Помимо военной службы поле его многогранной деятельности включало преподавание, военно – статистические и картографические работы. Однако известность ему принесло не успешное восхождение по служебной лестнице, вполне подобающее представителю знаменитого дворянского рода, а капитальные труды по военной истории. С 1834 по 1848 год Голицын был профессором кафедры военной истории и стратегии Военной академии. С 1838 по 1848 год он занимался написанием своего главного труда «Всеобщая военная история», закончить который ему помешало назначение директором Училища правоведения, а затем членом Военно – цензурного и Военно – учебного комитетов. Пятнадцать из двадцати запланированных томов «Всеобщей военной истории», охватывающие период от древности до новейших времен, вышли в свет в 1872–1878 годах. К ним примыкает книга «Великие полководцы истории», изданная в двух частях в 1875 году. Эти фундаментальные труды приобрели широкую известность. За описание походов шведского короля Густава – Адольфа Голицын был избран членом Шведской академии военных наук.

Менее известна, но не менее значима деятельность Н.С. Голицына как председателя Миссионерского общества, учрежденного в 1865 году для содействия духовному ведомству в подготовке и обеспечении миссионеров, задачей которых было распространение христианства среди малых народов России, имевших языческие верования. Князь, как глубоко верующий человек, стремился к совершенствованию духовной жизни в обществе. Круг его интересов был весьма широк: опыт церковных братств, подготовка учителей для народных и церковно – приходских школ, бедственное положение сельского духовенства, реформа духовного суда и управления, сохранение традиций церковного пения, влияние духовенства на общественную жизнь России и пути сближения его с православной паствой разных сословий. В своих работах Николай Сергеевич подвергал взвешенной и конструктивной критике церковное управление, предлагал конкретные меры по исправлению сложившегося положения. Сам он жил активной духовной жизнью, по мере возможности посещал православные монастыри, иногда оставаясь в них на несколько дней. Его наблюдения как специалиста – историка и как просто паломника весьма интересны.

Летом 1879 года Николай Сергеевич посетил несколько подмосковных монастырей. До Угреши он побывал в Саввино – Сторожевском монастыре в Звенигороде, Ново – Иерусалимском монастыре в Истре и в Спасо – Бородинском монастыре, основанном на Бородинском поле Маргаритой Михайловной Тучковой (в монашестве игуменьей Марией), вдовой погибшего в 1812 году генерала А.А. Тучкова. Череда паломничеств Голицына, возможно, связана с трауром по его супруге Александре Михайловне, урожденной Григорьевой, скончавшейся 16 октября 1878 года в возрасте 65 лет. Вдовый князь жил тогда со старшей незамужней дочерью Елизаветой (1845–1893); остальные четверо его детей умерли в малолетстве.

«12 июля сего года в 7 часов утра я поехал из Москвы, от пароходной пристани Московского общества туэрного пароходства по Москве – реке, от Москворецкого моста вниз по этой реке в Николо – Угрешский мужской монастырь…»¹ – писал Н.С. Голицын. Речь здесь идет, видимо, о пароходстве Бромлей, основанном в 1872 году. По сухопутной дороге от Спасской заставы ехать надо было 15 верст, а продолжительность водного пути была вдвое больше. Николай Сергеевич поплыл на пароходе, чтобы полюбоваться живописными берегами и стоящими на них монастырями. «…На левом возвышенном берегу взорам представляется Симонов монастырь с его громадной вышины колокольней, видной отовсюду на далеком расстоянии, и прилегающей к монастырю Симоновскою слободой. А после поворота реки на запад и потом на юг на правом берегу видны Данилов монастырь и возле него Даниловская слобода. Версты две ниже река делает поворот на северо – восток, потом на восток и юг и протекает мимо четырех селений и Перервинской слободы, возле Николо – Перевинского монастыря на левом низменном берегу. <…> Версты две ниже, встретив на пути крутые высоты, на вершине которых расположено историческое село Коломенское, река снова делает крутой поворот к югу и затем к востоку. Село Коломенское с его старинными, замечательными в архитектурном отношении церквями и теремами царя Алексея Михайловича с реки представляет прекрасный вид. В направлении к востоку река протекает 8 верст между плоскими берегами и низменными местностями, а затем опять делает крутой поворот к югу и версты 4 далее – на восток. Наконец еще три версты далее она протекает мимо Николо – Угрешского монастыря, расположенного на открытой и покатой местности в расстоянии от берега около 2 верст. Таким образом, Москва – река на протяжении тридцати с лишком верст течения своего от Москвы до Николо – Угрешского монастыря делает всего девять более или менее крутых изгибов, извиваясь подлинно ужом», – замечает Голицын. Неудивительно, что Николай Сергеевич столь подробно описывает течение реки: лет за 20 до своего паломничества на Угрешу он состоял членом Комитета для начертания общего плана водных и сухопутных сообщений в Российской империи.

