Глава № 17 «Шаманские танцы» академистов на сикачи-алянских петроглифах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава № 17

«Шаманские танцы» академистов на сикачи-алянских петроглифах

Уже 40 лет исполняются шаманские пляски с бубном полным духов нашими академиками, докторами и кандидатами наук, культурологами и прочими экскурсоводами. Тандем академиков А.П. Окладникова и А.П. Деревянко создал не только псевдонаучную историческую базу происхождения петроглифов Амура, но и, по остроумному замечанию их оппонентов, «одервеневшую окладниковщину».

В картину с этим окладом вписались практически все дальневосточные историки и культурологи – птенцы гнезда Окладникова. А находится она где-то в подвале романо-германской исторической школы, научная парадигма которой, регламентируя исследование петроглифов, направляет результаты их в нанайское буни (тот свет), куда следом, по мифологическому представлению нанайцев, попадают и неискушённые исторической истиной умы и души наших историков и профанов.

Буни представляет собой зеркальное отражение жизни шаманистов на этом свете: такие же деревни с жителями, лес, горы, Амур, рыбалка, те же валуны с петроглифами, на которых сидит задумчиво академик Окладников с дробовиком – здесь он работает сторожем, как хотел, когда выйдет на пенсию. Любых отступников от его концепции он, человек с ружьём, здесь не пожалует. Сюда и мне в своё время очень хотелось бы попасть – поспорить с академиком.

По моему мнению, существующая яркая культура монголоидных предков нанайцев XII–III тыс. до н. э., является как бы Зазеркальем той действительной начальной цивилизации индоевропейцев Нижнего Амура, от которой дошли до нас великолепные уникальные петроглифы и первая в мире керамика с богатейшей символикой. В это Зазеркалье и попадают все направляющиеся на петроглифы в Сикачи-Алян или Шереметьево. Сюда их ведёт дорога, проторенная академиками, отдавшими происхождение культуры европеоидов предкам монголоидных северян – нанайцам, которых, кстати говоря, здесь, на Нижнем Амуре, в неолите ещё и не было. А жили здесь ничего не ведающие сейчас о петроглифах предки нивхов.

По заключению учёных, главным признаком, связывающим культуру неолита с современной нанайской культурой, являются спирали, украшающие халаты нанайцев. Происхождение их академисты связывают со змеями-драконами, обитавшими якобы в мифологии прананайцев в неолите, когда их ещё не было у недалеко проживавших китайцев. Но как Амур течёт в Нижнеамурье из истоков, расположенных и в Китае, так и драконы сползли с китайских халатов на нанайские, а не наоборот. Но историки так не считают, и в этом их научная халатность. А добрые, наивные нанайцы шьют себе халаты из рыбьей кожи с драконами и спорят, который из них Мудур, а который Пуймур, а не откуда они взялись. Драконы теперь модны, а демоническая религия нанайцев (вера в духов) почти забыта. Шаманы повымерли, духи из их бубнов разбежались, и под камлание теперь уже академических шаманов о великом национальном прошлом северян этот рыбьекожий народ, замученный безработицей и нестойкостью к водке, тихо умирает. А религия их покрыла петроглифы патиной, которая скрывает нечто недоступное пониманию академистов, и не потому что они не могут этого понять, а потому что историческая парадигма не разрешает.

Все знают, что петроглифы имеют мировое значение, т. е. миру, в лице Западной исторической науки, как будто есть до них дело. Она объявила народ, проживающий в древности на территории Нижнеамурья неисторическим и неписьменным, а это значит, что какая-либо цивилизация здесь не могла быть создана. Первые цивилизации в неолите создавали якобы только земледельческие народы Ближнего Востока, Передней Азии. В основе их лежали теистические религии с религиозными центрами и древние письмена, из которых затем появились протогорода и письменность, а идейно-мировоззренческие изображения на камне, керамике переросли позже в изобразительное искусство. На Нижнем Амуре ничего подобного в неолите не могло быть у народа, исповедующего демоническую религию, которая не могла дать подобных плодов развития. И это сущая правда – ни городов, ни письменности, ни искусства у северных монголоидов не появилось.

Такая вот разница в результатах веры в Бога и веры в духов – теизме и шаманизме.

Но Сикачи-Алян и Шереметьево несут все признаки религиозных центров своей масштабностью и насыщенностью изображений на валунах. Заурядность святилищ им не подходит. А в сикачи-алянских петроглифах выявляется руническое письмо, отражающее моление Богу. Многие петроглифы здесь по семантике и классу художественного исполнения представляют настоящие произведения искусства. То же можно сказать и о Вознесенской керамике. Так что теизм Нижнеамурья налицо и вполне соответствует общим закономерностям развития его в Европе и Передней Азии.

