Эра Великих географических открытий

Эра Великих

географических открытий

Эра Великих географических открытий преподносится нам как эволюционный шаг в развитии человечества. Но чем она была на самом деле? Захватом чужих земель уже на территории Америки. Каких именно земель? Христофор Колумб совершал свои путешествия непосредственно во время расцвета инквизиции в период 1492–1504 гг. Считается, что искал он Японию и Индию, но случайно заплыл в Америку. По современным представлениям, Колумб уже не считается первооткрывателем Америки – викинги плавали в Америку еще в XI в. Поэтому очень вероятно, что Колумб хорошо знал, куда плыл. В любом случае он и последующие экспедиции приплывали в область, где проживали амазонки, а затем последовало тотальное уничтожение не просто культуры, но геноцид жителей Америки, где матрикультура была сильно развита. Мало кто из современников знает, что подавляющая часть индейских племен жили при матриархате, и даже свирепые ирокезы были матриархальны.

Логика бесспорна: уничтожив матрикультуру в Европе, Церковь решила уничтожить ее и в Америке!

Было ли это мотивом, или же испанцы, имеющие, кстати, на своей территории богатые золотые рудники, искали золота? Что ж, золото всегда является очень удобным мотивом, но давайте рассмотрим возможность первого варианта.

Если мы полагаем, что испанцы осознанно искали для последующего уничтожения именно амазонок, то для начала стоит убедиться, а были ли там действительно амазонки.

Первые дошедшие до нас сведения об амазонках Южной Америки относятся, собственно, к самому Колумбу – он искал амазонок и указывал их местонахождение на острове с довольно символическим названием «Матинино» (Мадинино), связанного с корнем «мать». Открытые во время второй экспедиции острова были им названы островами «одиннадцати тысяч дев», впоследствии известными как Виргинские острова. Название явно указывает на женскую культуру в этих местах и связано с европейским мифом об «одиннадцати тысячах дев», которые погибли от рук гуннов и, по мнению ряда исследователей, были женщинами-воинами.

В середине XVI в. в докладе королевских чиновников Хуана де Сан Мартина и Антонио де Лебрихи сказано: «Когда лагерь находился в долине Боготы, мы получили известия об одном народе женщин, живущих сами по себе, без проживания у них индейцев [мужчин]; посему мы назвали их амазонками. Эти, как говорят те, кто нам о них сообщил, от некоторых рабов, ими купленных, зачинают [детей], и если рожают сына, то отправляют его к его отцу, а если это дочь, то растят ее для увеличения этой их республики». Затем конкистадор Франсиско де Орельяна, открывший реку Амазонку, утверждал, что столкнулся с амазонками, в честь которых и назвал реку.

Современные историки игнорируют эти заявления путешественников, считая их вымыслом, хотя сложно не заметить, что описанный чиновниками обычай передачи сына отцу и оставления дочери полностью совпадает с евразийскими обычаями.

Стоит вспомнить и о коллекции падре Креспи, в частности, и об изображении бородатых амазонок. Кстати, древнегреческие историки указывают, что в исключительных случаях у жрицы появлялась борода, поэтому изображение основывается на древних легендах.

Практически на всех картах XVII–XVIII вв. в районе реки Амазонка указывается страна амазонок, как, например, на этой французской карте 1720 года:

На самом деле очень странно, что это название фигурирует на столь поздних картах, но факт остается фактом – на картах отмечена страна амазонок. Сейчас страна амазонок находится в Бразилии. На старинных картах, что легко заметить, Бразилия граничит со страной амазонок, колонизация же Бразилии началась в 1533 г., так что вполне возможно, что указанная часть, принадлежащая амазонкам, была захвачена довольно поздно, что и отразилось на картах. Правда, наименование Бразилии также может быть связано с амазонками. Дело в том, что в ирландской мифологии был остров Бразил (Хай Бразил, Брезайл)[105] – аналог кельтского острова блаженных и Авалона. Авалон, так же как и кельтский мифический остров, был связаны с правлением богинь или волшебниц – именно Моргана, например, увозит Артура на Авалон, а у кельтов верховной богиней была Дану, остров же находился под властью одного из ее племен. Поэтому связь мифического ирландского Бразила и Бразилии, связанной с легендами о правлении в этой области амазонок, просматривается довольно очевидно.

