4. Об Эймундовой саге
4. Об Эймундовой саге
Эймундова сага была напечатана в 1834 г. Осипом Сенковским[191] («Библиотека для чтения». II. С. 1—71) в его переводе с исландского и с его критическими примечаниями, причем исландский текст был приложен тут же целиком. Таким образом, внимание русской читающей публики было уже давно привлечено к исландским сагам, содержащим много интересных сведений о Древней Руси. Однако переводов дальнейших саг не последовало[192], — историки не видели, что в сагах есть весьма ценные подробности.
Мы не будем излагать здесь содержание саги, а остановим наше внимание только на тех пунктах, которые могут быть интересны для русской истории. Сага начинается с того, что Эймунд, будучи за границей, узнает о крупных событиях в Норвегии, в результате которых там вокняжился его друг Олаф. Он не захотел вступать с последним в борьбу и предпочел изгнание.
Он сообщил своей дружине следующее: он узнал о смерти конунга Вальдамара на востоке в Гардарике (т. е. Владимира Великого на Руси), тот разделил свое государство между тремя сыновьями едва ли поровну: один из них Бурислейфр (Burisleifr), очевидно, Бурислав (он же Святополк), старший сын, получил большую часть — Kaenugard (т. е. Киев); другой — Jarisleifr (Ярослав) — получил Holmgard (Новгород), третий — Vartilaf (Брячислав) — владеет Palteskju (Полоцком). Трое братьев живут в несогласии, поэтому имеет смысл поехать и предложить одному из них свои услуги. Дружина на это согласилась, и Эймунд с Рагнаром и воинами поплыли, держа путь на Austrveg (вероятно, следует понимать просто: «на Восток»).
Следует отметить следующее: 1) норманны всюду называют себя так в саге, но отнюдь не «варягами»; 2) норманны едут наниматься на военную службу, предвидя, что раздоры между сыновьями Владимира Великого, вероятно, приведут к войне, что в их услугах будут нуждаться и что им хорошо за это заплатят; 3) упоминаются только трое сыновей Владимира, остальные совершенно не упоминаются, как если бы их вовсе не было; 4) Светополк, по-видимому, носил и имя Бурислава, если это только не ошибка саги.
По настоянию Рагнара эймундовцы явились, прежде всего, к Ярославу в Хольмгард. Ярослав был женат на Ингигерде, дочери шведского конунга Олафа. Ярослав дал приезжим пир. Он и Ингигерда расспрашивали у них о разных норвежских делах и о конунге Олафе Гаральдсоне. Эймунду и Рагнару все понравилось в отношении Ингигерды и Ярослава. Она была мягка на деньги, чем Ярослав отнюдь не славился.
Здесь интересная черта — скупость Ярослава, о которой в дальнейшем говорится не раз. Вероятно, это исторически верно, ибо из летописи видно, что Ярослав поссорился с отцом именно из-за денег, он не захотел уплачивать ему той дани, которую Новгород платил до того времени.
Далее зашла речь об условиях службы норманнов у Ярослава. Те потребовали 1) помещения; 2) продовольствия и 3) жалованья (по унции серебра на воина и по полторы на начальника ладьи). К сожалению, неясно, за какой срок службы требовали они эту сумму.
Ярослав отказался из-за отсутствия серебра, тогда Эймунд предложил, что жалованье они будут получать бобрами, соболями и прочим добром. Если же будет военная добыча, то жалованье будет уплачено деньгами. «Если же будем сидеть без дела, то добра жаловать нам менее». Ярослав согласился, и было заключено условие на 12 месяцев.
Из сказанного видно, что во времена Ярослава Русь испытывала нужду в серебре, запасов его не было, что серебряных денег не было, — платили на вес серебром. Интересно, что упоминается о бобрах и соболях, но о куницах и о «гривне кун» — ни слова.
Ярослав построил для норманнов каменный дом и велел обить его внутри красным сукном. Лучшее продовольствие доставлялось в исправности. Постройка каменного дома говорит о том, что камень в России существовал (возражение тем, которые предполагали, что для рунических письмен в России недоставало камня), во-вторых, во времена Ярослава возводились большие каменные дома (из дальнейшего видно, что эймундовцев было 600 человек).
Вскоре пришли письма от Бурислейфа Ярислейфу, в которых он требовал от последнего несколько пограничных деревень и торгов. На вопрос Ярослава Эймунду, что делать, тот посоветовал воевать.
Послам Бурислейфа было сказано, что Ярислейф не желает отказываться от своего добра. Послы донесли Бурислейфу, что они слышали: у Ярислейфа есть норманнский конунг с шестьюста воинами-норманнами.
Конунг Ярислейф велел возить стрелу по всему своему владению (очевидно, это означало военную мобилизацию). Войска Бурислейфа и Ярислейфа встретились в месте, где был большой лес. Река разделяла оба стана. Количество воинов было почти одинаковое. Эймунд и все норманны имели особые палатки.
