Особенности послевоенного восстановления

Особенности послевоенного восстановления

Вторая мировая война нанесла всем участникам (и побежденным, и победителям) огромный урон. Погибло не менее 50 миллионов человек. Материальный ущерб выражался огромной цифрой – 3300 миллиардов долларов. Множество городов, поселков, деревень лежало в развалинах. Перед всеми государствами, участвовавшими в войне, особенно перед ведущими странами, встала сложнейшая задача демобилизации многомиллионных армий, а это значит, что людей надо было быстро трудоустроить, обеспечить возможность получить профессию тем, у кого ее не было, дать жилье, средства на первоначальное обустройство. Но еще более сложной была проблема реконверсии, т. е. перевода экономики на мирные рельсы.

Это были общие для всех проблемы, но была и национальная специфика. Отличия касались прежде всего США. Америка была единственной из ведущих стран мира, которая по большому счету получила выгоду от войны. США производили к концу войны 55 % всей промышленной продукции западного мира. В Форт-Ноксе находилось 75 % мировых запасов золота. Доллар был ведущей валютой западного мира. Иная ситуация была в Западной Европе. Всю ее можно разбить на три группы: Англия, на территории которой не велись боевые действия (она подвергалась только бомбежкам), Германия, утратившая временно свой суверенитет и в наибольшей мере пострадавшая от войны, остальные западноевропейские страны – участники войны.

Что касается Англии, то ее людские потери были вчетверо меньше, чем во время Первой мировой войны, но материальный ущерб был огромен. Англия утроила свой государственный долг. На мировом рынке ее в годы войны существенно потеснили США. Даже в странах, входящих в Британскую империю, американский экспорт в полтора раза превысил английский. В Германии в сфере экономики ситуация была близкой к коллапсу. В 1945 году уровень промышленного производства составил всего 12 % от довоенного, т. е. можно сказать, что экономика страны по существу рухнула. Ощущался острый дефицит продовольствия, жилья, медикаментов. Множество крупных городов, пострадавших от «ковровых бомбардировок» и боев, лежали в развалинах. Население было полностью деморализовано, а судьба страны была абсолютно неясна. Пожалуй, наиболее ярким примером стран, относящихся к третьей группе, можно считать Францию. Она весьма серьезно пострадала от войны. Уровень промышленного производства упал до 38 % от довоенного, в сельском хозяйстве положение было чуть лучше – 60 %. В стране свирепствовала инфляция, цены стремительно росли. Сложным было положение во французской колониальной империи, особенно в Индокитае, где вскоре вспыхнула война, которая усугубила и без того непростую ситуацию.

Такова была та исходная ситуация, с которой начался процесс послевоенного восстановления. Практически везде он сопровождался острейшей идейно-политической борьбой, в центре которой были два вопроса: о роли государства в осуществлении реконверсии и о характере социальных отношений в послевоенном обществе. Несмотря на призывы к уходу государства из сферы экономики, с которыми выступали политики правого толка и отдельные экономисты типа пресловутого Хайека, политическая элита ведущих западных стран, памятуя о том, как происходил сходный процесс после Первой мировой войны, не спешила следовать этим рекомендациям.

Было очевидно, что отход государства от решения сложнейших проблем реконверсии чреват огромными издержками, опасными для базовых устоев существовавшего правопорядка. Спор главным образом шел о масштабах и формах государственного регулирования процессов реконверсии, а в более широком смысле экономики в целом. Постепенно выкристаллизовывались две концепции, два подхода к этому кардинальному вопросу. Во Франции, в Англии, Австрии в тот период сложилась модель государственного регулирования, предполагавшая прямое вмешательство государства в экономику. Здесь была проведена национализация ряда отраслей промышленности и банков. Так, в 1945 году лейбористами была осуществлена национализация Английского банка, чуть позднее угледобывающей промышленности, являвшейся в послевоенные годы источником постоянных социальных конфликтов. В 1947 году были национализированы железнодорожный транспорт и электроэнергетика. Кроме того, были переведены в собственность государства газовая промышленность, водный транспорт, часть авиакомпаний, значительная доля радиовещания. Серьезный государственный сектор образовался в результате проведения национализации и во Франции. В него попала угольная промышленность, заводы «Рено», 5 главных банков, основные страховые компании. В 1947 году был принят так называемый «план Монне» – государственный план модернизации и реконструкции промышленности, заложивший основы государственного программирования основных параметров экономики.

По-иному решались проблемы реконверсии в США. Там частнособственнические отношения были намного прочнее, и поэтому даже в разгар кризиса 1929–1933 гг. вопрос об отчуждении частной собственности в пользу государства не стоял. Война еще больше укрепила американский истеблишмент во мнении, что бизнес вполне способен эффективно выполнять роль мотора, приводящего в движение экономику. Вместе с тем после кризиса 1929–1933 гг. стало очевидным, что в чистом виде старая схема взаимоотношений бизнеса, государства и индивида не работает и необходима ее корректировка, которая осуществлялась с помощью государственного регулирования экономики. Когда речь шла о чисто экономических вопросах, даже наиболее рьяные сторонники федерального вмешательства в эту сферу, такие, как А. Хансен и Э. Бэрли (крупнейшие либеральные экономисты тех лет), полагали, что необходимо делать акцент на косвенные методы регулирования через налоги и кредит.

В Западной Германии, оккупированной войсками союзников, о реконверсии не было и речи. Там во весь рост стояла проблема восстановления полностью разрушенного и парализованного войной народного хозяйства. Что касается отношения к роли государства, то оно во многом обуславливалось реакцией на недавнее прошлое, когда в рейхе осуществлялся тотальный контроль государства над всеми сферами жизни общества. Отсюда понятна реакция отторжения идеи «сильного государства».

