Царства Лу и Ци. Возвышение Ци

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Царства Лу и Ци. Возвышение Ци

Царство Лу, удел знаменитого Чжоу-гуна, издревле выделялось среди прочих. Оно отличалось не столько размерами, ибо по территории, да и по количеству населения было весьма средним, сколько горделивой памятью о великом прошлом, связанном с именем и деяниями Чжоу-гуна, а также теми немаловажными и высоко ценившимися в Лу привилегиями, которыми благодаря заслугам Чжоу-гуна обладало. Привилегии эти были в основном в сфере духовной культуры и ритуала: право на собственные гимны, прославляющие предков дома Лу (в книге песен «Шицзин» наряду с гимнами правящих домов Шан и Чжоу помещены только гимны Лу), право на исполнение в полном объеме (8 рядов по 8 танцоров) ритуального танца У, прославляющего победу чжоусцев во главе с У-ваном над Шан. Но именно в этой сфере они ценились едва ли не наиболее высоко и, во всяком случае, выделяли Лу среди других.

Располагавшееся в восточной части, в низовьях Хуанхэ, и бывшее соседом упоминавшихся уже царств Вэй и Сун, Лу имело богатые традиции историописания, работы с документами, ибо именно в текстах свято хранились, были навечно зафиксированы те достижения, заслуги и привилегии, которыми лусцы по праву гордились. Именно в Лу с 722 г. до н. э. велась хроника «Чуньцю». Соответственно материалов об этом царстве в источниках достаточно много. Важно выявить наиболее значимые среди них.

В гл. 33 «Шицзи», специально посвященной дому Лу, рассказано о том, как всевластный чжоуский Сюань-ван в 817 г. до н. э. вмешался в практику престолонаследия Лу, где обычно строго соблюдались свойственные чжоускому правящему роду Цзи обычаи, включая принцип примогенитуры (передачи трона старшему сыну). Под давлением Сюань-вана наследником трона был назначен младший сын Си, что привело к смуте в Лу и завершилось убийством сначала Си, а затем и его соперника, старшего брата Ко. В смуту снова был вынужден вмешаться Сюань-ван, который лично назначил правителя из числа уцелевших царевичей, уничтожив перед тем избранного самими лусцами в качестве правителя Бо Юя, сына Ко [103, гл. 33; 71, т. V, с. 70–71; 212, т. Ill, Prolegomena, с. 155–156]. Этот эпизод свидетельствует о том, что чжоуские ваны ревниво следили за событиями в Лу, несмотря на то, что царство это было расположено весьма далеко от их западной столицы Цзунчжоу, где жил Сюань-ван.

В момент перемещения столицы вана на восток луский гун заметной роли не играл и Пин-вану не помогал. Более того, на 42-м году правления Пин-вана (729 г. до н. э.) возник даже конфликт между Лу и Чжоу (доменом Пин-вана) за право отправлять ритуальный церемониал в храме предков. Суть спора, как она изложена в гл. 13 «Чжушу цзинянь» и интерпретирована в переводе Д.Легга [212, т. III, Prolegomena, с. 160], не очень ясна. Однако не исключено, что спор был связан с привилегиями Лу в сфере ритуального церемониала, которые после превращения дома Чжоу в небольшой и слабый домен обрели, возможно, новое звучание и как-то задели обе стороны. Если принять во внимание, что всего 14 лет спустя обиженное на вана царство Чжэн произвело обмен поселениями с Лy, и учесть, что этот обмен оценивался как проявление неуважения к вану, то не исключено, что между обоими событиями есть определенная связь. В любом случае, однако, статус Лy в конце VIII в. до н. э. был достаточно высок, что, впрочем, не было гарантией стабильности во внутренних делах царства.

