Миф политрука Фильченкова и четырех героев-краснофлотцев

Миф политрука Фильченкова и четырех героев-краснофлотцев

По тем же основаниям, что и подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, был изобретен пропагандистами подвиг пяти моряков-севастопольцев во главе с политруком Николаем Фильченковым. Он очень напоминает подвиг политрука Клочкова и его товарищей, да и по времени почти совпадает с боем у разъезда Дубосеково. Но, в отличие от случая с панфиловцами, истинные обстоятельства последнего боя Фильченкова и его товарищей никогда не реконструировались в ходе следствия и суда. Поэтому сегодня мы не можем сказать ничего определенного на этот счет.

В официальном представлении к званию Героя Советского Союза Николая Фильченкова, Василия Цибулько, Даниила Одинцова, Ивана Красносельского и Юрия Паршина утверждалось, что 7 ноября 1941 года в районе селения Дуванкой «противник семью танками и до двух рот пехоты начал атаку на высоту 103,4. Тов. Шикаев (секретарь партбюро 18-го отдельного батальона, старший политрук. – Б. С.) организовал истребительную группу танков во главе со старшим политруком (в действительности – политруком. – Б. С.) Фильченковым (в указе о присвоении звания Героя Советского Союза было неправильно – Фильченко. – Б. С.)… Сам со станковым пулеметом и двумя бойцами выдвинулся на огневую позицию и стал отрезать вражескую пехоту… В этом неравном бою пятеро моряков во главе с Фильченковым уничтожили 3 фашистских танка, остальные, не выдержав натиска моряков, повернули назад. Гитлеровцы возобновили атаку, уже при поддержке 15 танков… Израненные моряки не покидали поле боя, уничтожая и выводя из строя фашистские машины. Был смертельно ранен отважный пулеметчик В.Г. Цибулько, погиб геройской смертью И.М. Красносельский. Кончились патроны и бутылки с горючей жидкостью. Тогда Н.Д. Фильченков, обвязавшись гранатами, бросился под гусеницы приближавшегося танка. Его примеру последовали Ю.К. Паршин и Д.С. Одинцов. В этом бою герои-моряки уничтожили до 10 танков противника. Враг был остановлен».

Более подробно о бое 7 ноября рассказывает в своих мемуарах Л.Н. Ефименко, бывший комиссар соседней с 18-м отдельным батальоном 8-й отдельной бригады морской пехоты: «…Скоро главной темой разговоров в окопах стал подвиг, совершенный… на участке восемнадцатого отдельного батальона морской пехоты… Первые сведения об этом подвиге дошли до нас через связных и мгновенно распространились по бригаде. Однако сперва никто не знал фамилий героев, да и подробности всего, что произошло, излагались по-разному.

Вечером 8 ноября я соединился с соседями по телефону и спросил комиссара восемнадцатого батальона старшего политрука Мельника, не может ли он прийти на КП ближайшего к нему батальона нашей бригады – второго. Минут через сорок мы там встретились, и вот что я услышал:

«Фильченков дал знать на КП, что показались танки и что он со своими краснофлотцами постарается их задержать. Шло семь танков, группа Фильченкова залегла на их пути с гранатами и бутылками. Три танка разведчики подбили. Остальные повернули назад – немцы, с перепугу должно быть, не поняли, что наших всего пятеро… А потом там появилось пятнадцать танков. Мы уж приготовились встретить их на переднем крае. Но Фильченков решил не допустить их до батальонного рубежа. И не допустил. Пятеро моряков уничтожили еще несколько танков. Гранат у них было порядочно, но на такой бой, понятно, не хватило. Гранаты кончаются, а танки лезут… Чтобы хоть как-то их задержать, наши ребята стали с последними гранатами кидаться под гусеницы. Первым Фильченков, за ним двое краснофлотцев, кажется, уже раненные… Погибла вся пятерка. Последний, Василий Цибулько, умер уже на руках у нашего военфельдшера Петренко. От него и известно главное. Подробности уточняем – кое-кто видел эту схватку издали… Трех других краснофлотцев звали Иван Красносельский, Юрий Паршин и Даниил Одинцов, а больше мне о них пока ничего не известно… Батальон новый, все незнакомые…».