Еще более острыми были споры о характере социальных отношений. Разгром фашизма ассоциировался в глазах большинства людей, независимо от национальности, с началом перехода к более справедливому и совершенному обществу. Не считаться с этими настроениями было невозможно. Первостепенное внимание везде уделялось трудовым отношениям, стержню всей социальной жизни любого «индустриального общества». Опять-таки в США и Западной Европе далеко не одинаково смотрели на эту проблему.

В США споры о характере взаимоотношений предпринимателей, профсоюзов и государства достигли кульминации в ходе обсуждения закона Тафта-Хартли (принят в июне 1947 года вопреки вето президента). Его творцы полагали, что в 30-е годы государство пошло на неоправданные уступки профсоюзам, нарушило в их пользу баланс во взаимоотношениях с бизнесом. Пришла пора исправить недочеты в трудовом законодательстве предшествовавшего десятилетия, утверждали они. Новый закон существенно урезал права профсоюзов на проведение забастовок, на ведение работы по вовлечению в союз новых членов. Наконец, он вводил жесткий государственный контроль за деятельностью профсоюзов.

В большинстве западноевропейских стран профсоюзы как раз были на подъеме и активно включались в борьбу за решение основных социальных проблем. Надо сказать, что в США в решении остальных социальных вопросов государство пошло по пути расширения и укрепления разветвленной социальной инфраструктуры, с помощью которой власти могли надежно контролировать социальные процессы. Ключевой в этом плане стала выдвинутая в 1948 году программа «справедливого курса» Г. Трумэна, предусматривавшая повышение минимума заработной платы до 75 центов в час, значительное расширение системы социального обеспечения, введение медицинского страхования, строительство дешевого жилья за счет федеральных средств для низкодоходных семей, обеспечение устойчивого дохода фермеров, ограничение расовой дискриминации и т. д. Не все намеченные меры были воплощены в жизнь, но тем не менее прогресс в социальной сфере был очевиден.

Сходные мероприятия проводило в Англии лейбористское правительство К. Эттли. Еще весной 1945 года была опубликована новая программа партии «Лицом к будущему», опираясь на которую лейбористы победили на выборах, проходивших 5 июля 1945 года. Своей конечной целью ее авторы провозгласили создание «Социалистического содружества Великобритании». Сразу оговоримся, что термин «социалистический» трактовался лейбористами отнюдь не так, как в программных документах ВКП(б). Лейбористы всячески подчеркивали, что они против революционных скачков, что движение к более справедливому обществу должно осуществляться путем плавной эволюции в рамках «смешанной экономики». Помимо национализации ряда ключевых отраслей промышленности, их программа предусматривала широкий набор мероприятий в социальной сфере, сходных с теми, которые содержались в программе «справедливого курса». Опять-таки не все то, что было намечено, удалось осуществить, но прогресс в социальной сфере был очевиден. Особенно заметным он был в области медицинского обслуживания: с 1948 года в стране действовала национальная служба здравоохранения, обеспечивавшая население бесплатным и в то же время качественным обслуживанием.

Важно отметить, что те сдвиги, которые произошли в первые послевоенные годы в социально-экономической сфере, нашли соответствующее отражение и в политико-правовой области. Практически все ведущие политические партии Западной Европы в большей или меньшей степени восприняли идеологию и практику реформизма. Даже английские консерваторы заявили, что они не выступают против реформ как таковых, правда, сопроводив это заявление множеством оговорок. В США оплотом реформизма продолжала оставаться демократическая партия, которая прочно усвоила либерально-этатистские принципы и строила свою политику в соответствии с ними. Что касается их основного оппонента – республиканской партии, то она тоже не отвергала с порога идеи государственного регулирования социально-экономических отношений, а лишь настаивала на том, чтобы ограничить масштабы этого вмешательства, сделать его более рестриктивным в отношении профсоюзов и более отвечающим интересам предпринимателей.

Базовые идеи либерального реформизма нашли отражение в Конституциях нового поколения, одобренных после Второй мировой войны. Речь идет прежде всего о Конституциях Франции, Италии, отчасти ФРГ. В них наряду с политическими свободами были зафиксированы и важнейшие социальные права граждан: на труд, на отдых, на социальное обеспечение и образование. Предусматривалась возможность ограничения частной собственности в общественных интересах, в том числе путем национализации источников сырья, энергии и жизненно важных для всего общества отраслей промышленности. Что касается США, то там Верховный суд – орган, которому принадлежит право интерпретировать Конституцию, – признал еще на рубеже 30-х – 40-х годов конституционность либерально-этатистских принципов, заложенных в основу законодательства «нового курса».

Подводя итоги обзора процесса послевоенного восстановления, следует констатировать, что на сей раз он прошел гораздо спокойнее, чем после Первой мировой войны. Таких социальных катаклизмов, которые были тогда, на сей раз не было. И дело здесь в том, что политическая элита ведущих стран уже достаточно хорошо освоила либерально-этатистский инструментарий, используемый для решения основных социально-экономических проблем. С помощью государственного регулирования были созданы достаточно надежные «встроенные стабилизаторы», позволившие найти решение острейших проблем, связанных с реконверсией и восстановлением разрушенного хозяйства. Именно активная регулирующая деятельность государства предотвратила выход того конфликтного потенциала, который имелся в обществе, из-под контроля и обеспечило достаточно быстрое преодоление тех трудностей, с которыми столкнулась тогда западная цивилизация.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.