3. «Жирные годы» Литвы, Латвии и Эстонии: как раздувались «балтийские тигры»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. «Жирные годы» Литвы, Латвии и Эстонии: как раздувались «балтийские тигры»

Выражение «балтийские тигры» вошло в лексикон экономистов в 2001 году, первое письменное упоминание — статья Алексея Денисенкова в журнале «Эксперт». «Особенно изумляет Латвия, объем ВВП которой за первое полугодие вырос к аналогичному периоду прошлого на 8,8 %, причем во втором квартале — на 9,2 % — сегодня это самый высокий прирост в Европе, — пишет Денисенков. — Эстония, которая считается эталоном „свободный торговли“ в регионе и лидирует по объему прямых иностранных инвестиций на душу населения (в прошлом году — 179 долларов, Латвия — 170, Литва — 102), также в хорошей форме, особенно если учесть, что и прежде у нее был самый высокий в регионе темп. Литва хотя и отстает от соседей, но тоже набрала скорость сверх собственных ожиданий»[16].

Сравнение балтийских темпов роста с «экономическим чудом» Тайваня, Сингапура и Южной Кореи — комплимент, уже свидетельствующий о впечатляющих экономических успехах Литвы, Латвии и Эстонии на рубеже веков. Страны Балтии — эталон успешного перехода от социализма к рынку, неолиберальные экономисты и международные финансовые организации ставят их в пример даже бывшим странам СЭВ в Центральной Европе, не говоря уже о других постсоветских республиках.

Книги-оды успехам «балтийских тигров» выпускаются не только местными авторами, но и западными экономистами-международниками. «Эстония — новая экономика ЕС: строительство балтийского чуда?» — заголовок книги 2006 года от группы европейских авторов[17].

Среди российских западников к этому времени окончательно формируется убеждение, что только в балтийских республиках по-настоящему удались радикальные рыночные реформы, которые, мягко говоря, не вполне получились у правительства Гайдара. Закрепляется практика отказываться от общеупотребительного слова «Прибалтика» и навязывать слово «Балтия» в знак особого уважения к этому региону. Русских Прибалтики всё больше считают нытиками-неудачниками, которых в Латвии и Эстонии абсолютно законно сделали людьми «второго сорта»: оставь им право участвовать в выборах, и они потянули бы свои страны назад, и Приба… в смысле, Балтия таких успехов бы не демонстрировала.

У наиболее зашоренной и неспособной к критическому мышлению общественности (т. н. «демшизы») такое отношение к странам Балтии сохраняется до сих пор, хотя для того, чтобы убедиться, что «тигры» давно сдохли, можно даже не изучать кричащие цифры статистики, а просто проехаться по Прибалтике и поискать, где же там «экономическое чудо».

Впрочем, нынешнее положение не означает, что форсированный рост 90-х и 2000-х — это миф. Постсоветская Прибалтика действительно росла и развивалась очень быстрыми темпами. Среди причин этого бурного роста были и те, которые приводят правые экономисты, сводящие успешное экономическое развитие к созданию эффективных институтов. Структурные реформы начала 90-х годов в странах Балтии действительно проводились быстро, жестко и эффективно — при нацеленности на проведение реформ руководства и тщательном контроле за ходом преобразований западных наставников.

Оперативно была создана финансовая система и обеспечен устойчивый твердый курс возрожденных к жизни национальных валют: лита, лата и эстонской кроны, сформирована простая и прозрачная система налогообложения, за счет передачи налоговых отчислений и административных полномочий создано сильное местное самоуправление.

Бизнесу в странах Балтии, как это неоднократно отмечали международные аналитические агентства, были созданы оптимальные условия для ведения предпринимательской деятельности.

