ОСНОВАНИЕ ТРУППЫ. ПЕТРОВСКИЙ ТЕАТР (1780—1805)
ОСНОВАНИЕ ТРУППЫ. ПЕТРОВСКИЙ ТЕАТР (1780—1805)
Создание первого профессионального постоянного театра в Москве относится к 1776 году. До этого в городе гастролировали разрозненные, в большинстве своем иностран-
ные, театральные труппы. Правда, возникали и русские труппы, одна из них, возглавляемая Н. Титовым, просуществовала недолго — всего три года (1766—1769).
Инициатива создания постоянной театральной труппы в Москве принадлежит губернскому прокурору князю Петру Васильевичу Урусову (1733—1813), человеку, любившему театральное искусство и потратившему на его организацию немалые средства. С 1772 года Урусов содержал театральную труппу.
Среди документов Центрального государственного архива древних актов хранится прошение, поданное в 1775 году Урусовым императрице Екатерине II о выдаче десятилетней привилегии на содержание русского театра в Москве. В прошении Урусов давал обязательство «завести хороших русских актеров... а со временем, если на то обстоятельства дозволят, и хороший балет». Он также обязался построить для труппы специальное театральное здание.
17 (28-го по новому стилю) марта 1776 года Урусов получил правительственное разрешение «содержать ему театральные всякого рода представления, а также концерты, воксалы и маскарады, а кроме его, никому никаких подобных увеселений не дозволять во все назначенное по привилегии время, дабы ему подрыву не было». Один из пунктов этого правительственного акта, таким образом, ограждал московский русский театр от конкуренции иностранных антреприз.
Дата получения правительственной привилегии — 17(28) марта 1776 года — считается днем основания Большого театра, рождением его труппы.
А она была невелика — всего 13 актеров, 9 актрис, 4 танцовщицы, 3 танцора с балетмейстером и 13 музыкантов. Среди них ярким сценическим дарованием, высокой общей и профессиональной культурой отличались Василий и Анна Померанцевы, Сила Сандунов, Надежда Калиграф, Андрей Ожогин, сестры Александра, Мария и Ульяна Синявские, Егор Залышкин, Яков Шушерип. Многие из них, а также Петр Злов, вступивший в труппу позже, были выпускниками Московского университета.
За три года до этого, в 1773 году, в Москве была основана балетная школа — в Воспитательном доме, где на-хоДили приют сироты, подкидыши и беспризорные дети. Их кроме обучения ремеслам и наукам стали учить танцевальному искусству. С 1784 года балетная школа Воспитательного дома перешла в ведение Петровского театра.
Первоначальная труппа была единой: в музыкальных спектаклях наряду с певцами и танцовщиками принимали участие драматические актеры, равно как певцы и танцоры участвовали в драме. Любопытно, что, когда Михаил Щепкин пришел в труппу, он свои первые роли сыграл в операх «Несчастье от кареты» и «Редкая вещь», а в 1822 году в опере «Водовоз» Л. Керубини пел и играл Водовоза, и эта роль была в числе самых его любимых. Здесь В. Белинский впервые увидел великого трагического актера Павла Мочалова в роли Гамлета, на этих же подмостках Мочалов исполнял партию Вадима в одноименной опере А. Верстовского.
Однако с первых лет существования труппа имела собственно оперных и балетных артистов, а также оркестр из квалифицированных музыкантов, а к 1785 году в балетной труппе было уже 50 артистов и оркестр из 30 музыкантов.
В начале XIX века труппа почти полностью состояла из крепостных актеров, купленных казной. Так, помещик Столыпин продал в 1806 году театральной дирекции своих актеров и музыкантов с женами и детьми. За 74 «души» им было получено 32 тысячи рублей. Крепостные актеры не пользовались в театре никакими правами. Их не только заставляли прислуживать и исполнять различные хозяйственные работы, но и подвергали телесным наказаниям. Певица Лисицына, например, была высечена розгами даже в день своей свадьбы.