По всей вероятности, здесь перед нами первоначальный вариант легенды. Он отличается от позднейшего официального одной важной деталью. Группа Фильченкова названа разведывательной, а не истребительной, и ничего не говорится о старшем политруке И.Л. Шикаеве, будто бы организовавшем группу истребителей танков и пулеметным огнем отсекшем пехоту от танков. Из рассказа Ефименко видно, что пятерка Фильченкова – это разведчики, действовавшие в ближнем тылу немцев. Эпизод с умирающим Цибулько, перед смертью сообщающим подробности подвига военфельдшеру Петренко, абсолютно мифологичен и напоминает историю Натарова в случае с 28 героями-панфиловцами.

Более поздний вариант легенды отражен во фронтовой листовке конца 1941 года. Там утверждалось, что в начале боя пулеметчик Цибулько меткой очередью поразил смотровые щели одного из танков. Потом краснофлотцы гранатами и бутылками сожгли три танка из семи. Примерно через два часа им на смену пришло еще 15 танков и завязалась главная битва: «Опять Цибулько бьет по смотровым щелям и первой же очередью подбивает один танк. Но вот патроны кончились, и Цибулько хватается за гранаты, ползет навстречу надвигающемуся танку, швыряет две гранаты – второй танк подбит! Бросается к третьему, кидает последние гранаты… Третий танк завертелся на месте с перебитой гусеницей, но сам Цибулько был смертельно ранен. Тогда с четырьмя бутылками в руках выбежал вперед Красносельский, метким ударом он зажег один танк, потом другой и пал, насмерть сраженный врагом. Остались трое – Фильченков, Паршин и Одинцов. Пять немецких танков уже в пятидесяти метрах. И тогда Фильченков решился на невиданное дело – остановить танки собственной грудью. Он прощается с товарищами и подвязывает к поясу гранаты… Фильченков вскакивает и устремляется навстречу передовому танку, навстречу смерти. Танк надвигается ближе, герой бросается под гусеницы. Раздается взрыв, и танк грузно валится набок (совсем как человек! – Б. С.). Следуя примеру своего героя-командира, Паршин и Одинцов бросаются с гранатами под танки. Взрываются и эти два танка. И тут случилось небывалое: оставшиеся восемь немецких танков стремительно повернули вспять (для мифа такая «небывальщина» – обычное дело; точно так же в официальном мифе о гибели российской десантной роты под Улус-Кертом в Чечне в марте 2000 года утверждается, что чеченцы, уничтожив десантников, устрашились их мужества и отступили, хотя на их пути уже никого не осталось. – Б. С.)… Ценой своей жизни герои уничтожили до десяти танков и в этот день своими телами закрыли врагу дорогу на Севастополь…»

В листовке также содержался счастливый финал: на помощь пятерке Фильченкова пришли товарищи по батальону и оттеснили немцев с поля боя, где нашли истекающего кровью Цибулько. Тот успел перед смертью рассказать о гибели товарищей.

Недостоверность эпизода с пятью матросами-севастопольцами видна, что называется, невооруженным глазом. Какой смысл было бросаться под танки со связками гранат? Только затем, чтобы собственным телом ослабить силу взрыва? Ведь если удалось подобраться к танку почти вплотную, гораздо проще бросить гранату или бутылку с горючей смесью ему под гусеницу. Но пропаганде требовалась именно жертвенность. Герои должны были уничтожать врага ценой собственной жизни. Так появился миф о моряках, бросающихся под вражеские танки.

Более же детальное исследование приводит к выводу, что эпизод с пятеркой политрука Фильченкова вообще не имеет под собой реальной основы. Дело в том, что 7 ноября 1941 года моряки-севастопольцы при всем желании не могли уничтожить 10 немецких танков, поскольку к этому времени 11-я немецко-румынская армия, действовавшая в Крыму, не располагала ни одним танком или штурмовым орудием. Об этом сообщает ее бывший командующий фельдмаршал Эрих фон Манштейн, и в этом пункте с ним вполне соглашаются современные российские историки. Как пишет историк Борис Переслегин, осенью 1941 года «везде в наших документах наступление войск Манштейна неизменно поддерживали не существующие в природе группы танков в количестве 30–50—70 штук… Манштейн жалуется, что у него не было ни одного танка, и, исходя из общей оперативной ситуации на Восточном фронте и структуры немецких вооруженных сил, в это нельзя не поверить». Мифические немецкие танки понадобились советским командирам только для того, чтобы оправдать свое бесславное поражение в Крыму в конце октября – начале ноября 1941 года, когда остатки 51-й Отдельной армии в полном беспорядке и с большими потерями эвакуировались на Таманский полуостров, а части Отдельной Приморской армии, не сумев оказать им действенную помощь, откатились к Севастополю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.