ШАРКОВЩИНА (июнь, 2005)
ШАРКОВЩИНА
(июнь, 2005)
ИЗ ЛИТОВСКИХ МЕТРИК
Эта книга собрала в себе княжеские грамоты о наделении землей служебных особ Великого княжества, а также купчие на имения, судебные дела и др.
В 1503 г. король Александр подарил Шарковщину дисненскому старосте и смоленскому каштеляну Юрию Деспот-Зеновичу. С этого времени имение стало передаваться по наследству.
Миколай Зенович передал его своему сыну Георгию. А еще позже имение переходит к внуку Миколая — тоже Миколаю.
Дочь последнего Регина Полубинская (после второго брака Хамцова) в 1604 г. со своим мужем продала имение канцлеру Льву Сапеге, который присоединил Шарковщину к своим имениям Друя и Иказнь.
В 1638 г. Сапеги отдали Шарковщину в аренду Георгию Сжаровскому, который правил тут до 1645 г.
С 1669 г. в Шарковщине хозяйничает королевский капитан Пэтэмптоле.
А после него — виленский подкаморий Чиж.
С 1692 г. арендатором имения становится чесник волковысский Масальский.
В 1713 г. Александр Сапега отдал Шарковщину под залог полоцкому городскому судье Ремяну Селицкому.
А в 1716 г. имение уже под залогом у вилькамирского маршалка Мартьяна Иосифа Домбровского.
В 1753 г. полоцкий воевода Александр Сапега выкупил фамильное имение у наследников Домбровских и продал его брест-литовскому воеводе Миколаю Фаддею (Тадеушу) Лопатинскому.
Последний в 1770 г. передал имение своему сыну Яну Никадиму Лопатинскому, который построил двухэтажный дворец, часовню, оранжерею, теплицу и сделал в Шарковщине свою резиденцию, одну из самых роскошных в Дисненском повете. Это имение, насчитывавшее 2 тысячи душ, размещалось рядом с двумя местечками: Старая Шарковщина и Новая Шарковщина.
В ЧЕСТЬ ОТЦА КОНСТАНТИНА ЖДАНОВА (о церкви Успения Пресвятой Богородицы)
В журнале «Церковное слово» в № 8 за 1997 г. находим материал О. Садовского о православной городской церкви, которая располагается на левом берегу реки Дисны.
Первое упоминание об этом храме относится к 1639 г. Лев Сапега вместо старой, известной еще в 1594 г., построил новую церковь — Вознесения, которая двести лет спустя, то есть в 1839 г., была обновлена помещиком Бернардом Федоровичем.
К концу XIX в. здание церкви пришло в упадок. Вот как описывает его современник: «Старо-Шарковская церковь — одна из самых ветхих и убогих церквей епархии: стены полугнилые, без штукатурки, здание церкви от времени покосилось и до того наклонено на северную сторону, что в предупреждение его возможного падения подперто пятью дубовыми столбами, при сильном ветре все здание трещит и шатается…»
В 1901 г. на настоятельское поприще в церковь вступил двадцатишестилетний священник Константин Жданов. Он сразу поставил вопрос о постройке нового храма.
В марте 1908 г. приступили к разборке старой, обветшалой церкви, чтобы на ее месте начать строительство нового храма. Деньги собирали с прихожан, которые обязаны были внести по 1 руб. 50 коп. с каждой своей десятины. Для сбора средств на иконостас отец Константин специально выезжал в Москву, где посещал дома купцов и других состоятельных людей. Собранных таким образом средств оказалось достаточно, чтобы устроить великолепный позолоченный иконостас, который находится в храме и поныне. Мало кому известно что существующий ныне в храме плиточный пол уложен руками отца Константина.
В 1910 г. храм был достроен и освящен в честь Успения Пресвятой Богородицы. Ко дню освящения была сооружена икона святого царя Константина.
В продолжении восемнадцати лет нес отец Константин свое пастырское послушание. В мае 1918 г. он был арестован и отправлен в Дисну. У него была возможность бежать, — конвоиры, ведшие его на расправу, были сильно пьяны. Но отец Константин ответил тем, кто ему предлагал побег: «Я никому ничего плохого не сделал, и что Бог пошлет, то и буду терпеть».
В ту ночь он был закопан конвоирами в землю живым…
В лице этого мученика белорусское православие имело честнейшего и чистейшего из своих братьев. Исполнив свое предназначение на земле, этот священник вознесся на небо, чтобы служить уже не смертным, а Богу. Он — святой, даже если и не утвержден в этом официально Святым Синодом. Он пострадал за Христа, чтобы еще раз напомнить всем, что честь, совесть — важнейшие достоинства, гораздо более важные даже самой жизни.
3 июня, в тот день, когда церковь памятует о равноапостольных царе Константине и матери его царице Елене, в церкви Успения Пресвятой Богородицы неопустительно совершается особое богослужение в честь отца Константина Жданова. И день этот носит характер храмового праздника.