Луский Хуэй-гун провел на троне почти полвека (768–723 гг. до н. э.) и после смерти оставил его малолетнему сыну Юню от молодой жены, которую он вначале было сватал своему старшему сыну Си от наложницы, но затем забрал себе. Си не был честолюбив и легко смирился с тем, что правителем станет Юнь. Однако лусцы, как свидетельствует Сыма Цянь, решили иначе и возвели на престол именно его. С первого года его правления под именем Инь-гуна (722 г. до н. э.) начинается погодовая хроника «Чуньцю». В хронике и в комментарии «Цзо-чжуань» практически ничего не сказано о деятельности Инь-гуна. Зато в подробностях описан его конец. Инь-гун пал жертвой интриги. Один из его завистливых братьев предложил ему уничтожить малолетнего потенциального соперника Юня и тем упрочить свое положение, на что Инь-гун заметил, что он не забыл завещания отца и готов передать трон Юню, как только тот повзрослеет. Тогда, испугавшись разоблачения, тот же братец помчался к Юню и предложил тому избавиться от Инь-гуна. Юнь согласился, Инь-гун был убит, а Юнь сел на отцовский трон под именем Хуань-гуна[33].

С этого момента, если верить источникам, история Лу оказывается тесно переплетенной с историей царства Ци. Вообще-то оба эти царства были издавна связаны друг с другом, не говоря уже о том, что они были соседями: Ци расположено к северо-востоку от Лу, в районе устья Хуанхэ и морского побережья, на севере полуострова Шаньдун. Оно было дано в удел заслуженнейшему полководцу У-вана, великому Тай-гуну, одному из трех гунов чжоуского дома, главе родовой группы Цзян, с которой представители рода вана (Цзи) находились в традиционных брачных связях. Источники повествуют о том, как Цзян Тай-гун (он же Люй Шан, Ши Шан-фу) прибыл в район Инцю близ моря, усмирил там аборигенов из племенного протогосударства Лай и энергично принялся за обустройство удела, сделав упор на добычу соли и торговлю ею и рыбой, что способствовало быстрому развитию Ци [103, гл. 32; 71, т. V, с. 41].

Успехи и стремительное возвышение удела Ци дали основания Чжоу-гуну в драматический момент восстания шанцев доверить именно Ци проводить акцию усмирения недовольных на востоке военно-политического образования Чжоу [103, гл.32; 71, т. V, с. 42]. Чжоу-гун ставил эффективное развитие Ци в пример своему сыну Бо Циню, управлявшему Jly, опасаясь, что в последующем отстающее в развитии Лy будет младшим партнером во взаимоотношениях с Ци [103, гл. 33; 71, т. V, с. 69]. Это грустное пророчество как раз и начало сбываться с царствования луского Хуань-гуна. Правда, до этого прошло немало времени.

Есть основания полагать, что быстрое и успешное развитие Ци вызывало злобу и зависть со стороны других правителей-чжухоу и что именно этим была вызвана жестокая и в источниках ничем не мотивированная казнь циского Ай-гуна при чжоуском И-ване, когда чжухоу сварили его живым и возвели на трон его младшего брата Ху-гуна. С этого начались в Ци дворцовые перевороты. Сначала убили Ху-гуна и изгнали всех его сыновей, а власть оказалась в руках брата Ай-гуна от одной матери — Сянь-гуна, который после девяти лет правления умер, отдав трон сыну У-гуну. Сын У-гуна Ли-гун, заменивший отца после 26 лет его правления, оказался жестоким и своенравным — его убили, а трон достался одному из изгнанных сыновей Ху-гуна, но тот вскоре погиб в сражении. Правителем стал сын Ли-гуна, казнивший около 70 человек, виновных в свержении и казни его отца. С этого времени (825 г. до н. э.) в Ци наступило на некоторое время спокойствие. Однако после смерти Си-гуна (698 г. до н. э.) его сын Сян-гун начал править самовластно, демонстративно нарушая нравственные нормы.