Нижнеамурская академическая петроглифика содержит массу противоречий, ошибок и абсурдов, созданных историками, которые, однако, не видны невооружённому глазу. Например, при статусе петроглифов якобы мирового значения, они до сих пор не взяты ЮНЕСКО под охрану для сохранения, как объект особой исторической значимости. Подозреваю, что эта организация знает, что он – «Федот, да не тот» и относится к индоевропейской культуре, которую западники не жалуют, тем более что указанная пресловутая историческая парадигма противоречит существованию таких петроглифов здесь вообще. Это для ЮНЕСКО представляет не решаемую проблему, и, похоже, что они никогда не возьмут петроглифы под свою опеку.

Удивительно, что ни одна работа академика Окладникова по петроглифам не переведена на иностранный язык, а его красочный альбом «Древнее искусство Приамурья», выпущенный в 1981 г. на английском языке, не попал в книжные магазины Запада. Иностранные учёные, за исключением американца Бертольда Ляуфера в конце XIX века, не интересуются петроглифами Сикачи-Аляна. Почему? Вопрос этот никто не задаёт из наших учёных, а следовало бы. А ответ, как не крути, упирается в главное – кто создал эти петроглифы. Монголоиды-шаманисты или европеоиды-теисты? Но никто из историков не желает спорить с регламентирующими положениями парадигмы.

Вопрос об этнической принадлежности петроглифов в академических кругах доведён до абсурда, но никто этого замечать не желает. Основная группа петроглифов относится к неолитической эпохе. В это время здесь, по академическим представлениям, проживали предки нивхов, а тунгусо-маньчжурские племена – предки нанайцев – переселились сюда из Прибайкалья в начале I тысячелетия н. э., вытеснив нивхов в низовье Амура – его лиман. Это доказал в специальном исследовании этнолог Г.М. Василевич. Тем не менее, академические историки с любовью отдают всю культуру мезо – неолита предкам именно нанайцев, которые сюда ещё не успели добраться. Современные нанайцы не отказываются от такого подарка и гордятся своими достойными предками. Нивхи низовья Амура, а тем более Сахалина, мало что о них знают и не претендуют на национальную гордость нанайцев. Но из этнографии известно, что ни те, ни другие не склонны к изображению рисунков на валунах.

Ещё пример. Нигде: ни в Африке, ни в Евразии, ни в Америке – представители демонической религии не создавали в неолите, или сейчас образы Высших Богов, хотя верили в их существование. Изображали только низших – духов и идолов, чем нанайские и нивхские мастера занимаются и сейчас. А символика сикачи-алянских и шереметьевских петроглифов является двойником символики теистической религии неолита Ближнего Востока, Передней Азии,

Южной и Восточной Европы, Кавказа. Но как это возможно? То ли европеоиды в неолите наезжали на Нижний Амур, то ли монголоиды Дальнего Востока стажировались на Ближнем Востоке? Ответа у академистов нет.

Но есть камлания о существовании неких универсалий, вызывающих конвергентное (одновременное) возникновение по всей планете однообразных явлений, в том числе и изобразительного характера. Это якобы связано с общностью психологии людей различных религий и рас, или общим хозяйственным укладом жизни, или заимствованием у соседних народов по цепочке, или случайными совпадениями. В это можно было бы с трудом поверить – при едином религиозном пространстве у родственных народов, но при оппортунистических религиях – теизме европеоидов и демонизме северных монголоидов – невозможно представить, а уж о психологии и говорить нечего. Современное историческое религиоведение подтверждает это. Объяснение возможно только одно – культура начальных цивилизаций создавалась в среде единого народа.

Попытки создания академистами классификации петроглифов не увенчались успехом. Удалось их сгруппировать по стилю, форме, технике изображений, но не хронологии и семантике. Для этого у них не было научно-исследовательской базы. Сейчас она появилась, но воспользоваться ей уже некому – иссяк потенциал исследователей петроглифов. Представлена она двумя большими академическими трудами: «Миф и символ» А. Голана и «История религий» А.Б. Зубова, полностью подтвердившие единство культур неолита Востока и Запада. Как уже указывалось, анализ религиоведческой работы А.Б. Зубова позволил построить цепочку хронологического движения идеи образа Бога-Творца с раннего палеолита до позднего неолита. Получилось следующее: зверь (зубр, бык, мамонт) > рога зверя > черепа > камень > антропоморфные образы (маски-личины) > космические символы (небо, солнце, тучи, дождь, звёзды, вселенная, символы Богини неба и др.). Амурские петроглифы и маски-личины на Вознесенской керамике подпадают под два последних звена цепочки. И если академик Окладников отнёс космическую символику лосей, лошадей к IV–III тыс. до н. э., то, вероятно, мужские и женские антропоморфные маски-личины, в том числе и череповидные, следует отнести к VI–V тыс. до н. э.

