«Первым делом, первым делом самолеты…»
«Первым делом, первым делом самолеты…»
Школу № 2 с артиллерийским уклоном Василий Сталин не закончил, артиллерия его не привлекала. Вначале он, страстный любитель лошадей, мечтал стать кавалеристом, не отходил от Семена Ивановича Буденного, когда тот приезжал на сталинскую дачу. И, как ясно из воспоминаний генерала Сергеева, добился немалых успехов в верховой езде. Но потом, там же, на даче у отца познакомившись с Чкаловым, изменил свои планы на будущее. Теперь он, как и многие мальчишки того довоенного поколения, бредил небом. Эти мечты он и решил воплотить в жизнь с помощью Качинской школы летчиков. Правда, брали в авиашколу с 18-ти лет, года Василию не хватало, но ждать, терять время было не в его характере. Помог тот же Власик, который сумел «выправить» ему документы, в которых недостающий год был прибавлен. Это потом запутало многих писателей и журналистов, решивших даже из-за несовпадения дат будто бы Василий не родной, а приемный сын Сталина.
Но Васька Красный, ясно, ни о каких писателях и биографах не думал, исправляя себе год рождения. Он боялся только одного: вдруг его с не самыми-то лучшими оценками в летчики не возьмут? Вот это будет позор и стыд… Но взяли. Причем не только взяли, но и, увидев такую фамилию, решили сделать для такого курсанта особые, улучшенные условия: поместили не в общежитие курсантов, а в отдельный дом для приезжих, в так называемую гостиницу-школу, стали готовить для него еду в столовой комсостава. Мало того, сам начальник штаба школы вместе с курсантом Сталиным, как с другом, гонял на мотоцикле по территории школы, начальство предоставляло ему машину для поездок в Севастополь и Мухалатку (Качинская авиашкола находилась, как известно, в Крыму). Эта развеселая жизнь была прервана письмом Берии Сталину-отцу, в которой угоднические жесты начальства школы в сторону курсанта Сталина-сына подробно описывались, как и меры, принятые главой НКВД по прекращению всех привилегий сыну вождя.
Разумеется, с этими мерами отец немедленно согласился, Василия тут же перевели в казарму и посадили на общий кошт. Это его нимало не расстроило, все же Василий был сын своего отца, хоть и отличался от него характером, однако к привилегиям также относился без пиетета: дают – хорошо, нет – тоже проживем. Главное, за что он бился всю жизнь и всю войну – чтобы летать давали, потому что после пленения Якова пуще всего боялись, как бы то же самое не случилось и с Василием. Но он и тут нашел выход – летал без парашюта, не оставляя для себя никаких шансов спастись, но зато и не попасть в плен в случае, если самолет подобьют. Одно это уже говорит о Василии Сталине как о человеке геройских качеств, но он героем себя никогда не считал.
Впрочем, все это произойдет в войну, а до войны еще оставалось несколько лет. Пока что Василий учился, причем гораздо успешнее, чем в обычной школе – он нашел себя. О чем с радостью и писал отцу: «Я живу хорошо. Занимаюсь много и пока успешно. Товарища себе нашел, некоего Мишу Лепина, очень хорошего и умного парня. Думаю подать заявление в партию. Придется много готовиться, но ничего, думаю, что примут.
Вообще живем очень хорошо и весело. Приехало новое пополнение курсантов, и все из Москвы. Пятнадцать человек. Погода у нас испортилась. Дуют очень сильные северные ветры, но пока погода летная, и я летаю.
До свиданья, папа. Твой Вася Сталин».
Это письмо Вася написал в декабре 1938 года, а в следующем его и в самом деле приняли кандидатом в партию, в 1940 он стал членом партии. Яков, между прочим, в партию вступать долго не хотел, вступил только перед окончанием Артиллерийской академии, после разговора с отцом. Для Василия же сомнений в правильности дела отца никогда не было, в великой идею справедливости, положенной в основу социального строя СССР, он никогда не сомневался. Это про таких, как он, Васька Красный, писал Дмитриев: «Они были пионерами новой России, которую не только хотели обратить во вторую Америку, но поставить еще выше, выше всех прочих стран, выше всего мира…
В теории они часто сбивались. Некогда было ею серьезно заниматься. И они боролись не столько за отвлеченные принципы, сколько за родную землю, за ее независимость, богатство, мощь. Они называли себя коммунистами…»
Из этого молодого поколения и были Василий и его товарищи, только им уже не приходилось бороться за власть. Им пришлось эту власть защищать.
Но пока он еще учился. И первая же летно-строевая характеристика подтверждает: летчик из Василия Сталина получается, к летному делу у него определенные способности, если не талант. «…Теоретическая успеваемость хорошая. Может учиться отлично, мало оценивает теоретическую учебу, особенно систематическое изучение предмета. Любит учить «залпом» – сразу, неусидчивый. Летным делом интересуется. Летать любит. Усвоение отличное, закрепление хорошее, недооценивает «мелочей» в технике пилотирования, вследствие чего допускает отклонения в полете, которые после серьезного решительного замечания изживает и не допускает в последующих полетах.
