Глава № 5 «Скаска» про то, кто первым Амур открыл

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава № 5

«Скаска» про то, кто первым Амур открыл

Кажется, пала ещё одна крепость исторического текста – «скаски» (расспросные речи) служилого человека Нехорошко Колобова и казаков: И.Ю. Москвитина и Д.Е. Копылова. Почти полвека длится спор историков о том, открыл ли русский казак И.Ю. Москвитин реку Амур в 1640 г. или нет. Маршрут его плавания с командой на двух 14-метровых кочах начинался от устья реки Ульи, где они зимовали, и продолжался вдоль побережья Охотского моря в южную сторону по направлению к Амуру. Историческая загадка по существу заключается в определении предела его продвижения. Достигли он главной цели – обнаружил ли устье Амура? Именно это явилось камнем преткновения научных споров. Если дошёл, значит, открыл, и это можно записать на счёт великих географических открытий XVII века. А конкурентами явились голландцы. Мореплаватель Де Фриз в 1643 г. добрался до Сахалина, но неизвестно, был ли он в лимане Амура.

Речь пойдёт о разгадке старого текста, вернее, о правильном его понимании. Этой научной тропой уже прошли очень серьёзные историки – Б.П. Полевой, А.И. Алексеев, В.А. Тураев, Г.Г. Левкин и др.

Я, ещё один, кто ступил на неё в поисках истины. Но будут, очевидно, и другие. Всем исследователям казалось, что именно они нашли правильный ответ, и мне так кажется. Но моё преимущество в использовании ресурса жителя низовья Амура, кем я являюсь, бывшего неоднократно в лимане Амура, на его «кошках», на острове Байдукова и даже на реке Улье. К тому же, опираясь на уже имеющиеся наработки в этом вопросе, особенно В.А. Тураева, и опубликованные первоисточники, усвоив суть проблемы, я легко понял этот загадочный текст.

Представителями противоборствующих группировок учёных стали приморец В.А. Тураев и хабаровчанин Г.Г. Левкин. Ныне покойный Б.П. Полевой – доктор исторический наук из С.-Пб., всю жизнь посвятивший исследованию первопроходцев, был также на стороне Тураева. Вкупе они доказывали, что Москвитин всё же проник в устье Амура или видел его со стороны островов Байдукова и Чкалова (Лангр и Удд) через какую-то кошку («удлинённую отмель»). Противники этого уверяли, что

Москвитин от Ульи доходил только до Шантарских островов, которые в то время якобы были густо населены нивхами, а дальше пройти не смог и всю информацию об Амуре и его насельниках получил от пленённых на Улье тунгусов.

Не буду перечислять все пункты доводов спорщиков, а их более двадцати – это утомительно. Но кто заинтересуется, пусть обратится к великолепной книге В.А. Тураева «и на той реке Улье», где приводятся первоисточники информации о путешествии И. Москвитина «со товарищи», и сами выводы исследователя, прошедшего, между прочим, своими ногами часть пути казаков от Алдана до Ульи.

Интересно и то, что В.Тураев поместил в конце своей книги заметку о ней Г. Левкина, своего оппонента, который почти полностью порушил все его выводы и заключения. А ведь автор знал и позицию его и, по-видимому, особенности характера рецензента, Только высокие нравственные качества этого человека, вера в свою правоту, стремление к истине подвинули его на это. После оболванивающей читателя критики возникает на первый взгляд бесспорная правдоподобность несогласий Г. Левкина. Но только на первый взгляд. Как правильно заметил сам автор, для многих документов XVII века характерны стиль и язык, допускающие различное толкование их смысла. Б.П. Полевой определил этот стиль как скоропись и обвинил Г. Левкина в непонимании этой особенности, а значит, дилетанстве. И действительно, «не растекаться мыслью по древу» здесь необходимо, а скорее «соловьём скакать» по нему. Часто каждое новое предложение выражает уже совсем другую мысль, а не подтверждает предыдущую. И если этого не учесть, текст понимается неверно. Именно это заметил В. Тураев, правильно прочёл, но не до конца осмыслил текст.