Сначала он восстановил против себя двоюродного брата У Чжи, которому благоволил его отец и которого за одно это новый правитель постарался лишить всех привилегий. Затем, когда в 694 г. до н. э. Ци посетил луский Хуань-гун с супругой, бывшей единокровной сводной сестрой Сян-гуна, циский правитель вступил в связь с женой гостя, а самого гостя велел убить: Хуань-гуна напоили допьяна, а когда силач Пэн Шэн нес его в коляску, он сломал лускому правителю хребет. Затем по просьбе лусцев силача казнили, а в Лу на трон возвели сына Хуань-гуна Туна (Чжуан-гуна). Естественно, что после всего этого отношения между Лу и Ци оказались натянутыми [114, 18-й год Хуань-гуна; 212, т. V, с. 69 и 70–71; 103, гл. 32 и 33; 71, т. V, с. 42–43 и 72–73]. Усугубляли же эти отношения как неверная супружескому долгу луская вдова-кровосмесительница, так и события, происходившие вокруг циского Сян-гуна.

Что касается вдовы, то она, судя по данным «Цзо-чжуань», то возвращалась в Лy, где ее присутствие было явно нежелательным, то снова отправлялась в Ци, где в уединенной местности на границе встречалась с любовником, то проделывала то же самое на приграничной территории в Лу, то открыто наносила визит любовнику, присоединяясь к нему в походах, то опять ждала его в Лу, то снова отправлялась к нему в Ци, то, наконец, пыталась устроить встречу в располагавшемся к востоку от Лу и Ци княжестве Цзюй [114, 1, 2, 4, 5, 7 и 15-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 72–78, 79–80, 93]. Свыше двадцати лет металась несчастная женщина, движимая неодолимой силой преступного влечения, и каждый ее шаг с пристрастием фиксировался в летописи, пока на 22-м году правления ее сына, вступившего на трон после убийства мужа в Ци, она не умерла [114, 26-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 101 и ЮЗ][34]. За эти годы многое произошло и в Ци, и в Лу.

Начать с того, что Сян-гун восстановил против себя нескольких влиятельных аристократов, которые начали в отместку плести заговор в пользу опального У Чжи. Как-то во время охоты они заявили гуну, что раненный им кабан — это дух того силача, которого он некогда велел казнить в связи с убийством луского Хуань-гуна. Сян-гун не на шутку перепугался, упал с колесницы и повредил ногу, потеряв при этом туфлю. Вернувшись во дворец, он велел наказать ведавшего обувью слугу, которого всерьез исполосовали. Тем временем заговорщики решили, что наступил момент решающих действий. Они ворвались во дворец, но жестоко наказанный слуга, показав им изуродованную плетьми спину, сумел обмануть их, затем он спрятал гуна и организовал оборону. Заговорщики, однако, придя в себя, смяли ряды защитников дворца и нашли-таки Сян-гуна, чья поврежденная нога выдала его (он прятался за прикрытой дверью). Сян-гун был убит, а правителем стал У Чжи [114, 8-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 81 и 82; 103, гл. 32; 71, т. V, с. 43–44]. Произошло это в 686 г. до н. э.

Смерть Сян-гуна в Ци была воспринята с облегчением. Он был жестоким правителем, и от него бежали все кто мог, опасаясь за свою жизнь. В их числе были и его младшие братья: Цзю находился в Лу, откуда родом была его мать, а Сяо Бай — в Цзюй. Поскольку мать Сяо Бая была фавориткой его отца Си-гуна, влиятельнейшие сановники Ци — Гао и Го втайне покровительствовали ему. А захватившего циский трон У Чжи в Ци не любили, что имело печальные для него последствия: вскоре после вступления на трон его подстерегли во время прогулки и убили. Гао и Го послали в Цзюй за Сяо Баем. Но Лy было ближе к Ци. И как только там узнали о смерти У Чжи, Цзю отправился в Ци, а своему сподвижнику Гуань Чжуну велел преградить путь Сяо Баю.

Засада была устроена умело, и Гуань Чжун лично попал стрелой в живот претенденту на трон. Было послано донесение, что дело сделано и Цзю может не спеша возвращаться домой. Между тем все оказалось не так. Как выяснилось, стрела Гуань Чжуна попала в бронзовую пряжку на поясе Сяо Бая, который поэтому был лишь контужен. Похоже, что Гуань Чжун поторопился и не слишком тщательно отнесся к данному ему серьезному поручению. Как бы то ни было, но, придя в себя, Сяо Бай поспешил в Ци, где его давно уже ждали и где он сразу же занял трон под именем Хуань-гуна. А в Лy было послано циское войско с приказом уничтожить Цзю и Гуань Чжуна. Цзю вскоре был убит, а вот Гуань Чжун неожиданно оказался в центре сложной интриги.