Но академисты-шаманисты продолжают стучать в бубен. Самый замысловатый шаманский танец на петроглифах исполнил д.и.н. В.Е. Медведев, смотрящий за ситуацией изучения неолита Нижнеамурья из ИАЭ СО РАН. Он находился в плену устаревших представлений о существовании в палео – неолите только примитивных демонических религий, что в корне неверно. Археолог интерпретировал все находки мезо – неолита в районе Сикачи-Аляна, на о. Сучу у Мариинска, петроглифы и Вознесенскую керамику как атрибуты демонической религии вульво-фаллического смысла, связанные с охотничьей магией и культом плодородия. К тому же он придерживался регламента парадигмы и не представлял, что культура неолита Нижнеамурья могла быть похожа на переднеазиатскую или европейскую культуру этого времени в силу неисторичности здешнего населения. Она, по его мнению, здесь в неолите представляла фактически культуру палеомезолита. Для обоснования этого он представил в своей работе описание предметов культа якобы вульво-фаллического толка. Это фигурки медведя, рыбы, птицы, полоза, совы, лося и др. Изображения на керамике и в петроглифах он атрибутировал и как двуконечные фаллосы, и как тюлень-фаллос-вульва, и как женщина-фаллос, и как фаллос-вульва, знак вульвы над головой Богини. Вот такая нетрадиционная историко-гермафродитическая фантасмагория. Даже нанайскому шаману такое в голову не могло бы прийти. Но чего не сделаешь во славу Западной парадигмы. Хорошо, что это описание существует в специальной литературе, недоступной профанам – они бы его не приняли, поскольку каждый знает, где именно находится женский детородный орган, во всяком случае, можно уверенно сказать, что он не над головой.

Конечно, многие лукавые интерпретации академистов уже разрушены в книге и нет необходимости повторять все телодвижения шаманского танца куратора неолита Нижнеамурья, но на некоторые всё же обратим внимание, ведь читатель недоверчив, к тому же критика академиста сопровождается и демонстрацией новых иллюстраций-фотофактов. На (илл. № 171), по Медведеву, изображены женщины-фаллосы (культ плодородия), на что указывают якобы фаллообразные продолговатые тела. С этим трудно было бы спорить, если бы А. Голан не указал, что в неолите символическое изображение Богини отличалось от рисунков обычной женщины двойным контуром головы, что заметно в рисунках, а трёхпалость одной из них не указывала бы на отношение к божеству. Таким образом, это тоже богини, а не плодородные женщины-фаллосы, тем более что неолит был эпохой символизма, а не натурализма, что известно каждому просвещённому историку. Семантика же символов сикачи-алянских Лосей стала ярким примером мифологического мышления Медведева, основанного не на предыдущей научно-исследовательской базе, а на самомнении. Новое слово в интерпретации петроглифов он сказал, но оно не раскрыло сущность их, а покрыло историко-гермафродитической патиной.

И ещё одна фаллическая интерпретация Медведевым женщины не выдерживает критики (илл. № 172). Это тоже изображение Богини, на что указывают шевроны (уголки) на теле её, что практически идентично Богине западного происхождения (илл. № 173) и является специфическим отличительным признаком рисунков богинь неолита. Такие же шевроны, а не рёбра, как считает Медведев, имеются и у правого изображения на илл. № 171.

В Сикачи-Аляне есть и другое изображение Богини, уже не символическое, и более древнее. Верхняя часть представлена головкой женщины, а нижняя – телом лося. Это легко заметить, если присмотреться (илл. № 170). По Медведеву, это женщина-лось, но связать это с охотничьей магией или культом плодородия трудно. Однако известно, что лось был олицетворением вселенной (это будет показано позже) и логично увидеть в этом рисунке Богиню вселенной, а не женщину-лося, учитывая, что все без исключения изображения неолита были наполнены идейно-религиозным содержанием.

Таким образом, как не странно покажется, даже в палеолите шаманизм (вера в духов) играл незначительную роль в жизни европеоидов и позже индоевропейцев Нижнего Амура. Основной верой у них была высокая религия, связанная с Богом-Творцом, который, как и людей, сотворил и духов. В разное время образ Бога воплощался то в мощного зверя (бизона, мамонта) или синкретических животных, как на валуне Сикачи-Аляна, то в глыбу камня, то в антропоморфных масках-личинах, то в космогонических символах позднего неолита – лосе, а на самом деле Вселенной, руководимой Великой Богиней неба. И не было в этой вере места ни солнцепоклонникам, ни шаманистам, хотя их «танцы» на петроглифах до сих пор исполняют наши академисты.