Теперь обратимся к основному фрагменту текста расспросных речей Н. Колобова. Сам он не принимал участия в плавании по Охотскому морю. Но был организатором похода казаков, оставаясь в Бутальском остроге на реке Алдан. Допрос тунгусского князя в зимовье на берегу устья реки Ульи проводил сам И. Москвитин (устье легко определить по карте). А рассказ Н. Колобова уже записан со слов И. Москвитина через пять лет после его похода на Амур. Вот что он сказал, и как это было: «И тот де князец, которого взяли тут на бою, учёл им рассказывать, что от них направо, в летнюю сторону (на юг), на море, по островам, живут тунгусы же, гиляки сидячие, а у них медведи кормлённые. И тех де гиляков, до их приходу, побили человек с пятьсот на устье Уды реки, пришод в стругах, бородатые люди, доуры, а платья де на них азямы. А побили де их Оманом, были у них в стругах однодеревых в гребцах бабы, а не они сами, человек по сту и по осьмидесят, лежали между тех баб, и как пригребли к тем гилякам и, вышод ис судов, и тех гиляков так и побили. А бой де у них топорки, а сами были все в куяках збруйных. А русских де людей те бородатые люди называют себе братьями. А живут те бородатые люди к той же правой стороне в лето по Амуре реке дворами, хлеб у них и лошади, и скот и свиньи и куры есть, и вино курят, и ткут и прядут со всего обычая русского. А промеж их и тех тунгусов живут тунгусы же, свой род, онатырки сидячие, не дошод до устья Амура. А те де онатырки – люди богатые, соболей и иного зверя, и оленей у них много, и торгуют с теми бородатыми доурами на хлеб, на крупу. И про серебро де сказывал, что у тех де бородатых людей у даур, есть, и те де бутто доуры русских людей желают видеть для того, что называются им братьями. А они де на том побоищи, где гиляков те бородатые люди побили, были и суды их, в чом приходили, струги однодеревые жгли, да тут же они нашли дно цининного сосуда. А тех они анатырков не доходили, а гиляков, которые живут по островам, тех проходили. А сказывали те тунгусы, что от них морем до тех бородатых людей недалече. А не пошли де они морем за безлюдством и за голодом, что там сказывали: рыбы в тех реках нет, а то де амурское устье они видели через кошку. И которых де они на бою тунгусов взяли семи человек, и под них от дальних их родов тунгусы не бывали и их оппустились (повесили). И они де тех тунгусов побив оттуда того же лета пошли назад морем и вышли на Алдаму реку».

Из первого предложния понятно, что Колобов называл гиляков сидячих (оседлых) тунгусами. Это ошибочно, но в отношении понятий казаков приемлемо. И это есть ключ к дальнейшему анализу. Побили их на устье Уды, но это не значит, что они здесь именно жили оседло. В этом предложении передаётся уже совсем другая мысль, не связанная с мыслью первого предложения. Видимо, гиляки были здесь на промысле морского зверя или рыбы. Дауры, побившие их, проживали на среднем Амуре и Зее и были связаны с маньчжурами. Смущает бородатость их, т. к. для монголоидов густая растительность на лице не характерна. Да и побить гиляков они могли бы и в устье Амура, где они жили, поселения которых они не могли не пройти, спускаясь со среднего Амура. И незачем им было выходить в море из Амура и искать гиляков на его побережье в устье реки Уды. Это привело В. Тураева к мысли, что на самом деле это были айны, а князец их ошибочно принял за дуров. Именно айны отличались бородатостью и проживали на Сахалине.