Пароход на Угрешской пристани. Фото 1920–х гг.

«Пароход, на котором я ехал, пристал в виду монастыря не у левого берега [реки], а в левом водоотводном канале ее, где у пристани устроена деревянная крытая галерея для пассажиров и имеются крытые экипажи для перевозки их в монастырь. В одном из них я и доехал до монастыря и через южные ворота в каменной ограде его вступил в прекрасную аллею высоких и густых растений, по которой дошел прямо к высокой колокольне и из – под ворот внизу нее – к большой каменной гостинице за оградой монастыря, – продолжает свой рассказ Голицын. – Уже с первого шага за южную ограду я был приятно поражен видом цветущих растений и благоуханием цветов, рассаженных внутри монастырского двора. Я уже перед тем давно и много наслышался, что Николо – Угрешский монастырь славится своим цветоводством и садоводством и что цветы его занимают видное место на цветочных выставках в Москве. Здесь я удостоверился в справедливости этого: все внутреннее пространство в черте ограды представляет в западной половине вид прекрасного благоуханного цветника, а в восточной – тенистого сада с большими развесистыми деревьями вокруг большого, чистого и рыбного пруда, с аллеями, мостами, теплицами и прочим. Все это произвело на меня весьма благоприятное первое впечатление, тем более что я видел везде хорошие каменные здания и множество таких же церквей вокруг главного собора посередине».

Угрешские сады и цветники произвели на Голицына неизгладимое впечатление, как и на многих других паломников. Хозяйство здесь велось с учетом последних достижений агрономической науки. Архимандрит Пимен с 1870 года был действительным членом Общества любителей садоводства. На межевых планах монастыря того периода видно, что сады также были за территорией обители к востоку, а в плодородную пойму Москвы – реки занимали огороды. На детальном плане 1877 года отчетливо видны сады, цветники, пруды, Никольский собор посередине и вокруг него колокольня, братские корпуса, больница, богадельня, несколько церквей: Успенская, Скорбященская, Казанская с нижней церковью Василия Парийского.

После молебна в соборе перед чудотворной иконой святителя Николая Голицын имел краткую беседу с архимандритом Пименом, а затем осмотрел монастырь. «В ските, слева от небольшой Скитской [Петропавловской] церкви, я поклонился могиле жившего в нем на покое, близко известного мне и глубоко уважаемого мною о. иеромонаха Антония Бочкова², бывшего сначала в Сергиевской пустыни близ Петербурга, потом в Старо – Ладожском Николаевском монастыре и, наконец, игуменом Лужского Череменецкого Иоанно – Богословского монастыря», – рассказывает Николай Сергеевич. На следующий день по его просьбе в Скитской церкви отслужили по о. Антонию панихиду с литией на его могиле.

В своей статье о Николо – Угрешском монастыре Н.С. Голицын кратко излагает историю обители, пользуясь книгой «Воспоминания архимандрита Пимена», вышедшей в Москве в 1877 году. Автор обстоятельно перечисляет все 11 освященных к тому времени церквей и престолов, указывает в них основные достопримечательности. Кроме того, он замечает, что «7 этих церквей и приделов устроены богатыми московскими купцами (Александровым 3, Пятницким 1, Рогаткиным 1, Васильевым 1 и Куманиным 1), а 2 на счет монастыря». По мнению автора, расцвет обители стал возможен благодаря усердию и заботливости архимандрита Пимена, «весьма опытного и искусного строителя», умеющего привлекать щедрых жертвователей.

