Для начала – жилища

Для начала – жилища

Сотни тысяч лет люди жили в природных ландшафтах; лес или степь начинались сразу за порогом их дома.

Бродячий охотник сам не знал сегодня, где он окажется завтра. Он вел себя легко и бездумно: природа не только сама его кормит, она сама за ним и убирает. Охотник легко бросает любую старую вещь, любые объедки где попало.

Народы бродячих охотников, которые дожили до наших дней, очень симпатичны: улыбчивые, жизнерадостные. Но этих людей почти невозможно приучить не мусорить там, где они живут. Когда в XX веке советская власть пыталась поселить их в современных поселках, они загаживали дома так, что просто делалось страшно. У них не было ни малейшего представления о санитарии и гигиене; им вовсе не было уютнее там, где не воняет и не валяется ничего гниющего.

Точно так же вели себя индейцы и эскимосы в обоих Америках. Приводить примеры из их жизни даже безопаснее – а то в наше время у всех, даже самых первобытных народцев, появились свои адвокаты и доценты различных наук, бизнесмены и политические деятели. Все они очень нервно относятся, если об их сородичах говорят что-то им лично неприятное. Вы можете говорить правду или нет – это не будет иметь никакого значения. Важно, чтобы люди этого маленького народа не почувствовали себя «обиженными», не оскорбились бы и не стали бы со мной судиться.

Скажем, одну мою знакомую чуть во Франции не привлекли к ответственности, когда она спросила у знакомого африканца, много ли людей он лично съел. Осудить умную женщину не удалось – ее адвокат представил больше ста… кажется, 137 примеров того, как африканцы съедали европейских миллионеров. «Но не было ни одного случая, ваша честь, – обратился адвокат к судье, – когда французские кюре съели бы хоть одного негритянского шамана».

Марфу отпустили, хотя и строго предупредили: говорить о том, что злобные французские колонизаторы обидели африканцев, можно. А вот что замечательные африканцы ели проклятых колонизаторов – это говорить нехорошо.

Так что лучше я, от греха подальше, буду приводить примеры из жизни индейцев и эскимосов – они живут далеко; это граждане США и Канады, им до меня не добраться.

Уже давно, в 1960-е годы, супруги Бинфорд провели интересный эксперимент: они вели раскопки селений эскимосов и индейцев, в которых жили еще в начале XX века. Можно было раскопать, попробовать реконструировать жизнь в этих поселках, а потом спросить стариков – правильно ли они поняли. Супруги хотели понять, какими возможностями реконструкции располагает археология…

Иногда они судили обо всем правильно, но гораздо чаще ошибались. Например, они никак не могли объяснить причину, по которой забрасывался тот или другой поселок. Бинфорды сочиняли какие-то грандиозные причины: нападения врагов… ухода диких животных в другое место… болезней… голода…

– Все проще! – смеялись старики. – Место очень загадили, воняло так, что трудно стало жить. Вот мы и перенесли поселок во-он туда… Совсем рядом, но место пока было чистым.

А спустя несколько лет приходилось опять переселяться…

Охотники могли расселяться; они жили в среде, которую загадить невозможно, и было их мало, очень мало. Ученые называют разные цифры, но к концу Великого Оледенения, 10–11 тысяч лет назад, на всей Земле жило от одного до трех миллионов людей.

Впрочем, даже у охотников было место, в котором они жили постоянно и которое можно было загадить: жилище.

Не у всех охотников были постоянные (называя по науке, стационарные) жилища. Они были только там, где было очень много диких зверей и можно было долгое время никуда не перекочевывать. В постоянных жилищах из костей мамонта и других диких зверей жили в приледниковой зоне в эпоху Великого Оледенения. Такие жилища очень разнообразны: и круглые, и овальной формы, и небольшие, диаметром 2–3 метра, и огромные, диаметром до 9 метров.

Все стационарные жилища делались в главном одинаково: на основу из костей и жердей натягивался полог, сшитый из шкур. В жилище вел низкий ход или лаз. Внутри горел костер или два-три костра. Окон не было. Судите сами, какая чудовищная духота и вонь царила внутри этого жилища к концу долгой суровой зимы, к марту месяцу.

Некоторые ученые всерьез считают, что условия жизни внутри жилища – причина меньшей продолжительности жизни женщин. Ведь мужчины большую часть времени проводили вне жилища, на свежем воздухе. Женщины и маленькие дети почти всю зиму сидели в смрадном антисанитарном полумраке, они чаще болели, а болеть-то приходилось в таком месте, где и здоровому находиться непросто.

К счастью, первобытный человек был в состоянии загадить только собственное жилище и его самые ближайшие окрестности.