Нелюбимый наследник

Нелюбимый наследник

Сын Екатерины II Павел Петрович родился в 1754 году, и сразу же тогдашняя императрица Елизавета Петровна взяла новорожденного к себе, чтобы воспитать из него наследника. Екатерина увидела сына только через несколько недель после его рождения. Мальчик не знал родительской ласки, и с годами отношения с родителями, особенно с матерью, не стали лучше. Холодность, отчужденность и недоверие разделяли мать и сына. Мальчик рос без детского окружения, болезненным, излишне впечатлительным. Его воспитатель Н. И. Панин дал Павлу хорошее образование, но при этом настроил его против матери и ее политики. Павел воспитывался как будущий «добрый король», как «рыцарь» со средневековыми понятиями о чести, благородстве в отношении к женщине и другу. Одновременно это развивало в мальчике высокопарность, интерес к театральности, к внешним, мелочным проявлениям формы, а не содержания. С годами это поселило в душе Павла неразрешимые противоречия между реальным и воображаемым миром. Это выражалось в приступах безудержного гнева, истериках Павла и одновременно в скрытности, интересе к мистицизму. Позже, когда Екатерина стала императрицей, она уже сама стремилась реже видеться с сыном. Дело было в том, что накануне смерти императрицы Елизаветы Петровны часть знати во главе с воспитателем Павла графом Никитой Паниным видели в юноше непосредственного наследника самой Елизаветы. При таком подходе к престолонаследию родители мальчика Петр Федорович и Екатерина Алексеевна от власти устранялись. И хотя вопреки этим планам Петр III вступил на престол, а потом у власти оказалась Екатерина II, подобные планы и намерения остро задевали новую императрицу. Она видела в своем сыне политического соперника и старалась держать его подальше от государственных дел. Это, естественно, мало способствовало сближению Павла с матерью. Не без основания он опасался, что после смерти матери престол перейдет не к нему, а к его сыну Александру. Слухи о подобных намерениях императрицы были очень упорными, и они, естественно, доходили до Павла.

Готовя в середине 1780-х годов знаменитый проект «Наказа Сенату», Екатерина II особенно тщательно прорабатывала важную для нее в тот момент тему – возможность лишения права на престол утвержденного ранее наследника. Трудясь над этим проектом, Екатерина II знакомилась с основополагающими петровскими актами на эту тему. Императрица определила несколько причин, которые позволили бы отказать наследнику: попытка наследника свергнуть царствующего монарха, участие его в бунте против государя, отсутствие у наследника необходимых для правления человеческих качеств и способностей, принадлежность к другой, кроме православной, вере, владение престолом другого государства и, наконец, акт царствующего монарха по отрешению наследника от престола. Принципиально важным было положение о создании – в случае несовершеннолетия наследника – системы регентства, причем регент назначается из членов императорской фамилии высшими правительственными учреждениями – Советом и Сенатом, которые должны гарантировать соблюдение закона о престолонаследии. Вся эта тщательная работа над положением об отрешении наследника была непосредственно связана с современной проекту «Наказ Сенату» династической ситуацией, сложным положением в императорской семье. Отношения Екатерины II с сыном – наследником престола Павлом – были неровными, но в 1780-е годы эти отношения стали откровенно плохими и оставались такими до самой смерти Екатерины II. Общество было полно слухами о намерении Екатерины, воспользовавшись законом 1722 года, лишить престолонаследия сына и передать эти права внуку Александру Павловичу, в котором она души не чаяла. Так в свое время поступил Петр Великий с царевичем Алексеем.

И. Г. Пульман. Портрет великого князя Павла Петровича.

Философия власти цесаревича Павла была сложна и противоречива. Он пытался совместить власть самодержавия и человеческие свободы, «власть закона», исходя из представлений о традициях, желаемых идеалах и даже географического фактора. Но шли годы, проекты государственного переустройства, которые он составлял в тиши кабинета, покрывались пылью, забывались. За окном медленно шла безнадежная для наследника жизнь – могущество матери было огромно, победы ее армий ошеломительны. О нем мало кто вспоминал.

После смерти Г. Г. Орлова Екатерина подарила Павлу поместье Гатчино (позже – Гатчина), где он и обосновался с молодой женой Марией Федоровной. Она была немецкой принцессой Вюртембергской Доротеей Софией Августой Луизой и повенчана (после принятия ею православия) с Павлом в 1776 году. Гатчина (а потом и Павловск) стала подлинным отчим домом для большой семьи наследника. Вдали от «большого двора», который вызывал страх и ненависть Павла, наследник создал в Гатчине свой особый мир. Это был мир военной дисциплины, здесь витал дух военного лагеря с отчетливо пропрусскими порядками. Ведь для Павла, как некогда и для его отца Петра III, идеалом государя был прусский король Фридрих II. Здесь, за шлагбаумами, постами Павел чувствовал себя в безопасности. Его окружали пусть и не очень умные и образованные, но верные люди, здесь его воле не ставились пределы. Все это влияло на характер Павла, привыкшего к повиновению, нетерпимого ко всякого рода «вольнодумию». Начавшаяся на его глазах Французская революция усугубила консерватизм и нетерпимость Павла, отошедшего от мечтаний юности и душеспасительных бесед с Паниным. В Гатчине он стал таким, каким мы его знаем позже, – нервным, болезненно-самолюбивым, капризным, подозрительным.

Вид на Гатчинский дворец и парк.

Заглянем в источник

Параллель с царевичем Алексеем не надуманна. Примечательны заметки Екатерины исторического характера о его деле, в которых императрица размышляет о праве родителя-государя: «Признаться должно, что несчастлив тот родитель, который себя видит принужденным, для спасения общего дела, отрешиться своего отродья. Тут совокупляется (или совокуплена есть) власть самодержавная и родительская. Итак, я почитаю, что премудрый государь Петр I, несомненно, величайшие имел причины отрешить своего неблагодарного, непослушного и неспособного сына».

И далее следует столь живая и яркая характеристика царевича Алексея, умершего за 10 лет до рождения самой Екатерины, что сквозь нарисованные императрицей негативные черты наследника Петра Великого отчетливо проступает облик другого, более знакомого ей человека – цесаревича Павла:

«Сей наполнен был противу него ненавистью, злобою, ехидною завистью, изыскивал в отцовских делах и поступках в корзине добра пылинки худого, слушал ласкателей, отделял от ушей своих истину и ничем на него не можно было так угодить, как понося и говоря худо о преславном его родителе. Он уже сам был лентяй, малодушен, двояк, нетверд, суров, робок, пьян, горяч, упрям, ханжа, невежда, весьма посредственного ума и слабого здоровья».

Смерть пришла к Екатерине II неожиданно, и она не успела, как, возможно, думала раньше, воспользоваться правом назначить своего преемника 6 ноября 1796 года Павел I беспрепятственно вступил на русский престол.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.