МУЗЕЙНЫЙ САД САДОВОДА-САМОУЧКИ (об Иване Павловиче Сикоре)
Сам герб города подсказывает как бы основополагающее начало последнего, выделяет Шарковщину среди других белорусских городов. А все потому, что здесь, в этом крае, родился белорусский Мичурин. Отныне не надо ломать голову, думать о том, где проводить встречи по обмену опытом садоводов, шарковщинская земля сама указала на это, когда заботливо выпестовала первейшего из них.
Согласно биографической справки, опубликованной в книге «Памяць» в 2004 г. под авторством Г. И. Сикоры, И. П. Сикора родился 19 сентября 1885 г. в многодетной семье. Закончил Красногорскую двухлетнюю учительскую школу на Браславщине. В I Мировую в возрасте тридцати лет попал на фронт и служил обыкновенным солдатом.
В возрасте сорока лет закончил Краковские двухлетние учительские курсы. При Польше работал в Глубокском повете учителем. Но был уволен за то, что занятия проводил не на польском, а на белорусском языке.
Пути Господни неисповедимы. Великие мира сего, порой, находят себя поздно. Жизнь Ивана Павловича перевернулась, когда он устроился работать простым садовником в имении графа Пшездецкого в Воропаево.
Вот тогда-то будущий селекционер и начал заниматься исследовательской деятельностью. Сначала он заложил плодопитомник, где разводил культивируемые в те времена сорта яблонь. Исследования продолжал и на своем личном участке в деревне Алашки. Почувствовав интерес к этой деятельности, начал переписку с известными на то время польскими садоводами — доктором В. Филевичем, профессорами С. Галчинским, С. Заливским, инженером Я. Слязским. Кое-кто из ученой элиты даже приезжал потом в Алашки. Не раз Сикора получал предложение переехать работать в институт садоводства, что размещался под Пулавами.
Щедрость — вот что, пожалуй, являлось одной из основных черт И. П. Сикоры. Он никогда не скрывал своих секретов от тех, кто интересовался садоводством. Делился саженцами, методами прививки, скрещиваний, лечений деревьев, которые сам разработал.
Значительное влияние на И. П. Сикору оказал знаток природы и мастер художественной прозы Михаил Пришвин, в частности его книга "Удобрение полей и лугов". «Эта книжка, — не раз повторял Сикора, — сделала меня садоводом».
Еще одной настольной книгой селекционера была монография А.С. Грибницкого «Досмотр фруктового сада».
И.П. Сикора обследовал все окрестные сады и выбрал для своего питомника самые лучшие сорта. Кроме того, получая черенки по почте, развил новые. Постепенно на его небольшом личном клочке земли собралась целая коллекция плодовых и декоративных растений.
Садовод-самоучка высаживал разные сорта винограда, смородины, крыжовника, лимонника, женьшеня. А его коллекция роз в 30-е годы считалась одной из лучших в Европе. Иван Павлович собрал 54 разновидности сирени. И сам вывел несколько сортов махровой сирени, которая демонстрировалась на европейских выставках и получала высшие оценки.
При Советской власти долгое время, с момента образования, был заведующим Северного опорного пункта Белорусского научно-исследовательского института плодоводства и огородничества.
Даже в годы войны не остановил своей работы. Осенью 1943 г. посадил новый сад. Партизаны обеспечивали его кусочками шелка от парашютов, чтобы садовод мог пошить из них охранные мешочки для единичного опыления. Даже в войну выводил новые сорта.
Во время одной карательной экспедиции фашистов был уничтожен почти весь архив и библиотека И. П. Сикоры. В войну умерла его внучка, без вести пропал на фронте сын Петр. Да и после войны судьба не баловала садовника: умерла его жена Мария, а сын Виктор был сослан в лагерь для репрессированных.
Из Минска Сикоре высылали тематические планы тех работ, которые он должен был осуществить. И Иван Павлович добросовестно выполнял все задания. Одновременно вел наблюдения обобщал результаты опробования тех культур, саженцы и семена которых высылали ему из другого региона страны.
И. П. Сикора вел переписку с ученым института имени Мичурина Борисоглебским, с руководителями многих ботанических садов страны.
Тимирязев называл орехи «хлебом будущего». И. П. Сикора продолжал селекционную работу на эту перспективную тему до последних дней своей жизни. Одним из первых в Беларуси он занялся районированием растений-экзотов с Дальнего Востока: лимонника амурского, аралии, элеутерококка, левзеи и других.
За 58 лет, которые он посвятил именно садоводству, И.П. Сикора изобрел 500 сортов яблонь, около 100 сортов груш, 119 форм лещины. У него на апробации было 6 тысяч гибридных сеянцев плодовых деревьев. Он вывел несколько сортов винограда.
Интерес к садоводству имеется у каждого. Потому что каждому хочется иметь возле своего дома или возле дачного домика если уж не полноценный сад, то, хотя бы, какую-нибудь диковинку, то, что могло бы отвлечь от суеты и порадовать. И.П. Сикора был счастливым человеком, потому что занимался селекцией этой самой радости. И если у нас нет своего сада, то нам следует съездить на Шарковщину, чтобы увидеть, хотя бы, музейный сад садовода-самоучки Ивана Павловича Сикоры.