Практическая деятельность новой театральной труппы в Москве началась в июне 1776 года. В компаньоны Урусов пригласил англичанина Михаила Медокса (1747— 1822), механика по профессии, человека умного, предприимчивого, также страстно любившего театр. Вначале, пока шла подготовка к строительству специального здания, спектакли труппы ставились в доме графа Воронцова на Знаменке (ныне улица Фрунзе).
Для строительства собственного театрального здания компаньонами были куплены земли князя Лобанова-Ростовского на правом берегу реки Неглинки.
26 февраля 1780 года утренние «Московские ведомости» поместили следующее объявление: «Контора Знаменского театра, стараясь всегда об удовольствии почтенной публики, через сие объявляет, что ныне строится вновь для театра каменный дом на Большой Петровской улице, близ Кузнецкого мосту, который к открытию окончится нынешнего 1780 года в декабре месяце... что же касается до внутреннего расположения театра, то оно будет наилучшее в своем роде». А вечером того же дня во время представления пьесы А. Сумарокова «Димитрий Самозванец» от «неосторожности нижних служителей» Знаменский театр загорелся и в течение нескольких часов был уничтожен полностью. Понеся большие убытки, Урусов отказался от полученной им привилегии, всецело уступив ее своему компаньону.
...Сейчас трудно себе представить, что там, где ныне возвышается здание Большого театра, была когда-то полупустынная местность, затопляемая Неглинкой, по правому берегу которой шла дорога из Новопетровского монастыря в Кремль. Эта дорога со временем превратилась в улицу Петровскую, а близ нее расположились торговые ряды. Строения гибли в огне частых пожаров деревянной Москвы, на их месте вырастали новые. Даже когда торговые лавки были вытеснены каменными домами московской знати, пожары продолжали опустошать эти места...
Каменное, трехэтажное, с тесовой крышей здание «театра Медокса» было возведено с потрясшей современников быстротой: за пять месяцев вместо пяти лет, данных правительственной привилегией. Постройка здания обошлась Медоксу в 130 тысяч рублей серебром.
Строил театр архитектор Христиан Иванович Розберг, немец по происхождению, живший в России. Он был учеником главного полицмейстера в Санкт-Петербурге, затем переведен в Московскую полицейскую контору, где занимался проектированием и строительством зданий, до нашего времени не дошедших.
Внешне здание Розберга было не слишком примечательным, поражали всех, однако, его размеры. Оно было ориентировано с запада на восток и выходило фасадом на Петровскую улицу, отчего театр стал именоваться Петровским.
За свою более чем 200-летнюю историю коллектив театра вынужден был работать в разных помещениях, на разных сценических подмостках Москвы, но основным его «местом жительства» и помещением было театральное здание на углу улицы Петровки: Петровский театр (1780— 1805), Большой Петровский театр (1825—1853), Большой театр (с 1856 г.).
30 декабря 1780 года в «Московских ведомостях» появилось новое сообщение: «Любопытные известия. В удовольствие почтенной публике, которой предварительно при сих листах объявлено уже было о сегодняшнем открытии новопостроенного Петровского театра, за нужное считаем сообщить для сведения, что огромное сие здание, сооруженное для народного удовольствия и увеселения, которое вышиной в 8, длиной в 32, а шириной в 20 сажен (Сажень — русская мера длины, равная 2,1336 м.), умещающее в себе сто десять лож, не считая галерей, по мнению лучших архитекторов и одобрению знатоков театра, построено и к совершенному окончанию приведено с толикою прочностью и выгодностью, что оными превосходит оно почти все знатные Европейские театры. Что же до желаемой безопасности публичного сего дому касается, то в рассуждении оной, кажется, взяты все возможные меры и ничего не опущено, что могло бы служить к совершенному доставлению оной. Почтенная публика, которая удостоит сегодняшнее открытие помянутого театра, сама в оном удостовериться сможет, когда она увидит 12 разных дверей для подъезду, 3 каменные лестницы, ведущие в партер и ложи, и сверх того еще 2 лестницы деревянные».
