Миф Прохоровского сражения

Миф Прохоровского сражения

Главный миф танкового сражения у Прохоровки заключается в том, что силы и потери сторон в танках были примерно равны, а результатом этого сражения стала остановка немецкого наступления против Воронежского фронта и крах «Цитадели».

12 июля 1943 года у станции Прохоровка к югу от Курска состоялось крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны. Во 2-м танковом корпусе СС Пауля Хауссера было 273 боеспособных танка и штурмовых орудия, а также 38 САУ «Мардер». Ему противостояла 5-я гвардейская танковая армия генерала Павла Ротмистрова, усиленная 2-м гвардейским танковым и 2-м танковым корпусами, и 5-я гвардейская армия генерала Алексея Жадова. Всего у Ротмистрова было 860 танков и САУ, из которых около 600 непосредственно участвовало в бою. Командующий Воронежским фронтом Ватутин рассчитывал уже в первый день отбросить врага на 25 км и разбить главную ударную силу группы армий «Юг» – танковый корпус СС. Но войска, наносившие контрудар, не успели провести разведку позиций противника и рекогносцировку местности. Ротмистров, например, не знал, что в тылу немецких позиций имеется противотанковый ров, отрытый еще в период подготовки к отражению немецкого наступления.

Хауссер опасался за фланги далеко выдвинувшейся по направлению к Прохоровке дивизии «Лейбштандарт». Поэтому наступление этой дивизии и дивизии СС «Рейх» было отложено до тех пор, пока наступление дивизии «Мертвая голова» на плацдарме за Пселом устранит угрозу левому флангу «Лейбштандарта» и ослабит советское сопротивление. Если Хауссер и опасался советского контрудара, то лишь на фронте «Рейха». Возможно, поэтому наступление этой дивизии 12 июля началось довольно поздно. Так что, если бы контрудар 5-й гвардейской танковой армии состоялся бы по первоначальному замыслу Ватутина с вводом основных сил на Яковлево, где оборонялась дивизия «Рейх», он бы закончился столь же катастрофически. Немцы этого удара ожидали, да и местность там была труднее для действий танков.

Ротмистров же настоял на нанесении главного удара в районе Прохоровки, где оборонялся «Лейбштандарт». 29-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии наступал прямо от станции Прохоровка по обе стороны железной дороги и вдоль нее, в полосе 3,5 км между совхозом Октябрьский и хутором Ямки. 18-й танковый корпус той же армии наступал правее 29-го танкового корпуса, в полосе шириной 2,5 км между совхозом Октябрьский и рекой Псел. Оба корпуса обрушились на «Лейбштандарт», оборонявшийся на фронте в 5 км.

Во время сражения под Прохоровкой немцы сконцентрировали здесь основные силы своей авиации. В этом районе было отмечено 400 из общего количества 546 немецких самолето-пролетов, зафиксированного в этот день на Воронежском фронте. Советские же самолеты почти не атаковали неприятеля.

Собственно, на поле у Прохоровки сражались дивизия СС «Лейбштандарт» против 18-го и 29-го танковых корпусов и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. В составе «Лейбштандарта» было 56 боеготовых танков (в том числе 4 «тигра», 47 Т-4 и 5 Т-3), 10 штурмовых орудий «Штуг» и 20 противотанковых САУ «Мардер».

В 18-м танковом корпусе к началу боя было в строю 68 Т-34, 18 Мк-4 «Черчилль», 58 Т-70, а в 29-м танковом корпусе – 122 Т-34, 70 Т-70 и 20 САУ (11 СУ-122 и 9 СУ-76). Всего в двух корпусах было 336 танков и 20 САУ, в том числе 190 Т-34.

Итог был печален для советской стороны. Суммарные безвозвратные потери в бронетехнике 18-го и 29-го танковых корпусов в Прохоровском сражении 12 июля 1943 года можно определить как примерно равные 276 танкам и 19 САУ. «Лейбштандарт» же 12–13 июля безвозвратно потерял 2 танка Т-4. Еще 15 Т-4 и 1 Т-3 были отправлены в среднесрочный ремонт, а 2 Т-4 и 2 Т-3 – в долгосрочный ремонт.