Интересно отметить, что норманны и жили, и воевали с русскими не смешиваясь: лишняя черта, показывающая, что норманны физически не могли влиять на русских, ибо были от них изолированы.
Так простояли войска четыре ночи. Эймунд посоветовал Ярислейфу начать поскорее сражение, ибо количество войска у Бурислейфа увеличивается, а из стана Ярислейфа люди бегут. Он предложил устроить засаду: норманны тайком отправятся по реке и зайдут в тыл врага, сейчас же необходимо начинать сражение.
Когда битва разыгралась, норманны ударили «по ту сторону щитов», и победа досталась Ярислейфу. Пронесся слух, что Бурислейф убит. Ярислейф завладел обоими княжествами. Затем все лето и всю зиму было спокойствие. Норманны пользовались большим уважением, но жалованье (нередко) оставалось в недоимке за Ярислейфом.
Когда срок договора минул, Эймунд явился к Ярислейфу с вопросом, будет ли продолжен договор. Ярислейф сказал, что не нуждается больше в помощи норманнов. Эймунд добавил, что если бы договор был возобновлен, то Ярислейф должен был бы платить воину по унции золота, а начальникам ладей по полугривне золота («halfa m?rk»).
Очевидно, оплата за услуги была сильно повышена, перейдя на ту же сумму, но уже не в серебре, а в золоте. Так как начальники ладей должны были получить по полугривне золота («половину марки»), очевидно, она весила полторы унции.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что Ярислейф не знает, убит ли его брат в действительности, Эймунд же сообщил, что ему достоверно известно, что Бурислейф прожил зиму в Биармии, где он набирает огромную армию. Ярислейф спросил: скоро ли Бурислейф наступит? Эймунд ответил, что, по его сведениям, через три недели. Тогда Ярислейф заключил снова договор с норманнами на 12 месяцев и стал готовиться к обороне города (не сказано какого. — С. Л.).
Следует отметить, что эпизод с Биармией, войной с биармийцами (см. ниже) не имеет никакого подтверждения в истории, да и самое бегство брата Ярослава за помощью на северо-восток Руси[193] совершенно невероятно, ибо это была именно область брата, т. е. Ярослава. Некоторые подробности, однако, безусловно характерны для того времени.
На городской стене были выставлены деревья, чтобы мешать полету стрел в город. Перед стенами был сделан ров, куда напустили воды, покрыли бревнами и замаскировали землей. Было устроено двое ворот так, чтобы в случае нужды можно было сделать вылазку. Ко дню ожидаемого подхода войск Бурислейфа Эймунд приказал разрядиться женщинам и выйти на городскую стену. Расчет Эймунда оправдался: биармийцы, увидя блеск одежд и вообразив, что добыча сама дается в руки, бросились скакать к городу, но попали в ров и многие там погибли.
Бурислейф заметил, что все ворота города заперты, за исключением двоих, но за ними стоит войско, готовое ринуться. У каждого из этих ворот стали Ярислейф и Эймунд. У ворот, где командовал Ярислейф, приступ был страшный, и через них неприятель проник в город, сам Ярислейф был тяжело ранен в ногу, но и неприятель потерпел огромный урон. Эймунд, видя опасность, сдал защиту своих ворот Рагнару, а сам с большим отрядом бросился на помощь Ярислейфу. Он опрокинул биармийцев, уже проникавших в город, и погнал их до самого леса. Хоругвеносец Бурислейфа был убит, пронесся слух, что убит и сам Бурислейф.
Эймунд прославился в сражении. Норманны пользовались уважением, «но жалованье опять шло трудно и несвоевременно» (очевидно, плата была помесячная). Когда однажды Эймунд стал настаивать на выплате жалованья, Ярислейф возразил, что в помощи норманнов он теперь не нуждается. И добавил, что «говорят, ваши люди столь разбогатели, что уже не смотрят ни на какое добро». Эймунд возразил, что многие из них лишились рук и ног и т. д.
В дальнейшем разговоре выяснилось (в исландской саге здесь небольшой пропуск), что Эймунд имеет сведения о том, что Бурислейф жив, провел зиму в «Туркландии» и идет сюда с войском турок и бело-куман, он собирается даже отступиться от христианской веры. Он прибудет в Гардарики через две недели.
Из этого сообщения саги видно, что составитель ее знал исторические события и не слишком-то фантазировал.
Эймунд далее спросил, желает ли Ярислейф предоставить защиту государства только норманнам и только тогда прибегнет к помощи своих людей, когда норманны будут побеждены. Ярислейф сказал: «Да, я так хочу». Этот отрывок саги малопонятен.
Эймунд сказал, что до тех пор, пока Бурислейф будет жив, раздорам не будет конца, не прикажет ли Ярислейф убить Бурислейфа. Ярислейф возразил, что он не настаивает на личном сражении с Бурислейфом, но вместе с тем не будет порицать и того, кто того убьет. После этого они (Эймунд и Ярислейф) отправились по домам, и никаких военных приготовлений к отпору Бурислейфа не делалось. Все были удивлены. Вскоре Бурислейф вошел в Гардарики с «огромной ратью и многими злыми народами».
