Версальско-Вашингтонская система: от кризиса к распаду

Версальско-Вашингтонская система: от кризиса к распаду

Экономический кризис 1929–1933 гг. и порожденное им желание всех пострадавших от него стран как можно быстрее, любой ценой преодолеть его хотя бы самые негативные последствия породили массу проблем. Кризис обострил до предела ведущуюся на протяжении всего XX века полемику о наиболее перспективных направлениях общественного прогресса, а следовательно, заметно повысил роль идеологического фактора в процессе формирования политического курса ведущих держав, в определении иерархии их интересов на международной арене. А это, в свою очередь, неизбежно увеличивало степень конфликтности всей совокупности международных отношений, обостряло и без того многочисленные споры, усиливало деструктивные тенденции в развитии международных отношений.

Конечно, историю международных отношений в 30-е годы не следует представлять как единую тенденцию, направленную на подготовку новой мировой войны, но общий вектор развития Версальско-Вашингтонской системы в это десятилетие был именно таким. Постепенно желание участников многочисленных конфликтов, происходивших в это десятилетие, искать компромиссные развязки таяло и, наоборот, росло стремление навязать силовым путем свою волю другим странам.

Безусловно, в начале 30-х годов при всей остроте кризиса вряд ли кто из ведущих политиков тех лет решился бы утверждать, что к концу этого десятилетия в мире вспыхнет новая, еще более грандиозная и разрушительная, чем первая, мировая война. В тот момент умы политической элиты западных стран были заняты поисками ответа на вопрос, какие шаги в сфере внешней политики помогут хотя бы частично смягчить последствия кризиса. Первое, что напрашивалось на ум, – надо сократить бремя военных расходов. Но как конкретно это сделать, не нанеся ущерба национальной безопасности? Тут сразу возникло множество вопросов.

Тем не менее в январе 1930 г. в Лондоне открылась международная конференция по ограничению морских вооружений. На ней была предпринята попытка экстраполировать принципы, положенные в основу «Договора пяти», на новые категории военно-морских судов: крейсера, эсминцы и подводные лодки. В полной мере решить эту задачу не удалось: Франция и Италия отказались подключиться к новому договору. Трое других участников – США, Англия, Япония – договорились о том, что по крейсерам и эсминцам будет действовать то же соотношение, что и по линкорам, т. е. 5:5:3. Что касается подводных лодок, то здесь вводился принцип равенства флотов этих трех стран.

В феврале 1932 г. после большой подготовительной работы, долгих препирательств между участниками в Женеве открылась конференция по разоружению. С самого начала выяснилось, что между ведущими державами существовали серьезные разногласия в подходе к этой проблеме. Так, Франция полагала, что решению вопросов о разоружении должно предшествовать создание международной армии под эгидой Лиги Наций. Ее основной оппонент Германия, где в это время к власти рвались нацисты, требовала ликвидации всех дискриминационных ограничений, наложенных на ее вооруженные силы Версальским договором. Англию прежде всего интересовали проблемы, связанные с уничтожением (или ограничением) подводного флота и запрещением использования химического оружия. США же волновала проблема сокращения сухопутных вооруженных сил. СССР добивался постановки в повестку дня вопроса о всеобщем разоружении или же о поэтапном, пропорциональном сокращении всех видов вооружений. Италия предлагала ограничиться для начала введением годичного моратория на любое наращивание вооруженных сил, а Япония настаивала на том, чтобы в качестве предварительного условия для начала переговоров остальные великие державы признали ее особую роль в бассейне Тихого океана. Короче говоря, каждая из великих держав думала не столько о решении той задачи, которая стояла в повестке дня конференции, сколько о получении односторонних выгод. Это и предопределило итоги работы конференции: она закончилась ничем.

Предпринимались попытки несколько упорядочить положение дел в сфере международных финансов, в первую очередь договориться о совместной линии поведения в решении проблемы долгов и репараций. Ключевая роль в этом вопросе принадлежала США. Американский президент Г. Гувер выступил с предложением объявить мораторий на выплату репараций. С этого момента схема разрешения вопросов, связанных с выплатой репараций и военных долгов, заложенная еще в «плане Дауэса», начала рассыпаться буквально на глазах. В этой сфере сложилась крайне сложная и запутанная ситуация, которая серьезно осложняла и без того нестабильное функционирование системы международных отношений.