Дело в том, что в молодости он, как и ближайший сподвижник Сяо Бая, Бао Шу-я, занимался торговыми операциями, т. е. принадлежал к числу тех шан-жэней, которые способствовали процветанию развитых царств, будь то Чжэн или Ци. Как выяснилось, Бао был очень высокого мнения о талантах своего сотоварища, о чем он подробно рассказал Хуань-гуну, присовокупив, что ежели Хуань-гун хочет стать великим правителем, то без Гуань Чжуна ему не обойтись. Хуань-гун прислушался к совету своего приближенного и потребовал от Лy выдать ему Гуань Чжуна живым — под предлогом, что он лично желает с ним расправиться. Лусцы не посмели отказать и возвратили Гуань Чжуна в кандалах. На границе Ци пленного встретил Бао Шу-я, снял с него кандалы, велел пройти через обряд поста и очищения, после чего представил Хуань-гуну, который принял Гуань Чжуна с большими церемониями и назначил его на одну из высших должностей в Ци — хотя и не забывал при случае напомнить о том, как тот стрелял ему в живот [103, гл.32; 71, т. V, с. 45–46]. Все это произошло в 685 г. до н. э. А вскоре после этого Хуань-гун циский с помощью Гуань Чжуна стал первым в чжоуском Китае гегемоном-ба.

Первые годы правления циского Хуань-гуна ознаменовались ухудшением отношений с Лу — видимо, цисцы не могли забыть о поддержке лусцами Цзю. В ходе нескольких сражений перевес оказался на стороне Ци, хотя порой победы одерживали и лусцы [114, 10-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 85 и 86]. Стремясь к миру, луский Чжуан-гун готов был даже уступить часть земель царству Ци, но его военачальник Цао Мо воспротивился этому и на переговорах с кинжалом в руках потребовал от циского Хуань-гуна отказаться от земель, что тот по совету Гуань Чжуна и сделал. Правда, если верить Сыма Цяню, Цао Мо за свой поступок поплатился жизнью, но территориальный статус-кво между Ци и Лy был сохранен, да и отношения между обоими царствами заметно улучшились [103, гл. 32; 71, т. V, с. 46]. Формальным знаком этого была женитьба луского Чжуан-гуна на дочери циского Сян-гуна.

В «Чуньцю» отмечено, что в 672 г. до н. э. Чжуан-гун послал в Ци свадебный подарок для невесты, а в комментариях замечено по этому поводу, что луский правитель не очень-то хотел жениться на дочери убийцы его отца, но на этом браке, однако, настаивала его распутная мать. Здесь же был сделан намек на то, что невеста оказалась впоследствии столь же распутной [114, 22-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 101102 и 104]. Впрочем, несмотря на столь сложные эмоции и непростую ситуацию, дело было сделано. Чжуан-гун съездил к невесте сам, возвратился, а затем в 671 г. до н. э. вновь отправился в Ци, дабы присутствовать на параде в честь торжественного ритуала жертвоприношения на алтаре шэ.

По поводу этой поездки в текстах помещены развернутые критические замечания. «Цзо-чжуань» и «Го юй» почти в одинаковых выражениях устами советника Чжуан-гуна Цао Гуя порицают луского правителя за его решение принять участие в этом церемониале. Ритуал на алтаре шэ — внутреннее дело царства, а нормы визитов правителей друг к другу строго расписаны — когда, почему, для чего, кто к кому едет. Визиты такого рода — четкий знак иерархического положения. В Ци сегодня отброшены законы Тай-гуна, а вместо них — желание покрасоваться и подавить своим величием. Но, невзирая на предостережения, Чжуан-гун съездил на праздник, а возвратившись, стал строить и сверх всякой меры богато украшать храм в честь отца, Хуань-гуна луского, что тоже вызвало нарекания ревнителей нормативного поведения. Затем Чжуан-гун съездил за невестой, торжественно ввел ее в храм и к тому же позаботился о том, чтобы жены всех аристократов и чиновников явились к ней с соответствующими случаю подношениями, что опять-таки было осуждено как нововведение, не имеющее прецедента [114, 23-й и 24-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 104–107; 85, с. 52–53; 29, с. 80–81].