У большинства индейских племен, особенно расположенных в «зоне амазонок», то есть приэкваториальной зоне, наблюдались либо матриархальные отношения, либо остатки таковых, что вполне объясняется наличием в Америке матрикультуры.

Правда, как мы полагаем, амазонки не были коренными жителями Америки, на что указывают артефакты коллекции Креспи, имеющие сходство с евразийскими или африканскими произведениями искусства, датируемыми концом-серединой I тыс. до н. э., если только речь не идет о соединении материков в глубокой древности.

Среди жителей Южной Америки были белокожие жители на момент прихода европейцев, это описал Педро Писсаро, «что некоторые представители местной знати были белее, чем испанцы». Вполне возможно, что это были как раз потомки амазонок, белокожих пришельцев, информация о которых сохранилась в многочисленных мифах, а также на изображениях, например, на фресках Храма воинов в

Чичен-Ице. Да, до нас дошли мифы об обожествленных бородатых белокожих мужчинах, но надо понимать, что описанные белокожие аборигены, во-первых, не могли появиться из воздуха – они должны были быть рождены женщинами-европейками, во-вторых, именно потому, что они были белокожими, у них должна была расти борода. Соответственно, ожидание индейцами белокожего бога-мужчины могло обозначать ожидание «отцов» при наличии белокожих матерей.

Поклонение змею как божеству света, как то: в виде «пернатого змея» Кетсалькоатля, или ином, на территории современных и Перу, и Мексики имеет несомненную связь с культом змей амазонок, в частности, и ливийских.

В целом получается, что предания об амазонках были хорошо известны покорявшим Америку европейцам, начиная с Колумба. А вот история завоевания Америки выглядит сомнительно: «цивилизованные» европейцы столкнулись с «примитивной», но очень богатой цивилизацией, практикующей, в частности, человеческие жертвоприношения, а потому стали уничтожать артефакты, рукописи, стирать с лица земли целые народы. Так ли? Были ли пришедшие европейцы более цивилизованны, или мы имеем дело с придуманным для отвода глаз оправданием?

Но почему же нет описания уничтожения амазонок? Очевидно, мы имеем дело с ситуацией, когда отсутствие информации при наличии более ранней указывает как раз на ее сокрытие и уничтожение.

Как мы уже отмечали выше, расцвет инквизиции произошел после:

– падения Византии, что сопровождалось уничтожением исторических документов и произведений искусства уходящей эпохи;

– сожжения последней амазонки Европы, Орлеанской девственницы Жанны д’Арк. По всем параметрам Жанна д’Арк подходила под описание не просто амазонки, но верховной жрицы, поскольку она, по древним традициям, была и девственницей, и воительницей, и общалась с Богом в лице архангела Михаила. До нее сведения о женщинах-воинах в Европе хотя и обрывочны, но довольно многочисленны и у сарматов Восточной Европы, и у народов Западной Европы, в частности, и у кельтов.

На фоне активного уничтожения матрикультуры и становления чисто патриархального общества в Европе в эпоху расцвета инквизиции вполне можно допустить, что экспедиции европейцев в Америку преследовали своей целью не обогащение, а уничтожение оставшихся очагов матриархального общества, и в первую очередь источников, свидетельствующих о европейском матриукладе, и вообще древних исторических источников. Ведь, если предположить существовавшую в доколумбовую эпоху связь народов Европы, Африки и Америки, то логично, что у американских амазонок и индейцев могли сохраниться знания и о политическом устройстве мира, в частности, карты.

То, что эпоха Великих географических открытий должна была быть связана с географическим переносом, хорошо просматривается по «древним» историкам, например, по Плинию Старшему. Жил он в I в. н. э. и известен, как автор «Естественной истории», однако, труд его увидел свет только в

Средние века, что само по себе очень странно. В комментариях к Плинию мы можем прочитать следующее: «Географические сведения Плиния кратки и не представляют особо выдающегося интереса, потому что ограничиваются большей частью одними названиями, что он объясняет состоянием географии в его время, которая представляла собой «locorum nuda nomina» (голые названия мест). У него много крупных географических ошибок».