Любимый начальник

Любимый начальник

Комаров вернулся в отделение с двумя большими сумками, в одной арбуз, в другой лекарства. Он сразу направился в кабинет начальника. Гаврила Гаврилович Шприц занимался физкультурой: прижимания, отжимания, подтягивания, оттягивания. Коротенькая, когда-то белая маечка не скрывала кругленький потный животик.

– Принёс?

– А как же. Вот, полная сумка, самые лучшие средства омоложения. В университете порекомендовали, – соврал Комаров.

– Дай-ка попробую… – Шприц попробовал пилюли из первой попавшейся баночки. – Невкусные почему?

– Потому что полезные очень. Надо арбузом закусывать, он сладкий.

Друзья устроились перед телевизором. Арбуз порезали, порошки, пилюли насыпали в две глубокие чашки и изрядно подсластили их мороженым, вытащенным Шприцем из холодильника.

Настроение было прекрасное… На этом месте я, автор, хочу поделиться с вами интересным наблюдением. У одного хорошо известного курящего писателя, а точнее сказать, у одного известного хорошо курящего писателя я прочитал такую фразу: «у такого-то БЕЗ ПРИЧИНЫ было ХОРОШЕЕ настроение». Из данной фразы можно понять, что для этого писателя естественное настроение – плохое, а для появления хорошего настроения нужна какая-то причина. Например, покурить. Будь я хорошо известным писателем, я бы писал так: у такого-то БЕЗ ПРИЧИНЫ было ПЛОХОЕ настроение. Или так: у Шприца и Комарова настроение было прекрасное.

Фильм отключил сознание. Счастье приходит к дуракам, только когда отключается сознание. А кто не дурак?.. Кто, кто – немцы не дураки. Они же не зря учатся а Йенах, Фрайбургах и Карлсруэах. И вот собрались учёные немцы со всей страны в Берлине на симпозиум. Тут встаёт один ботаник в белом халате и токую речь говорит на весь этот бундесрат:

«Уважаемые фрау и, как вас там… мужики! Слушайте сюда, что я вам сейчас скажу. Скажу, что горько смотрю я на наше житьё-бытьё! До чего мы докатились! Грустно… Что мы всё айн-цвай-драй да айн-цвай-драй? Неужто ничего другого придумать не можем? Что мы всё жрём сосиски и жрём? Да ещё и с капустой. Как самим не надоело?! И чего мы, как заведённые, всё мерседесы да мерседесы, всё пылесосы да пылесосы собираем? Как только руки не отвалятся. И ещё аспирин, который, если в стакан, пшшш делает с пузырьками… Эдак же над нами скоро все смеяться будут. Пальцами показывать будут: – Смотрите, – скажут – вот эти идут, ха-ха, которые… пшшш которые… ой умора! не могу, ой от смеха лопну … с пузырьками которые! с сосисками! – Вот что может случиться! Превратимся в посмешище на весь мир! Понимаете!?»

Тут все заволновались, за головы лысые схватились, спрашивают друг друга: как же быть, что же делать? А этот самый ботаник в халате и говорит: «Я знаю, что делать. Нужно машину времени придумать! Уже все давным-давно машину времени придумали – одни мы, как дураки, не можем!»

Тут все опять заволновались, за блокноты, ноутбуки схватились, давай схемы чертить, цифры-формулы считать. Придумали машину времени, по сто евро с рыла собрали и айда всей толпой на главный берлинский завод по выпуску мерседесов. За ихние евры на ентом заводе точно по чертежам деталей наштамповали, а на следующий день из деталей этих собрали учёные машину времени на главной площади. Собрали и, недолго думая, залезли в этот аквариум, чуть не передрались. И в ту же минуту ЧПОК – и машина времени, похожая на аквариум, испарилась. А сконцентрировалась она в меловом периоде, семьдесят миллионов лет тому назад… Учёный – всегда учёный. Вылезли, воздух понюхали и давай бабочек-сусликов ловить да анализы в микроскопе рассматривать. Но очень скоро правила игры поменялись и двуногие ящеры, похожие на ощипанных куриц, стали ловить самих учёных. Небольшие двухметровые динозаврики очень скоро скушали почти всех изнеженных немцев.

Когда чашки с мороженым и таблетками были уже съедены, случилось что-то странное. Неожиданно порыв тёплого воздуха прямо из экрана телевизора забросил в кабинет большой зелёный лист, наверное лопуха.

– Это как это? – дружно подумали Комаров и Шприц и уставились на древний семидесятимиллионный лист. Когда они подняли потерянные лица на экран, с него на них в упор глядел нахальный динозавр.