Все только что описанные поступки луского Чжуан-гуна не столь уж и экстравагантны, как то может показаться при чтении поучений советников. Поездка в Ци, да еще накануне свадьбы — знак уважения к соседу, особенно столь могущественному, как гегемон-ба Хуань-гун циский. Украшение храма и стремление встретить невесту из дома циского гегемона (с которым только что налажены отношения) как можно торжественнее тоже вполне понятно и в любом случае простительно. Видимо, осуждение текстов связано с тем, что отношения Ци и Jly перестали быть равными, и это уже вполне ощущалось. Возможно, сюда примешивалась осознанная задним числом неприязнь к очередной женщине из Ци, которая может принести, как и предыдущая, немало неприятностей высоко ценившему свою репутацию царству Лу. Что же касается взаимоотношений Ци и Лу, то, несмотря на явный приоритет Ци, они были нормальными, даже дружественными. В 668 г. до н. э. Ци помогло лусцам одолеть жунов [114, 26-й год Чжу-ан-гуна; 212, т. V, с. 110]; в 663 г. до н. э. цисцы, пройдя через Лу, сами разбили жунов и подарили Лу часть пленных и трофеев, а в 666 г. до н. э., когда в Лу случился голод, продали соседям необходимое им зерно [114, 28-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 113 и 115, 118 и 119; 85, с. 53; 29, с. 81–82]. Другое дело — последовавшие за всем этим события в самом Лу.

От брака Чжуан-гуна с циской Ай Цзян детей не было, и, заболев, Чжуан-гун решил назначить своим наследником Баня, сына от любимой наложницы. Он стал интересоваться мнением на сей счет его трех братьев — Цин Фу, Шу Я и Цзи Ю. Шу Я предложил лучше назначить наследником старшего из братьев, Цин Фу. Цзи Ю был за Баня и посоветовал Шу Я покончить с собой, обещав сохранить его клан. Тот согласился и выпил отраву. Вскоре Чжуан-гун умер, и на трон сел Бань. Цин Фу убил Баня и поставил вместо него маленького Кая, сына сестры Ай Цзян. Это был Минь-гун. Как сообщает «Цзо-чжуань», Цин Фу сделал так потому, что был любовником Ай Цзян. Однако Ай Цзян вскоре передумала и решила возвести на трон самого Цин Фу, велев убить Минь-гуна. Цзи Ю с младшим братом Минь-гуна Шэнем бежал в княжество Чжу и оттуда обратился к лусцам за помощью. Лусцы поддержали его. Цин Фу бежал, а Шэнь стал новым правителем Лу под именем Си-гуна[35].

Потерпев крах, Цин Фу покончил с собой, а раздосадованный циский Хуань-гун велел убить Ай Цзян. Но самым неожиданным результатом этих драматических событий было то, что потомки трех перессорившихся братьев Чжуан-гуна, сыновей Хуань-гуна луского, Цзи Ю, Цин Фу и Шу Я, уже при жизни Си-гуна создали три мощных родственных клана (Цзи-сунь, Мэн-сунь и Шу-сунь), которые с течением времени становились все более сильными и влиятельными в Лу. Первым среди них возвысился клан Цзи Ю (Цзи-сунь), которому Си-гун, взойдя с его помощью на трон, дал субудел в Би и почетную должность первого сановника царства (цина) [103, гл. 33; 71, т. V, с. 75]. Именно с этого времени начинается упадок правящего дома Лу, во всяком случае реальной власти луских гунов. Что же касается царства Ци, то для него середина VII в. до н. э. была периодом наивысшего взлета и политического могущества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.