В поисках развязки проблем, накопившихся в сфере международных экономических отношений, было решено созвать специальную конференцию, которая начала свою работу в июне 1933 г. в Лондоне. Она показала лишь то, что в среде великих держав существуют совершенно нестыкующиеся взгляды на то, как должен работать международный валютно-финансовый механизм.

Пока шли оживленные дискуссии на различных международных форумах, появились державы, готовые в одностороннем порядке идти на слом существовавшего статус-кво. Первой на этот путь встала Япония. Не дождавшись признания другими державами своей особой роли в Китае и на Тихом океане, она в октябре 1931 г. осуществила оккупацию Маньчжурии – одной из наиболее развитых провинций Китая. Эта акция являла собой грубейшее нарушение всех норм международного права и договорных обязательств Японии. Перед великими державами встал вопрос: как реагировать на этот акт неприкрытой агрессии? Соединенные Штаты выдвинули «доктрину непризнания», однако Японию мало волновало отношение общественного мнения к ее действиям. Она знала, чего хотела, и планомерно осуществляла шаги по закреплению своего присутствия в Северном Китае.

Поведение Японии поставило в сложное положение Лигу Наций: по сути был совершен акт агрессии и против агрессора следовало применить санкции, но организовать их в условиях кризиса, когда великие державы были заняты разрешением своих внутренних проблем, было крайне затруднительно. Япония это прекрасно понимала и действовала все более агрессивно. Японская авиация совершила налеты на Шанхай и Нанкин. Для того чтобы сгладить впечатление от своих действий, японская дипломатия пошла на создание в феврале 1932 г. в Маньчжурии «независимого» государства Маньчжоу-Го, которое в действительности находилось под полным контролем Японии.

Лига Наций поручила изучить ситуацию, сложившуюся в этом регионе, и выработать соответствующие рекомендации специальной комиссии во главе с лордом Литтоном. Осенью 1932 г. та представила свой доклад, в котором рекомендовала воздержаться от признания Маньчжоу-Го и созвать конференцию для обсуждения вопроса о будущем статусе Маньчжурии. В ответ Япония заявила, что не признает эту резолюцию и выходит из Лиги Наций. Таким образом, она продемонстрировала свое решительное несогласие с остальным миром и явно показала, что готова на любые действия для реализации своих целей в сфере внешней политики. На Дальнем Востоке возник опаснейший очаг международной напряженности.

Нарастала напряженность и в Европе. Ключевые события разворачивались в Германии. В январе 1933 г. к власти там пришел Гитлер. Новый лидер Германии не скрывал, что видит основную задачу в сфере внешней политики в том, чтобы демонтировать существующую систему международных отношений и утвердить «новый мировой порядок», в котором бы Германия играла ключевую роль. Такое видение миссии Германии в мировых делах предопределило высокую степень агрессивности ее поведения на международной арене, по существу делало неизбежным новый глобальный военный конфликт, ибо иначе радикально сломать существующий миропорядок было невозможно. Таким образом, в Европе возник потенциальный очаг новой войны.

Нельзя сказать, что в европейских столицах этого не понимали. Особенно серьезную обеспокоенность развитием событий в Германии, ее новыми базовыми установками в сфере внешней политики проявляли в Москве и в Париже. Не случайно именно там практически одновременно возникла идея создания в Европе системы коллективной безопасности. На этой основе наметилось советско-французское сближение, которое могло бы стать остовом новой международной конструкции. Однако не всем в Европе нравился такой вариант развития событий. Там по-прежнему были сильны антисоветские настроения, чем умело пользовался Гитлер.

В 1933 г. Италия выступила с предложением заключить так называемый «Пакт четырех» между Англией, Францией, Германией и Италией о поддержании мира на континенте. Однако это была внешняя, декоративная сторона проекта. Суть же его заключалась в том, что он предусматривал возможность пересмотра законным путем базовых положений тех договоров, которые составляли основу Версальско-Вашингтонской системы. Кроме того, проект Муссолини предусматривал предоставление Германии равных с другими державами прав в области вооружений. Эти идеи тогда не получили поддержки ни в Англии, ни во Франции, но сама мысль создать блок с явной антисоветской направленностью активно муссировалась в европейских столицах вплоть до начала войны.