Поэтому из всех постсоветских государств прибалтийские первыми продемонстрировали эффект «отскока после падения»: уже в 1994–1995 годах в Эстонии, Латвии и Литве начался экономический рост. Помимо успешной государственной политики это объяснялось тем, что в Прибалтике был лучший фундамент для перехода к рынку: политическая стабильность и отсутствие военных конфликтов, развитая инфраструктура (лучшие в СССР дороги, например, были там), низкий уровень преступности, трудолюбивое население. При таких стартовых условиях и обильной помощи Запада (а Литве, Латвии и Эстонии щедро предоставляли кредиты МВФ и ЕБРР: во-первых, из-за досконального соблюдения республиками всех требований, во-вторых, из-за влияния на международные структуры американцев, на которых страны Балтии изначально ориентировались во внешней политике) уничтожение традиционных отраслей экономики — сельского хозяйства, промышленности, пренебрежение транзитом виделись малой платой за переход стран Балтии в постиндустриальную эпоху. Ещё в середине 2000-х годов не казались очевидным абсурдом претензии Латвии стать балтийской Швейцарией за счет специализации на банковском деле. Или намерение Эстонии превратиться в северный Гонконг. У балтийских стран были реальные основания для подобного рода амбиций.

Однако после вступления Литвы, Латвии и Эстонии в Евросоюз вместо здорового и естественного экономического роста в этих странах наступила пора «шальных денег»: ещё более стремительный, чем прежде, экономический рост обеспечивался теперь потребительским бумом за счет ничем не подкрепленных массовых кредитов.

Снижение ставок кредитования в 2004 году привело к тому, что в страны Балтии устремился иностранный заемный капитал, в первую очередь скандинавский. Ажиотажное предложение породило безудержный спрос: кредит давали практически любому, кто за ним обращался, без всяких гарантий выплаты этого кредита и почти по нулевой ставке. Место производства в структуре экономики окончательно заняло потребление: в Прибалтике наступили «жирные годы». Население убедили в том, что с помощью дармовых кредитов оно может в кратчайшие сроки достичь уровня потребления американского, западноевропейского и скандинавского среднего класса.

Характерная эстонская поговорка «жирных лет»: «Мы те же финны и в ближайшем будущем будем жить так же». В 2003–2007 годах объем кредитного портфеля эстонских банков увеличился на 37 %, доля ипотечного кредитования среди выданных кредитов с 2000 по 2008 год утроилась и к началу кризиса составляла 37 %. Дефицит платежного баланса Эстонии к началу кризиса составлял 18 % ВВП[18].

Аналогичная ситуация наблюдалась в Литве: бум на строительном рынке за счет выплат из фондов Евросоюза и привязанное к нему раздувание «кредитного пузыря», в первую очередь на рынке ипотечного кредитования. Бурный рост литовской экономики в 2005–2007 годах был не просто ничем не обеспечен в реальности — он был ничем не обеспечен в квадрате. «В 2007–2008 годах стоимость одного „квадрата“ в новостройке в столице Литвы Вильнюсе доходила до 2 тысяч евро. Когда ударил кризис, квартиры в новостройках сразу потеряли более 30 процентов стоимости», — вспоминает глава департамента по оценке и анализу рынка литовской компании Ober-Haus Саулюс Вагонис.

Но самый большой «кредитный пузырь» и самая безумная вакханалия потребления в 2005–2007 годах были в Латвии (исторически справедливо, что её же затем и потряс самый жестокий кризис, причем не только в Прибалтике, но и в мире).

К 2008 году дефицит платежного баланса Латвии составлял 30 % ВВП, а внешний долг страны перевалил за 30 миллиардов евро, тогда как государственный бюджет Латвийской республики на 2008 год составлял 12,3 миллиарда долларов.

Ипотечные кредиты в Латвии предлагали брать в 105 % от цены недвижимости под 1 % годовых. Цены на недвижимость, к слову, за несколько «жирных лет» взлетели в 7 раз. Даже осторожным и консервативным в вопросах расходования личных средств латвийским потребителям не удавалось противостоять эффекту толпы: всеобщий потребительский ажиотаж требовал покупать, покупать и ещё раз покупать, набирая всё новые кредиты. На человека, не поддающегося общему настроению и отказывающегося приобретать в супервыгодный кредит машину/квартиру/бизнес/землю/бытовую технику, смотрели как на юродивого не от мира сего.

Ничего хорошего с экономикой, процветающей на ничем не обеспеченных кредитах и почти ничего не производящей, произойти не могло. В меньшей степени это относится к экономикам Эстонии и Литвы. Но всё равно относится. Достаточно было лишь внешнего толчка, чтобы финансовая пирамида стран Балтии обрушилась, а экономика «балтийских тигров» с боем часов из кареты превратилась в тыкву.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.