Далее идет совершенно фантастическая глава, как Эймунд с товарищами (всего 12 человек) убили Бурислейфа. Они выехали навстречу войску последнего. Эймунд, остановившись на одной поляне в лесу, сказал: «Я сведал, что Бурислейф в этом месте будет иметь ночлег».
Это заявление, конечно, является совершенной и притом нелепой выдумкой.
В дальнейшем норманны согнули дерево и укрепили его в таком положении. Бурислейф действительно стал в указанном Эймундом месте и раскинул палатку. Ночью к палатке была прикреплена веревка от согнутого дерева, и затем дерево отпущено. Палатка была вздернута вверх, огни в палатке потухли, и Эймунд, бросившись внутрь, убил Бурислейфа, отрубил ему голову, убил многих других и в темноте благополучно бежал. Эймунд привез голову Бурислейфа в Киев и показал ее Ярислейфу. Последний приказал похоронить тело брата. Норманны вернулись к месту происшествия, нашли брошенное тело, привезли в Киев и похоронили его.
Невероятность истории убийства Бурислава настолько очевидна, что мы на этом не останавливаемся.
«Потом истекли лето и зима, и нечего было делать: жалованье опять не отпускалось», — гласит далее сага. Когда Эймунд отправился за жалованьем, разговор его с Ярославом кончился тем, что норманны бросили службу у Ярослава, и направились к своим, уже готовым к отъезду ладьям.
Ингигерда, жена Ярослава, сделала попытку убить Эймунда, но попытка не удалась, и норманны уехали в Полоцк служить брату Ярослава Вартилафу (очевидно, Брячиславу).
В дальнейшем, как предвидел Эймунд, началась война между Ярославом и Брячиславом. Войска их сошлись и стояли семь дней, не начиная сражения. Эймунд узнал (опять невероятная вещь), что Ярослав ждет в свой стан свою жену Ингигерду. Эймунд устроил засаду и захватил ее в плен. Она ехала в сопровождении всего двух воинов (опять-таки невероятная вещь).
В дальнейшем Ингигерда сыграла главную роль в примирении между братьями. В результате этого Ярослав получил Новгород («самую важную часть Гардарик»), Брячислав — Кунигард (Киев), другую лучшую часть владений (отчего он стал получать вдвое больше доходов), свою же область Полоцк и «область лежащую подле» он уступил Эймунду.
Условие было, что если у Эймунда не будет наследников, то он должен свою область передать обоим братьям. Кроме того, Эймунд обязывался держать защиту земель обоих братьев. В дополнение было подтверждено, что ярл Рогнвальд, как и прежде, будет владеть Альдегиоборгом (Ладогой)[194].
«Конунг Вартилаф жил не более трех зим и умер. То был самый обожаемый конунг. Обе области взял Ярислейф. Эймунд владел Полоцком и умер не стар». Перед смертью он передал владение своему соратнику Рагнару, что сталось с соизволения Ярислейфа и Ингигерды. Ярл Рогнвальд Ульфссон остался опять владельцем Ладоги. Умер стариком. Он был «двоюродный брат по сестре» Ингигерды.
Олаф Святой Геральдович гостил одно время в Гардариках, он пользовался там большим уважением, более всех его уважали ярл Рогнвальд и Ингигерда, которая даже имела с ним тайную любовную связь.
Из пересказа Эймундовой саги видно, что она представляет собой своеобразное сочетание правды с выдумкой. Эймунд оказывается лучше осведомленным о делах на Руси, чем сам Ярослав, по всякому поводу Ярослав обращается к нему за советом, все Эймунд предвидит, даже полянку, на которой должен расположить свою палатку враг, и т. д. Чрезвычайный ум, находчивость, всезнайство Эймунда — все это только фантастический элемент саги, однако сага не может скрыть главного: норманны на Руси только наемники, слуги и, если даже верить саге, Эймунд делается князем в Полоцке только «с соизволения Ярослава и Ингигерды». Если даже сага, т. е. былина, не осмеливается исказить действительность, — понятно, что роль норманнов была именно такой, а не иной.
Интересно примечание Сенковского: «…Мы не употребляем слова отечество, ибо слово сие есть простой и позднейший перевод латинского patria. Настоящее понятие отечества тогда еще было чуждо северным народам, как теперь оно чуждо всей Азии, и в Европе распространилось из книг Цицерона. Слово отчизна, которое, для разнообразия, принуждены мы были ввести в перевод, также не старое и заимствовано из польского; но мы принимаем его только в смысле вотчины, родины, land, а не отечества, о котором тогда ни норманны, ни славяне не имели понятия».
Это замечание Сенковского показывает, что еще в 1834 г. кое-кто понимал прошлое гораздо более правильно, чем некоторые в 1957 г.: оглядываясь назад, прошлое мерили аршином того времени, а не аршином текущего дня.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.