Гитлер не терял времени. Уже в октябре 1933 г. Германия вышла из Лиги Наций, показав тем самым, что готова бросить вызов мировому сообществу и не собирается считаться с существующим порядком вещей и нормами, действующими в сфере межгосударственных отношений. В следующем году Германия в последний раз опубликовала данные о своих военных расходах. В стране сверхфорсированными темпами, невзирая ни на какие договорные ограничения, шло наращивание военной мощи. В 1935 г. в Германии была введена всеобщая воинская повинность. Ситуация в Европе быстро накалялась.

Середина 30-х годов была отмечена борьбой трех тенденций в сфере международных отношений. С одной стороны, наиболее трезвомыслящие политики не могли не видеть нарастания военной угрозы и искали возможности для нейтрализации этой зловещей опасности. В принципе неплохие перспективы в этот момент были у советско-французского предложения о создании системы коллективной безопасности в Европе. Оно начало постепенно материализовываться. В мае 1935 г. был подписан договор о взаимной помощи между СССР и Францией, а чуть позднее Советский Союз заключил сходное соглашение с Чехословакией.

Олицетворением другой тенденции выступала Англия. Именно от нее в решающей степени зависело, получит или нет развитие идея создания системы коллективной безопасности. Английскую элиту такая перспектива не прельщала и в силу традиционно подозрительного отношения к коллективным действиям с континентальными державами, и опять-таки в силу традиционно сильных антирусских и антисоветских настроений, и убеждения в том, что с Германией можно договориться. Этими исходными установками объяснялись все действия Англии на международной арене в это время. В центре внимания британских дипломатов был вопрос о подключения Гитлера к процессу модернизации Версальской системы.

В феврале 1935 г. была обнародована Лондонская декларация, состоящая из четырех пунктов: 1) заключение «воздушной конвенции» между Англией, Францией, Бельгией, Германией и Италией; 2) заключение Дунайского пакта, гарантирующего независимость Австрии; 3) возвращение Германии в Лигу Наций; 4) заключение Восточного пакта. Судьба этих предложений зависела от позиции Германии, но та не спешила идти навстречу данному плану. Она предпочитала раскалывать западное сообщество и добивалась того, чтобы все переговоры шли на двусторонней основе. В итоге сложных маневров Германия добилась в июне 1935 г. согласия Англии на заключение англо-германского морского соглашения, согласно которому Германия официально получила право на строительство военного флота, равного 35 % тоннажа военного флота Англии.

Третья тенденция – ее представляли Германия, Италия и Япония – была нацелена на скорейший демонтаж Версальско-Вашингтонской системы путем откровенного разрушения ее базовых уложений. 3 октября 1935 г. итальянские войска вторглись на территорию Эфиопии, суверенного африканского государства, являвшегося членом Лиги Наций. Это был акт ничем не прикрытой агрессии. Эти события имели значительные и разнообразные последствия. Во-первых, несмотря на свое явное преимущество, Италия увязла в этой африканской стране. Выяснилось, что даже такое усилие тяжелым бременем ложится на итальянскую экономику. Оказалось, что все рассуждения Муссолини о возрождении «величия нации» не имеют под собой должного фундамента и в одиночку Италия не способна осуществить хотя бы частично свои гегемонистские замыслы, ей необходим мощный союзник. Это стимулировало ее сближение с Германией.

Во-вторых, стало очевидно, что проблема санкций против нарушителей Устава Лиги Наций была проработана недостаточно глубоко и они были явно не адекватны тем действиям, которые были необходимы для того, чтобы оказать серьезное давление на Италию. В-третьих, выяснилось, что, несмотря на словесное осуждение агрессии, далеко не все европейские политики на деле готовы к решительным акциям против агрессора. Более того, в прессу проникли сведения о том, что министры иностранных дел Англии и Франции (соответственно, С. Хор и П. Лаваль) подписали в декабре 1935 г. секретное соглашение о посредничестве между Эфиопией и Италией, а точнее, о принуждении Эфиопии принять условия Италии. И это происходило в разгар обсуждения вопроса об ужесточении санкций против Италии, когда официальные представители Лондона и Парижа в Лиге Наций вовсю клеймили позором агрессора. Престижу Лиги Наций был нанесен серьезный ущерб.