Особое внимание князь уделяет благотворительным учреждениям монастыря: богадельне, странноприимному дому, народному училищу. «Богадельня, устроенная в монастыре первоначально на 14 кроватей, мало – помалу возросла в настоящее время до 45. В нее принимаются люди всякого звания без различия, убогие, престарелые и слабые. Трапеза у них отдельная, но монашеская, а одежда – послушническая». Надо сказать, что старцы из богадельни составляли довольно существенную часть насельников монастыря, которых тогда было 175 человек.

Голицын пишет, что в странноприимном доме, расположенном в черте ограды напротив гостиниц, «неимущие богомольцы простого звания могут жить трое суток бесплатно, на монастырском содержании». В 1860–е годы все монастырские гостиницы были бесплатными, но позднее в связи с возросшим потоком паломников из состоятельных слоев общества, которых монастырю стало весьма накладно содержать за свой счет, в гостиницах была введена плата. Безвозмездно, как писал Голицын, подавалась пища с монастырской трапезы. Только на странноприимный дом монастырь ежегодно тратил 1500–2000 рублей, при этом там находили приют 15–20 тысяч человек в год. Значительны были ежегодные затраты и на содержание больницы и амбулатории (около 1500 рублей), куда обращалось за помощью около 5000 человек в год³. Неимущим бесплатно выдавались лекарства, а на умерших бедняков – гробы.

План владений Николо – Угрешского монастыря. 1877 г. Фрагмент.

РГАДА, ф. 1205, оп. 1, ед. хр. 62 Обозначения: 1. Никольский собор. 2. Казанская церковь. 3. Церковь Богородицы «Всех скорбящих Радость». 4. Колокольня, Успенский храм, настоятельский корпус. 5. Святые ворота. 6. Гостиницы. 7. Архиерейский дом с церковью Сергия Радонежского. 8. Скит с Петропавловской церковью. 9. Кладбище. 10. Средний пруд. 11. Верхний пруд. 12. Народное училище.

Гостиницы Николо – Угрешского монастыря. Вид с запада. Фото начала XX века

В публикации Голицына интересны такие сведения об Угрешском народном училище, новое здание которого было освящено в 1873 году: «На лугу перед училищем – снаряды для гимнастических упражнений, а со времени введения общей воинской повинности ученики обучаются отставными унтер – офицерами военной гимнастике. Учреждение при монастыре такого рода народного училища есть великая заслуга архимандрита Пимена и достойный подражания пример…»

Николай Сергеевич с военной обстоятельностью описывает расходы и пожертвования, поступившие в монастырь. Так, на строительство ограды, скита и монастырских зданий было израсходовано за несколько лет 200 000 рублей серебром, на устройство трех каменных гостиниц – 70 000 рублей, на строительство училища – 40 000 рублей.

Рассказывая о церковных службах, Н.С. Голицын отмечает, что всенощные бдения по монастырскому общежительному уставу длинные – по 4–5 часов, вечерня в будни начинается в 6 часов вечера (зимою в 5 часов), а накануне воскресных и праздничных дней в 4 часа. Служится три литургии (вероятно, в разных храмах): в 6 часов утра, в 7 часов и поздняя – в 9 часов утра. «Словом, в Николо – Угрешском монастыре церковные службы, пение и все прочее совершается точно так, как в Киево – Печерской лавре по древнему преданию», – заключает автор.