Зрителям, заполнившим Петровский театр в день его открытия — 30 декабря 1780 года, было дано торжественное представление, включавшее аллегорический пролог Е. Фомина на слова А. Аблесимова «Странники» и пантомимный балет «Волшебная школа», сочинение Л. Парадиза.
В 1787 году к зданию была пристроена большая маскарадная зала, так называемая «Ротунда».
До нас дошел альбом «Планы и фасады театра и маскарадной залы в Москве, построенных содержателем публичных увеселений англичанином Михаилом Маддоксом». Альбом издан в 1797 году типографией Московского университета и содержит в себе подробнейшее описание внешности и внутреннего устройства театра. На Петровке в окружении домов знати и церковных служителей высилось здание Петровского театра, окруженное службами, где, в частности, были и квартиры для артистов, и огороженные от улицы каменными надолбами площадки, на которых становились в приезд кареты.
Зрители, имевшие места в партере и бельэтаже, подъезжали к дверям. Кареты заезжали за угол и оставались до конца спектакля на площади за надолбами. Знатная публика, войдя вместе с крепостными людьми в сени, сбрасывала верхнюю одежду: салопы, шубы, шапки и муфты — и отдавала ее на хранение «своим людям», для которых в нижнем этаже здания были устроены три большие залы для ожидания господ.
Зрители поднимались по лестничным переходам в зрительный зал или же в анфилады боковых комнат, расположенных на втором этаже, — малую маскарадную залу, карточную залу и, наконец, огромную «Ротунду», окруженную круглой колоннадой, галереей, угловыми кабинетами.
Сама театральная зала превосходила все известные московские залы: партер из 10 рядов кресел, четыре яруса лож и висящая на кронштейнах галерея вмещали более 800 зрителей, В каждом ярусе было по 26 лож, которые сдавались в годичную аренду. Ложи эти мало походили на современные — они были лишены открытых балконов. Каждая из них представляла как бы небольшую комнату, отделенную занавесками от зрительного зала. Подле оркестра были отведены особые места для постоянных посетителей.
Зрительный зал освещался восковыми и сальными свечами, вставленными в бра и прикрепленными к бортам и стенам лож.
В целом зал был достаточно нарядным и, судя по воспоминаниям современников, поражал и восхищал зрителей.
Однако наибольший восторг и гордость москвичей вызывал круглый маскарадный зал «Ротунда». Он имел 40 метров в диаметре, освещался 42 хрустальными люстрами, стены украшали великолепные зеркала — все блестело, сверкало, играло разнообразными красками. Это приводило в восторг посетителей. На знаменитые маскарадные балы сюда приезжали не только москвичи, но и жители других городов. По подсчетам современников, иной раз в маскарадной зале Петровского театра собиралось до 2 тысяч человек.
Спектакли в Петровском театре шли пе каждый день, а лишь два-три раза в неделю, зимой чаще. В течение года давалось не более 80 представлений.
Чрезвычайный интерес московского зрителя к новому театру, а также большой доход, получаемый от зрелищ, заставил Медокса открыть в 1783 году близ Таганской площади так называемый «воксал», с театральным зданием, в котором шли комические оперы и балеты. Посещаемость «воксала» доходила до 5 тысяч зрителей в вечер.
Петровский театр отличала одна замечательная особенность, какой не знал в те годы ни один театр мира. Он имел коллегиальное художественное управление — совещательный комитет из ведущих актеров, который решал все творческие вопросы: принимал пьесы, составлял репертуар, распределял роли.