Наконец, события, связанные с агрессией против Эфиопии, стимулировали принятие законодательства о нейтралитете, которое вплоть до вступления США во Вторую мировую войну определяло характер внешнеполитического курса этой страны. Это был крупный успех сторонников изоляционизма, закрепивших свое решающее влияние на разработку тех принципов, которыми США руководствовались в мировых делах во второй половине 30-х годов.

Не успели затихнуть дебаты по поводу событий в Эфиопии, как возник новый очаг международной напряженности, на этот раз на юге Европы. В июле 1936 г. в Испании вспыхнула гражданская война. Еще в 1931 г. в этой стране произошла революция, в результате которой был свергнут диктаторский режим, и Испания была провозглашена республикой. Очень быстро в стране стала расти поляризация общественно-политических сил. В феврале 1936 г. на выборах победу одержали левые силы, объединившиеся в Народный фронт. Явный сдвиг влево в политике нового республиканского правительства побудил их оппонентов отказаться от политической борьбы и перейти к военной: против законного правительства был поднят мятеж, который возглавил генерал Ф. Франко.

Начавшаяся гражданская война быстро переросла внутренние рамки. Испания стала своеобразным полигоном, на котором произошло первое открытое столкновение про– и антифашистских сил. Дело в том, что мятежников с самого начала почти открыто и очень активно поддерживали Германия и Италия, а республиканское правительство – добровольцы из многих стран Европы и США. Помогал им и Советский Союз. Что касается правительств Англии и Франции, то они заявили, что будут проводить политику невмешательства во внутрииспанский конфликт, что объективно было на руку мятежникам, ибо Германия и Италия неуклонно наращивали свою помощь Франко.

В 1935–1937 гг. стало ясно, что три великих державы – Германия, Япония и Италия – взяли курс на развал существовавшей системы международных отношений. Общая стратегическая задача диктовала необходимость объединения их усилий. В 1936–1937 гг. оформляется так называемый Антикоминтерновский пакт, куда вошли Германия, Япония и Италия. «Державы оси», так часто называли новый агрессивный блок, активно использовали антикоммунистическую риторику для камуфляжа своих истинных целей, которые заключались в установлении своей гегемонии в мировых делах.

Летом 1937 г. Япония, успевшая создать солидный плацдарм в Маньчжурии, начала наступление в глубь Китая. Военные действия там захватывали все большую территорию. По существу, к 1938 г. «державы оси» овладели стратегической инициативой и своими действиями определяли общую динамику развития событий на международной арене, приближая развал ставшей им совершенно ненужной Версальско-Вашингтонской системы. Их основные потенциальные оппоненты – Англия, Франция, СССР, США – в этот критический момент, когда еще были шансы предотвратить сползание мира к новой глобальной войне, не смогли проявить должной воли, преодолеть разделявшие их разногласия и выступить единым фронтом против «держав оси». Каждый полагал, что в одиночку он лучше обеспечит свою безопасность.

Пользуясь этим, «державы оси» добились в 1938 г. решающих успехов в развале Версальско-Вашингтонской системы и подготовке выгодных для себя условий для начала новой мировой войны. В марте 1938 г. Гитлер осуществил поглощение (аншлюс) Австрии, которая вошла, вопреки условиям Версальского мира, в состав рейха. Интенсивная помощь Франко позволила добиться перелома в ходе гражданской войны, и чуть позднее, в марте 1939 г., войска мятежников вошли в Мадрид. Франко стал полновластным хозяином Испании. Летом 1938 г. японцы провели разведку боем на советско-маньчжурской границе в районе озера Хасан. По-видимому, они хотели проверить боеспособность нашей армии после сталинских чисток высшего армейского командования. «Опыт» оказался неудачным, и это укрепило позиции той части японской элиты, которая полагала, что, с точки зрения глобальных планов Японии, перспективнее развивать экспансию в южном направлении.