Точно этот вопрос разрешить нельзя. С одной стороны, бородатость – очень веский аргумент в пользу айнов, а с другой – доскональная информация тунгуса о даурах не позволяет это признать. Но это и не важно, ведь разгадка спрятана в другой части текста. Второй раз Н. Колобов называл гиляков тунгусами, когда указывал со слов князя, что онатырки (нанайцы) жили между даурами и тунгусами, хотя в современном понимании ничего общего между ними нет (тунгусы – это эвенки и эвены). Такое отождествление затрудняет понимание текста, но не доступность его.

А теперь и сам отрывок из текста, который я выделил специально с комментарием: «А они на том побоищи… были и суды их… жгли, да тут же они нашли дно цининного сосуда» Вопрос – кто они? Тунгусы пленённого князя или казаки? Если принять под «они» тунгусов, а это слово повторяется дальше несколько раз в одном значении, то получается, что «они» (тунгусы) на бою взяли тунгусов же и опустили (повесили) их же, о чём сказано дальше. Таким образом, этого не может быть, т. е. «они» – это не тунгусы. И другое подтверждение этой мысли: «и они де тех тунгусов побив… пошли морем и вышли на Алдаму реку». Отсюда, под «они» нужно понимать казаков, тогда текст читается правильно. Когда же писарь указывает «те тунгусы», то, естественно, нужно иметь в виду именно их. Отсюда понятно, что казаки онатырков не доходили, «а гиляков, которые живут по островам, тех проходили».

Но, может быть, это были Шантарские острова, как утверждает Г. Левкин? Или острова Чкалова и Байдукова, как считает В. Тураев? Последние всегда были густо заселены нивхами и вполне могли ими оказаться. Шантарские острова как постоянное место проживания нивхов исключает и трезвая логика и утверждение этнографа Б.О.

Долгих о том, что крайним северным поселением их на материке был посёлок Коль, и сведения об этом же от Л.И. Шренка, и записи в ясачных книгах первопроходцев В.Д. Пояркова и О.С. Кузнеца, и другие факты.

Второй ключ к разгадке находится во фразе из текста: «А сказывали те тунгусы, что от них морем до тех бородатых людей недалече». Г. Левкин считает, что «те тунгусы» – это тунгусы пленённого князя. И они же не пошли к ним морем за безлюдством и за голодом… Но, во-первых,

Левкин не заметил, что тунгусами Н. Колобов называл и гиляков, на что уже было обращено внимание, а во-вторых, под словом «они», как уже доказано, подразумевались казаки, а не тунгусы.

Так что именно нивхи сказывали, что до бородатых людей недалеча, и именно казаки не пошли к ним морем. А к даурам морем не дойти, они ведь жили на реке – Зее. Вот здесь и становится понятно, что гиляки имели ввиду не дауров, а бородатых айнов, о которых, видимо, спрашивали у них казаки. И было до них недалеко, т. к. жили они на Сахалине. Это подтверждает и часть текста другого документа под названием: «Расспросные речи И.Ю. Москвитина и Д.Е. Копылова» (за 1645 г.). В нём говорится о том же: «А морем шли с вожжами подле берег к гиляцкой орде к островам. И как немного островов гиляцкой орды не дошли за днище и выжли на берег и грешной мерой у них ушёл вож (проводник) и оне Ивашко со товарищи после вожжа до островов дошли. И гиляцкая земля объявилась и дымы оказались, и они без вожжа в неё идти не смели, потому, что люди многие, и их голод изнял, и начали есть траву, и оне от голоду воротились назад. И пришли к речке и изымали мужика тунгуса (гиляка), и тому тунгусу стали сказывать про островы, где оне, Ивашко со товарищи были. И тот тунгус им говорил, что были они тут, где гиляцкая орда, от коих островов воротились. И тот же тунгус сказывал им, за тем де островом пала в море река Омур».