В день прибытия князя в монастырь погода была дождливая, поздно вечером пошел ливень, но еще до него Николай Сергеевич успел осмотреть монастырь и отстоять вечерню в Никольском соборе. Его наблюдения, касающиеся архитектуры и внутреннего убранства собора, весьма ценны: «Характер постройки его – почти общий всем нашим древним церквям до 2–й половины XV века и времен Ивана III и преемников его: та же форма квадрата или продолговатого четвероугольника, внутри крестообразная с аркой на двух столбах, поддерживающих купол и отделяющих собственно церковь с иконостасом и алтарем от трапезы… с некоторыми лишь особенностями и различиями в размерах и украшениях. Так, собор Николо – Угрешского монастыря, весьма почтенный своею древностью, внутри и снаружи представил мне немало сходства с собором посещенного мною пред тем Саввино – Сторожевского монастыря, а впоследствии – с Троицким собором лавры преподобного Сергия. Он несколько обширнее этих двух последних и имеет форму более продолговатого четвероугольника, нежели квадрата. Помост его возвышен над землею на несколько ступеней, ведущих в него через северные и западные двери, с сению над каждыми из них». Эти соображения Н.С. Голицына подтверждают мнение некоторых современных архитекторов о том, что Никольский собор был построен в конце XIV – начале XV века. Ныне при его воссоздании фасадам совершенно правильно придано сходство именно с теми древними храмами других монастырей, о которых писал военный историк Голицын.

«Храмовая явленная и чудотворная икона святителя Николая, небольшого размера, в золоченой ризе, находится справа возле иконы Спасителя. А вне собора, против алтаря его, на возвышенной в несколько ступеней площадке, на сухой сосне с обрубленными ветвями, находится другая икона святителя Николая, в память явления подлинной Донскому, а перед нею – небольшая часовня, также с его иконой. Богомольцы, посещающие монастырь, при входе в него и в собор и при выходе из них имеют обыкновение поклоняться обеим этим иконам, на сосне и в часовне». Позднее на этом месте возвели стоящую здесь и поныне часовню в память явления образа Николая Чудотворца Дмитрию Донскому. Часовня была освящена в сентябре 1893 года, а спил сосны, о которой писал Голицын, хранился в ней как святыня до закрытия монастыря в 1925 году.

Погожим утром 13 июля Николай Сергеевич отстоял утреню в Никольском храме, раннюю обедню в Казанской церкви и панихиду в скиту по о. Антонию Бочкову. Перед отъездом он вновь посетил архимандрита Пимена, поблагодарил его за теплый прием, приобрел предложенную ему книгу «Воспоминаний» и брошюру о праздновании 25–летия настоятельства преподобного Пимена 16 октября 1878 года.

В обратный путь Голицын отправился вновь по Москве – реке на теплоходе, который отплыл в 11 часов. Любование живописными москворецкими берегами в ясную и жаркую погоду доставило князю истинное удовольствие.

В конце своего рассказа Николай Сергеевич сравнивает Угрешский монастырь с обителями, где он побывал ранее: «В нем глубокая и почтенная древность, как в Саввине монастыре, соединилась с числом и богатством храмов и зданий Нового Иерусалима, хотя и в меньшей степени, и с пустынным расположением среди полей и лесов, подобно Бородинской обители, но с присоединением сверх того существенных отличий от них. Таковыми считаю: строгий (Студийский) устав древних общежительных монастырей наших, более значительные материальные средства, владения и доходы, заслуживающие особого внимания цветоводство и садоводство и особенно прекрасные благотворительные учреждения: больница, богадельня, странноприимный дом и – венец их – народное училище. Все это – несомненный плод 26–летнего благодетельного и замечательного настоятельства о. архимандрита Пимена».

Елена Егорова

Ссылки и комментарии

1 Здесь и ниже приводятся выдержки из статьи: Голицын Н.С. Николо – Угрешский мужской монастырь // Странник, 1880, N№ 1. С. 35–49.

2 Подробнее см. очерк «Игумен Антоний – инок и литератор».

3 Например, в 1909 году на приеме в амбулатории побывало 5600 человек из окрестных деревень, в странноприимном доме останавливалось 12 200 мужчин и 6400 женщин. На содержание больницы было потрачено 1500 рублей, странноприимного дома – 1900 рублей, богадельни – 3050 рублей, что вместе составило около 6500 рублей (РГАДА, ф. 1205, ед. хр. 105).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.