Ранние славяне в Среднем Поволжье (по материалам письменных источников) Предисловие редактора

Ранние славяне в Среднем Поволжье (по материалам письменных источников)

Предисловие редактора

Представляемая читателю работа петербургского исследователя М.И. Жиха посвящена изучению свидетельств раннего славянского присутствия в Среднем Поволжье. Традиционно «именьковская проблема» была более чем полувековым спором археологов. Имеющиеся к настоящему времени историографические обзоры[1] позволяют представить сложный путь, который прошли исследователи именьковских древностей: от споров, связанных с самим фактом выделения отдельной археологической культуры;[2] поиском аналогий её элементам на широких просторах Центральной и Восточной Европы, Западной Сибири и даже Средней Азии; детальным изучением самой культуры и до дискуссий о языковой принадлежности племён именьковского круга. На последнем этапе интерпретации источников к археологам присоединились языковеды и собственно историки.

Работа М.И. Жиха продолжает начатую С.Г. Кляшторным традицию сопоставления выводов археологов, специалистов по именьковским древностям, с сообщениями восточных авторов, упоминавших в своих сочинениях о т. н. «сакалиба», «славянской реке» и «стране славян». Во введении автор характеризует основные направления современной историографии ранних славян Восточной Европы. Отразившееся в тексте первой главы профессиональное знание историографической ситуации в области археологии и лингвистики, умение анализировать сложные средневековые тексты позволили автору прийти к самостоятельному заключению о проживании в середине I тыс. н. э. на территории Среднего Поволжья славянского населения. Вторая глава посвящена анализу арабских сообщений о «славянской реке», которую М.И. Жих обоснованно связывает с Волгой. Вызывают интерес предложенные автором векторы дальнейших исследований по проблеме расселения славян в Восточной Европе в раннее средневековье. Специалисты в разных областях знаний наверняка найдут в труде Максима Ивановича дискуссионные моменты, что, учитывая междисциплинарность работы, понятно и даже ожидаемо.[3]

Думается, к изучению проблем именьковской культуры в будущем должны присоединиться этнологи, которые наверняка отметят «вольное» обращение археологов и историков с термином «этнос» и производными от него. Трактуя этнос в примордиалистском духе как единый реально существующий социальный или даже биологический организм с его «этнокультурной основой» и «этнокультурными связями», исследователи заходят в логический тупик, пытаясь к археологической культуре (по большей части, лишь инструменту классификации) «приписать» соответствующий этнос(ы), часто путая категории «этнос» и «языковая группа» (например, говоря о «славянской (равно как балтской, финно-угорской, тюркской и др.) этнической принадлежности носителей именьковской культуры»).

Конструктивистская теория[4] разрешает споры историков: родо-племенную группировку, сложившуюся в середине I тыс. н. э. в Среднем Поволжье нельзя именовать «этносом»;[5] на территории именьковской культуры проживали общины, говорившие на разных языках, в том числе [пра]славянском(их); возможно, существовали необходимые для организации освоения значительных пространств, защиты от набегов врагов и т. д. надобщинные политические институты, граница влияния которых вряд ли совпадала с границами распространения археологической культуры. Эти положения согласуются с основанной на изучении вещественных источников и находящей всё большую поддержку среди специалистов-археологов точкой зрения Д.А. Сташенкова о гетерогенности именьковского населения.[6]

Надеюсь, что поставленные в работе М.И. Жиха и моём предисловии вопросы послужат стимулом для дальнейшей активизации изучения истории Среднего Поволжья середины I тыс. н. э.

Овчинников А.В.,

кандидат исторических наук

Посвящаю моему Учителю, Елене Сергеевне Галкиной, увлекшей меня исследованием этой темы