Этот отрывок текста подтверждает, что именно казаки доходили до островов гиляцкой орды (основного густонаселённого района Амура), а не ульинские тунгусы, которые не стали бы «изымать» своего же тунгуса и к тому же «могли плавать по морю» только на оленях. Но о каких же островах или острове, за которым пала река в море, идёт речь? Им мог быть и остров Байдукова. Именно за ним расположено устье Амура, если двигаться по морю с Севера, но только не Сахалин – он расположен перед устьем.

Но есть ещё одна удивительная фраза в расспросных речах Колобова, о которую сломано много копий современных кабинетных исследователей: «А то де амурское устье они видели через кошку». Видели именно казаки (они), а не тунгусы (по Левкину). Но что значит – «через кошку»? Понятно, что речь идёт о какой-то амурской косе. И здесь фантазия учёных работала бурно. Предлагалась и Петровская коса, и мифические косы, образующиеся в устье во время отлива, и даже, вы не поверите, мыс Кошка в г. Николаевске-на-Амуре. Это кажется невероятным, но Б.П. Полевой на этом настаивал и даже ходил на этот мыс в РЭБ флота, будучи в городе в 1990 году, но устья Амура с него не увидел и был этим очень огорчён. Наверно интуиция учёного подсказывала ему, что кошка должна быть где-то здесь. Он и не подозревал, что находится в одном шаге от подтверждения своей догадки. Но чтобы его сделать, нужно, очевидно, быть местным жителем, знакомым с берегами лимана.

Дело в том, что такая «кошка» действительно есть в амурском лимане, и называется она мыс Вассэ (Астрохановский мыс). Отсюда открывается великолепный вид на амурское устье и видны ворота Амура в Татарский пролив – окончание обоих берегов реки (мыс Петах и мыс Пронге). Это и есть устье. Его видно и с самого мыса Вассэ, и из лодки, если находиться немного выше, что, по-видимому, и определило фразу Колобова: «А то устье видели через кошку». Если отступить в любую сторону на 300–400 метров от середины мыса, теряется из виду одна из сторон устья, что можно уточнить по карте лимана. Ни с какой другой позиции – перед устьем со стороны Сахалина или при входе в устье со стороны моря – слева или справа – его увидеть нельзя. Оно ничем не будет отличаться от залива. Таким образом, только войдя в реку, можно увидеть его, что казаки и сделали.

А островами, которые они проходили, были не только острова Чкалова и Байдукова, но и Большой и Малый, Оремиф, расположенный в центре устья. Но, скорее всего, главную роль в их повороте назад сыграл остров Воспри, расположенный несколько выше «кошки» – мыса Вассэ. Именно он стоит как «шлагбаум» посередине Амура, и обойти его стороной без опасности столкновения с аборигенами трудно. Здесь при повороте назад через кошку казаки и увидели устье Амура. Остров Воспри лежит против с. Красное, так что можно считать, что москвитинцы находились напротив его и на траверзе места будущего г. Николаевска-на-Амуре.

Есть и ещё одна несуразица в критике Г. Левкина. Он указал геодезическую формулу, по которой, учитывая шарообразность Земли, определяется видимость между двумя точками: D км.= 3, 85 х (HI +Н2), где D – расстояние в километрах между двумя точками, с одной из которых нужно увидеть другую; Н1 и Н2 – высоты точек в метрах над поверхностью моря. Высота коча с учётом роста человека равна 4 метрам. Подставляя эти значения в формулу, он получил 15,4 км. Как он это получил, ведь на самом деле получается 30,8 км.? Видимо, Левкин поделил результат ещё на два. Но зачем? Именно с расстояния 30,8 км. можно видеть Сахалин, так как оно между берегами островов – Сахалином и Байдукова составляет всего 25 километров. Каждый, кто бывал на о. Байдукова, в том числе и я, в хорошую погоду приходит на берег посмотреть на Сахалин и видят скалы его берега. Видели их, наверняка, и казаки И. Москвитина. Первооткрывателями Сахалина их за это, очевидно, трудно назвать, но Амур они уж точно открыли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.