Местные экскурсоводы из музея национального селения Сикачи-Алян, повторяя академические камлания, тоже расскажут вам о великом прошлом маленького нанайского народа. Поведают о замечательных охотниках, одарённых художественными способностями, которые уходя на полгода в тайгу, оставляли на валунах изображения то ли себя, то ли идолов или промысловых животных. В ходу также объяснение происхождения антропоморфных личин, как копий масок, которые шаманы надевали себе на лицо, отправляясь в буни по своим делам, чтобы не быть там узнанными злыми духами. И никого не смущает факт значительного преобладания женских масок над мужскими. А круглые глаза у них создавались оказывается, чтобы лучше видеть окружающее узкоглазому шаману. Но вот одноглазые личины это не объясняют.

Кроме того, в петроглифике Северной Азии нет подобных примеров изображения шаманских масок на камнях. Да и ни нанайцы, ни нивхи в настоящее время и в прошлом не работали с камнем – нету них такого пункта в этнографии. Но, главное, не видно мотива изображения этих масок. Зачем выбивать их на камне, если нельзя надеть на лицо, или зачем нужны эти копии, ведь они оставались на этом свете, а шаманы отправлялись в буни? Известно также, что верующие нанайцы и сейчас боятся этих «ведьминых чертёжиков» и не пускают своих детей гулять к петроглифам.

Рассказы экскурсоводов о петроглифах максимально мифологизированы. В их повествовании в основном можно услышать нанайские сказки о начале времён, когда утки создавали землю, ныряя за илом на дно Амура; о времени, когда люди жили вечно на переполненной земле, но догадались, что нужна смерть и нашлись те, которые показали этому пример; о древних временах, когда на небе светило три солнца и было нестерпимо жарко так, что плавились камни, но охотник Кадо застрелил два солнца, а дева Мамилчжи нарисовала на ещё мягких камнях различные рисунки. И, что интересно, всех туристов это удовлетворяет и никто не спрашивает о сущности символов на валунах, может быть понимая, что это только красивые сказки, но и не догадываясь, что создателями этих шедевров являются их прямые потомки – индоевропейцы. В это трудно поверить даже просвещённому уму, но зачем верить, если теперь это можно знать, хотя источник знания не академический.

Может показаться, что моя критика апостолов школы Окладникова недостаточно убедительна, а я такой единственный в поле воин, старающийся привлечь к себе внимание. Апостолы называют своего гуру великаном в археологии, а себя, вероятно, считают слоноподобными, а меня, наверно, можно сравнить с известной Моськой. Но оказывается я не одинок в своей критике и эта школа давно имеет не менее значимых оппонентов, например, в лице д.и.н., археолога, заслуженного деятеля науки Якутии Ю.А. Мочанова. С 1999 г. по 2005 г. между ним и академиком А.П. Деревянко происходила настоящая борьба на академическом уровне и в СМИ (газета «Неделя Якутии»), которая не обошла и «заслуги» Окладникова. Вот примеры его оценки деятельности академика: 1. «Смешав в одном комплексе материалы различных культур и эпох, Окладников создал «кондонскую неолитическую культуру», являющуюся одним из наглядных примеров археологических монстров». Из этого замечания мне стало более понятно как академик «родил» Кондонскую Венеру в пильтданизме чего я уже не сомневаюсь. Она могла быть и из средневекового слоя, предметы которого здесь тоже были найдены и современным изделием. 2. «Окладниковщина – это страшное явление нашего общества. В каждой сфере человеческой деятельности оно имеет своё название. В биологии, например, оно называется лысенковщиной. Основоположником её в современной сибирской археологии являлся академик Окладников. Окладниковщина не всесильно только тогда, когда с ней борются. Стоит ослабить борьбу и она сразу же набирает силу. Ведь что такое окладниковщина? Впервую очередь, это не жизнь ради науки, которая ничего, кроме радости открытий новых знаний, не даёт. Для окладниковцев важны не знания, а звания, которые обязательно должны приносить земные блага – высшие должности, солидную зарплату, шикарные квартиры, ордена и медали, почётные места в президиумах разных собраний и т. д. и т. п. Ради этого они идут на всё – меняют убеждения, угождают любому, кто в данный момент находится у власти, подтасовывают факты, занимаются плагиатом и компиляциями, используя все возможности для уничтожения инакомыслящих. Короче говоря, окладниковщина – это некомпетентность, которая пытается компенсировать себя бескомпромисностью».

Вот такая нелицеприятная характеристика академика и его учеников, хотя о них здесь ничего не сказано. Но перефразируя, можно утверждать: «Скажи мне кто твой учитель, и я скажу кто ты».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.