Огромные безвозвратные потери советских танков были вызваны как тем, что поле боя осталось за немцами, так и тем обстоятельством, что в советских танковых войсках были плохо организованы эвакуация и ремонт поврежденной техники. Когда советские ремонтники пришли на оставленную немцами территорию, где погибли главные силы 5-й гвардейской танковой армии, то им удалось найти лишь один подбитый советский танк, поддающийся ремонту.

В сражении под Прохоровкой 12 июля наибольшие безвозвратные потери в бронетехнике с немецкой стороны понесла 6-я танковая рота «Лейбштандарта», на которую пришелся основной удар советской танковой армады. Этой ротой командовал сын рейхсминистра иностранных дел Рудольф фон Риббентроп. Два танка его роты, как раз шедшие в атаку, были уничтожены. Но танку Т-4 самого Риббентропа удалось встроиться в боевой порядок советских танков и уничтожить 14 из них, прежде чем его танк был поврежден. Только в этом случае было нечто похожее на встречное сражение.

Всего за 12 июля 1943 года 2-й танковый корпус СС безвозвратно потерял 3 танка и 1 САУ «Мардер», а еще 43 танка и 12 штурмовых орудий нуждались в долгосрочном ремонте. 5-я гвардейская танковая армия в этот день лишилась 343 танков и САУ. Эсэсовцы потеряли 12 июля 149 убитыми, 33 пропавшими без вести и 660 ранеными. 5-я гвардейская танковая и 5-я гвардейская армии в этот день в сражении у Прохоровки потеряли более 10 тыс. убитыми, пропавшими без вести и пленными. Корпус СС взял 968 пленных. В донесениях в Ставку Ватутин и Василевский постарались разбросать свои потери на два дня – 12 и 13 июля, хотя 13 июля армия Ротмистрова боев уже практически не вела. Сталин назначил специальную комиссию во главе с членом ГКО Георгием Маленковым для расследования чрезмерно больших потерь танков в Прохоровском сражении. Но ее материалы до сих пор засекречены и недоступны исследователям.

На исходе сражения сказалось и то обстоятельство, что у немцев командир и наводчик были разделены. Командир танка искал цели, а наводчик стрелял. В советских танках командир выполнял функции наводчика, поэтому у него оставалось очень мало времени для того чтобы искать цели и наблюдать за полем боя. Кроме того, из-за острой нехватки средств связи радиостанции ставились не на все советские танки, а только на танки командиров подразделений. В остальных танках были только радиоприемники. После гибели танка командира подразделения ни один из командиров экипажей больше не мог взять на себя управление подразделением.

Еще одной причиной очень высоких потерь был сравнительно низкий уровень подготовки советских экипажей, особенно механиков-водителей, которые вплоть до конца 1942 года имели практику вождения от 5 до 10 часов, тогда как для уверенного управления танком необходимый минимум составлял 25 часов.

Негативную роль сыграло и то, что еще 19 сентября 1942 года Сталин издал специальный приказ, предписывающий танкам вести артиллерийский огонь преимущественно с ходу и в обязательном порядке устанавливать на броне дополнительные баки горючего для увеличения запаса хода. Поскольку стабилизаторы, позволяющие вести прицельную стрельбу из танка в движении, появились только в 50-е годы, сталинский приказ обрекал танкистов на бесполезную трату снарядов. Дополнительные же топливные баки превращали танк в костер при попадании пули или осколка.

Немцы отказались от продолжения наступления отнюдь не из-за выигранного ими сражения у Прохоровки. Просто 12 июля советские войска перешли в наступление на северном фасе Курской дуги, и стало ясно, что окружить советские войска в курском выступе не удастся. Поэтому от Прохоровки танковый корпус СС был переброшен на ликвидации «котла» у Шахова, где были окружены пять дивизий 69-й армии. С большими потерями они 16 июля смогли прорваться к своим. 17 июля группа армий «Юг» начала отступление на позиции, которые занимала до начала «Цитадели».