На прежних условиях князь Долгорукий-Крымский выхлопотал Медоксу новую десятилетнюю привилегию, то есть до 1796 года. Однако денежные дела антрепренера были так запутаны, что уже никакие привилегии не могли его спасти. Он заложил в Опекунский совет не только Петровский театр и все свое имущество, но и даже самого себя. Как вспоминал в своих мемуарах Адам Глушковский, танцовщик и балетмейстер Петровского театра: «Театр прежде принадлежал Медоксу, а потом за долги его был взят с труппой в ведомство казны». Императрица Мария Федоровна, признавая заслуги Медокса перед русским театром, назначила ему пожизненную пенсию в размере 3 тысяч рублей.
В 1789 году Петровский театр стала возглавлять дирекция, а с 1806 года он вошел в ведение Конторы императорских театров, то есть стал правительственным учреждением.
8 октября 1805 года в третьем часу дня перед началом оперы «Днепровская русалка» Ф. Кауэра здание Петровского театра сгорело. «...Загорелось в гардеробной комнате, робость и неосторожность допустили распространиться пламени... теснота была неизъяснимая... пламя все пожрало, и убытки весьма велики!» — сообщал «Московский курьер».
«Петровского театра как не бывало,— писал в своих воспоминаниях известный московский театрал С. Жихарев,— кроме обгорелых стен, ничего не осталось...» Огонь пощадил лишь деревянный домик рядом с театром, где жил до конца своих дней Михаил Медокс. Но труппа сохранилась и продолжала работать, давая спектакли на сценах московских частных домов.
В течение двух лет спектакли шли в доме Пашкова на Моховой. Однако, признавая необходимость постоянного театра для Москвы, правительство решило построить новое здание — на Арбатской площади.
Деревянный Арбатский театр, созданный архитектором Карло Росси, был очень красив, окружен колоннами, пространство между которыми, в виде длинных галерей, служило местом для прогулок. Со всех сторон к зданию шли подъезды. Зрительный зал театра имел партер, бенуар, три яруса лож и раек и вмещал до 3 тысяч зрителей. Со всех мест было хорошо видно и слышно.
13 апреля 1808 года состоялось открытие Нового арбатского императорского театра: был показан балет «Олимп», сочинение Ж. Ламираля. Оперный спектакль, о котором рассказывает Л. Толстой в романе «Война и мир», Наташа Ростова слушала в помещении Арбатского театра. Здесь труппа выступала и во время Отечественной войны 1812 года. Войска Наполеона подходили к Москве, а в театре еще давались представления. Актеры покинули его 30 августа, когда на окраине города уже разбойничали французы, и с большим трудом выехали в Кострому. Арбатский театр стал и одной из первых жертв пожара Москвы 1812 года.
Тяжелое положение труппы, вновь оставшейся без постоянного пристанища, заставило управляющего театрами А. Майкова в 1813 году обратиться к московскому генерал-губернатору Тормасову по поводу постройки нового здания театра. Выяснилось, однако, что строительство откладывается на неопределенное время.
Спектакли труппы возобновились в ноябре 1813 года в доме Апраксина на Знаменке и шли здесь около пяти лет. Но теснота здания и неудобства, сопряженные с нею, заставили дирекцию искать новую театральную залу. С 25 августа 1818 года спектакли стали даваться вновь в доме Пашкова на Моховой.
Но еще в феврале 1816 года дирекция вновь обратилась с вопросом к генерал-губернатору: предусматривается ли в плане восстановления Москвы строительство Петровского театра? На этот раз ответ оказался утвердительным. В мае 1816 года была закончена и утверждена разработка «Нового проектированного плана города Москвы», согласно которому город должен быть возрожден из пепла. Комиссия для строений в Москве, разрабатывавшая этот план, предполагала возобновить в расширенных размерах Петровский театр, а перед ним обширную площадь, задуманную еще во времена Медокса.
В 1823 году директором Московских императорских театров стал театральный деятель Федор Кокошкин, а должность инспектора музыки занял композитор Алексей Вер-стовский.