Новые западные разведчики

Новые западные разведчики

Не то курляндец, не то поляк, Яков Рейтенфельс неизвестно зачем появился в Москве, где провел целых два года.

Он собирал сведения о Сибири, но и не брезговал прямыми заимствованиями из Сигизмунда Герберштейна и Исаака Массы, когда писал о русском Северо-Востоке. Как и многие незваные гости из-за рубежа, он был помешан на Китае. Рейтенфельс откуда-то узнал, что прижившийся на Руси переводчик Андрей Виниус составил чертеж пути из Москвы в Пекин. Конечно, Рейтенфельс нацеливался на сибирских соболей и признавал Сибирь «единственным во всем мире рынком драгоценных мехов». Он проговаривался, что русские задолго до открытия португальцами морской дороги в Индию держали в своих руках торг соболями в Колхиде и во всей Греции. Что же касается Индии, то Рейтенфельс в Москве в 1671 году мог слышать о приезде туда индийских купцов Багарея и Ченая.

Истинная цель посещения Рейтенфельсом Москвы выяснилась года через три, когда он через Курляндию и Ливонию поехал в Рим и отдал свое перо папской Коллегии пропаганды веры. Он предлагал, при условии соблюдения строжайшей тайны, свои услуги по описанию Московии и намечал для этого прежде всего Архангельск, Тобольск, рудники Урала, Астрахань. Потом этот разведчик перекочевал во Флоренцию, к герцогу Тосканскому, и там продолжал свои сочинения о Руси. Рейтенфельс особенно тосковал о том, что в руках у русского царя находится «вся та северная полоса, простирающаяся по ту сторону Оби до самого Татарского моря».

В 1673 году кровлю Посольского приказа, увенчанную «земным яблоком», увидел посол бранденбургского двора Иоахим Скультетус. Он сумел достать ценные русские бумаги и вскоре смог прочесть список отчета Федора Байкова о поездке в Китай.

Русский свиток был потом переправлен из Бранденбурга в Лондон, в адрес издателя Джона Черчилля.

Уже после смерти Скультетуса сказание Байкова было напечатано в Англии, под заголовком «Странствования Федора Исковича (!) Бакгофа (!) от Москвы до Китая».

Спутник Скультетуса, доктор прав И. А. Бранд, отыскал в Москве некоего Альбрехта Доббина, уроженца Ростока и бывшего офицера шведской службы. Капитан Доббин около 1655 года попал в Сибирь, где он вел кое-какие записки. Эти записки он передал Бранду и дополнил их устными рассказами. Они касались, конечно, лова соболей, а кроме того — степени доступности устья Енисея для тяжело груженных судов. Поведал Доббин также о ряде сибирских городов, в том числе и о «Даурске» у границ Китая.

Капитан Карла Десятого в совершенно трезвом виде заявил, что «река Даурская» — Амур — прежде «принадлежала португальцам». Они строили на Амуре города.

Это не просто невежественная болтовня самонадеянного иноземца. Вспомните вымышленные открытия на Тихом океане, приписываемые Жуану да Гаме, Мальдонадо и другим слугам испанского и португальского тронов, и тогда смысл речей Доббина будет ясен. Мало «открыть» Аниан и несуществующие земли на юг от Камчатки! Выгодно было умалить освоение русскими людьми Амура и всей Даурской земли и честь этого дела приписать искателям Аниана.

Не успел уехать Скультетус со свитком Байкова, как его сменили новые гости — члены шведского посольства Эрик Пальмквист и Иоганн Кильбургер. Первый из них, как мы уже знаем, овладел сибирскими чертежами, сделал тайные записи и зарисовки.

Иоганн Кильбургер, прилежно потрудившийся над рукописью Григория Котошихина, прибыв в Москву в 1673 году, вспомнил о донесениях де Родеса, которые «королевский дворянин» Кильбургер не менее прилежно изучал. Он не мог забыть знаменитого письма о предполагавшейся в 1652 году русской экспедиции в Америку и Даурию. И что же? В дорожной суме Кильбургера вскоре покоился список многострадального описания путешествия Федора Байкова. Сколько раз похищали иностранцы это произведение русского пера! Кильбургер постарался разузнать, что именно китайцы привозят в Тобольск. В списке товаров были шелк, рубины, топазы, хина, ревень, чай. Шведы проследили путь этих товаров в Москву и Архангельск и узнали, что китайцы в свою очередь охотно берут горностаев и соболей. Кильбургор, вспоминая былые попытки англичан «отыскать индейский проезд через Север», стал сожалеть о том, что русские весьма нелюбознательный народ. Если бы они были похожи в этом на других европейцев, то «водный путь из реки Оби в Хину и Ост-Индию мог бы быть безошибочно открыт», — писал этот исследователь творений Григория Котошихина.

Кильбургер вместе с Пальмквистом разглядывали «Чертеж всей Сибири до Китайского царства и до Никанского», где зеленой краской — цветом надежды — было покрыто ледовое море. И эту карту увезли шведы к себе в Стокгольм.

Очень самоуверенно держал себя и саксонский лекарь Лаврентий Рингубер[174]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.