В историографии уже более полувека идут споры: когда мир подошел к той точке, после прохождения которой избежать войны было уже невозможно? Такой момент наступил осенью 1938 г. Речь идет о так называемом Мюнхенском сговоре. Гитлер, используя в качестве предлога для давления на Чехословакию проблему судетских немцев, потребовал, чтобы правительство Чехословакии согласилось на передачу исключительно важной в стратегическом отношении Судетской области Германии. Со стороны Гитлера это был достаточно рискованный шаг, ибо у Чехословакии имелись договорные связи с Францией и СССР. Однако президент Чехословакии Э. Бенеш не решался обратиться к СССР за помощью, возложив в этой критической ситуации все надежды на Францию. Однако к 1938 г. там возобладала линия на «умиротворение» Гитлера. Сторонники этого курса были твердо убеждены, что с Гитлером можно договориться, что по-прежнему имеются шансы на создание в той или иной форме блока из ведущих западноевропейских стран. Ради этого они готовы были пожертвовать Чехословакией.

29–30 сентября в Мюнхене произошла встреча лидеров четырех европейских держав: Гитлера, Муссолини, Даладье и Чемберлена, на которой Англия и Франция дали добро на расчленение Чехословакии в обмен на словесные заверения Гитлера в том, что у него нет больше территориальных претензий к своим соседям. Присоединение одной из наиболее развитых в экономическом отношении областей Центральной Европы к Германии заметно укрепило ее военно-промышленный потенциал, улучшило стратегическое положение рейха и, наоборот, по существу лишало Англию и Францию важного потенциального союзника, ибо, несмотря на заверения Гитлера, судьба Чехословакии была предрешена: в марте 1939 г. немцы оккупировали Чехию и Моравию, а в Словакии было создано формально независимое, но на деле подконтрольное Германии государство. К этому надо добавить, что в это время к Антикоминтерновскому пакту присоединилась Венгрия, а в апреле 1939 г. Италия захватила Албанию.

С каждым днем становилось все очевиднее, что мир движется к новой войне, по сути, весной 1939 г. он был уже на самом ее пороге. Даже Чемберлен и Даладье – активнейшим сторонникам политики «умиротворения» – было невозможно игнорировать это обстоятельство. Это побудило их начать в апреле 1939 г. переговоры с Советским Союзом о возможных совместных действиях в случае развязывания Гитлером широкомасштабной агрессии против других европейских государств. К сожалению, переговоры эти шли с огромным трудом. Стороны явно не доверяли друг другу, поэтому согласование любой, даже мелкой, детали превращалось в серьезную проблему. Ситуация между тем осложнялась с каждым днем, причем не только в Европе.

Весной 1939 г. японцы напали на Монголию, у которой был договор о взаимопомощи с СССР. В районе реки Халхин-Гол начались крупномасштабные боевые действия между советско-монгольскими и японскими войсками. В ходе ожесточенных боев, продолжавшихся вплоть до конца августа 1939 г., впервые раскрылся полководческий талант крупнейшего советского военачальника времен Отечественной войны Г. К. Жукова. Попытка японцев развернуть свою экспансию в северо-западном направлении обернулась для них суровым уроком. Советский Союз наглядно продемонстрировал, что он в состоянии организовать эффективный отпор любым агрессивным акциям в этом регионе. Это обстоятельство усилило позиции сторонников южного направления развития экспансии в правящей элите Японии и укрепило безопасность восточных границ нашей страны.

К августу 1939 г. советско-английско-французские переговоры явно зашли в тупик. В этой обстановке советское руководство в целях обеспечения безопасности страны решилось на резкое изменение ориентации своего внешнеполитического курса. 23 августа 1939 г. мир узнал сенсационную новость: СССР и Германия подписали договор о ненападении. Если отбросить набившие оскомину идеологические клише советского и постсоветского периода, то очевидно, что этот договор вполне соответствовал государственным интересам СССР, ибо давал ему отсрочку от участия в готовой вот-вот начаться войне. И это главное. Что касается сфер влияния, о которых шла речь на германо-советских переговорах, то это была общепринятая практика и в сферу советского влияния были отнесены только те регионы, которые традиционно входили в состав России (кстати, в 1920 г. сама Англия в ходе советско-польской войны предложила установить примерно такую же границу для Советской России).

Западу пришлось заплатить дорогую цену за близорукую политику «умиротворения» – нежелание вести конструктивные переговоры с СССР о совместных действиях против возможного агрессора привело к тому, что он остался один на один с Германией, и Гитлер не преминул этим воспользоваться. 1 сентября 1939 г., организовав провокацию на германско-польской границе, немцы напали на Польшу, у которой были договоры о взаимопомощи с Англией и Францией. Так началась Вторая мировая война.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.