Воинская дисциплина хорошая, имел ряд нарушений в начале обучения: опаздывание в учебно-летное отделение, выход на полеты небритым, пререкание со старшиной группы, стремился оправдать их объективными причинами. В последнее время резко улучшилась дисциплина, откровенно признает и охотно изживает недостатки. Общая оценка техники пилотирования отличная. Усвоение по элементам: взлет – отлично, набор высоты – отлично. Нормальный профиль посадки усвоил отлично, движения на посадке плавные и соразмерные. Посадку на колеса выполняет отлично… Пилотаж любит и чувствует себя на нем хорошо. Осмотрительность в полете отличная. Пилотирует энергично, свободно. В полете инициативный, решительный. На контрольных полетах несколько волнуется. На неудачи в полете реагирует болезненно, внутренняя досада на себя, особенно в элементах полета, которые уже делал хорошо. Считаю, что курсант т. Сталин к самостоятельному вылету готов».
Эта характеристика была представлена в феврале 1939 года в секретариат Сталина за подписью начальника Управления ВВС РККА командарма 2-го ранга А. Д. Локтионова, а написал ее, во всяком случае то, что относится непосредственно к летной части, – Васин летчик-инструктор К. Маренков. После того, как за «особые условия», созданные в начале учебы Василия в авиационной школе, её начальнику пришлось расстаться с должностью, все поняли: ни особые условия курсанту Сталину предоставлять нельзя, ни скрывать или сглаживать недочеты в его учебе и поведении не рекомендуется – выйдет себе дороже. Это видно и по характеристике, она выглядит предельно объективной. Васина нелюбовь к теории и неусидчивость отмечена, недостаток дисциплины тоже, хоть и по мелочам. Да и не относился капитан Маренков к лизоблюдам, готовым сапоги лизать у вышестоящих лиц, это был талантливый летчик, ставший в войну не без помощи Василия Сталина командиром одного из истребительных полков. Помощь, конечно, специфическая – не в тыловой штаб на непыльную должность продвинул Василий своего инструктора, а истребителями командовать, рядом со смертью каждый день ходить. Но так они, воины, отстоявшие страну, понимали помощь друг другу.
Словом, летал Василий в авиашколе много, освоил все типы самолетов, которые в ней было возможно освоить, и весной следующего 1940 года вышел из летного училища, получив профессию летчика-истребителя. Как гласило заключение аттестационной комиссии, «Школу закончил по теоретической и летной успеваемости с круглой оценкой «отлично». Достоин присвоения звания «лейтенант» и назначения летчиком в истребительную часть на И-15». А в характеристике Василия было отмечено: «Хорошо разбирается и живо интересуется вопросами международного и внутреннего положения страны. Общее развитие хорошее. Пользуется хорошим деловым и политическим авторитетом среди товарищей, активно участвует в общественной жизни части. Энергичный, инициативный, настойчивый, принятое решение доводит до конца, требовательный к подчиненным, как старшина отряда, внимательный к запросам подчиненных, резковат в обращении, иногда в разговорах с вышестоящими командирами. Лично дисциплинированный, может служить примером для других, охотно делится с товарищами своими знаниями. Теоретическая успеваемость отличная. Больше интересуется практическими занятиями по всем предметам, недооценивает теоретическую часть их. Хорошо усвоил полеты в закрытой кабине и штурманские, отлично выполняет полеты на высоту с кислородом. Отлично летает строем. Летать любит, но недостаточно тщательно готовится к полетам, необходим контроль за подготовкой к полетам. Физически развит хорошо. Строевая подготовка отличная».
Что касается теоретической подготовки, которую Василий так и не полюбил, то тут даже отец оказался бессилен, потому что еще во время учебы командир школы пожаловался на это его отцу, и тот даже написал сыну: «Вася, если любишь меня, полюби и теорию». Отца Вася очень любил, а вот с теорией любви так и не получилось. Правда, видимо, все же выучил и сумел сдать на «отлично». Но сдать – не значит любить. Поэтому и после училища, поступив осенью в Военно-воздушную академию, сбежал оттуда после первого же семестра и отправился на курсы усовершенствования комсостава ВВС в Липецк, где готовили будущих командиров эскадрилий. Перед этим снова выдержав стычку на эту тему с отцом, о чем рассказал в своей книге сын Берии Серго.
«Сталин упрекал в чем-то Василия, а я рядом стоял.
– Посмотри, – говорит, – на Серго. Академию окончил с отличием, адъюнктуру, аспирантуру. А ты-то почему не учишься?
Василий огрызнулся:
– Ты-то сам академий не кончал, вот и я обойдусь».
Между прочим, летчики считают, что тут Василий был прав: для летчика главное все же практика, умение владеть машиной, никакая академия не заменит личный пилотажный опыт. Тактика воздушного боя рождается там, в небе, а не в аудиториях академий и курсов. И там он, по свидетельству товарищей, заслуживал звания аса – машины его любили и в небе, и на земле.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.